Плач умирающих звёзд

Стейс Крамер

Плач умирающих звёзд

* * *

© Стейс Крамер, текст

© ООО «Издательство АСТ»

Часть 1

Вина

Глава 1

«A caelo usque ad centrum» – От небес до центра Земли… На многометровой величественной арке был выведен этот громкий девиз «Греджерс», и каждый раз, проходя под ней, ученицы знаменитой школы испытывали, затаивши дыхание, неподдельную гордость за то, что они являются частью этого великого места, храма знаний, средоточия красоты и могущества. Никому и в голову не могло прийти, что это место вскоре будет забрызгано кровью, слезами, что стены его будут дрожать от крика и брани. Сколько тайн, лжи, боли и коварства теперь властвуют здесь! Красота обезображена подлостью, могущество обесценено отвратительным предательством.

Клара Дилэйн почувствовала, как сердце ее томительно надрывается, стоило ей приблизиться к той самой арке. Стало чуть легче ей, когда она увидела своих одноклассниц. Девочки хохотали, обнимались. Только истинная дружба могла скрасить пребывание в столь кошмарном месте. Клара поспешила к подружкам.

– Салют всем отдыхающим! – весело воскликнула она.

Девчонки как-то брезгливо покосились на нее и, не соизволив даже кивнуть ей в ответ, поторопились уйти. Клара сразу поняла, что послужило причиной такого странного поведения ее когда-то очень близких, любимых друзей. В душе кипела обида. Задушив слезы и овладев собой, Клара направилась к резиденции учеников. «Теперь я лишняя, всюду лишняя…»

Со схожими мыслями шагала и Леда по школьным коридорам. Вот навстречу ей пошла Виола Вуд, преподаватель актерского мастерства и по совместительству приятельница Алессы Торн.

– Доброе утро, Виола!

– Доброе… – бросила Виола, не замедляя шаг.

– Как прошло ваше ле..?

Виола промчалась мимо как ужаленная. Леда лишь горько усмехнулась и пошагала дальше.

– Я все лето провела в оздоровительном комплексе! – делилась своими впечатлениями Индия Колетти. – У меня уже есть небольшие улучшения. Полюбуйтесь.

Индия стала старательно вышагивать перед Мессалиной и Прией. Конечно, от хромоты ей уже никогда не избавиться, но благодаря лечению ее походка стала более уверенной, бодрой. Колетти ожидала услышать искреннее восхищение подруг, но те были заинтересованы чем-то другим, смотрели удивленно и сосредоточенно в сторону ворот.

– Девочки, вообще-то я здесь! – обиженно буркнула Индия, но тотчас сама уставилась туда, куда был направлен взор подруг.

Да, то, что увидела Индия, в самом деле было гораздо увлекательнее, нежели ее усовершенствованная походка. Диана, Элеттра, Рэмисента и Искра шли вместе, гордо, держась за руки. Уж не галлюцинация ли это? Можно представить себе все что угодно. Господи, да даже крокодила, ласкающего зебру, но… дружную четверку враждующих лидеров? Нет уж, право слово, это нереально.

– Весь наш гнусный сброд… Представляю, что они думают сейчас о нас, – высказалась Рэми, встретив сотню направленных на них взглядов учениц «Греджерс».

– Да плевать, что они думают, – гаркнула Эл. – Я вообще сомневаюсь, что они умеют это делать.

– Ничего себе! Вот это новости! – крикнула им вслед Индия. – Заклятые враги объединились, чтобы поразить злопыхающую челядь!

– …Почему мы молчим? Надо, наверное, сказать им что-то? – робко спросила Искра.

– Я предпочту обойти дерьмо стороной, а не наступить в него, – ответила Элеттра.

Тут же последовал гневный выкрик от Ари Максвелл:

– Эй, королева! Окружила себя новой убогой свитой? Ха-ха!

– Как ты говорила? – тихо обратилась Диана к Эл. – «Курицы выше лебедя не взлетят»? Но заклевать они могут вполне. Особенно когда этих куриц целый курятник.

Население «Греджерс» долго не могло успокоиться после шокирующего появления четверки. Браяр и Эсси перехватили Искру у ее комнаты:

– Искра, доверься нам! Они тебя используют! – вопила Шаад.

– Я доверяю только себе и ограниченному кругу людей, которые в моих глазах имеют авторитет, подкрепленный результатами. Вы в круг этих людей не входите, – был строгий ответ Искры.

Да уж, произошли действительно масштабные изменения, они и меня поразили, чего скрывать. Даю слово, я расскажу вам обо всем по порядку, но несколько позже.

А пока я хочу поведать об одной волнующей сцене. Рэмисента, перед тем как отправиться в свою комнату, решила пройтись по парку. Конечной точкой ее прогулки была та самая беседка, возле которой три месяца назад лежало бездыханное тело ее брата. Рэми ужаснулась, увидев темное пятно, въевшееся в асфальт. Неужели это его кровь? Столько дождей прошло с тех пор, а след смерти Элая до сих пор явственно виден. Зачем Рэми пошла сюда, зачем мучает себя? Это трагическое место словно само притянуло ее к себе…

* * *

– Прошлый учебный год принес нам немало горя… – со скорбью в голосе проговорила Голди Маркс на церемонии приветствия. – Для того, чтобы прийти в себя и продолжить путь к намеченным целям, мы должны быть едины! Помните: вы – не просто ученицы школы «Греджерс», вы – сестры. Вы должны любить, уважать и поддерживать друг друга. Мы – одна семья. Ни горе, ни море грязных сплетен не способны разрушить нашу семью! Мы выстоим в этой борьбе…

Голди вся была во власти пугающего всех лихорадочного порыва. Она дрожала, почти плакала, но говорила четко, очень громко, торопливо. И она еще много чего сказала бы, если в самый разгар ее речи не скрипнула бы дверь и по торжественному залу не пронесся бы скромный, до боли знакомый голосок:

– Здравствуйте. Извините за опоздание. Я могу войти?

Вся публика одновременно ахнула, поняв, кто прервал речь директрисы.

– Конечно, Калантия. С возвращением, – ласково ответила миссис Маркс.

Элеттра чуть ли не зааплодировала от радости. Ее ангел-хранитель вернулся! Если можно было бы, Эл тут же сорвалась бы с места и кинулась обнимать подругу, но она все же смогла совладать с эмоциями и решила дождаться завершения церемонии.

Калли молила себя не запнуться, идти степенно. Она понимала, что все, мягко говоря, ошарашены не столько ее появлением, сколько внешним видом. Волосенки на ее голове только-только начали отрастать, так что все подивились на ее экстравагантную стрижку а-ля еж. Вдобавок Калли заметно похудела, казалось, что она не идет, а ее несет сквозняком по залу, как пылинку. Излишняя худоба Калли служила нелестным дополнением ко всему ее и без того неуклюжему образу.

Калли коснулась взглядом Дианы. Та сидела на своем законном центральном месте, рядом с ней Эл, Рэми и Искра… Диана смотрела в ответ неотрывно, в ее глазах сверкали слезы.

Приняли Калли обратно без проблем и даже с благодарностью. После трагедии с Элаем Арлиц многие ученицы решили перевестись в другие школы. Голди запаниковала. Журналисты долго полоскали в своих статейках «Греджерс»; главы других школ, не одно десятилетие конкурирующие с миссис Маркс, разносили те самые «грязные сплетни», что упомянула в своей взволнованной речи директриса. Целью ее конкурентов было окончательно растоптать авторитет «Греджерс», чтобы отныне никто больше и помыслить не мог о подаче документов на зачисление в это гиблое место. «Это заведение нельзя назвать школой! Это обиталище грешниц!»

– Давайте продолжим, – сказала Голди, после того как Калли заняла свободное место в первом ряду. – Я хочу поделиться с вами важной новостью. Миссис Ворчуковски решила покинуть наше учебное заведение, к моему великому сожалению…

– И к нашей огромной радости, – тихо прибавила Эл.

– Поприветствуйте моего нового заместителя! Джераб Эверетт, прошу!

Джераб смущенно поднялся со своего кресла и подошел к директрисе. Все ученицы повскакивали, стали хлопать в ладоши, кто-то даже закричал «Ура!» Больше не будет едких замечаний от Бригиды, ее тотального контроля всех и вся. Цербер сбежал!

– Алесса, как же ты это допустила? – удивилась Виола.

– Документы о его назначении были подписаны до поцелуя с Ледой. Я уже ничего не могла изменить.

– Почему же ты по-прежнему с ним? – не унималась Вуд. – Ты хоть немного уважаешь себя?

– …Я себя ненавижу, – ответила Алесса, и лицо ее перекосилось от злой гримасы.

– Это многое объясняет.

После завершения церемонии приветствия леди «Греджерс» набросились на Джераба с поздравлениями.

– Как обидно, что именно в этот год, когда мы выпускаемся, происходят такие потрясающие перемены! – огорчилась Браяр.

Диана стойко ждала свою очередь, последняя подошла к Джерабу. Тот замер, тому поспособствовал взгляд Дианы… Ох уж этот взгляд! Я ведь не в первый раз говорю о его силе! Своим холодом он мог убить каждого, на ком задержится.

– Поздравляю вас, мистер Эверетт. Теперь у вас есть все, о чем вы мечтали, не так ли?

Спасло Джераба только то, что он вовремя отвел напуганные глаза от Брандт. Ни словом не обмолвившись с ней, он быстро ретировался к выходу.

* * *

– Почему тебя не было на церемонии? – спросил Джераб, войдя в медкабинет.

Леда уныло разбирала медицинские карточки учащихся.

– Джераб, не валяй дурака, – вздохнула она. – Одна половина школы игнорирует меня из-за чудовищного поступка Никки, другая – из-за сплетен твоей невесты. Даже Бертольф знает о нашем несостоявшемся поцелуе!

– Самое удивительное, что Алесса отреагировала при мне без истерики. Не было и намека на скандал… – сконфузился Джераб.

– Что ж, тебе повезло. Она отыгралась на мне. Я – паскудная разлучница.

– Я не мог порвать с ней, пойми. На кону было мое повышение. Я боялся, что Алесса все испортит мне. Хорошо хоть, что она додумалась отложить свадьбу… Леда, давай признаем, мы с тобой совершили ошибку.

– Я не хочу сейчас это обсуждать, – последовал грубый ответ. – Моя сестра убила человека!.. Мать еле держится, Клару все избегают, как и меня. Я не знаю, как из всего этого выпутаться… Так что любовные дела меня интересуют в последнюю очередь.

«Хоть бы он поверил мне!» – мысленно взмолилась Леда.

– А меня все-таки интересует один вопрос, и я надеюсь получить честный ответ… Мы все еще друзья? – Джераб подошел к ней, присел на колени, взял ее ручки в свои и заглянул в ее переполненные отчаянием глаза. – Леда, я не могу потерять тебя. Любовь и все с ней связанное – ничто, по сравнению с тем счастьем, что приносит мне дружба с тобой.

– …Какое красивое приглашение во френдзону. – С великим трудом Леде удалось улыбнуться. – Я – твой друг. Я всегда буду твоим другом, – Леда произнесла эти слова с такой интонацией, как будто брала на себя чужую вину, и наказание за эту вину будет страшнее смерти. – То, что произошло тогда между нами… давай считать, что нас с тобой бес попутал. Договорились?

– Ты невероятная! – Джераб приник головой к ее коленям.

– Я знаю… но все равно спасибо.

* * *

Они сидели друг напротив друга, каждая на своей кровати. Молчали. Диана с восторгом рассматривала свою подругу, до сих пор не верилось ей, что Калли снова живет в этой комнате, она снова рядом… Калли неловко было, но более всего ее терзало разочарование. До этого дня Калли надеялась, что после долгой разлуки с «Греджерс» и ее обитателями, она, возвратившись, преисполнится давно забытым чувством радости. Как же ей хотелось вернуться… И вот ее мечта сбылась, но никакой радости, даже капельки удовлетворения она не испытала. Сколько трагедий здесь произошло, сколько ненависти здесь поселилось… Все это, безусловно, омрачило атмосферу старинной школы, здесь больше нет места для радости. Даже дышать тут трудно, словно находишься в тесном-тесном, мрачном помещении, из которого нет выхода.

– …Стены перекрасили или мне кажется? – вдруг задала вопрос Калли, беглым взглядом оглядев комнату.

– Пришлось ликвидировать последствия войны, – ухмыльнулась Диана.

– Любимая школа… – с тихим смешком сказала Калли. – Здесь ничего не меняется.

Диана посмотрела на новую прическу Лаффэрти.

– А вот ты изменилась.

Калли засмущалась, провела рукой по колючей макушке.

– Это я захотела маму поддержать. У нее после химиотерапии стали выпадать волосы и…

– Мэйджа больна?! – перебила шокированная Диана. – Я ничего не знала.

– Мы долго скрывали это от всех. Стеснялись, не могли смириться. Я как в аду побывала… Мама очень хотела, чтобы я продолжила учебу в «Греджерс». Я работала… копила. И вот я здесь, – объяснила Калли, кисло улыбнувшись.

– Я так счастлива, – призналась Диана, и снова глаза ее заблестели слезами. – Не думала, что с нынешними обстоятельствами я еще могу быть счастливой, но это так. Наконец-то все будет как раньше.

– Как раньше? – несколько сурово переспросила Калли. – Нет, Диана. Раньше были я, ты, Джел… Никки. А сейчас что? Что от нас осталось?

Калли встала, стала шагать к окну и обратно, перебирая множество мыслей в голове.

– А была ли вообще у нас дружба?

Диана не знала, что ответить. Почему-то этот вопрос показался ей очень сложным.

– Знаешь, в чем заключается наша ошибка? – продолжала Калли. – Мы легкомысленно относились к дружбе. Мы полагали, что подруга – это тот человек, с которым просто весело, с которым у вас совпадают интересы. С подругой всегда можно погулять, поболтать о парнях, поржать. А еще мы были убеждены: главный подвиг подруги заключается в том, что когда она выкладывает ваше совместное фото в Сеть, то вместе с собой еще и тебя фотошопит… А когда мы столкнулись с НАСТОЯЩИМИ проблемами, – здесь Калли резко сменила тон и с укоризной уставилась на Диану, – когда только НАСТОЯЩАЯ подруга могла помочь и утешить, когда мы все были обязаны показать, как умеем дружить на самом деле – мы растерялись… и разбежались. Вот такая у нас дружба. Все свои проблемы я пережила одна, как и ты, и Никки. Так стоит ли нам заново создавать эту дружбу, если мы научились выживать по одиночке?

Диана виновато опустила глаза, она все так же сидела безмолвно. Калли была бескомпромиссна. Не со всем Диана была согласна, но что-то не позволяло ей вступить в полемику.

Калли уже находилась у двери. Перед тем как уйти, она бросила напоследок:

– Мы уже однажды предали друг друга. Я не хочу, чтобы это повторилось вновь.

* * *

– Калли, я рада, что мы теперь будем вместе учиться, – сказала Искра, поймав Лаффэрти в коридоре резиденции.

Боевого настроя Калли словно и не бывало, стоило ей столкнуться с Героевой лицом к лицу.

– Я тоже, – промямлила она. – Я… слышала, что случилось с твоей бабушкой. Как она?

– Ее здоровью больше ничего не угрожает, – лаконично ответила Искра, даже не подозревая, что перед ней стоит человек, впустивший беду в ее дом.

Воспоминания о том дне, что был выбран для ограбления Болеславы Гордеевны, по сию пору продолжали насиловать совесть Калли. С одной стороны, Калли была счастлива узнать, что с бабушкой Искры все в порядке, с другой же… и это как раз то, что добивало ее уже едва дышащую совесть – Калли страшно огорчилась из-за этой новости, так как понимала, что над ней и Савьером все еще висит опасность. Ведь она назвала его имя… миссис Монтемайор услышала ее!

– Она поняла, кто это сделал? – спросила Калли заплетающимся от волнения языком.

– Нет. Полиция ведет расследование, но пока безуспешно.

– …Очень надеюсь, что все виновные будут наказаны.

– Ты заходи ко мне как-нибудь. Я живу одна, пока Никки не вернется.

– Ты думаешь, она вернется?.. Это возможно? – Калли нервно осмотрелась по сторонам, нет ли кого поблизости, вдруг кто-то кому-то доложит… Точно за один только разговор о Никки и том, что она сделала, можно угодить за решетку.

– А отчего же нет? Моя подруга не может быть убийцей, – громко, никого не боясь, ответила Искра. – Разве ты считаешь иначе?

Возникла многозначительная пауза.

– …Искра, я пойду прогуляюсь, ладно? Так соскучилась по «Греджерс»!

Калли все еще считала Искру недалекой, какой описала ее Инеко и Савьеру, потому была уверена, что та ничего не поймет и быстро забудет эту беседу.

– Извини… Больше не буду тебя задерживать.

Калли прошлась по достопримечательным местечкам школы, заглянула в парк, обошла весь периметр и завершила свой маршрут, подойдя к арке.

«A caelo usque ad centrum».

Несколько раз она перечитала девиз любимой, но теперь такой мрачной и холодной, потерявшей все свое величие, школы. Тяжело вздохнув, Калли вошла в арку. «Стало быть, сейчас начнется наша новая история. Как страшно!» – подумала она.

Глава 2

Я не могу обойти стороной летние каникулы, ведь за этот период произошло много впечатляющих событий, что сыграли немалую роль в судьбе наших принцесс. Поэтому перед тем как начать новую историю, я расскажу, чем же меня удивили эти жаркие три месяца.

Лето для Калли пролетело как один миг. Мэйджа достойно пережила трансплантацию костного мозга, и Калли все каникулы ухаживала за матерью. Мне трудно определить, кому из этих двух несчастных человечков было тяжелее.

Мэйджа искренне не понимала, почему все говорят, что у нее начался «период восстановления». Она словно находилась в чужом теле, болело все, что может болеть, слабость была дикая. Ну какое же это «восстановление», разумнее назвать это «периодом самоуничтожения». Вот что поразительно: у Мэйджи не было сил, чтобы подняться с кровати, дойти до уборной, поесть, умыться, но для того, чтобы позлиться, поплакать час или два – на это у нее хватало энергии. Калли приходилось мужественно сражаться с мамиными капризами, при этом имея кучу других проблем за плечами.

– Мама, доктор Кембри опять жалуется на тебя, – устало возмутилась Калли. – Почему ты ничего не ешь?

– Этот доктор Кембри только жаловаться и умеет… – нехотя ответила Мэйджа, разглядывая в зеркале свое лицо. На коже появилась какая-то странная сыпь – одно из неприятных последствий трансплантации. – Я не хочу есть. Тошнит меня, понимаешь?

– Мамочка, надо через «не хочу».

Калли поставила на стол тарелку с обедом, которую ей передали медсестры.

– Убери. Воняет.

– Здесь все свежее, питательное. То, что тебе нужно, – с вялым оптимизмом увещевала Калли.

– Убери!!! – Не дождавшись реакции от дочери, Мэйджа схватила тарелку и швырнула ее в стену. Калли даже не вздрогнула, хотя ароматный обед пролетел всего в нескольких дюймах над ее головой.

– Это просто побочный эффект, это временно… – тихо твердила Калли, уже совсем отчаявшись.

– Легко сказать… «Побочный эффект»! Побудь в моей шкуре, милая, тогда все поймешь! Я не хочу так дальше жить! Мне очень больно, Калли, мне все время больно, и я знаю, что хорошего ждать не стоит. Стало только хуже… Лучше бы я не делала эту проклятую операцию.

Калли уже не могла покорно сносить эту истерику, последняя фраза матери сильно ранила ее.

– Значит, лучше умереть, чем потерпеть немного? Лучше оставить нас одних, да?! Чтобы оплатить эту операцию, я… – Калли еле-еле выговорила эти слова, страшно колотило ее от обиды и злости. – Ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило!

Мэйджа вдруг оробела, заметив изменившееся состояние дочери.

– Калли, солнышко, я ведь благодарна тебе…

– Мне не нужна твоя благодарность! Мне нужно, чтобы ты поела! Только и всего!

– Хорошо… Я буду есть. Буду… От полдника не откажусь в этот раз и ужин съем до последней крошки.

Миссис Лаффэрти медленными шажочками добралась до своей койки, села, стала тревожно разглаживать складки на простыне.

– …Как переезд? Все нормально?

– Да, – ответила Калли, все еще пребывая в раздраженном настроении. – Мы сняли старый маленький дом в Голхэме. Не хоромы, но лучше, чем комната у Гарвинг. Есть теперь где развернуться.

– А как дела у вас вообще?

– У Бенни дела лучше всех. Он отправился в школьный лагерь футболистов. В «Блэкстоне» у него полно друзей. Он легко адаптировался, о «ВэстКонтерлэй» теперь и не вспоминает. Папа все так же работает поваром в «КэндиГрэдди». Мне кажется, ему нравится… А я уволилась из кафе. Впереди выпускной год, надо сосредоточиться на учебе.

В палату вошел доктор Кембри:

– Калли, вы заболтались.

Затем он обратил внимание на стену, что, благодаря усилиям его пациентки, теперь напоминала холст абстракциониста, только роль красок на этой «картине» выполняли прилипшая еда и брызги от нее.

– Ух ты! Сегодня у нас снова фейерверк из обеда?

– Доктор Кембри, мама пообещала исправиться. Да, мама?

– Конечно… Я готова обожраться до смерти, – с недовольством отозвалась Мэйджа.

– Шикарный настрой, – невесело усмехнулся доктор. – Мне больше нечего добавить.

Калли покинула маму. Едва ли можно было назвать ее счастливой после этого визита. Завтра будет точно такой же день: мама в очередной раз будет нервничать, срываться на ней. Послезавтра все повторится и через месяц, вероятно, ничего не изменится…

* * *

Калли не пропускала ни одного собрания в Клубе поддержки. Там она пусть и не исцелилась полностью от подавленности из-за уймы проблем, но хотя бы нашла капельку утешения. И этого было достаточно, чтобы не опустить руки.

В конце очередного собрания Нэша Балдрич, глава Клуба, попросила Калли задержаться.

– Мне показалось, что ты подружилась с Савьером Бейтсом?

– Так и есть, – испуганно ответила Калли.

– Может быть, хоть ты знаешь, где он сейчас находится? Я никак не могу с ним связаться.

– Эм-м… Он что-то говорил про новую работу. В другом городе… А что случилось? Почему вы его ищете?

– Марта… его сестра. Ей осталось от силы несколько дней. Она совсем одна.

– Я найду его, – уверенно заявила Калли.

Уверенность ее, однако, была фальшивая. Как же она сможет найти Бейтса, если и ей ничего неизвестно о его местонахождении, и на звонки он не отвечает? Савьер и Инеко уехали из Глэнстоуна после ограбления миссис Монтемайор. Тем не менее Калли не теряла надежды, продолжала настойчиво звонить Савьеру и каждый час отправлять ему сообщения с печальной новостью о Марте. Когда-нибудь он все-таки выйдет на связь. Савьер не посмеет бросить сестру в такой страшный момент.

Калли отважилась заглянуть к несчастной девушке. Марта доживала свои дни в хосписе.

«Господи, что же болезнь делает с человеком!» – такая мысль посетила Калли, когда та вошла в палату и увидела Марту Бейтс.

– Калли… – прошептал скелетик, обтянутый кожей желтушного оттенка.

Калли постаралась улыбнуться, но до чего же трудно было это сделать, глядя на Марту. Казалось бы, Калли уже должна привыкнуть из-за мамы к болезни, ко всем ее кошмарным проявлениям, но нет… В палате Мэйджи была борьба, а вот в палате Марты во всю владычествовала смерть. Здесь очень-очень тихо, лишь изредка слышался пугающий хрипящий звук – это Марта вдыхала и выдыхала воздух, который ей уже не особо-то и был нужен.

– Не забыла меня?

– Разве я могу?.. – Марта, возможно, тоже улыбалась, только это нелегко было понять, так как губы ее совсем иссохли, сизым, потрескавшимся овалом они обрамляли неестественный оскал зубов. – Вот так вот, Калли… Кажется, я все.

И снова воздух с шумом влетел в нее. Калли аж передернуло от возникшего звука.

– А, по-моему, еще рано сдаваться, – приободрила Калли девушку, вновь улыбнувшись через силу. – Борись, пока дышишь!

– Где Савьер? – резко спросила Марта.

Калли растерялась, долго думала, что ответить:

– …Он скоро приедет.

– Правда?

– Не волнуйся, пожалуйста. Твой брат не дает пустых обещаний.

– Это точно… Я дождусь его.

Калли показалось, что Марта в этот момент выдохнула с облегчением, и глаза ее стали глядеть радостно.

– Марта, а у вас есть какие-нибудь родственники? Так, просто интересно. Оказывается, я о вас совсем ничего не знаю.

Конечно же, Калли не из праздного любопытства задала этот вопрос. Ей необходимо было выяснить, есть ли еще хоть кто-то неравнодушный, близкий к Марте, кто мог бы заняться ее похоронами… Савьер молчал который день. Калли еще надеялась, что он откликнется, но подстраховаться бы не помешало. Марта поняла это и рассказала о своей матери, даже адрес ее дала.

Мать звали Инес Бейтс, жила она недалеко от Калли, в развалине, лишь отдаленно напоминавшей дом. Калли долго-долго стучала в дверь. Какой-то мужик, видимо, сосед, проходя мимо, предупредил:

– Зря стараешься. Она только дня через три оклемается.

Калли это ничуть не смутило, наоборот, она стала еще активнее колотить, прямо-таки набросилась на дверь с кулаками, до боли, до полного бессилия. И тут неожиданно дверь отворилась. Калли не сразу смогла рассмотреть хозяйку этого убогого жилища, поскольку ее обдал удушливый смрад, вылетевший на волю. Она крепко зажмурила глаза, закашлялась.

– Ты что делаешь, а?! Ты мне дверь сломаешь, швалина ты гребаная!

Калли, наконец, открыла глаза. Перед ней стояла женщина… нет, подобие женщины, обезображенное алкоголем и развратом. Нет смысла подробно останавливаться на ее внешности и одеянии. Предположу, что гнойная смердящая язва какого-нибудь урки-сифилитика и то приятнее выглядит.