Космический паразит

– Структурная целостность сектора B-7 нарушена. Кристаллы растут через переборки!

– Мы должны уходить, сейчас! – настоял Родригес.

– Согласен, – кивнул Орлов. – Но мы должны взять с собой все критические данные и, если возможно, образцы Симбионтов для дальнейшего изучения.

Маркус все еще пытался осмыслить полученную информацию:

– Нам нужно помочь дружественной фракции Симбионтов. Если они победят в этом внутреннем конфликте, возможно, мы сможем восстановить сотрудничество.

– Как мы можем помочь одной фракции против другой, если мы даже не можем отличить их друг от друга? – скептически спросил Чен.

– Я думаю, я могу, – медленно сказал Маркус. – Во время контакта я почувствовал… различия в энергетических сигнатурах. Агрессивная фракция использует более высокочастотные импульсы, в то время как симбиотическая – более низкочастотные, устойчивые паттерны.

– И как это помогает? – спросил Родригес.

– Если мы создадим направленный электромагнитный импульс определенной частоты, – предложил Маркус, – мы можем усилить сигнал одной фракции и подавить другую. По крайней мере, временно, чтобы дать нам время для безопасной эвакуации.

– Возможно, это сработает, – согласилась Амина. – Я могу модифицировать одну из коммуникационных систем для генерации такого импульса.

– Делайте это, – приказал Орлов. – У вас есть пятнадцать минут. После этого мы эвакуируемся, независимо от результата. Капитан Чен, подготовьте последний шаттл. Майор, обеспечьте безопасный путь к эвакуационному доку.

Все быстро приступили к выполнению своих задач. Маркус и Амина лихорадочно работали над модификацией коммуникационной системы, в то время как кристаллические структуры вокруг них продолжали расти и трансформироваться. Теперь было заметно различие в их поведении – некоторые пульсировали ровным, спокойным голубым светом, в то время как другие мерцали резкими красными и фиолетовыми вспышками, и эти две группы, казалось, конкурировали за пространство и ресурсы.

– Почти готово, – сказала Амина, настраивая последние параметры. – Мы сможем генерировать импульс, который должен усилить низкочастотную, "дружественную" фракцию. Но эффект может быть временным.

– Этого должно хватить для эвакуации, – ответил Маркус. – А потом… возможно, мы сможем найти способ помочь им более основательно.

– Если от станции что-то останется, – мрачно заметила Амина.

В этот момент вернулся Орлов, его лицо было напряжено:

– У нас проблемы. Кристаллические структуры блокируют доступ к основному эвакуационному доку. Остается только один маршрут через служебные туннели к вспомогательному доку, где капитан Чен готовит последний шаттл.

– Сколько времени у нас осталось? – спросил Маркус.

– Минут двадцать, не больше, – ответил Орлов. – После этого структурная целостность станции может быть критически нарушена.

– Импульс готов, – сказала Амина. – Запускаю… сейчас!

Она активировала модифицированную систему, и через мгновение все почувствовали странное давление в ушах – признак мощного электромагнитного излучения. Эффект на кристаллические структуры был немедленным и драматичным. "Дружественные" голубые кристаллы начали пульсировать более интенсивно, в то время как "агрессивные" красные заметно потускнели и замедлили свой рост.

– Работает! – воскликнула Амина.

– Ненадолго, – предупредил Маркус, наблюдая, как красные кристаллы уже начинают адаптироваться к новой частоте. – Нам нужно двигаться, сейчас!

Они быстро собрали самые важные данные и несколько изолированных образцов Симбионтов, затем последовали за Орловым к служебным туннелям. По пути они видели других членов экипажа, спешащих к эвакуационным пунктам. Некоторые коридоры были уже частично блокированы растущими кристаллическими структурами, заставляя их выбирать обходные пути.

Майор Родригес и его люди обеспечивали безопасность маршрута, используя портативные электромагнитные генераторы для временного сдерживания роста кристаллов в критических точках.

– Держитесь ближе друг к другу, – командовал Родригес. – И не прикасайтесь к кристаллическим структурам, особенно к тем, что с красным свечением.

Они продвигались через все более хаотичную станцию. В некоторых секторах искусственная гравитация начала сбоить, создавая зоны пониженной или повышенной гравитации, что затрудняло движение. Системы освещения работали нерегулярно, погружая некоторые коридоры в темноту, прерываемую только пульсирующим свечением кристаллов.

Когда группа проходила через инженерный сектор, они услышали громкий треск, и потолок перед ними внезапно обрушился, блокируя прямой путь к вспомогательному доку.

– Черт! – выругался Родригес. – Нам нужен другой маршрут.

– Через лабораторный комплекс, – быстро предложил Маркус. – Там есть служебный проход, который ведет непосредственно к вспомогательному доку.

– Ведите, – кивнул Орлов.

Группа изменила направление, направляясь к лабораторному комплексу. Когда они достигли главной лаборатории, где Маркус и Амина проводили большую часть своих исследований Симбионтов, они были встречены удивительным зрелищем – лаборатория была полностью трансформирована кристаллическими структурами, но, в отличие от хаоса в других частях станции, здесь они формировали упорядоченные, почти архитектурные конструкции, пульсирующие спокойным голубым светом.

– Они защищают лабораторию, – понял Маркус. – "Дружественная" фракция сосредоточила свои усилия здесь, где мы проводили наши совместные исследования.

– Трогательно, но у нас нет времени на сентиментальность, – сказал Родригес. – Где этот служебный проход?

– В задней части лаборатории, за хранилищем образцов, – ответила Амина.

Они быстро пересекли лабораторию, осторожно обходя кристаллические структуры, которые, казалось, расступались, образуя для них проход.

Внезапно Маркус остановился, заметив нечто странное на одном из лабораторных столов – компактную кристаллическую структуру, отличающуюся от остальных. Она была заключена в небольшой контейнер и пульсировала особенно ярким, чистым голубым светом.

– Что это? – спросил Орлов, заметив замешательство Маркуса.

– Не уверен, – ответил тот, подходя ближе. – Похоже на… сконцентрированную форму Симбионтов. Я никогда не видел такой плотной, организованной структуры.

На контейнере пульсировали символы – не человеческий язык, но что-то, что Маркус почему-то мог интуитивно понять после своего последнего контакта.

– Это… дар, – медленно произнес он. – Или скорее… семя. Концентрированная сущность "дружественной" фракции, очищенная от "агрессивных" элементов.

– Вы уверены? – скептически спросил Родригес.

– Насколько можно быть уверенным в чем-то столь чуждом, – ответил Маркус. – Но я чувствую… намерение. Они хотят, чтобы мы взяли это с собой.

– Это может быть ловушкой, – предупредил майор.

– Или величайшим даром, который они могут нам предложить, – возразил Маркус. – Чистая форма симбиотической фракции, без конфликтующих элементов. Идеальная основа для возобновления наших исследований в более контролируемых условиях.

Он решительно взял контейнер:

– Я беру ответственность на себя. Если это окажется угрозой, я буду единственным виноватым.

– Нет времени спорить, – прервал их Орлов. – Берите это и идем. Шаттл не будет ждать вечно.

Они быстро продолжили путь через служебный проход, который, как и предполагал Маркус, был относительно свободен от кристаллических разрастаний. Вскоре группа достигла вспомогательного дока, где капитан Чен уже готовил последний шаттл к отправлению.

– Быстрее! – крикнул он, увидев их. – Структурная целостность станции критически нарушена. У нас минуты до полного коллапса!

Группа поспешно поднялась на борт шаттла, где уже находились несколько других членов научного персонала, включая доктора Кляйна и нескольких техников.

– Все на борту? – спросил Чен, готовясь к отстыковке.

– Все, кто смог добраться до эвакуационных пунктов, – подтвердил Орлов. – Остальные уже должны были покинуть станцию на других шаттлах и капсулах.

– Отлично, – Чен активировал последовательность отстыковки. – Держитесь крепче, это может быть не самый гладкий вылет.

Шаттл отделился от станции с заметным толчком, и пассажиры могли видеть через иллюминаторы, как "Гефест" медленно разрушается под воздействием разрастающихся кристаллических структур. Некоторые секции станции уже были полностью трансформированы, их металлические конструкции едва различались под слоем пульсирующих кристаллов. Другие секции начали отделяться от основной структуры, вращаясь в космическом пространстве.

– Какое невероятное зрелище, – прошептала Амина, глядя на трансформирующуюся станцию. – Ужасное и прекрасное одновременно.

– И очень опасное, – добавил Орлов. – Капитан, увеличьте дистанцию до безопасного радиуса. Мы не знаем, насколько далеко могут распространиться Симбионты.

– Уже выполняю, директор, – ответил Чен, управляя шаттлом. – Курс на Фобос, где нас ждет основная эвакуационная группа.

Маркус не отрывал взгляда от иллюминатора, наблюдая за гибелью станции, которая была его домом и лабораторией последние месяцы. Он крепко держал контейнер с кристаллической "сущностью", чувствуя его легкую вибрацию и пульсацию, словно живое сердце.

– Что теперь? – тихо спросила Амина, садясь рядом с ним.

– Теперь мы начинаем сначала, – ответил Маркус. – Но с новым пониманием и, возможно, – он посмотрел на контейнер, – с лучшей версией наших Симбионтов.

– Если генерал Кравцова позволит нам продолжить исследования, – заметила Амина. – После такой катастрофы она может настоять на полном уничтожении всех образцов.

– Тогда мы должны убедить ее, – решительно сказал Маркус. – Показать, что произошедшее было не неудачей симбиотических отношений, а результатом конфликта между разными фракциями Симбионтов. Что "дружественная" фракция все еще существует и может быть нашим ценным союзником.

– Тебе не кажется, что ты слишком оптимистичен? – Амина покачала головой. – После всего, что произошло?

Маркус посмотрел на контейнер в своих руках, где пульсировал чистый голубой свет:

– Не оптимистичен, – сказал он. – Просто открыт для всех возможностей. Наука не может руководствоваться страхом, Амина. Иначе мы никогда не продвинемся вперед.

Шаттл продолжал удаляться от разрушающейся станции "Гефест", унося с собой не только выживших, но и семя новой эры – эры, которая могла начаться с катастрофы, но, возможно, завершиться величайшим прорывом в истории человечества. Или его гибелью. Только время могло показать, какая из этих возможностей осуществится.

Глава 5: Осознание

Военная база на Фобосе представляла собой мрачный контраст с некогда элегантной исследовательской станцией "Гефест". Серые металлические коридоры, минималистичные интерьеры, постоянное присутствие вооруженной охраны – все подчеркивало утилитарный, оборонительный характер объекта. Для эвакуированных ученых и техников с "Гефеста" это было не самое гостеприимное убежище, но, по крайней мере, безопасное.

Маркус Деланей стоял у обзорного окна в конференц-зале базы, глядя на красноватую поверхность Марса внизу. Спустя трое суток после драматичной эвакуации, он все еще пытался полностью осмыслить произошедшее и найти способ убедить военное командование в необходимости продолжения исследований Симбионтов.

Дверь конференц-зала открылась, и вошла Амина Шах. Она выглядела уставшей, но собранной.

– Совещание начнется через пятнадцать минут, – сообщила она. – Генерал Кравцова только что прибыла с "Немезиды".

Маркус кивнул, не отрывая взгляда от марсианского пейзажа:

– Как ты думаешь, каковы наши шансы?

– Честно? – Амина встала рядом с ним. – Не очень высокие. Кравцова была скептична даже когда Симбионты демонстрировали полное сотрудничество. После того, что случилось со станцией…

– Это не было их виной, – возразил Маркус. – По крайней мере, не виной той фракции, с которой мы работали. Они были атакованы, так же как и мы.

– Я знаю это, ты знаешь это, – терпеливо сказала Амина. – Но с точки зрения военных, это выглядит как коварный план – втереться в доверие, а затем уничтожить станцию.

Маркус вздохнул:

– Тогда нам придется быть очень убедительными. – Он посмотрел на небольшой изолированный контейнер, установленный в специальной нише на противоположной стене зала. Внутри него мягко пульсировал голубой свет кристаллической структуры – "дар" Симбионтов, который он успел спасти с гибнущей станции.

– Как наш… друг? – спросила Амина, проследив за его взглядом.

– Стабилен, – ответил Маркус. – Энергетическая сигнатура постоянная, никаких признаков роста или попыток выйти за пределы контейнера. Похоже, он находится в каком-то спящем режиме, возможно, ожидая… более подходящих условий.

– Или сигнала к действию, – заметила Амина. – Мы все еще очень мало знаем о них, Маркус. О их истинной природе, мотивах, возможностях.

– Именно поэтому мы должны продолжить исследования, – твердо сказал Маркус. – В контролируемых условиях, с дополнительными мерами безопасности, но мы должны продолжить. Иначе мы рискуем либо потерять величайший шанс в истории человечества, либо оказаться неподготовленными к потенциальной угрозе.

Дверь снова открылась, и в зал вошла группа офицеров ОСКО во главе с генералом Еленой Кравцовой. Ее лицо было непроницаемым, но жесткая линия губ и напряженный взгляд ясно выдавали ее настроение.

– Доктор Деланей, доктор Шах, – она кивнула им. – Директор Орлов и остальные участники совещания присоединятся к нам через несколько минут. А пока… – она подошла к контейнеру с кристаллической структурой, внимательно его изучая. – Объясните мне еще раз, почему мы не уничтожили эту… вещь немедленно.

– Потому что это не просто "вещь", генерал, – спокойно ответил Маркус, подходя ближе. – Это концентрированная сущность симбиотической фракции, очищенная от агрессивных элементов. Возможно, наш единственный шанс понять истинную природу Симбионтов и найти способ контролировать их или сотрудничать с ними.

– Контролировать, – Кравцова подняла бровь. – Интересный выбор слов, доктор. Насколько я помню, вы всегда настаивали на "партнерстве" и "сотрудничестве".

– Я все еще верю, что сотрудничество возможно, – сказал Маркус. – Но я также понимаю необходимость контроля и безопасности, особенно после того, что произошло на "Гефесте".

– То есть, вы наконец признаете, что эти кристаллические организмы представляют угрозу? – настойчиво спросила Кравцова.

Маркус подбирал слова тщательно:

– Я признаю, что некоторые элементы или фракции Симбионтов могут быть потенциально опасны. Но я также уверен, что симбиотическая фракция, с которой мы успешно сотрудничали до получения сигнала из космоса, не представляет угрозы и может быть ценным союзником.

– И вы уверены, что эта… – Кравцова указала на контейнер, – именно та "дружественная" фракция?

– Насколько можно быть уверенным в чем-то столь чуждом, – честно ответил Маркус. – Но все наблюдения за энергетическими сигнатурами и поведением этой конкретной структуры соответствуют параметрам симбиотической фракции. Кроме того, сам факт, что она была оставлена для нас в лаборатории, защищенной от агрессивных элементов, говорит о намерениях.

Кравцова хотела что-то ответить, но в этот момент в зал вошли остальные участники совещания – директор Орлов, капитан Чен, майор Родригес, а также несколько высокопоставленных офицеров ОСКО и представители научного сообщества, включая доктора Михаила Орлова, ведущего специалиста по терраформированию и бывшего наставника Маркуса.

Михаил Орлов, импозантный мужчина 62 лет с густой седой бородой и проницательным взглядом, сразу заметил напряжение между Маркусом и Кравцовой:

– Надеюсь, мы не прервали увлекательную дискуссию? – спросил он с легкой иронией в голосе.

– Как раз вовремя, доктор Орлов, – ответила Кравцова. – Мы с доктором Деланеем обсуждали потенциальные риски сохранения этого… образца.

– Ах, да, – Орлов подошел к контейнеру. – Удивительная вещь. Я провел предварительный анализ энергетических сигнатур. Они действительно соответствуют паттернам "дружественной" фракции, как их назвал Маркус. Но что более интересно, эта структура демонстрирует гораздо более высокую организацию и концентрацию, чем все, что мы наблюдали ранее.

– И что это означает? – спросил один из офицеров ОСКО.

– Это означает, – ответил Орлов, – что перед нами не просто фрагмент или случайный образец, а целенаправленно созданная, концентрированная сущность. Что-то вроде… семени или эмбриона, если проводить биологические аналогии.

– Это делает его еще опаснее, – заметила Кравцова. – Если эта вещь способна вырасти в полноценную колонию…

– Или ценнее для исследований, – возразил Маркус. – Представьте, что мы можем изучать полный жизненный цикл Симбионтов, их развитие, коммуникацию, адаптацию – все в контролируемых условиях.

– Предлагаю начать официальное совещание, – вмешался директор Орлов. – У нас много вопросов, которые требуют систематического обсуждения.

Все заняли свои места за большим овальным столом. Директор Орлов открыл совещание официальным отчетом о ситуации на станции "Гефест" перед эвакуацией и текущем статусе оставшихся образцов Симбионтов.

– Таким образом, – заключил он, – у нас осталось только два образца – контейнер с концентрированной структурой, который доктор Деланей извлек из лаборатории, и небольшой изолированный фрагмент, сохраненный в лаборатории высокой безопасности на "Немезиде" для базовых анализов. Все остальные образцы либо остались на "Гефесте", либо были уничтожены во время эвакуации.

Генерал Кравцова взяла слово:

– Позиция ОСКО остается неизменной – эти организмы представляют критическую угрозу для человеческой инфраструктуры и должны быть уничтожены. Однако, – она сделала паузу, – учитывая уникальную природу образца и потенциальную научную ценность, командование готово рассмотреть возможность ограниченного исследования при соблюдении максимальных мер безопасности.

Это заявление вызвало удивление у многих присутствующих, включая Маркуса. Он ожидал гораздо более жесткой позиции от Кравцовой.

– Это… неожиданно позитивная позиция, генерал, – осторожно заметил он.

– Не стоит спешить с выводами, доктор Деланей, – холодно ответила Кравцова. – "Ограниченное исследование" означает именно то, что оно означает. Никакой интеграции с действующими системами, никаких экспериментов с коммуникацией, никаких попыток "сотрудничества". Только базовые анализы структуры, энергетических сигнатур и механизмов функционирования.

– Этого недостаточно, – возразил Маркус. – Мы не сможем по-настоящему понять их природу без интерактивных исследований.

– Вы уже проводили "интерактивные исследования", – парировала Кравцова. – И результатом стало уничтожение целой станции.

– Это несправедливо, – вмешалась Амина. – Станция была уничтожена только после вмешательства извне – сигнала из космоса, который активировал агрессивную фракцию. До этого симбиоз работал превосходно.

Михаил Орлов поднял руку, призывая к порядку:

– Думаю, нам следует рассмотреть компромиссный вариант. Исследования могут проводиться поэтапно, с постепенным расширением параметров при условии успешного прохождения каждого предыдущего этапа и подтверждения безопасности.

– Разумное предложение, – согласился директор Орлов. – Мы можем начать с пассивных наблюдений, затем перейти к ограниченным экспериментам в изолированной среде, и только при полном подтверждении безопасности рассмотреть возможность более интерактивных исследований.

– И где будут проводиться эти исследования? – спросил один из офицеров. – База на Фобосе не приспособлена для таких экспериментов.

– И не будет приспособлена, – твердо сказала Кравцова. – Это военный объект, а не научная лаборатория.

– Есть научная станция "Прометей" в поясе астероидов, – предложил капитан Чен. – Она меньше "Гефеста", но оборудована для ксенобиологических исследований и имеет усиленные карантинные протоколы.

– Слишком близко к месту оригинального обнаружения образцов, – возразила Кравцова. – Если там есть еще споры на астероидах…

– Тогда исследовательская база на Фобосе, – сказал Михаил Орлов. – Она находится на другой стороне спутника от военной базы, имеет необходимое оборудование и может быть дополнительно изолирована.

Кравцова задумалась:

– Это… приемлемый вариант. При условии дополнительных мер безопасности и постоянного мониторинга со стороны ОСКО.

– Разумеется, – согласился Михаил. – Безопасность – наш общий приоритет.

– Кто возглавит исследовательскую группу? – спросил другой офицер.

Все взгляды обратились к Маркусу. Он выпрямился, готовый принять вызов, но Кравцова опередила его:

– Учитывая исключительные обстоятельства и сложность ситуации, я предлагаю совместное руководство – научное и оперативное. Доктор Деланей будет отвечать за научные аспекты исследований, а майор Родригес обеспечит безопасность и соблюдение протоколов.

Майор Родригес кивнул, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах Маркус заметил настороженность.

– Я могу работать с майором Родригесом, – сказал Маркус. – Но научные решения должны оставаться за научным руководителем.

– В рамках согласованных протоколов, – уточнила Кравцова. – Любые эксперименты, выходящие за пределы установленных параметров, должны быть одобрены совместной комиссией.

– Справедливо, – согласился Маркус после короткого размышления. – Но я хотел бы сформировать собственную научную команду.

– Доктор Шах уже подтвердила свое участие, – сказал директор Орлов. – Кто еще вам потребуется?

– Доктор Михаил Орлов, если он согласен, – Маркус посмотрел на своего бывшего наставника. – Его опыт в биоинженерии будет бесценен. И я хотел бы включить в команду доктора Киру Ямамото.

Это предложение вызвало явное недовольство Кравцовой:

– Ямамото? Женщину, которая чуть не доставила зараженный челнок на Марс? Чьи действия могли привести к катастрофе планетарного масштаба?

– Именно поэтому она ценна для исследований, – объяснил Маркус. – Доктор Ямамото пережила глубокую интеграцию с Симбионтами и последующую стабилизацию. Ее опыт и знания о нейронном взаимодействии с ними уникальны и могут быть ключом к пониманию их природы.

– Где сейчас Ямамото? – спросил Михаил Орлов.

– Под наблюдением в медицинском отсеке "Немезиды", – ответила Кравцова. – Она и остальные члены экипажа челнока "НеоТех" проходят расширенные тесты на наличие остаточного влияния Симбионтов.

– И каковы результаты? – поинтересовался Михаил.

– Физически они чисты, – неохотно признала Кравцова. – Никаких следов кристаллических структур в организме. Нейронные показатели в пределах нормы, хотя у Ямамото наблюдается повышенная активность в некоторых отделах мозга, связанных с обработкой информации и абстрактным мышлением.

– Это только подтверждает ценность ее опыта, – сказал Маркус. – Контакт с Симбионтами, возможно, изменил или расширил ее когнитивные способности без физического присутствия кристаллических структур.

Кравцова некоторое время обдумывала ситуацию:

– Хорошо, Ямамото может присоединиться к исследовательской группе. Но она будет находиться под постоянным наблюдением, и при малейших признаках аномального поведения будет немедленно изолирована.

– Согласен, – кивнул Маркус.

– И еще одно условие, – добавила Кравцова. – Все члены исследовательской группы должны пройти процедуру установки нейронных блокираторов – устройств, предотвращающих несанкционированное воздействие на мозг через импланты или естественные нейронные пути.

Маркус нахмурился:

– Это может помешать некоторым аспектам исследований, особенно связанным с коммуникацией.

– Это не обсуждается, – жестко сказала Кравцова. – Безопасность персонала приоритетна. Блокираторы можно временно деактивировать для конкретных экспериментов, но только при строгом контроле и мониторинге.

Понимая, что это максимум, на что можно рассчитывать в данных обстоятельствах, Маркус согласился:

– Хорошо. Когда мы можем начать формирование лаборатории?

– Подготовка помещений на научной базе Фобоса уже началась, – сообщил директор Орлов. – Базовое оборудование будет готово через 48 часов. Более специализированные инструменты потребуют дополнительного времени для доставки и установки.

– А что с "Гефестом"? – спросил капитан Чен. – Станция все еще существует? Или она полностью разрушена?

– Последние данные с автоматических зондов показывают, что структура станции сохраняется, хотя и в сильно трансформированном виде, – ответила Кравцова. – Кристаллические образования продолжают расти и модифицировать станцию, но более медленными темпами, чем сразу после эвакуации.