Космический паразит

– Всегда приятно слышать голос оптимизма, – с легкой иронией сказал Михаил. – Но вернемся к нашим текущим результатам. Особенно интересны структурные изменения, которые мы наблюдаем.

Он изменил изображение, показывая увеличенные участки кристаллической структуры:

– Хотя образец не растет физически, его внутренняя организация постоянно эволюционирует. Смотрите здесь и здесь, – он указал на несколько областей. – Формируются новые соединения, старые растворяются и перестраиваются, создавая все более сложные конфигурации.

– Как будто он… учится, – задумчиво сказала Кира. – Или готовится к чему-то.

– Кстати о подготовке, – вмешался Маркус. – Я считаю, что мы готовы перейти ко второй фазе исследований. Две недели пассивных наблюдений подтвердили стабильность образца и отсутствие признаков агрессивного поведения.

– Что включает в себя эта "вторая фаза"? – настороженно спросил Родригес.

– Контролируемую стимуляцию и попытки базовой коммуникации, – ответил Маркус. – Мы разработали серию электромагнитных импульсов определенных частот, которые, по нашим предположениям, образец сможет распознать как коммуникационные сигналы.

– Без прямого физического контакта, – добавила Амина. – Все взаимодействие будет проходить через специально разработанный интерфейс с многоуровневой защитой.

– И я считаю, что мы готовы к этому шагу, – уверенно закончил Маркус.

Родригес выглядел неубежденным:

– Мне нужно согласовать это с генералом Кравцовой. Согласно протоколу, любое активное взаимодействие с образцом требует ее одобрения.

– Конечно, – кивнул Маркус. – Я уже подготовил детальный отчет и план экспериментов с оценкой рисков. Он готов к передаче генералу.

– Хорошо, – Родригес сделал пометку в своем планшете. – Я организую видеоконференцию с генералом на завтра. А пока продолжайте пассивные наблюдения.

Когда Родригес и Чжан покинули лабораторию, Маркус повернулся к своим коллегам:

– Что ж, пока мы ждем одобрения, давайте воспользуемся временем для тестирования коммуникационного интерфейса. Амина, ты завершила его настройку?

– Практически, – ответила она. – Нужно еще откалибровать частотные фильтры и убедиться, что все защитные протоколы функционируют корректно.

– Отлично. Кира, как продвигается разработка базового коммуникационного протокола?

– Я создала простую последовательность сигналов, основанную на тех паттернах, которые мы наблюдали во время активных фаз образца, – ответила Кира. – Это должно быть достаточно близко к их "языку", чтобы они распознали попытку коммуникации.

– А содержание? – спросил Михаил.

– Базовые математические константы, простые геометрические концепции – универсальный язык, с которого мы начинали на "Гефесте", – объяснила Кира. – Плюс несколько специфических паттернов, которые я помню из моего прямого нейронного контакта с Симбионтами.

– Ты уверена, что это безопасно? – обеспокоенно спросил Маркус. – Эти "специфические паттерны" могут содержать триггеры, о которых мы не знаем.

– Я отфильтровала все, что могло быть связано с агрессивной фракцией, – заверила его Кира. – Это чистые информационные структуры, без командных или контролирующих элементов.

– Хорошо, – кивнул Маркус. – Михаил, ты готов с системой мониторинга?

– Да, – ответил пожилой ученый. – Мы сможем отслеживать малейшие изменения в структуре и энергетических паттернах образца в режиме реального времени. При любых признаках нестабильности система автоматически прервет коммуникацию.

– Превосходно, – Маркус выглядел удовлетворенным. – Тогда мы полностью готовы, как только получим одобрение Кравцовой.

Он подошел ближе к контейнеру, внимательно изучая пульсирующую голубым светом кристаллическую структуру: