Люди из леса. Серия «Интеллектуальный детектив»

– Какой конец? – спросила Анна. – Что они планируют? Они хотят контролировать мир?

Штайнер тихо, беззвучно рассмеялся. Это был страшный, безрадостный звук.

– Контролировать? О, нет, деточка. Зачем контролировать больного, безумного, обречённого зверя? «Алетейя» не хочет контроля. Она хочет «Сохранения».

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в их сознание.

– Вы знаете, почему я бежал из ГДР? Не только из-за политики. Я бежал от безумия. От тупой, разрушительной иррациональности человеческой природы. Я, как и многие учёные моего поколения, верил, что знание, технология, разум – спасут мир. Мы были наивными идиотами. Мы дали им атомную бомбу, мы дали им пропаганду, мы дали им инструменты для самоуничтожения. И что они с ними сделали? Они продолжили убивать друг друга из-за клочка земли, из-за веры в несуществующих богов, из-за цвета кожи. История человечества – это история одного сплошного, затяжного суицида.

Он с трудом поднялся с кресла и подошёл к стене, где на грубой штукатурке были нанесены сложные формулы и схемы.

– «Алетейя» родилась из этого осознания. Не как спецслужба, а как философское, научное течение. Наше кредо было простым: человеческий разум – это ошибка эволюции. Слишком сложный, слишком хрупкий, слишком подверженный иррациональным импульсам, чтобы выжить. Мы не способны справиться с той силой, которую сами же и создали. Рано или поздно мы уничтожим себя. И, возможно, заодно и всю биосферу планеты.

– Поэтому вы хотите нас уничтожить? – с ужасом прошептал Илья.

– НЕТ! – старик ударил кулаком по столе, и планшет подпрыгнул. – Мы хотим СОХРАНИТЬ! Сохранить знание! Сохранить культуру! Сохранить всё, что было создано великого, прекрасного, гениального! Архитектуру, музыку, поэзию, научные открытия! Всё это будет потеряно в огне вашей глупости! «Алетейя» – это не организация. Это – библиотека. Библиотекарь, который пытается спасти книги от пожара, устроенного самими читателями!

Он тяжело дышал, его глаза горели фанатичным огнём.

– Но как? – спросила Анна, поражённая. – Как вы можете это сделать?

– Путем «Перезагрузки», – холодно произнёс Штайнер. – Мы не будем никого убивать. Физически. Это бессмысленно и аморально. Мы… исправим ошибку. В основе человеческой иррациональности, агрессии, страха лежит определённая архитектура памяти. Краткосрочная, эмоциональная память. Она связывает нас с травмами прошлого, заставляет повторять одни и те же ошибки, делает нас рабами инстинктов. Если её… отключить. Временно. На глобальном уровне.

Илья почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он начал понимать.

– Вирус… – прошептал он. – Вы создали вирус.

– Не биологический, – поправил Штайнер. – Вирус памяти. Пси-вирус. Он будет передан через глобальную информационную сеть – через интернет, через телевидение, через спутники. Он воздействует на определённые нейронные связи в коре головного мозга. Эффект будет быстрым и обратимым… в теории. На 72 часа всё человечество потеряет доступ к кратковременной памяти и эмоциональному подкреплению долгосрочных воспоминаний.

Он посмотрел на их бледные, потрясённые лица.

– Представьте. Весь мир просыпается… tabula rasa. Никто не помнит своих обид, своих страхов, своей ненависти. Никто не помнит, к какой нации он принадлежит, какую религию исповедует, кого он должен ненавидеть. На 72 часа человечество станет единым, беспамятным, чистым видом. Как младенцы. А затем… мы, «Алетейя», дадим им новую историю. Не искажённую войнами и предрассудками. Рациональную. Научную. Мирную. Мы станем учителями для переродившегося человечества. Мы сохраним знание и уберём тот яд, что отравлял его веками. Мы дадим вам второй шанс. Шанс, который вы сами никогда бы не смогли себе дать.

В хижине воцарилась гробовая тишина. Было слышно только потрескивание поленьев в камине и тяжёлое дыхание старика. Илья, Анна – они были поражены до глубины души. Это было не безумие. Это была утопия, построенная на руинах человеческой сути.

– Вы… вы хотите стереть нас, – наконец выдавила Анна, и в её голосе звучали слёзы. – Нашу любовь, наши радости, нашу боль… Всё, что делает нас людьми!

– Именно это и делает вас людьми! – парировал Штайнер. – Ваша боль, ваши раны, ваши глупые, иррациональные надежды – это и есть та самая ошибка! Мы предлагаем вам стать чем-то большим. Чем-то лучшим!

– Нет, – тихо, но чётко сказал Илья. Он поднял голову, и его глаза за стеклами очков встретились с горящим взглядом учёного. – Вы предлагаете нам стать машинами. Вы хотите заменить душу – архивом. Вы не библиотекари. Вы… могильщики. Вы хотите похоронить человечество и поставить над его могилой идеальный, рациональный памятник. Но человек – это не только знание. Это – память. И не только о великом. О падшем. О сломанном. О проигранном. Без этого мы – ничто.

Штайнер смотрел на него с нескрываемым изумлением, словно на говорящее насекомое.

– Сентиментальная чушь. Та самая чушь, что ведёт вас к пропасти.

– Возможно, – согласился Илья. – Но это наш выбор. Наша ошибка. И наше право – исправить её самим, а не быть «исправленными» вами. Где будет запущен вирус?

Старик покачал головой.

– Вы ничего не можете сделать. Процесс уже запущен. «Перезагрузка» начнётся через семь дней. С главного сервера, что находится в бункере под Швейцарскими Альпами. Тот, что вы уже безуспешно атаковали.

– Мы остановим вас, – сказала Анна, и её голос дрожал, но не от страха, а от ярости. – Мы уничтожим ваш сервер.

Штайнер снова тихо рассмеялся.

– Попробуйте. Вы – последние крошечные вирусы в организме, который уже почти мёртв. Ваша борьба бессмысленна. Я рассказал вам это только по одной причине… из уважения к вашему упорству. И чтобы вы знали, что ваша гибель будет не напрасной. Она послужит рождению нового, лучшего мира.

Он повернулся к ним спиной, глядя на огонь в камине. Разговор был окончен.

Илья и Анна молча вышли из хижины. Они получили ответ. Самый страшный из всех возможных. Они знали цель «Алетейи». Они знали сроки. И они знали, что должны сделать невозможное – проникнуть в самую защищённую крепость на Земле и остановить апокалипсис, который не несёт огня и смерти, но который был страшнее любого ядерного взрыва. Апокалипсис забвения.

Глава 5. Место запуска

Возвращение из Австрийских Альп было похоже на путешествие через чистилище. Каждый километр, каждый перевалочный пункт, каждый взгляд случайного попутчика казался им испытанием. Знание, которое они несли в себе, было тяжким, невыносимым грузом, искажающим реальность. Мир вокруг – залитые солнцем альпийские луга, уютные деревушки, безмятежные лица туристов – казался им гигантской, искусной декорацией, иллюзией, которая вот-вот должна была рассыпаться, обнажив чёрную, бездушную пустоту «Перезагрузки».

Они не говорили друг с другом. Не потому, что боялись прослушки, а потому, что слова были бессильны. Как можно описать ужас от того, что тебя не убьют, а сотрут? Что твои самые сокровенные воспоминания, боль потерь, радость побед, вся сложная, противоречивая мозаика, из которой состоит личность, будут объявлены ошибкой и отправлены в цифровое небытие?

Илья смотрел в запотевшее окно поезда, но видел лицо доктора Штайнера. Эти фанатично-холодные глаза, этот голос, звучавший как приговор всему человечеству. «Мы дадим вам второй шанс». Фраза отдавалась в его сознании ледяным эхом. Они, «Алетейя», возомнили себя богами. Не злыми, не добрыми – равнодушными. Садовниками, решившими выкорчевать сорняки человеческой иррациональности, не понимая, что именно эти «сорняки» – любовь, ненависть, раскаяние, надежда – и есть корни, держащие на себе всё древо жизни.

Анна сидела напротив, отвернувшись к своему окну. Её плечи были напряжены. Она думала о своём наследии. О поколениях Орловых, о их любви и ненависти, о их триумфах и падениях. Всё это – дневники, письма, портреты, сама усадьба – было не просто историей. Это была память. Память, которая делала её Анной Орловой. «Алетейя» предлагала стать Светланой Игнатьевой навсегда. Чистым листом. Без прошлого, без корней. Для неё, аристократки, для которой родословная была не просто списком имён, а живой тканью бытия, это было хуже смерти.

Они добрались до безопасной квартиры в Цюрихе – очередной временной конспиративной ячейки, арендованной «Ковчегом» через подставные лица. Комната была стерильной и безликой, как номер в дешёвом отеле. Здесь их уже ждали Егор и Елена. Встреча была без объятий, без слов приветствия. Они обменялись лишь взглядами, и по мертвенной бледности лиц Егора и лихорадочному блеску в глазах Елены стало ясно – «Ковчег» уже передал им суть того, что узнали Илья и Анна.

Егор первым нарушил тягостное молчание. Он сидел за столом, его массивные, исхудавшие руки лежали на столешнице, сжатые в кулаки.

– Итак, – его голос был низким, и хриплым. – Эти ублюдки решили, что могут сыграть в Бога. Стереть всех. Начать с чистого листа. – Он ударил кулаком по столу, и дешёвая мебель задрожала. – ЧИСТЫЙ ЛИСТ! А тех, кто помнит? Кто не захочет забыть свою боль, свою любовь? Их что, «зачистят» по-настоящему?

– Скорее всего, – тихо сказала Елена. Она стояла у окна, задернув штору. – Штайнер говорил о «библиотеке». Библиотекари не терпят книг, которые не вписываются в их каталог. Мы… мы будем такими книгами.

– Семь дней, – прошептал Илья, опускаясь на стул. Он чувствовал себя абсолютно разбитым. – У нас есть семь дней, чтобы остановить то, что невозможно остановить. Проникнуть в то, куда проникнуть невозможно.

– Этот бункер, – сказала Анна. – Штайнер сказал, что он в Швейцарских Альпах. Но где именно? Альпы – это не одна гора.

– «Ковчег» уже работает над этим, – ответила Елена. – Пока вы были в пути, мы передали ему все данные. Он анализирует спутниковые снимки, геологические отчеты, данные о покупке земли, энергопотребление… Всё, что может указать на местоположение.

Как будто в ответ, планшет, лежавший в центре стола, включился. На экране проявилось схематичное лицо цифровой Марины.

«Данные получены. Начинаю корреляционный анализ. Параллельно пытаюсь проникнуть в закрытые архивы швейцарской армии и службы гражданской обороны. Бункер такого масштаба не может быть полностью невидим. Его строительство должно было оставить след. Энергопотребление, логистика, утилизация отходов».

– И что? Есть варианты? – спросил Егор, его взгляд был прикован к экрану.

«Пока только теории. На основе анализа приоритетов „Алетейи“ – абсолютная безопасность, автономность, близость к геотермальным источникам для энергии и охлаждения серверов, – я выделила три наиболее вероятных района. Массив Готтард, регион Юнгфрау и… – на экране замелькали карты, – долину Лаутербруннен. Но это площадь в сотни квадратных километров. Нам нужен точный адрес».

– Штайнер не сказал ничего более конкретного? – обратилась Елена к Илье и Анне.

– Нет, – покачала головой Анна. – Он был уверен, что мы ничего не сможем сделать. Он просто… констатировал факт.

Илья вдруг поднял голову. Его глаза, за стеклами очков, сузились.

– Подождите. Он сказал: «С главного сервера. Того самого, что находится в бункере под Швейцарскими Альпами. Тот, что вы уже безуспешно атаковали». Мы… мы же не атаковали никакой бункер. Мы уничтожили «Сердце Лотоса» в Бурятии и «Хронометраж» в их основном ЦОДе. Но это были не альпийские объекты.

Все замолчали, переваривая его слова.

– Вы думаете, он соврал? – спросила Елена.

– Нет, – медленно сказал Илья. – Я думаю, он сказал правду, которую мы не поняли. Мы атаковали «Алетейю»… но не физически. Марина… – он сглотнул, произнося её имя, – …она проникла в их систему. В их ядро. Она жертвовала собой, чтобы уничтожить их базы данных. Что, если… что, если это «ядро» и есть тот самый «главный сервер»? Не физический объект, который можно разбомбить, а нечто большее?