Куда уходят дети со столбов?

Влюбленными глазами Капрал смотрел на девушку, причиняя незаслуженные страдания себе и ей. Их синева приглашала утонуть в его объятиях, но то был лишь обман. Из морской пучины лучилось лишь желание помочь. Он говорил ей, как ждет того дня, когда сможет обнять ее. Ира слушала все это с неподдельными слезами на глазах. Прислонившись к стеклу, она шептала неправдивые, но искренние слова любви:

– Невыносимо даже думать о том, что ты сидишь здесь, как в аквариуме. Угасаешь не по годам. За что такие испытания на твою бедную голову?!! Закрыли, будто заразу какую-то. Почему? Почему? Почему?

Эти причитания прекрасно слышала дирекция тюрьмы. Но совесть девушки была чиста – ведь это была правда. А ее тем временем тихо говорили:

«Мальчик совсем маленький. Его нужно вытащить. Его ни за что закрыли. Там везде решетки. Поэтому нам нужна твоя помощь. Необходимо вытащить ребенка. У тебя наверняка есть здесь какие-то связи. Помоги, прошу, умоляю!»

Этот разговор на двух языках измотал обоих. Парень подал знак, что понял слова Иры, но лицо его оставалось тупо-безразличным. Девушка от бессилия упала на колени. Возможно, музыканты ошиблись, и Капрал уже не тот, что был раньше. И так не особо яркая лампочка на обветшалом потолке совсем померкла, сыграв в унисон переживаниям девушки. Ее одолевали ужасные предположения. «Почему он так спокоен? – внутренне терзалась она. – Неужели от несправедливости чуткое храброе сердце не выдержало и покрылось ледяной коркой равнодушия?»

Внезапно в душе будто что-то оборвалось. Из глаз полились слезы, бледные холодные руки бессознательно затряслись. Капрал, испугавшись, выпучил глаза и усиленно замахал руками. Его жесты, не мимика, подняли девушку с колен. Он ненадолго задумался. Потом уверенно кивнул. Он поможет. Он знает, что делать.

Час пролетел незаметно. Ребята, теперь уже вслух, говорили обо всем, что происходило с ними. Они были счастливы видеть друг друга. Ира, как могла, пыталась запомнить состояние и слова друга, чтобы передать и находящимся снаружи друзьям, а Капрал впитывал ее внимание и просто смотрел, чтобы не забыть образ.

Глава 12

Тем временем ребята стояли у тюремных ворот. С неба, как из лейки, нещадно поливало. Тучи, ушедшие было утром, вернулись. Задувал страшных сил ветер. Природа будто испытывала музыкантов. Ее поведение прекрасно описали бы строки из старинной сказки: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?».

«Красны девицы» промокли до нитки и промерзли до мозга костей. Хм, интересно, а где он находится, этот мозг костей? Ну да ладно. Последними словами трое пацанов вспоминали городские власти, не подумавшие сделать какой-нибудь навесик тут неподалеку. Больше всех погодой был недоволен юный панк. Его шикарная рыжая шевелюра потеряла былой шарм и сделала из Вити эдакого Джигурду из проруби. По выражению лица так точно сходство было невероятное. Злющий, в тихой ярости, он старательно выковыривал своими убитыми берцами камушки на краю дороги:

– Вот где ее черти носят?!! Не могли что-то другое придумать? Нет, блин, обязательно надо всем переться. Так ладно бы с другом увиделись, но ведь приходится здесь торчать, еще и дождь, как назло, зарядил…

Стас какое-то время терпеливо выслушивал его нытье, но вскоре нервы не выдержали лошадиной тяги:

– Слушай, заткнись! Сколько нужно, столько и будем здесь стоять. И никуда, ты понял, – он сверкнул глазами, – никуда без Иришки не уйдем! Даже если до завтра ждать придется. И ты останешься здесь. Точка! Мы ее не бросим!!! Зафиксировал?

От такого мощного напора бедный Витя просто опешил. Спрятав голову в плечи, он вылупился на старшего товарища. Стас осознал, что впервые в жизни был в таком гневе. Да, музыканты равны между собой. Это был один из принципов их команды. Он помнил его. Однако, когда нужно, каждый из ребят мог показать зубы. А его белоснежный оскал внушал уважение еще и благодаря запредельному жизненному опыту. Вконец растерявшийся Витя в поисках моральной поддержки оглянулся на Доктора:

– Ну а ты чего молчишь? Или тебе приятно тут мокнуть?

Док спокойно пропустил мимо ушей эти, вообще-то, риторические вопросы. Пронзаемый острыми струнами ливня, он сосредоточенно о чем-то думал. Выражение его лица говорило, что все происходящее ему совсем не нравится. Он откровенно не понимал, зачем они сюда пришли, кто такой этот Капрал и как он может им помочь? Наверно, поэтому и молчал. Потому что в глубине души разделял недовольство Виктора, но был согласен и со Стасом: Иру здесь, а тем более мальчика в психушке бросать было нельзя.

– Свидание окончено! – в тюремную «форточку» просунулся длинный нос надзирательницы. Ира от неожиданности слишком резко повернула голову. Перед глазами все поплыло, а недовольно-восторженный голос тюремщицы произнес:

– Только умирать тут не надо. Для этого есть другие места.

Капрал в бешенстве ударил кулаком по стеклу:

– Вы не видите, девушке плохо? Дайте воды.

Ира открыла глаза:

– Нет-нет, все нормально.

Ей не хотелось драконить эту сварливую тетку. Это была минутная слабость, и чувствовала она себя лучше. Однако процесс запустился. Ракету было не остановить. Сметая на своем пути все несуществующие преграды, драконша ринулась в бой, поражая Алика, Иру и окрестности какофонией собственного голоса:

– Заключенный Капралов! Отошел от стекла и лег на кровать! Иначе конвой крикну. Ты должен молчать, пока не спросят! А ты, – она переключилась на девушку, – невеста из белого теста, давай чеши отсюда, свидание окончено, русским языком тебе сказала!

Тюремщица хотела уже насильно выпихнуть Иру из камеры, но та, спокойно отстранившись, кинула прощальный взгляд в сторону кровати Капрала и вышла самостоятельно, задержавшись в омерзительно вонючем коридоре лишь на секунду. По пути на улицу ее продолжали мучить сомнения. Хотелось что-то сказать. Но она не могла понять что. Казалось, что Капрал в ужасной опасности, и виной тому она.

С тяжелым сердцем Ира вышла на улицу. Парни подскочили к ней и накинули на голову капюшон – девушка даже не заметила проливного дождя. Видок у нее был, конечно, не очень. Взгляд блуждал где-то далеко, сама она была бледная, как поганка. Что произошло при встрече с Капралом, они не знали, а спрашивать не стали, потому что было ясно, что что-то не очень хорошее. Играть в таком виде было нельзя. Поэтому ребята решили ненадолго забить на подземку и отправиться к Стасу немного подсохнуть и отдохнуть.

Глава 13

Баня на окраине города дружелюбно пыхала клубами дыма. Она снова жила так, что была счастлива. Внутри душевно пахло горящими дровами и сухариками. Уют и тепло, созданные заботливыми руками Марины и Кирилла, мягким одеялом окутали замерших и уставших музыкантов. Аккуратно причесанная юная хозяйка хлопотала в бывшей парной, готовя ободряющий перекус. Оттуда доносились одурманивающие ароматы лесных трав и тихое ворчание сковороды.

Ребята сидели на импровизированных кроватях. От резкой смены температур немного потряхивало. Они скинули с себя все, что позволяло приличие, и пытались согреться. Виктор, утомленный ожиданием и собственными нервами, тихо дремал на плече Доктора, Стас расслабленно блуждал глазами по собственным строительным недоделкам, а Ира, сотрясаясь всем телом, тупо смотрела вперед. Тишину нарушил приятный баритон юного хозяина их пристанища:

– Нам нужно оружие, хотя бы какое-нибудь, – оглядел он задумавшихся ребят.

Эта мысль гостила в голове каждого из сидящих здесь. Ира подняла на него уставшие печальные глаза:

– Капрал обещал пом…

Ее совершенно неожиданно перебил Доктор:

– Не доверяю я этому вашему Капралу! Где гарантия, что он не завалит все дело? Где гарантия, что он вообще придет? Что не сдаст нас, кто заверит?

Резкий стук в дверь заставил его замолчать. Стас машинально прижался к ближайшей стене, жестом приказал Кириллу взять сестру и запереться в кладовой. Мальчик молча повиновался. Музыканты облепили деревянные, пахнущие свежей смолой стены. Стас прижал палец к губам, вооружился баллончиком с краской.

Стук монотонно и глухо раздавался по всей комнате, но вдруг стих. Парень прислушался. Секунд пять в помещении стояла гробовая тишина. Три резких удара по дереву прижали Стаса к противоположной стене. Сердце отбивало ускоренный бит. Призадумавшись, молодой человек сочувственно посмотрел на правую руку и понял, что баллончик ему не поможет. Он вернулся в предбанник, взял из угла непонятно как оказавшуюся там дубинку и пошел к двери. Тихонечко он приоткрыл старую ворчливую щеколду – снаружи с силой дернули. Стас, зажмурившись, с размаху долбанул по неприятелю. Тот, лихо увернувшись, ушел в сторону на правую ногу.

– Я тоже рад тебя видеть, дружище…

На крыльце под проливным дождем стоял Капрал. Он ослепительно улыбнулся. От удивления Стас выронил свое оружие. Видеть товарища – счастье, но все это было настолько неожиданно, что парень даже растерялся. Лишь спустя минуту, друзья горячо обнялись. После чего Капрал был срочно впущен внутрь.

Эмоции зашкаливали. Пораженные ребята смотрели на чудом оказавшегося здесь друга, не произнося ни слова. Капрал же простодушно пожал плечами:

– Это было несложно. Один сердобольный старичок-уборщик проникся историей про «несчастную невесту», то есть тебя, Иришка, и спер для меня ключи.

Ну вот и все. Музыканты снова были все вместе. В других обстоятельствах счастью их не было бы предела, но сейчас они лишь чувствовали, что стали сильнее, и напряженно думали. Думали все об одном и том же, но на разный лад.

Не нарушая этой тишины, Док сосредоточенно поднялся со своего места. Ему не давало покоя скорое появление этого человека, ведь всего пару часов назад он был за решеткой. Парень подошел к столику со свежезаваренным чаем и, плеснув немного заварки в свою чашку, зачем-то снял крышку с керамического чайника. Взяв ложку, подцепил смородиновые листья и опустил в чашку. Ребята отвлеклись от веселья и следили за каждым движением. Отстраненный взгляд сфокусировался на танцующих чаинках:

– Что подвигнет человека почти в рассвете сил устраиваться на маленькую, я бы даже сказал, низкую, работу в тюрьму. И, что самое интересное, помогать заключенному, а сам зек, – он ложкой придавил листик к стенке чашки, – меньше чем за час совершает побег, – Док медленно повернулся к Капралу, – и он преспокойненько заявляется к друзьям, замыслившим нечто незаконное.

Градус напряжения в воздухе нарастал. Капралу стало не по себе. Слово «рецидивист» витало в эфире комнаты. Этот человек не назвал его так, но будто чувствовал потенциальное предательство. Он не знал, куда деть глаза. Он колебался. С какой стати Док играет с ним? Тем временем музыкант не сбавлял обороты:

– Может, охранник несчастен и искупает вину, но зачем мучить себя еще больше? А может быть, счастье все-таки было, и зек что-нибудь ему пообещал…

Последнее слово прозвучало особенно зловеще. Время вокруг них будто замерло. Прошла лишь минута, но для Капрала она разлилась в вечность. Музыканты не знали, как реагировать на происходящее между этими двумя. Похоже, слова Доктора посеяли в душах семя сомнения. Ира в задумчивости поглядела на старшего друга.

– А ведь Док прав… – но Стас жестом заставил ее замолчать.

Повисла тяжелая пауза. Неожиданно дверь в кладовку распахнулась. Мариша и Кирилл, сбивая друг друга, радостно подскочив к Капралу, заключили его в свои объятия.

– Приве-е-ет, мои хорошие, – он в свою очередь обнял детей, – какие вы уже большие!

Стас печально усмехнулся:

– Да уж, выросли… сколько времени прошло… – похлопав друга по плечу, он мотнул головой в сторону выхода, – Пошли-ка покурим…

Капрал непонимающе посмотрел на Стаса. Его квадратный взгляд говорил примерно: «Ты че, офигел? Такое при детях предлагать!». Но по недвусмысленным жестам юного панка понял, что нужно именно выйти. Сейчас. Они молча ушли за дверь.

Дождь, льющий с самого утра, даже не собирался заканчиваться. Он с азартом хлестал уставшие осенние листья. Парни вышли под навес и несколько минут просто молчали. Это было их исполнение знаменитой «Четыре – тридцать три». Пауза нужна была обоим. Капрал откровенно не понимал, для чего нужно было выходить, и подозрительно смотрел на товарища.

– У меня есть связи, о которых спрашивала Ира… – скорее для того, чтобы прервать чересчур затянувшееся молчание, наконец произнес он. Но номер не прошел. Стас все так же стоял и с отсутствующим лицом смотрел куда-то за горизонт. Наконец невидящим взором он остановился где-то поблизости:

– Ей нельзя участвовать в операции…

Шесть капель дождя с акцентом ударились о деревянное крыльцо. Капрал усмехнулся. Ситуация выходила более чем забавная. Он понимал, что Стас в принципе прав. Однако, если отказываться от всего сейчас, зачем было разыгрывать весь этот маскарад с самого начала?

– Чего ты хочешь? – Капрал был явно озадачен всем происходящим в момент «здесь и сейчас». Он заглянул в беспокойные глаза друга. Неожиданно вспыхнувший в них ледяной огонь выбил неприятный холодный пот. Сильные руки схватили его за грудки. До него не сразу дошло, что это был, есть и еще n секунд будет Стас:

– Слуш-шай, кончай прикалываться… – Капрал попытался высвободиться из железной хватки. Но друг только сильнее сжал руки. Безумные глаза смотрели Капралу в самую глубь души.

– Я не верю, что ты что-то кому-то обещал в обмен на ключи, но… Ты должен, ты обязан убедить ее не участвовать в деле, – цедил сквозь зубы каждое слово Стас, – она тебя послушает, ей нельзя рисковать…

Это было похоже на безумие. Слова сыпались в полном хаосе. Разобрать что-либо было практически невозможно. Наглухо сомкнутые зубы «съедали» половину звуков.

Дождь барабанной установкой отдавался в гудящей голове. Стас открыл глаза и увидел собственные мертвецки белые костяшки рук. С ужасом и страшной болью он разжал пальцы. Капрал отряхнул мятый воротник:

– Ну, наконец-то… – он перевел взгляд на пробежавшего мимо мокрого кошака, – ничего не хочешь мне сказать?

Стас уже вполне осознанно поглядел на друга. Их обоих оглушил внезапный раскат грома.

– Уговори ее, – интонация парня опустилась до умоляющей, – тебя она послушает.

Лицо Капрала стремительно изменилось. Он понял, что скрывать правду больше нет никакого смысла. Он взглянул на Стаса и тихо произнес:

– Дружище, не руби сплеча. Ты всего не знаешь.

Глаза Стаса мгновенно вылезли из орбит, заняв собой буквально весь лоб. До этого момента Капрал думал, что они имеют границы. Как же обидно он ошибался. Капрал лишь похлопал друга по плечу. С одной стороны было желание закончить разговор, а с другой – необходимость принятия решения. Он тихонько приоткрыл дверь:

– Пойдем в дом. Уже прохладно.

Но Стас рукой загородил вход и даже с места не сдвинулся, пристально уставившись на друга. Капрал понял, что при всем желании уйти от ответа ему не удастся. Он задумчиво вытянул ладонь под дождь и, собрав в нее немного дождевой воды, перевернул:

– Пойми, я все равно должен буду вернуться, иначе мне накинут еще за побег. Пусть это хотя бы будет не зря.

Стас резко повернул голову и буквально выплюнул:

– Предатель. Только о себе и думаешь

Капрал вздохнул и выпустил клубок теплого пара:

– Может быть, но как бы то ни было, моя жизнь в ее руках. Она должна решить сама.

Сказав это, он отодвинул руку друга и вошел в помещение.

Глава 14

Стас на лету поймал излишне резкую дверь. Та только скрипнула под рукой хозяина. Молодой человек не заметил, как оказался под открытым небом. Лицо мгновенно стало мокрым, и было неясно: от слез или от дождя. Кто-то скажет, мужчины не плачут. Дал волю чувствам – значит не мужик.

Сейчас это было второй раз в жизни. Стас уже и не помнил, когда был первый. Память, словно заботливая мама, упрятала где-то в укромном месте события того дня. Он абсолютно искренне не помнил их.

Сквозь водяную пыль ему являлись лишь яркие картинки из прошлого. Вот Кирюха пытается первый раз взять в руки кухонный ножик, а когда режет пальцы, Маринка обливает его с головы до ног зеленкой, потому что «блатик сильно испугался клови». Вот он несет Иру из подземки. Она подвернула ногу, убегая от каких-то гопников. Над этим они потом все вместе очень долго смеялись. Все это он помнил, а как впервые плакал- забыл.

Ира… За ее взгляд, улыбку он готов был пойти на все, что угодно. Стас резко поднял глаза к небу. Фосфорический свет вспыхнул в них: обратного пути нет. Нельзя лишать ее права выбора. Главное, чтобы Ира была счастлива. Все остальное уже не играет никакой роли. Он решительно открыл дверь и вошел внутрь.

Медовый коридорчик оживлял звонкий Ирин смех. Стас положил руку на ручку двери. Он любовно провел по ошкуренному до блеска дереву. Недоброе предчувствие вдруг овладело его душой. Однако он взял себя в руки и максимально спокойно открыл дверь. Смех моментально стих. Что это? Стас было подумал, что оглох, но нет! По стеклу по-прежнему барабанил дождь, шумела листва, только дом… Дом неожиданно, в одну секунду будто онемел. Затих даже вечно недовольный старый сверчок под доисторическим радиоприемником. Не унимался лишь наводящий непонятное беспокойство голос. Эхом в его голове раздавались слова: «Скажи ей… Она поймет…».

Стас коматозно оглядел стены и потолок. Все вокруг стало каким-то чужим… Кто эти люди?.. Что им нужно от него?.. В давно родных лицах друзей он видел незнакомые черты. Зачем… зачем они пришли? Почему сейчас он должен ей сказать об этом? И почему не может? Он боялся ответа. Но сейчас было необходимо что-то сказать. И сказать нужно было то, чего от него хотели услышать все. Ребята действительно ждали его решения. Нужно было немедленно прекратить этот внутренний монолог и уже что-то сказать. Стас сделал невообразимый акробатический трюк и с силой наступил на горло внутреннему голосу.

– Ира… – произнес он и сам удивился, насколько сдавленно это получилось, – родная… мы все тебя очень любим…

Испуганно спорхнули ресницы. Девушка тревожно подняла глаза. Ее диафрагма наполнилась воздухом, но Стас продолжил:

– Не перебивай, прошу… Я… Мы… понимаем, насколько тяжело это будет для тебя… – будто в поиске энергетической поддержки он заглянул в глаза Капрала, – но ты должна решить, будешь ли рисковать собой и свободой родителей, или… или же нет… – он снова перевел глаза на Иру, – мы не можем лишать тебя этого выбора.

Девушка только кивнула. Казалось, неясное состояние друга передалось и ей, а Стасу так хотелось услышать ее голос, ее ответ. Но она лишь молча повиновалась его воле. Будто под какими-то препаратами они молча разошлись по домам.

Несмотря на то, что час был поздний, сомкнуть веки не смог никто. В подвале дома №5 по улице маршала Жукова всю ночь тлел жирник. Док не мог заставить успокоиться свое шипящее от волнения дыхание. Даже ворчание старого дворника не способствовало приходу Морфея.

На Блюхера, 15 также никто не спал. Квартира на пятом этаже была пристанищем буйной рыжеволосой души. Несмотря на переживания этого дня, бычий организм Витька напрочь отказывался ложиться «баиньки». Ему было страшно и интересно одновременно. Волновал его один лишь вопрос: что же будет завтра? Чего ждать от загадочного Дока и непредсказуемого Стаса. С решением Иры он заранее был согласен. Стоп. Ты же не знаешь, чем для нее кончится ночь. Ну и что? Витек был готов на все. Рвался в бой. Горячая кровь кипела и жаждала действий. Но он абсолютно доверял Ире и беспрекословно подчинялся Стасу. Поэтому старался спокойно ждать. Но спокойствие это было обманом. Чуть только прикрыв глаза, он через минуту вскакивал и принимался монотонно прогуливаться по комнате. Не беспокоило его лишь то, что совсем рядом спит его мама. Может потому не беспокоило, что он знал, чем она там сейчас занималась, и это было совсем не похоже на сон. Разве что на кошмарный. Именно сейчас в соседней комнате она любезничала с очередным заграничным принцем, заглянувшим на огонек. Вино, свечи, бутерброды…

После того как ушел из семьи отец Виктора, женщине пришлось очень несладко. Она бралась за любую работу, которую только могла найти. Однако симпатичную молодую шатенку почему-то замечали исключительно работодатели с сомнительной репутацией, а вот адекватные обходили стороной. Она мыла подъезды, чистила унитазы в общественных туалетах и прятала глаза на родительских собраниях в школе. Поэтому, когда ей предложили непыльную высокооплачиваемую работу, она без раздумий подписала все документы. А заодно и приговор себе и сыну. Не буквально, конечно, но тем не менее. Ведь тогда она стала девушкой по вызову.

Конечно, по сравнению с мытьем полов, работа проституткой была раем. Она могла оплачивать счета, покупать еду. С другой же стороны, женщина пала слишком низко. Но это был единственный способ оплатить грабительскую коммуналку и сохранить Виктора. Ведь бывший супруг грозился забрать мальчика, а этого она допустить не могла никак. Сын ненавидел мать за ее деятельность, но сделать ничего не мог. Это была строгая, болезненная необходимость.

Историческая банька также сегодня не смыкала подслеповатых глаз. Дети не спали. Предчувствие каких-то больших событий не давало уснуть. Марина перевернулась на бок. Ее лицо осветил холодный лунный свет:

– Кир, мне страшно…

Мальчик прижался к сестре и прошептал:

– Если будет нужно, – он перевел дыхание, – я буду драться за тебя.

Марина не по-детски тяжело вздохнула:

– Именно этого я и боюсь, – ее голос горестно задрожал, – мне кажется, что ребята будут сражаться за этого ребенка насмерть. А ведь кто-то из них может и вправду погибнуть.

Кирилл как можно строже вытаращился на сестру, чтобы Мариша не заметила слез в его глазах:

– Спи давай, а то Стаса разбудишь, а ему силы нужны.

Он не понял, сработал этот трюк или нет, но сестра отвернулась на другой бок и явно успокоилась.

Однако, несмотря на эти детские старания, Стас не спал. Вернее, он был бы рад провалиться в сон, но не получалось. Мозг настырно выкидывал в сознание ужасающие картинки завтрашнего дня. Стасу чудилось, что кто-то незнакомый входит в их жилище и медленно расправляется со всеми музыкантами. Парень периодически вскакивал и по нескольку минут ходил из угла в угол, проверяя двери и окна. Убедившись, что они закрыты, ложился обратно, но его вновь одолевали демоны. Глючило, что какие-то твари уводят их Иру, и как она навсегда исчезает за железными дверями. В холодном поту он снова вскакивал, давился собственным криком, чтобы не разбудить детей, и торопил неповоротливый восход.

Трудно сказать, кому сегодня было тяжелее всех. Однако, не сговариваясь, ребята мысленно были с Ирой. Девушка же не могла заснуть вообще. Она перепробовала все методы, чтобы отключиться, ведь подсознательно решение уже было принято. Закрывала глаза и усилием воли представляла в воображении чаши весов. Но нити трещали по швам, а она понимала, что они одинаково дороги ей. Друзья были ее семьей. Она не могла их оставить. А семья – частью ее самой.

Прошло еще сорок три минуты и тридцать три секунды. Надо же, какая точность, а еще говорят, счастливые часов не наблюдают. Несчастным они и в подметки не годятся. В голове стучало от напряжения. Складывалось впечатление, что какой-то недобарабанщик наяривал «Полет Шмеля». Истинная причина, разумеется, останется загадкой, однако думается, что, дабы прервать мучения воображаемого несчастного, за окном раздался душевынимательный вопль. Горе-музыкант, рявкнув что-то нецензурное, бросил инструмент, который чуть было не вылетел из ушей хозяйки головы. Рывком Ира поднялась с кровати. Желание увидеть этого «зяблика» взяло верх над могучей армией чувств во главе с желанием заснуть.

Осознание закона всемирного тяготения пришло слишком поздно. В ту же секунду сама, не понимая, как, Ира оказалась лежащей на полу. От удара голова перед глазами засияли звезды. В ушах зазвенело. На потолке появился до боли знакомый силуэт. Изображение было слишком размытым, но лицо неожиданно проявилось. Эти зеленые глаза, светлые, слегка курчавые волосы, легкие морщинки под густыми ресницами и спокойные, но усталые губы. – Мама… – прошептала Ира. Милые глаза засияли доброй улыбкой:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания