Эмоции и Страсти. Сборник откровенных рассказов

– Да тихо ты, тётка! Что шумишь? Парня напугаешь! – смеялась мама, обнимая тётю Полю.

– Поди, что-нибудь надо, раз припёрлась, – изливала нежные родственные чувства тётя. – Что там у тебя стряслось? Как Ленка, стерва твоя, замуж не вышла? А это кто? – она посмотрела в мою сторону, и я захотел исчезнуть. – А он ничего, благородный юноша, – тётя Поля кокетливо поправила прическу. – Кто ж такой?

– Жених Лены, – лаконично сказала мама.

– Он? Жених? Такой благородный скромный мальчик и этой стервы? Ну и дела-а-а…

– Тётка, прекрати! Что ты себе позволяешь? Я сейчас уйду! – обиделась мама.

– Да ладно, Ирка, что ты здесь ломаешься. Сама же знаешь, какая она у тебя эгоистка хренова. Нашлась тут, видишь ли, принцесса на горошине.

– Да перестань ты ругаться. Мы еще даже в квартиру не прошли, а ты уже строчишь, как из пулемёта, – парировала мама. – Мы есть хотим, голодные как собаки. Смотри, что мы прихватили.

Мама, улыбаясь, достала из сумки бутылку водки.

– Вот с этого и надо было начинать! – обрадовалась тётя Поля. – А то стоит тут, варежку разинула. Проходите, проходите, гости дорогие! Проходите юноша, проходите, ну что вы топчитесь… Ой, Ирка, смотри, как покраснел! Какой хорошенький! Ирка, ****ь такая, смотри, не соврати! Знаю я тебя! Ленкин говоришь, а сама на него глаз положила.

– Тётка, ты совсем рехнулась на старость лет. Я же тебе правду сказала, он жених Лены. Только эта дура за другого вышла.

– О-о, юноша, считайте, что вам повезло. Вам не такую стерву надо.

– Тётка, прекрати наговаривать на мою дочь. Не правда, она у меня умница.

– Конечно, умница! Поди, за москвича вышла?! Прописка?! Вот, а я что тебе говорю?! Стерва, она и есть стерва! Да, ладно, Ирка, не злись! Иди ко мне, моя засранка. Давай хоть поцелуемся, я уж тебя сто лет не видела…

Уже сильно вечерело. Мама и тётя Поля неспешно уговорили добротную бутылочку водки. Я выпил чисто символически.

– Молодец, Саша, – не пьёшь, не куришь, – похвалила меня тётя Поля. – Эх, кому-то же достанется такой гарный хлопец! Во, Санька, давай-ка я на тебя погадаю по картам!

Тётя встала и начала рыскать по квартире, хлопая шкафчиками и гремя посудой.

– Вот, нашла! – наконец, сказала она. – Идите сюда в зал, здесь разбросим карты.

– Давай сначала на Лену! – подхватила мама. – Что её ждёт впереди?

– Давааай, на твою стервозочку! – тётя ловко принялась раскидывать и сортировать карты. – Тааак, здесь один король, здесь другой… Это всё понятно… Нет, а вот какого хрена здесь третий король делает?.. И туз рядом… крестовый!.. А-а, всё ясно! Короче, Сашок, ничего у неё с этим крестовым королем не выйдет, плохо будут жить.

– Тётка, что ты ерунду всякую болтаешь?! – взорвалась вдруг мама.

– О-о, мамашка хренова! Всполошилась! Раньше надо было думать! Надо было дочь как следует воспитывать, а не по мужикам шастать.

– А я что делала?

– Да ладно, Ирка, не шуми, я просто так это сказала. Я вообще в картах ничего не соображаю, в дурака и то забыла, как играть, а ты расшумелась. Иди ко мне, моя дурёха, я же по тебе соскучилась! Моя взбалмошная девочка! Пупсик ты мой!..

Родственницы обнялись и затихли. Я сидел и молчал, глядя на них. Очень трогательная щепетильная картина.

– Ладно, хватит! – вдруг дёрнулась тётя Поля, и я заметил, как она украдкой смахнула слезу. – Спать пора, а то Санёк вон уже зевает. Я вам здесь постелю, в зале, на диване и на полу, а там, поди, сами разберётесь, кто где ляжет, – тётка хитро блеснула глазами, – а я уж в спальне…

Я лег на полу, мама на диване. Тётя Поля покряхтела, покряхтела, что-то бормоча, и скоро затихла.

– Ну как тебе тётка? – тихо спросила мама.

– Интересная женщина! Правда, грубоватая, матерится много, – осторожно сказал я.

– Она добрая, я у неё по молодости часто бывала. Она же в сталинские времена на Колыму была сослана, там лет десять прожила.

– И за что её?

– А вот за язык, за её прямоту… Сашенька, ты хочешь спать?.. И мне тоже не хочется. Можно, я лягу с тобой… рядом, чтобы не шуметь, так хочется поговорить.

Мама легла рядом. Я почувствовал запах её волос, жар её тела. Мне почему-то стало очень неспокойно. Я вдруг отчетливо услышал удары собственного сердца. И какая-то тревога охватила мою душу.

– Сашенька, ты сильно переживаешь из-за Лены? – шёпотом спросила мама, повернувшись ко мне боком.

– Да нет, – сказал я, с трудом вытолкнув слова.

– И правильно. Тебе обязательно надо переспать с другой женщиной, чтобы на душе стало легче.

– Да мне и так нетрудно.

– Нет, Саша, это ты поймешь тогда, когда… с другой женщиной…

– Так у меня кроме Лены и никого нет… не было… пока…

– Саша, а я… я же тебя люблю… ты мне так Родю напоминаешь…

– Так вы… ты… мама Лены…

– Ну и что… я же женщина… а-а, тебя смущает разница в возрасте?.. Глупенький! А ты знаешь, что у Шекспира в шестнадцать лет была любовница в возрасте пятьдесят три года?! Да и у тёти Поли муж был моложе на четырнадцать лет, – говорила возбужденно мама, придвинувшись ко мне. – Глупенький мой, глупенький!..

Мама прижалась ко мне и начала осторожно гладить мою голову. Её руки, нежные и ласковые, мягко поползли ладонями по моему телу, а вслед за ними и мои мурашки.

– Ты что, замёрз? – удивилась мама. – Подожди, я сейчас.

Она быстро встала и зашлёпала на кухню. Я лежал ни жив ни мертв. Мой разум боролся с моей похотью, которая так бурно среагировала на женское тело. Да, мама была женщиной, и этот факт моя необузданная плоть осознала вперёд моего разума. Боже мой, что делать? Как это возможно? Я нащупал свои брюки и уже вскочил, чтобы их одеть и постыдно бежать сломя голову, но тут появилась мама.

– Сашенька, ты куда? – ласково и с удивлением пропела она, неся бокал.

– Я… в туалет…, – растерялся я, – что-то живот… того…

– Болит?

– Да… что-то там… бурлит…

– Тогда это кстати, на, мой сладенький, выпей! Пей-пей! Это бальзам, очень вкусный и полезный. Здесь редкие травы и ягоды, настоянные на спирте, тебе поможет.

Я сделал несколько маленьких глотков и мне, правда, понравилось. Я забыл про живот, и меня вдруг обуяла уверенность.

– Ну, как, вкусно?.. Легче стало? – спросила мама, внимательно наблюдая за мной. – Сашенька, а мне дай попробовать!

Мама немного пригубила и опять вернула мне.

– Допивай всё остальное, а я пока схожу в ванную.

Она ушла. Скоро зашумела водопроводная вода. Я допил и поставил бокал на столик. Меня охватили смутные сомнения. Я начал терзаться. Тепло, возникшее в моём животе, быстро распространялось по всему телу. До моей головы вместе с теплом доходил легкий приятный дурман, а внизу, словно гриб, вырастал… о, Боже, я нащупал рукой и мне стало неловко. Пока я боролся с самим собой, как опять появилась мама.

– Сашенька, сходи тоже. Там увидишь большое цветастое полотенце, оно свежее. Иди, мой хороший, я жду тебя.

Она дотянулась до моих губ и, обжигая горячим порывистым дыханием, чмокнула, и я с оттопыренным низом послушно пошёл в ванную комнату.

Я дрожал уже всем телом, когда возвращался обратно с запахнутым на бёдрах полотенцем.

– Сашенька, я жду тебя! Иди ко мне, мой милый! Сладкий мой! – страстно прошептала она и протянула навстречу мне руки, и я оказался в жарких страстных объятиях…

3. Любовный равнобедренный треугольник

Анна Кирилловна жила в Узбекистане. Когда от инфаркта умер муж, она вынуждена была покинуть насиженное долгими годами родное гнездо и переселиться жить к единственной дочери Марине.

Обменяв в Узбекистане трехкомнатную квартиру на машину, Анна Кирилловна подарила ее любимому зятю, и Александр был очень рад свалившемуся счастью. Он очень тепло принял моложавую тещу в семью.

Жена Марина, двадцатипятилетняя аморфная женщина, располневшая после рождения второго ребенка, превратилась в вечно недовольную зануду, став копией покойного отца. Анна Кирилловна же – полная противоположность: несмотря на свой возраст, она, как молодая девушка, постоянно носилась по квартире, затевая то уборку, то приготовление вкусного блюда, и щедро баловала внуков и любимого зятя. Разделив обязанности хозяйки со своей дочерью, она стала незаменимым полноправным членом семьи.

Марина и Александр работали по разным вахтам. Когда ночь проводили дома вместе, из спальни доносился недовольный голос дочери – она очередной раз отказывала любвеобильному мужу. Утром, когда зять уходил на работу, Анна Кирилловна доброжелательно журила дочь, давая ей поучительные советы:

– Мариночка, разве так можно? Надо всегда ласкать мужа, как только он захочет. Так он и на сторону будет смотреть. А вдруг и приберет еще какая! Нет, так нельзя…

– Мама, что ты несешь? – измученная прошедшей ночью приставаниями мужа, раздраженно говорила Марина. – Да пускай он заведет любовницу! А семью он никогда не бросит. Он очень ответственный и любит детей. И что с ним будет? Да и не люблю я это… Как животные какие-то… И так уже двое детей есть! Куда еще?

Анна Кирилловна не соглашалась с дочерью. Сорокапятилетняя женщина еще горела неугасимой страстью. Она уже третий год жила без мужа. Иной раз, слыша возню в спальне, ее воспаленное воображение рисовало эротические сцены, а рука непроизвольно проникала под трусики и нащупывала твердеющий бугорок, тонкие пальчики раздвигали зудящую половую щель и мягко проникали вовнутрь. Она для этого случая даже держала под подушкой маленькое вафельное полотенце, чтобы после нахлынувших чувств вытереть влажную промежность.

Страсть с годами не унималась, а, живя с молодыми, разгоралась с новой силой. Природа как будто насмеялась над матерью и дочерью: живые глаза Анны Кирилловны буквально пылали страстью, когда молодое тело Марины дышало старческой медлительностью и равнодушием к жизни.

Александр, оставаясь наедине с тещей, испытывал томительное волнение и всякий раз, наблюдая за этой энергичной снующей по квартире женщиной, ловил себя на гадкой мысли, что она волнует его именно как женщина. И эта бесстыдная мысль мучила его и заставляла страдать от собственной борьбы с самим собой.

Однажды заболел младший сын, и Марина вынуждена была лечь с ним в больницу, где, опасаясь серьезного заболевания легких, малыша собирались тщательно обследовать.

Все произошло неожиданно и само собой.

Александр сидел в зале и смотрел телевизор, когда неожиданно зашла свежая пылающая страстью теща. Она, облаченная в короткую ночную рубашку и с распущенными волосами, излучала любовь. Теща кокетливо передернула оголенными плечиками и игриво сказала:

– Ну что, зятек, будем ложиться спать, а то тебе завтра рано вставать на работу? Внучка уже уложила, спит без задних ног, умаялся, маленький, за день.

А у него возьми и сорвись с языка:

– А что? Пойдем! Раз жены нет, то, может быть, с тещей!..

Сказал так и тут же похолодел от страха.

– Да уж, думаю, сгожусь на что-нибудь! – неожиданно поддержала Анна Кирилловна.

То, что вытворяла в постели теща, Александр никак не ожидал. Эта истосковавшаяся по мужской ласке женщина доводила его до того, что он, кончая, заводился снова и снова, неистово набрасываясь на её сексуальное тело. Страсть усиливала та же когда-то постыдная мысль: он любит не просто чужую женщину, а мать своей жены, тещу.

Анна Кирилловна, испытывая сильный оргазм, страстно прижималась к зятю и скрипела стиснутыми зубами. Потом, когда впадала уже в безумие, тихо постанывала и, томясь в сладострастии, изгибалась всем телом.

Александр как будто сорвался с цепи: его взбешенный член, изливаясь соком, не спадал, и он, отдышавшись, сразу же набрасывался опять. Анна Кирилловна с радостью уступала, раздвигая дрожащие ноги, и умиленно похлопывала его по жарким подвижным ягодицам.

– Бедненький ты мой!.. Как тебя жена измучила!.. Вот мы ей!.. А-а-а-а-а! О-о-о-о-о! – сладко стонала она.

Теперь регулярно, когда жена работала в ночную смену, Александр спал с тещей.

Знала жена или нет, или догадывалась, но только в семье установилось полное согласие. Иногда Марина по привычке чувствовала, что ей чего-то не хватает, и Александр залезал на жену, исполняя свой супружеский долг, и Марина успокаивалась на целый месяц, а то и больше.

Зато с тещей была полная гармония. Он за короткий срок полностью определил свои сексуальные возможности и узнал столько сладостных поз, что ночь, проведенная с милой желанной тещей, была похожа на чудесную волшебную сказку, которую Сашенька так сильно любил в далеком счастливом детстве.

4. Неожиданная страсть

Меня впечатлил откровенный рассказ сослуживца, с которым мне пришлось побывать в командировке в далёкой Бурятии. Целыми днями мы проводили обследования на крупном энергетическом предприятии, где произошла крупная серьёзная авария. К счастью, по чистой случайности, в это время были праздничные выходные, всё обошлось без человеческих жертв.

Вечерами после работы, чтобы занять время, мы играли в шахматы или просто разговаривали ни о чём, стараясь чем-то заинтересовать друг друга. Как-то заговорили о женщинах и затронули тему о тёще. Мой приятель заметно напрягся, и я почувствовал в нём некую борьбу. Тема о тёще его почему-то взбудоражила, и он, наконец, доверяя мне, раскрыл непростые отношения со своей тёщей. Вот этот рассказ со всеми подробностями и от его имени.

Я только что закончил институт и после защиты диплома возвращался на поезде к своим родителям. В поезде познакомился с молодой студенткой, которая перешла на второй курс и тоже ехала в моём купе с каникул в мой же родной город. Ну, ехали и ехали, мало кто с кем едет, познакомились, дружески пообщались о том о сём, она рассказала о своей студенческой жизни, о своей учёбе, я немного о себе. Словом, расстались без всяких намёков и предложений, как хорошие попутчики. Я даже помог ей донести вещи до машины, на которой встречала её мама. Тогда на неё я не обратил внимания. Женщина как женщина, средних лет, приятной внешности.

Приехав домой, я оказался в полной изоляции. Все мои приятели и друзья разъехались кто куда, а знакомые девушки вышли замуж и успели родить. Меня обуяла тоска. Я вспомнил о своей новой знакомой. Нашёл её в институте, пару раз встретились, и как-то вечером, провожая её, я, как бы шутя, ляпнул, а не пошла бы ты за меня замуж…

Вот так неожиданно я и попался, сам себя и женил, видно, оказался у меня довольно длинный язык, или, может быть, начался спермотоксикоз.

Она была единственная дочка. Жили в трёхкомнатной квартире. Поэтому после свадьбы поселились у них. Ты даже представить себе не можешь, как сложно мне было начинать семейную жизнь. Честно признаюсь, что у меня никогда не было женщины. Была один раз случайная связь с какой-то старшекурсницей и то, когда мы отмечали удачное окончание очередной сессии, и я немного перебрал. Меня, буквально, затащили на себя, и я кончил без всякого желания и удовольствия, так ничего и не поняв. Зато та девушка-женщина была горда, что из меня сделала мужчину. Вот и весь сексуальный опыт был у меня на то время. Да и, вдобавок ко всему, моя молодая восемнадцатилетняя жена чувствовала себя напряженно и всего боялась. Словом, пара была, что надо, достойная друг друга.

У нас в первую брачную ночь вообще ничего не получилось. Я тогда тыкал возбужденным членом куда-то ей в низ живота до тех пор, пока не кончил. Видимо, перевозбудился. И так у нас продолжалось почти неделю. Жена рассказала тёще, что у нас ничего не получается. Тёща стала переживать за нас. Она в беседе с дочерью успокаивала её и учила, что бы та не боялась и расслабилась, а на меня смотрела сочувственно и с пониманием. Я же себя чувствовал неловко, пожалуй, даже несколько виноватым. Потом как-то тесть лёг на обследование в больницу, у него было что-то с сердцем, и мы остались втроём. Вечером на ужине тёща достала бутылочку хорошего вина, и мы её с удовольствием выпили. Было легко и приятно. Мы общались весело и непринуждённо. Потом перешли в зал и присели на диван смотреть телевизор. Там шёл какой-то концерт с участием известных артистов. Я обнял жену, и мы стали целоваться. Сначала робко, потом поувереннее. Тёща украдкой следила за нами и улыбалась. Я какое-то время стеснялся, а потом осмелел. Уже залез жене под блузку и нагло тискал груди.

Я тогда не знал, что тёща обещала помочь жене стать женщиной. Правда, я не представлял, как она собиралась это сделать. Только получилось так, что диван раздвинули, и мы с женой оказались в одних трусиках. Я до того осмелел, что начал целовать жене груди и привычно тыкать возбуждённым членом в бедро и куда-то в промежность. Тёщу я уже не замечал, она ушла на второй план. Но я почувствовал, как кто-то уверенной рукой взял мой член и стал водить по горячему чреву. Я видел только возбуждённую жену и её горящие страстью и желанием глаза. И я слышал откуда-то издалека приглушённый голос тёщи: «Доченька, расслабься, это же не больно, тебе будет приятно! Расслабься, моя хорошая!.. Умничка, вот ты и потекла, влажная стала! Давай, зятёк, ложись на жену!.. Вот так!.. Не спеши, зятёк!».

И я почувствовал, как мой член стал погружаться в тесное горячее нутро, и я реально упёрся во что-то упругое, тугое и неподатливое. Но я был спокоен и не думал об этом.

«Вот так, зятёк! Молодец! – доносилось до меня. – Вот так!» – сказала она ещё раз и резко надавила на мои ягодицы. Жена ойкнула и дёрнулась, а мой член вошёл полностью внутрь. Вот таким образом мы вместе с тёщей и лишили девственности жену. Я был очень благодарен её такту и выдержке.

Позже ещё раз произошёл один случай. Жена уже была на сносях, и её положили в роддом. В это время тесть опять лежал в больнице с обострением сердца. Я пришёл с ночной смены и лёг спать. И я уже уснул, когда на меня вдруг запрыгнула тёща и стало энергично прыгать.

– Сын у тебя родился, сын! – радостно верещала она, сидя на мне в неистовой скачке.

Я спросонку ничего не соображал, поэтому, находясь месяц без секса, быстро обхватил тёщу за ягодицы и со всей силы прижал к себе. Халат сбился, и я увидел, что она без трусиков. И я быстро и легко вошёл в неё. Мне было так сладко и уютно, что я кончил, стоная, как раненный зверь, буквально через несколько секунд. Но я не отпустил тёщу, пока не кончил ещё раз. Только тогда я снял напряжение и почувствовал облегчение. Я ослабил хватку, и она в тот же миг умчалась из спальни.

Уже потом, когда пришёл в себя, я сильно переживал и не знал, как себя вести дальше. Мне повезло с тёщей, – она всё поняла. Мы с ней нашли общий язык и договорились, что это всё останется между нами, и мы впредь будем только хорошими друзьями. Мы до сих пор уважаем друг друга и между нами сохранились доверительные отношения, а о произошедшем больше никогда не вспоминали.

5. Случайный попутчик

Заканчивалось лето. Я ехал от родителей в купейном вагоне к себе на службу. Мне повезло. Вагон был безлюдный, и я в купе с самого начала ехал один, а путь, надо сказать, не близкий, более двух суток, из уральского городка до центральной части Сибири, где я и нёс государственную службу, будучи чиновником среднего звена. Ко мне за долгое время никто не подсел. Ближе к ночи на одной из маленьких станций проводник привёл неопределённого возраста бородатого мужчину. Он молча зашёл в купе, поприветствовал кивком головы и ловко разместил свой багаж под нижнюю полку. Потом быстро заправил постель, и, не раздеваясь, вытянулся на полке. На удивление он скоро затих. И я даже не заметил, как уснул следом.

Утром, когда я проснулся, он уже сидел за столиком и пил чай с печеньем.

– Доброе утро! – произнёс незнакомец, окидывая меня внимательным взглядом. – Присоединяйтесь! Сейчас проводник принесёт ещё два стакана чая. Меня зовут Сергей Николаевич, – представился он, изобразив подобие улыбки.

– Владимир… можно, просто, Владимир, – неуверенно сказал я, подсаживаясь к столику. – Я сейчас быстренько схожу в туалет, почищу зубы и с удовольствием разделю с вами завтрак, – продолжил я, доставая зубную щетку и полотенце.

Попутчик оказался пенсионером и на редкость молчаливым. Но в целом, как мне показалось, был человеком не плохим. В прошлом работал энергетиком на крупной тепловой электростанции. Возвращался он с похорон своей тёщи. Дочь тёщи, то есть его жена не ездила. Меня это удивило. Но я промолчал и расспрашивать не стал. Подумал, что, наверное, в силу каких-нибудь причин или неожиданных обстоятельств просто не смогла.

В течение всего дня мы ехали молча, наблюдая мелькающие картинки за окном. Потом, ближе к вечеру Сергей Николаевич вдруг достал из сумки бутылочку коньяка и предложил выпить за знакомство и заодно помянуть тёщу. Я не отказался. В свою очередь достал палку копчённой колбасы, варёные яйца и что-то из зелени. Стол получился довольно завидный.

Стук колёс, мелькающие за окном картинки, легкий перезвон стаканов, то наполненных, то опустошённых, успокаивали и делали поездку приятным событием. Сергей Николаевич постепенно расслаблялся. Он рассказывал о своей жизни, о своей работе, о своей семье. Ему очень нравилась трудовая деятельность на объектах большой энергетики, где он всю свою жизнь большую часть времени проводил оперативником по вахтам.

Появилась вторая бутылка. Только водки. Под влиянием алкоголя мы расслабились настолько, что перешли на довольно близкие личные темы, такие, о чём вслух говорить не принято.

– Ты знаешь, Владимир, – вдруг осторожно сказал Сергей Николаевич, – вот похоронил тёщу, а на душе как-то не спокойно… пусто что ли…

– Да, это и понятно, – поддержал я, сочувствуя, – всё-таки близкий человек…

– Да… вот именно… близкий, – задумчиво повторил Сергей Николаевич, – мы же любили друг друга по-настоящему, – осторожно продолжил он, глядя мне прямо в глаза, – мы же были очень страстные любовники, любили друг друга искренне и нежно прямо до безумия…

Честно говоря, до меня не сразу дошёл смысл его слов, поэтому он и не почувствовал сожаления и подвоха, что проболтался в столь интимном вопросе. Когда я осознал смысл слов, сказанных им, меня охватило дикое любопытство, как бы ненавязчиво узнать подробности столь щепетильного обстоятельства. Но я молчал, терпеливо ожидая добровольного признания от самого автора со всеми подробностями и откровенностями. Он плесканул в стаканы водки, и мы молча выпили. И вскоре Сергей Николаевич продолжил:

– Тут всё сложно… Сразу не понять… Я пришёл из армии и устроился на ТЭЦ обходчиком турбины в котлотурбинный цех. Она, моя будущая тёща, работала в топливном цехе… точнее, изначально, жена… Я как увидел её, так сразу влюбился. Мне было тогда двадцать четыре года, а ей – тридцать два. Она, красивая разведённая женщина, проживала с четырнадцатилетней дочерью в однокомнатной квартире. Мужики смеялись надо мной и прикалывались, а я никого не слушал и сделал ей предложение. Скоро мы поженились. Я полюбил её дочку, как свою. И мы прожили три года душа в душу, а вот совместного ребёнка так и не нажили. А мне так хотелось именно своего ребёнка. Когда проверились у врачей, оказалось, что она не способна больше иметь детей, и отношения на этой почве стали ухудшаться, назревал развод. Тогда она и сказала на семейном совете, мол, раз такое дело, женись на моей дочери. Ты мужчина хороший и правильный, и я вижу, что вы друг другу нравитесь, тем более ей скоро будет восемнадцать лет.

Вот так она и стала тёщей, а её дочь мне женой, и вскоре она родила от меня девочку. Я стал заниматься грузоперевозками, чтобы заработать побольше денег и как-то увеличить семейный бюджет. Всё вроде бы ничего, но мне пришлось спать и с женой, и с тёщей. Даже был своеобразный график, но не редко бывало, что приходилось спать сразу с двоими. Ты даже представить себе не можешь, как это было тяжело, я бы сказал, сущая каторга. Я купил им четырёхкомнатную квартиру, обставил мебелью и одел всех с иголочки. Словом, выдержал так лет пять и сбежал. Это как в сказке о золотой рыбке. Всё им было мало. Давай им ещё, ещё и ещё.

Потом уж я доучился, закончил, наконец, институт и стал энергетиком. Всё больше ездил по командировкам, но им всегда помогал. Дочь моя уже взрослая, закончила педагогический институт, но работает где-то в торговле. Даже успела выйти замуж то ли за азербайджанца, то ли за таджика, то ли за армянина. А-а! – Сергей Николаевич в сердцах махнул рукой. – Они для меня все на одно лицо! Куда только подевались русские мужики?.. Словом, жизнь у меня пошла как-то на перекосяк. Да, было время, когда я был по-настоящему счастлив, живя с женой, то есть с тёщей, пока не связался с её дочкой. Вот тёщу похоронил, а дочь её спивается то с одним собутыльником, то с другим. И я чувствую за собой вину, что бросил её и оставил одну. Вот так всё бестолково сложилось в моей жизни. И я сам виноват, что не проявил настойчивости, смалодушничал и уступил сложившимся обстоятельствам. Думаю, что я скорее всего просто устал и не проявил тогда свой мужской характер.