Проданная драконом, купленная Смертью

Доктор Эгертон сжал руки на коленях.

– Ее убили вместе с моей дочерью. Неподалеку от поместья. Дочь бежала к матери с радостной и невероятной новостью о том, что к ней посватался сын богатого торговца, Джеймс Миллиган, которого она очень любила… И застала убийц. Они не могли оставить свидетеля. Потом всем объявили, что это были грабители. Но сами посудите? Какие грабители, если даже деньги не пропали? Короче, во всем виновата эта проклятая семейка!

О нет! Быть такого не может!

В комнате повисло неловкое молчание. Я пожалела, что затронула эту тему.

– Мне жаль, – искренне произнесла я, мысленно укоряя себя за свою бестактность.

– Тебя-то как зовут? – спросил доктор Эгертон.

– Нонна, – ответила я, быстро сориентировавшись.

Услышав историю доктора, я решила, что лучше помалкивать. Нонна и Нонна. Какое-то имя странное получилось. Ну да ладно!

Теперь я смотрела на лицо Эллы, запечатленное на портрете, – и понимала.

Меня спас человек, чью семью убили… из-за того, что его жена хотела спасти меня.

Она умирала – и думала обо мне. А я… Я даже не заметила, что она исчезла. Я была слишком занята своими делами и переживаниями по поводу отсутствия детей, чтобы замечать рядом кого-то кроме своей боли.

И теперь её муж спасает меня от смерти.

Такой иронии не хватило бы даже Смерти… На такое способна только жизнь.

Глава 14. Платье покойницы

– Ты можешь остаться здесь, Нонна, – предложил доктор. – Мне нужна помощница. Только не шаляй-валяй! А серьезная женщина. Чтобы я сказал – она быстро принесла. Чтобы умела бинты менять, кровь с пола вытирать, постельное и повязки стирать. Если надо – покормить пациента с ложечки… Но, боюсь, не каждой такое под силу.

– Нет, почему же? – возразила я, цепляясь за шанс начать новую жизнь и отплатить благодарностью за помощь. – Я готова вам помочь!

– Точно? – прищурился доктор. – Обмороков и «Ах, доктор, я на свидание! Пациенты, не умирайте, у меня любовь!», надеюсь, не будет?

Я кивнула. Медленно. Твёрдо.

– Нет. Не будет!

– Тогда ешь, – сказал он. – Потому что месть – дело голодным не под силу.

– С чего вы взяли, что я хочу отомстить? – удивилась я, глядя на доктора Эгертона, как на экстрасенса.

– Наверное, потому что ты сквозь зубы шептала проклятия, обещая отомстить кому-то за позор, – усмехнулся он.

Я покраснела до корней волос. Видимо, в бреду от яда я не только молилась Смерти, но и ругалась, как портовая грузчица.

На следующее утро доктор принёс мне платье – простое, льняное, с вышитыми по подолу полевыми цветами.

– Это было у моей дочери, – сказал он тихо, не глядя на меня. – Лили так и не успела его надеть. Она хотела на помолвке быть именно в этом платье.

Я провела пальцами по вышивке. Лепестки васильков были чуть кривоваты, но такими милыми – будто шила их девочка, которая мечтала о счастье, а не о том, как выжить.

Платье село как влитое. Словно сшито для меня. Только рукава были чуть-чуть коротковаты. Но это не страшно.

– Спасибо, – прошептала я, тронутая таким подарком.

– Не благодари. Просто не растяни его на костях, – буркнул он и тут же добавил: – Хотя… ты и так на костях. Надо бы тебя откормить. Иначе пациенты начнут думать, что я тебя кормлю исключительно травяными отварами и клизмами.

– Может, не надо? – спросила я, осматривая свою фигуру.

– Что значит «не надо»? – удивился доктор. – У тебя руки должны быть сильными! Тебе вон какая работа предстоит!

Согласна.

Глава 15. Нескромные вопросы

Так началась моя новая жизнь.

Три дня я ходила за доктором хвостиком. Запоминала, где стоят зелья: «Это – от жара. Это – от лихорадки. Это – для заживления! Видишь, оно мутное…

– Мутное, – написала я, вглядываясь с дотошностью сыщика на зелье. – Для заживления.

– А это – чтобы не умереть от дурацких мыслей. Последнее – самое востребованное, – усмехнулся доктор, а я увидела огромную бутылку, похожую на те, с которыми изображают пиратов. – У них есть свои поэтические названия. Хотя, что может быть поэтичного во внутренностях, боли и безысходности? Но маги есть маги. Так что записывай. Сердце Луны – обезболивающее. Сердце дракона – от кашля.

Я пыталась уловить хотя бы тень логики, но она не падала на девственный разум магов, когда они изобретали названия.

Если бы в нашем мире так называли лекарства, я бы до сих пор смеялась. «Мария Ивановна, вам «Последний вздох влюблённого дракона» от давления или «Слёзы старой ведьмы» от изжоги?

– Не понимаю, – ворчала я, записывая названия в тетрадь. – Зачем нужно придумывать такие названия? Нельзя просто написать «От кашля», «От головной боли»?

– О, ты едва ли не постигла великий смысл бытия. Будь осторожна. Еще немного и раскроешь великую тайну! – усмехнулся доктор Эгертон. – Зелья называются не просто так. Их изначально делали для аристократов. Представь, старому барону плохо. И на весь дом орут: «Молли! Неси зелье от поноса!» или «Долли! Срочно графине нужно принести средство от соплей!». А как звучит: «Молли, срочно принести господину «Звездную Ночь»!» или «Долли! Срочно беги за «Нежным касанием»!» Или ситуация в аптеке! Ты просишь «Поцелуй старой ведьмы», а не зелье от колик! В век нашей чопорности такие названия – необходимость. Смекаешь, в чем дело?

Вынуждена была согласиться.

Теперь надо все это как-то запомнить! Только меня до сих пор забавляло. «О, а «Нежное касание» не вызывают привыкание? Тогда мне… апчхи… «Слезы единорога», две упаковки «Улыбки невесты» и… апху… «Нежное касание», три флакона. Спасибо».

А тут ещё и доктор серьёзно: «Не забудьте «Поцелуй Смерти» – он от головной боли, но вызывает привыкание. Как кофе по утрам».

О боги… Я бы точно уволилась!

Да, мне еще многое предстоит узнать!

– Можно нескромный вопрос? Почему у вас так мало пациентов? – спросила я, глядя на несколько исписанных листов в руках. – Нет, вы не подумайте, это не упрек. Вы – чудесный врач, раз смогли вытащить меня… эм… с того света! Но меня поражает, что у вас нет очередей?

Глава 16. Санитарка

– Наверное, потому что я не умею льстить! – вздохнул доктор. – Ах, какая у вас очаровательная язва, мадемуазель! Я в жизни не видел ничего прелестней этой язвы! Она напоминает цветок… Или… Сэр, у вас такие очаровательные газы! Я в жизни не нюхал ничего прекрасней! А ваша сыпь! Словно россыпь звезд на небосводе! Так бы и любовался, если бы не знал средства, как ее вылечить за неделю! А какие у вас сопли, мадам! Я видел этот невероятный оттенок в модном магазине одежды! Надо же, у вас такие модные сопли!

Доктор рассмеялся. Но смех получился грустным.

– Да, я такой. Прямолинейный. И привык называть вещи своими именами! – с ноткой раздражения в голове заметил Томаш. – Я не люблю лицемерие. Оно мне чуждо. Поэтому я предпочитаю говорить всё как есть!

Я училась мыть инструменты в кипятке с солью, специальным зельем и уксусом, отстирывать бельё в ледяной воде с пеплом и щёлоком, заваривать чай из трав, который помогает организму окрепнуть после потери крови. И тот, который помогает от лихорадки. Десятки рецептов чаев были записаны мной и теперь висели на крошечной кухоньке, чтобы я могла вовремя сориентироваться.

Все знания, которые я получала от доктора, я записывала на листочки. Но несколько раз я их путала и теряла, поэтому мои знания переехали в потрёпанную тетрадку, которую доктор достал из ящика со словами:

– Это дневник моей жены. Здесь не хватает листов. Листы вырвал я. На всякий случай. И сжёг их в камине. Так вот. Моя жена всё записывала. Даже когда я чихнул в третий раз за день. «Муж заболел. Симптомы: самодовольство и сопли». Думаю, тебе пригодится для записей. А то у тебя уже тетрадка кончилась.

Я улыбнулась сквозь слёзы, слыша нотки ностальгии в голосе. Никогда не думала, что всё повернётся именно так. Но я была благодарна доктору и всем сердцем рвалась работать!

На пятый день я проснулась от криков.

Резкие, отчаянные, разрывающие утреннюю тишину.

– Сюда! Заносите!

Глава 17. Помощница или декорация?

Я расправила платье, собрала волосы и бросилась на первый этаж, где размещалась больница.

Дверь распахнулась с грохотом, и двое мужчин внесли третьего – бледного, окровавленного, без сознания. За ними, спотыкаясь, бежала женщина в простом сером платье, с растрёпанными седыми волосами.

– Сынок! Сынок, очнись! – рыдала она, пытаясь прикоснуться к лицу раненого.

Я немного растерялась, но доктор уже был на ногах.

– В операционную! Быстро! – скомандовал он, и его голос стал ледяным, как у Абертона, только без равнодушия – с огнём внутри.

Я метнулась к седой женщине, которая тоже хотела прорваться в операционную, но я перегородила ей путь.

– Пойдёмте, сядьте, – мягко сказала я, отводя её в угол к окну. – Вы ему сейчас не поможете.

– Это сын! – всхлипнула она, цепляясь за мою руку. – Вернулся с войны… Говорил, что хочет начать всё сначала… Ухаживал за девушкой… Всё складывалось… А потом появился этот… этот… – она не договорила, только зарыдала ещё громче.

Я принесла ей стакан воды и уже подумывала сделать успокаивающий чай, но в этот момент доктор рявкнул:

– Нонна! Где ты?! Мне нужно «Сердце Луны»! Быстро!

– Простите, – сказала я несчастной матери. – Я вынуждена вас оставить ненадолго… Доктору нужна помощь…

– НОННА! – голос доктора напоминал рык. – БЫСТРО! СЕРДЦЕ ЛУНЫ!

Я бросилась к полкам, схватила первую склянку с фиолетовой меткой и тут же побежала к доктору.

– Не то! – заорал он, ножницами срезая окровавленную одежду. – Это «Слёзы Вдовы»! Хочешь, чтобы он умер красиво, но навсегда?! Что ты летаешь, как пьяная муха вокруг лампочки! Быстрее!

Я замерла на секунду – и рванула к третьей полке.

– Вот! «Сердце Луны»! – прошептала я, протягивая зелье.

– Открой!!! – заорал доктор. – Не видишь? У меня руки заняты! Я рану зажимаю!

– Д-да, – пробормотала я, пытаясь совладать с хитрой пробкой.

– Ну живее, живее… – торопил доктор, а у меня самой руки тряслись.

И я открыла зелье, протягивая ему.

– Наконец-то! – проворчал он, хватая склянку. – Следующий раз, когда я крикну – не беги к мамочке, беги ко мне! Иначе я начну думать, что ты моя помощница или декоративная ваза? Мы здесь, чтобы спасать задницы! А не целовать задницы их родственников!

Глава 18. Дар

Теперь я понимала, почему пациентов здесь немного.

Я вышла проверить, как там матушка бедняги.

– Давай, малец! Держись! – слышался голос доктора из-за приоткрытой двери. – Не вздумай мне умирать!

В этот момент побледневшая мать рухнула в обморок.

– О боги… – выдохнула я и бросилась к ней. Подняла, усадила на стул, который вытащила из соседней комнаты, плеснула воды на лицо из недопитого стакана.

– Нонна! – снова заревел доктор. – Ты там устроила спасательную миссию для всех, кроме того, кто реально умирает?!

– Иду! – крикнула я, оставив женщину приходить в себя, и бросилась обратно.

Я помогала доктору бинтовать рану на груди парня – глубокую, зияющую, будто зверь вцепился. Руки дрожали, но я держала повязку крепко.

Меня реально мутило. Я понимала, что сейчас потеряю сознание от такого количества крови. Это просто выше моих сил.

Когда всё было сделано, доктор устало опустился на стул. В одно мгновение чудовище в белом халате превратилось в старого, измученного человека.

– Молодец, – бросил он, не глядя на меня. – Хотя сначала думал, что ты устроишь тут спектакль: «Трагедия одной матери и не хотите ли чашку чая!».

Я улыбнулась сквозь слёзы усталости, вспоминая, что действительно хотела предложить чай.

– Запомни. Мне плевать на родственников, которые живы и вполне здравствуют, раз сумели сюда прийти! – произнес доктор, хмурясь. – Мне не плевать на пациента, которому нужна помощь! Поэтому никаких расшаркиваний вежливости перед родными! Это всё бестолково и бесполезно! Никаких стульев и кресел! Иначе они не уйдут отсюда! А мне здесь толпа не нужна!

Ну, здесь я его мнение разделяла, но не до конца. Я считала, что хотя бы кресло должно быть. Но пока что не решалась озвучить свои предложения.

– Проверь пульс, – вздохнул доктор, а я кивнула, беря пациента за руку, пытаясь нащупать его. Сначала мне казалось, что пульса нет. Но потом я поняла, что он просто очень слабый.

И вдруг…

Я почувствовала, как выхожу из тела. В эту же секунду я увидела того самого парня, который метался по комнате в панике. Он был полупрозрачным, словно призрак.

Мой взгляд упал на меня, сидящую рядом с пациентом, и на него, лежащего на кровати.

– Тише, – прошептала я, глядя на призрака. – Я прошу вас успокоиться…

– Успокоиться? – дернулся он. – Вы это называете успокоиться?

Он показал на свое тело, которое лежало в метре от нас.

– Всё хорошо, – сглотнула я, удивляясь, что он меня слышит. – Давайте без паники! Ладно? Вы сейчас вернетесь обратно… В свое тело…

Боже, что я говорю! Но ведь так не должно быть, чтобы душа вот так вот разгуливала по комнате отдельно!

– Всё хорошо. Мы вас вылечим, – продолжала я, видя, как парень смотрит на меня с удивлением и недоверием.

– Ты что? Костлявая? – спросил он, шарахаясь от меня.

– Нет! – возразила я. – Я – медсестра!

Я смотрела на парня. Странная мысль посетила меня.

А вдруг он не может вернуться? Вдруг он не знает, как это сделать? Но я же как-то возвращаюсь?

Глава 19. Показалось…

– Вы главное – никуда отсюда не уходите! Никуда! Всё будет хорошо! – попросила я. – Всё хорошо. Скоро вы придете в себя.

– Понятно, – произнес парень, хотя по глазам видела, что ничего ему не понятно. И страшно.

Я подошла к нему, только собралась взять за руку, чтобы попытаться затолкать его обратно в тело, как вдруг меня дернуло, и я очутилась на стуле с чужой рукой в своей руке.

– Эй, ты там уснула? – послышался обеспокоенный голос доктора. Я дернула головой и обернулась.

– Жив, – прошептала я. – Пульс есть…

– Я просил тебя посчитать пульс, а не узнать, есть он или нет! – вскипел доктор Эгертон, как чайник.

В этот момент я почувствовала себя плохо. Меня затошнило, и я бросилась прочь. Зависнув над раковиной, я понимала, что тошнота прошла, а вот легкий звон в голове остался.

– Это что сейчас было? – спросила я у своего бледного отражения.

«Редкий дар!» – пронеслись в голове слова Смерти.

Может, это и есть тот самый редкий дар? То, что я как бы могу выходить из тела?

Когда что-то в жизни случается непонятное, лучше всего списывать всё на усталость. Вот и я решила, что на моей усталости еще поместится один инцидент с выходом души из тела.

Умывшись холодной водой, чтобы привести себя в чувство, я вернулась в приемный покой, решив пока не заморачиваться.

Когда вернулась, доктор как раз выпроваживал несчастную мать:

– Идите домой. Отдохните. Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы он жил дальше и наделал вам кучу внуков!

Женщина упиралась, рвалась к сыну:

– Я не оставлю его!

Тогда я подошла и тихо сказала:

– Он чувствует ваш страх. Вы знаете, как нервы родных передаются пациентам. Оставайтесь рядом – но не здесь. Дома. Пусть знает, что вы ждёте. Это… это важнее, чем слёзы у его кровати. От ваших слёз ему может стать только хуже…

Растрёпанная и безутешная мать посмотрела на меня – и кивнула, словно соглашаясь, что слезами горю не поможешь.

Когда дверь закрылась, доктор тяжело вздохнул:

– У парнишки мало шансов. Очень мало. Нож прошёл слишком близко к сердцу. И яд в ране… Кто-то хотел убить наверняка.

Следы крови уже впитались в доски пола, но я тёрла, пока не стало чисто. Потом собрала окровавленные простыни и потащила их к корыту во дворе.

Кровь лучше всего отстирывалась свежая, в холодной солёной воде. Я тёрла её, пока пятна не стали выцветать. Пальцы уже ничего не чувствовали, но я усердно тёрла, изредка позволяя себе отогреть руки дыханием.

В голове всё ещё стоял образ – чёрный плащ, белые волосы, глаза с серебряными искрами…

«Глупости, – прошептала я себе. – Просто яд. Просто агония. Мозг начал выдавать картинки, как в детстве, когда боишься темноты».

Но… как же реалистично всё было. Даже запах – розы и пепел – я до сих пор чувствовала его во сне.

Я повторяла себе, что это был яд. Галлюцинация. Но пальцы всё ещё помнили холод его костей… И странное волнующее тепло, что разлилось под кожей от его прикосновения.

Глупость. Опасная глупость.

Но если бы он пришёл сейчас – я бы… Я бы не отвернулась. Наверное…

Глава 20. Тайный знак

Я вспомнила притягательную холодную красоту, взгляд, тень улыбки. Интересно, где мое подсознание откопало этот шикарный образ?

Я повесила выстиранное белье во дворе, устало глядя на то, как с клена с шелестом падают листья.

Ветер вдруг донес отчетливый запах роз и пепла.

Я замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям.

Он где-то рядом.

Но я тут же отогнала эту мысль, вспоминая холодное прикосновение.

Наверное, это просто соседка выращивает розы. И что-то сжигает в камине.

Прислушиваясь, я развесила белье, оставив его шлепать на осеннем ветру.

И снова упал лист. Красиво переворачиваясь в воздухе.

Вот так и я упала. Хотя нет.

Лист уже больше никогда не поднимется. А я поднимусь!

Сжав в кулак замерзшие после стирки руки, я поклялась себе, что однажды отомщу! Поднимусь и отомщу!

Да, черт возьми! Если бы меня спросили, чего я хочу больше жизни, я бы ответила – мести. Ни золота, ни роскоши. Мести. Только она могла бы заставить меня стать по-настоящему счастливой.

Потому что счастье – это не платья и замки.

Счастье для обиженного – это справедливость.

Может, кто-то мне скажет о том, мол, брось всё это! Зачем тратить время на месть? Но нет. Я не соглашусь. Если все вдруг откажутся от мести, то зло будет разгуливать безнаказанным. Оно больше не будет вздрагивать при мысли о том, что его настигнет расплата за злодеяния. Не будет бояться случайной тени на стене. Не станет шептать страшное слово “карма” и оглядываться. И быть может, именно моя месть остановит цепочку злодеяний в роскошном особняке Арбанвиль!

Я уже собралась вернуться в дом, как вдруг заметила черный лепесток розы, лежащий среди ярких листьев. Я осмотрелась, вздрогнула и тут же поспешила юркнуть внутрь.

Сердце билось от волнения, испуга, когда я закрыла за собой дверь на засов. Словно засов может спасти меня от… от… смерти.

“Ты просто перенервничала. Сегодня был очень нервный денек!” – успокаивала себя я.

Шатаясь от усталости, я прошла по узкому коридорчику первого этажа, где размещалась маленькая больничка, состоящая из операционной, приемного покоя, палаты и санузла.

Я опустилась в кресло. Ноги не держали.

– Сильно я на вас орал сегодня? – спросил доктор, видимо решив, что мое состояние связано с ним.

Глава 21. Старый друг

– Ну так, – ответила я, глядя на доктора Эгертона. – Есть немного.

– Вы уж извините, – заметил он уставшим голосом. – Наверное, поэтому помощники у меня не задерживаются. Когда речь идет о жизни пациента, я превращаюсь, как говорила моя жена, в чудовище!

– Ничего страшного, – ответила я, прекрасно его понимая. – Сама виновата. Перепутала зелья. Это была моя ошибка. И вы были в своем праве.

– Это хорошо, что вы не обиделись, – вздохнул доктор, почему-то подходя к окну.

– Пациента кормить? – спросила я.

– Вряд ли он сегодня придет в себя, – задумчивым голосом произнес доктор Эгертон. – Теперь главное, чтобы мальчишка дожил до утра.

– Доктор, – не выдержала я, решив задать мучающий меня вопрос. – А бывают… странные видения перед смертью?

Доктор Эгертон поднял глаза на меня.

– Ещё какие, – кивнул он. – Особенно при отравлении чёрным корнем. Люди видят чудовищ, монстров, умерших родных… Однажды пациент клялся, что его уносил на крыльях золотой дракон. А на деле – просто лежал в луже собственной рвоты.

Я покраснела. Значит, это была просто галлюцинация? Бред?

– Значит… это не было… настоящим? – спросила я, еще не решив для себя, хорошо это или плохо.

– Настоящим было твоё сердце, которое билось, – сказал он тише. – А всё остальное – тень страхов, обрывки воспоминаний, мечты. То, что всплыло из глубин твоего сознания. Яд просто взбаламутил воду. Вот оно и поднялось на самый верх…

Я кивнула. Понятно.

«Значит, всё. Конец сказке. Никакого красавца с белыми волосами не существует. Только яд, боль и чудо, что я жива».

Что ж, где-то я себе придумала красавца-смерть, который просто явился ко мне в момент моего позора. Эдакий черный рыцарь на костлявом коне.

Я снова задумалась.

Интересно, как тогда я сбежала с аукциона? Или я стала умирать там, а меня просто вышвырнули на улицу, мол, не надо портить настроение гостям своим унылым трупом?

Что ж, если это правда, то я не удивлюсь.

Доктор Эгертон молчал, глядя в окно, где уже сгущались сумерки. Ого! Вот это день прошел. Я даже не заметила!

– Сегодня ко мне придет гость, – нарушив тишину, произнес доктор Эгертон. – Мой старый закадычный друг…

Я посмотрела в темноту окна.

– О, я рада, что у вас есть друзья. И ничего не имею против, – улыбнулась я на всякий случай.

– Единственное, о чем я попрошу тебя, – вздохнул доктор. – Сделай нам чай.

– С удовольствием, – кивнула я. – Старые друзья – это всегда хорошо.

– Нонна, – позвал доктор, глядя на меня. – Я попрошу тебя. Будь с ним осторожна.