Свобода быть любимой

– Да, точно. На момент покупки только фундамент заложили… – Джефф тоже посмотрел в сторону террасы. Одновременно их спасение и худший кошмар. Дети так и не научились разделять, где заканчивается территория мамы и начинается территория папы, подловчившись появляться в самый неудобный момент.

– Как я могу забыть? – Дани с той же тоской посмотрела в сторону большой террасы. – Наше спасение. Хотя я тогда боялась, как мальчики отнесутся к тому, что мама и папа не живут вместе. И именно благодаря ей последние шесть лет, чтобы выпить кофе, мне приходится пересекать несколько метров веранды.

– Напрасно боялась, – парировал Джефф. – они тогда носились по пустым комнатам. Думали, что завоевали Эверест.

Близнецы, расставлявшие на столе тарелки, оживились.

– Лучше, чем переезд в пансион! – вставил Пит, расставляя столовые приборы с неожиданной аккуратностью.

– Ага, – подхватил Пат. – помнишь, мам, как ты уговорила ту школу взять нас по своей дурацкой бартерной схеме? «Мы вам – рекламу, вы нам – скидку».

– Это гениальная схема, – фыркнула Даниэль, отпивая из чашки.

– Детка, выдыхай, – окончательно поставил точку Джефф. – Я к тебе не перееду.

– Боишься потерять право на передёргивание в любой момент? – Ну и когда она научится молчать? Если с посторонними ещё могла себя сдерживать, то с Джеффом сбрасывались все ограничения.

– Если бы! Это же ты пересилила наших сыновей ко мне! Днём! Пока я был на репетиции! – Джефф всё ещё не мог простить Даниэль за тот резкий переезд детей к нему. Не то чтобы он был против. У него было тщательно организованное пространство, где каждая вещь знала своё место. И за те два часа, что мальчишки провели одни в квартире, успели всё исследовать, даже выдвижной ящик комода, доверху наполненный презервативами. Эта история стала семейным анекдотом, но тогда Джефф не находил в ней ничего смешного.

Каждое утро после того знаменательного переселения подруга появлялась на его кухне сияющая и с гигантской кружкой в руках. Он варил кофе и наблюдал, как Дани уходит через террасу к себе, крепко сжимая в руках чашку с кофе, оставляя его наедине с уроками, бунтом и поминутно забитым расписанием. Она не просто отселила детей к нему, она также спихнула все заботы о близнецах, разделяя лишь некоторые из них. Ему понадобилось больше полугода, чтобы более или менее наладить свою жизнь заново. Всё-таки есть разница, когда дети живут с тобой периодически и на постоянной основе.

Даниэль осталась как воскресная мама. Гуляла с ними после школы, в выходные забирала в развлекательные центры, помогала с особо сложными домашними заданиями. Сначала он хотел возмутиться, но ему пришла мысль: ничего ведь не изменилось за эти четыре года, что они жили раздельно. Он по-прежнему любил своих сорванцов. И наблюдая за другими мужчинами, которые злились и раздражались из-за бывших жён или просто бывших, так же как и они с Дани совместно воспитывающих детей, он понимал – у них всё иначе. Эти мужчины жаловались друг на друга и упрекали в недостаточном внимании и разрушенных жизнях. Если бы он тогда настоял, они поженились, то сейчас ничем не отличались бы от его знакомых – с разводом, алиментами и взаимными претензиями.

– Кто же виноват, что пубертат делает из человека обезьяну! – Джефф вынырнул из своих мыслей, пытаясь понять подругу.

– Мы, вообще-то, здесь, – усаживаясь на своё место, пробурчал Пит.

– И всё слышим, – Пат поставил себе и брату чашку с кофе.

– И чья это проблема? – Даниэль выгнула бровь, насмешливо смотря на близнецов. – Вернёмся к теме. Что с твоим ремонтом на кухне. – Джефф лишь ухмыльнулся, делая глоток из своей чашки. Ему нравилось то, как складывалась их жизнь. Они воплотили мечты, вырастили прекрасных детей, достигли карьерного успеха и даже немного больше. А ещё ему нравилось раздражать Дани. Она так мило бесилась, никогда по-настоящему не злясь на него. Он был счастлив. А если бы они полюбили друг друга? Тогда бы всё было идеально. Но – нет. Не случилось. Вереница партнёров прошла через их жизнь… и ушла, не оглядываясь. Анжела… Глупое табу. Все всё знают, а говорить – нельзя. Словно проговоришь – и это хрупкое счастье рассыплется.

– Всё настолько хорошо, что его закончат к нашему отъезду, – Джефф открыл планшет, проверяя почту и мессенджеры.

– Нашему? – Дани ничего не понимала, перестав жевать кусок бекона.

– Нашему! – произнесли дети, обменявшись значительными взглядами.

– Так, малыши, я запуталась. Кто и куда уезжает? – Даниэль переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как в голове складывается какая-то картинка, но не хватает нескольких пазлов.

– Мы не малыши, – возмутились близнецы, хотя в данный момент вели себя именно как малыши, полные заговорщицкого возбуждения.

– И мы с папой едем в Испанию! – выпалил Патрик, не в силах больше держать интригу.

– В Испанию? – Даниэль недоверчиво посмотрела на Джеффа.

– С днём рождения! – Джефф вскинул руки вверх и потряс ладонями, с широкой, мальчишеской улыбкой.

Такое происходит каждое утро, когда они завтракают вместе. Наступает тот самый момент – осознание – они все сделали правильно. Вообще всё: не поженились, были с детьми честны, насколько позволял их возраст, не отказались от мечты каждого из них, не отказались от самих себя и не отказались от дружбы. Да, им с Анжелой потребуется некоторое время, прежде чем они смогут признаться сами себе в чувствах друг к другу. И Джефф знал, Дани ждёт этого момента. Молчит, не вмешивается. Она ни разу за эти два года не спросила про Анжелу, не дала ни единого совета. Они словно и правда были близнецами, безупречно понимая друг друга. Он был горд своей семьёй. И был горд собой как мужчиной, осознавая, что не дал задавить Даниэль как женщину, не превратил её в замужнюю женщину с вечно недовольным выражением лица. Он смотрел на своих знакомых и коллег и не делал как они.

– Стефано предложил работу главным хореографом. Там беда целая. Тур с конца августа по всей Европе, а ничего не готово. Хореографы, которых наняли вместо меня, потому что мои услуги показались слишком дорогими, наворотили там такого… – Джефф махнул рукой, предлагая Даниэль самостоятельно представить весь кошмар ситуации. – И как бонус перессорил половину танцоров. – под её настойчивым, испытующим взглядом пустился в объяснения.

– Да уж, – фыркнула Даниэль, с сомнением глядя на Джеффа. Мысль о Стефано, вечном должнике с пятилетней неразделённой симпатией к ней, не вызывала энтузиазма. – Надеюсь, его «беда» не предполагает моего участия? – Да, Стефано один из лучших друзей Джеффа. Она не обязана любить всех друзей отца своих детей. Ей вполне хватает Мика. – А тебе теперь торчать всё лето на другом конце мира, – промолвила Даниэль, представляя, как они все трое исчезают из её жизни на несколько месяцев.

– Не могу поверить, что ты этим недовольна! – Джефф тоже не был счастлив. Вместо планирования отпуска на виноградниках на юге Франции, пока близнецы в лагере, он будет исправлять то, что можно изначально сделать как надо. Джефф уже давно считался одним из лучших хореографов-постановщиков. И наравне с Даниэль способен собрать полностью весь тур на высочайшем уровне. Он слишком давно в этой индустрии и знает всех: от закулисных работников до звукорежиссёров.

– Я рада, что ты забираешь детей. Но не рада, что наш отпуск с друзьями на виноградниках переносится. Джулс нашла потрясающий виноградник. Там почти нет туристов, и море совсем рядом. А ещё до ближайшего города с разнообразной ночной жизнью всего полчаса на машине! – в голосе Даниэль прозвучала настоящая скорбь.

Джефф вздохнул. Он не мог отказать Стефу в помощи. Хорошие деньги, бонусы и очень крутая строчка в резюме. Но главное – старый друг, который действительно нуждался в его помощи.

– И я в конце недели уезжаю в Испанию. У близнецов как раз на этой неделе последние занятия до августа, а до летнего лагеря ждать ещё две недели. Неужели ты хочешь остаться на две жаркие недели наедине с нашими детьми? – это действительно была хорошая возможность. Он пытался отказаться от работы по причине отпуска с детьми и дня рождения их матери. Но заказчик с лёгкостью предоставил виллу на всё время работы, предложил целый этаж курортного отеля для празднования и предоставил подарок для Даниэль. Джефф уже две недели хранил эту тайну. Даниэль сойдёт с ума от счастья. Она мечтала об этом с момента, как узнала о беременности.

– Не хочу, – Даниэль ответила, ни секунды не думая. Две недели наедине с двумя шестнадцатилетними подростками в летней жаре? Нет уж, спасибо.

– И я тоже так подумал. Поэтому я забираю их с собой до самого летнего лагеря. И мы спланируем вечеринку для твоего дня рождения. Он как раз выпадает на конец следующей недели. Ты прилетишь к нам, пробудешь до утра понедельника. А дальше меня ты увидишь только ближе к середине июля, а детей наших только в начале августа. А там до начала занятий несколько дней останется. – Джефф раскладывал план, а Даниэль вместо внятного ответа просто повисла на его шее повизгивая. В этот момент Джефф особо остро ощутил гордость за их партнёрство. Решение забрать близнецов не требовало обсуждения – это было его право, такое же как и её. Свобода действовать, не оглядываясь друг на друга в вопросах, связанных с детьми. Они оба родители. Равные в своих правах и обязанностях. Дани на прошлой неделе сама сказала, что проект заканчивается. Почему бы не сделать Даниэль такой подарок? Да и он насладится затишьем, когда дети уедут в лагерь. Но главным подарком было даже не это, а само их партнёрство, которое и позволило ему принять это решение – легко, как нечто само собой разумеющееся.

– К тому же я поговорил с друзьями, они не против съездить на виноградники в сентябре. Дождёмся начала учебного года, близнецы две недели поживут в пансионе при школе, а мы отдохнём, – добавил он, наслаждаясь реакцией Дани.

– Мам, а мы тебя очень любим, – Питер подошёл к Дани и, смущаясь, поцеловал в щёку.

– И будем скучать. А ты будешь? – Патрик хитро смотрел на маму, заранее зная ответ. Ни для кого не было секретом, что Даниэль нравилось время, проведённое наедине с собой.

– О, мои малыши, – Она обняла обоих сыновей, насколько хватило рук. Они уже так выросли, но, кажется, навсегда останутся двумя маленькими мальчишками, вечно влипающими в приключения. – конечно, буду. Но не сразу. Наверное, когда вы будете на пути в летний лагерь. Мы любим вас с папой. Я иногда называю вас противными мальчишками. И вы правда противные. Иначе вы бы не жили у папы.

Забавный момент их совместной жизни, Даниэль называет его «Великое переселение». В один прекрасный день четырнадцатилетние сыновья вернулись из школы и обнаружили свои комнаты идеально прибранными, а на кроватях – мешки с вещами. Дани устала, что сыновья разрушают её квартиру и нервные клетки каждый день. Их растущее сознание требовало бунта. И они этот самый бунт устраивали. В её квартире. Недомытая посуда, вечно пустой холодильник. И ведь съедали самое вкусное, что она припасала себе на ужин или выходные. Она стала находить их одежду везде, особенно носки. Но когда после очередной стирки её любимое белоснежное платье стало ярко-розовым из-за двух малиновых футболок, незаметно подкинутых в машинку, Даниэль не выдержала. И пока парни были в своей школе – в этом месяце у неё не было работы вне границ Лос-Анджелеса, поэтому близнецы после уроков возвращались домой – Даниэль просто сгребла все их вещи в чемоданы и сумки и написала Джеффу, что теперь сыновья живут с ним. И все его расписание теперь зависит от расписания детей. И вообще, он тоже когда-то был маленьким мальчиком, а она – нет.

Он, конечно, не особенно был счастлив, но Дани хотя бы предупредила, что дети теперь живут у него. А то он мог в принципе прийти домой и обнаружить там двух сыновей, с запиской «они теперь твоя проблема». Их внутренняя шутка, ставшая реальностью Джеффа.

– Эй, детка, – Джефф расплылся в улыбке, привлекая внимание подруги. Он всё ещё удивлялся, как спустя столько лет она остаётся такой же, как в девятнадцать. До сих пор любила долгое утро, когда можно не спеша пить кофе, потом заняться утренней рутиной и наконец по-настоящему начать день. – Я думал, ты поспишь сегодня чуть дольше.

– Да, я тоже. Но твои сыновья решили, что маме пора проснуться, – Даниэль кинула на близнецов взгляд, полный театральной обиды.

– Они и твои тоже, – Джефф посмотрел на сыновей. Им ведь шестнадцать лет, но они не собирались отказываться от своих детских привычек.

– Я от них отказываюсь. Они противные, – Джефф сжал губы, чтобы не рассмеяться, смотря на обиженные лица сыновей. Детки забыли, что мама так может? А она ещё и не такое может выкинуть.

– Мы все слышим! – Дани и Джефф переглянулись и посмотрели на детей, совершенно не испытывая вины или сожаления за свои слова.

– Я знаю, – Дани весело подмигнула детям, делая глоток кофе.

– На прошлой неделе мы не были противными! – Питер не желал сдаваться. Нет, слова мамы не рушили уверенность, что его любят, просто он не мог удержаться от соблазна подразнить маму. Особенно сейчас, когда рост и физическая сила на его стороне.

– На прошлой неделе вы жили у отца, и видела я вас только вечером, – весомый аргумент, между прочим. Чем меньше она видит детей, тем больше их любит. Они не громят её квартиру, не раскидывают свои носки. Её еда не пропадает с космической скоростью. А главное – учителя перестали обрывать её телефоны. Теперь всё, что касалось их поведения и успеваемости, проходило сначала через Джеффа, а потом через неё. Потрясающее ощущение. И эти противные мамаши в модных шмотках и на дорогущих машинах больше не беспокоили её.

– Ну мам! – Патрик обнял маму.

– Детка, не переживай, я же этих противных мальчишек забираю с собой в Испанию, – Джефф решил подразнить Дани.

– А не жирно им будет при их противности? – Даниэль медленно моргнула, стараясь спрятать блеск в глазах, выдававший её восторг. Дани все и всегда говорили, что по её глазам, как на экране, можно прочитать все её мысли.

– Мам! Мы всё ещё здесь! – Питер всё никак не мог успокоиться. Он хоть раз хотел выиграть у мамы словесный раунд, но что-то шло не так, и он проигрывал раз за разом.

– Я могу их не брать, – Джефф безразлично пожал плечами и сделал глоток из своей чашки, пряча за чашкой торжествующую улыбку.

И Дани, и Джефф игнорировали постоянно меняющиеся лица детей. При словах Джеффа лицо Даниэль наполнилось возмущением и обидой. Словно ей сначала дали самый вкусный десерт в мире, а затем отняли.

– Вот с этого нужно было начинать, – сдаваясь, произнесла Даниэль. Она должна смириться, что этот раунд остался за Джеффом. – забирай их в Испанию и будем считать – подарок ты мне уже подарил!

– То есть мой подарочный сертификат на три персоны в курортный SPA-отель в Тоскане, включающий несколько экскурсий на два виноградника, можно тебе не дарить? Кстати, сертификат в виде карты, привязанный к моему банковскому счёту, – кажется, наступил тот самый подходящий момент для раскрытия всех карт.

– Я тебя люблю! – второй раз за утро Дани повисла на шее друга.

– Ты повторяешься, – Джефф потрепал подругу по голове и всунул ей в руки новую чашку кофе. Он любил такие суматошные утра, но пора собираться. Ему нужно до отъезда решить несколько организационных моментов в своём бизнесе, связанном с уличными танцевальными батлами и школой StreetDance, у близнецов ещё три дня школьных занятий, а у Дани просто очень сложный день. Он успел просмотреть расписание подруги в календаре. Они уже больше десяти лет вели совместный онлайн-календарь. Это очень удобно, когда твой график похож на безумие и короткие перерывы на сон. И ничего хорошего в сегодняшнем дне Даниэль он не увидел.

Когда через час стеклянная дверь на террасу окончательно закрылась, Даниэль осталась одна. Абсолютно одна. Тишина обрушилась на неё, густая, тяжёлая, почти осязаемая. Она прислушалась к ней. Не было ссор, не было топанья, хлопанья дверей.

Примечания

1

– Ты… хорошо танцуешь, – сказал мальчик неуверенно, с сильным акцентом.

– Спасибо, – улыбнулась Даниэль и поклонилась, как маленькая прима-балерина. – Хочешь потанцевать со мной? Это просто. Я покажу тебе.

– Да… хочу. Я… немного танцевать, – кивнул он, подбирая слова.

– Отлично! Смотри на мои ноги. Раз, два, три… вот так. – Даниэль показала лёгкое па.

– Вот так? – Он повторил шаги, чуть неловко, но с явным удовольствием.

– Да, вот так! Очень хорошо! – засмеялась она, хлопнув в ладоши. – Ещё раз! – И они закружились во дворе: она – быстрая, лёгкая, а он чуть сбивался, но упрямо старался не отставать.