Свобода быть любимой

– Чёрт, – только и выдохнула она, осторожно отстраняясь.

Джефф сидел рядом, уткнувшись ладонями в лицо. Он выглядел так, будто пытался силой воли вернуть вчерашний вечер.

– Мы?..

– Я не помню, – перебила она. – И ты не помнишь. Давай оставим всё так.

Через несколько дней после приёма у врача Даниэль сидела в своём любимом кресле и пыталась придумать, как сказать Джеффу, что он станет папой. Джефф сегодня возвращается. На завтра ей назначили УЗИ, чтобы удостовериться, что плод развивается как надо. Даниэль очень хотела, чтобы Джефф присутствовал. Даниэль отказалась делать УЗИ при первом обращении к гинекологу. Слишком страшно оказалось принять всё это в одиночку.

«Как я вообще докатилась до этого?» – мысль крутилась в голове. Всё её тело будто перестало принадлежать ей.

Она не услышала, как хлопнула дверь. Джефф никогда не был дураком. Спонтанный – он сначала делает, а потом думает, но мало кто осмелился бы назвать парня глупым или непроницательным человеком. Тем более когда речь заходила о Дани. Он испытывал невероятное чувство стыда из-за того, что переспал с лучшей подругой. Даниэль значила слишком много, и стыдился Джефф не своей слабости, а того, что не любит Дани как девушку. Как женщину, с которой хотел бы разделить сердце. Но он любил её очень сильно, как если бы она была его младшей сестрой. Но сейчас, смотря в глаза Даниэль спустя две недели разлуки, он больше всего боялся, что подруга выгонит его из своей жизни.

И Джефф решил привычно отшутиться, совершенно не подозревая, какой жестокий удар нанесут слова Даниэль.

– И в какое дерьмо ты вляпалась, пока я побеждал на той стороне океана?

Дани посмотрела на друга. Сейчас или никогда. Точно отрывать восковую полоску с волосатой ноги. Одним рывком, против роста.

– Я беременна.

Глава 2. Ретроспектива ч2. Мы не поженимся

Джефф уставился на неё так, будто она внезапно заговорила на французском. Нет, язык он знал давно, но не понимал, почему именно сейчас.

– Чего? – Он плюхнулся на подлокотник кресла. – Ты серьёзно?

– Думаешь, я шучу на такие темы?

– Ну… чёрт… – Он провёл руками по волосам, вскочил, прошёлся по комнате и рухнул обратно. – Господи, Дани… я… я вообще не понимаю, как это работает.

Он смотрел на неё ошарашенным взглядом, и она впервые за долгое время разглядывала его внимательно. Дани даже не заметила, как друг повзрослел. Ему недавно стукнуло двадцать один, но выглядел он старше: он из тех людей, что в юности кажутся зрелыми, а потом словно замирают во времени, не старея годами.

Высокий, за метр девяносто, с длинными сильными ногами, крепкой задницей и прессом «стиральной доской». Чуть смуглая кожа, густые чёрные волосы шапкой до плеч, бездонные синие глаза, точёные скулы и тонкие губы, вечно искривлённые в ехидной усмешке.

Сейчас это красивое, почти идеальное лицо напоминало морду щенка, брошенного под дождём. Вот только щенка она бы спасти смогла. А вот от новости о беременности Джеффа не спасла бы.

– Понятия не имеешь, как это работает? Ну… я тебе как-нибудь объясню на пальцах.

Джефф бросил на неё растерянный взгляд и вдруг рассмеялся. Громко и нервно, будтоне нашёл другой реакции.

– Офигеть. Я стану отцом. Ты это представляешь? Я – отец.

Даниэль смотрела, как Джефф расхаживает по комнате. Она очень хотела быть милой, поддерживающей, но с этим у неё сильно плохо. Особенно когда осознаёшь, что это не Джеффу проталкивать сквозь маленькое отверстие целого человека.

– Я пока представляю только то, что у меня экзамены через неделю и репетиции расписаны на месяц вперёд… – Она упрямо сжала губы. – Я не собираюсь бросать всё из-за… этого. – Она направила указательные пальцы себе на живот.

– И я не собираюсь бросать. – Он резко остановился и посмотрел на подругу. – Я не откажусь от своей карьеры, но и от тебя с ребёнком не откажусь. Ты слышишь?

Дани немного напряглась, казалось, остатки здравого смысла (а их и так было кот наплакал) покидали мозг её лучшего друга.

Джефф сел перед ней на корточки. Он смотрел прямо на неё, в её глаза, лицо, наконец, опустился взглядом к ещё плоскому животу. Он впервые был таким серьёзным и собранным, сосредоточенным. Ни пафоса, ни наигранности. Джефф осторожно сжал пальцы Дани, а затем также осторожно притянул в свои крепкие и тёплые объятия.

 Он только что был безумным и неуверенным, тогда почему сейчас ей так безопасно и спокойно?

– Мы справимся. Мы со всем разберёмся. Будем решать по одной проблеме за раз, пока это будет возможно. Я буду с тобой… с вами. Я люблю тебя. Не как женщину, но как человека, с которым я готов разделить жизнь. Ты не должна брать всё на себя, не должна проходить через это одна. Я всегда буду здесь. Прямо рядом с тобой. Что бы ни случилось.

– Ты не обязан… – Даниэль попыталась сбежать от этой обжигающей волны поддержки. От пугающего осознания, что она не одна. – Боже… как всё пафосно звучит… – Она часто заморгала, избавляясь от ненужных слёз. – Надеюсь, здесь где-то есть камеры и операторы, а ты говоришь по сценарию, который писали в кокаиновом припадке.

– Заткнись. – Он покачал головой, и в голосе вдруг прозвучала та самая твёрдость, которую Дани знала с детства. – Я не обязан. И ты не обязана. Но так сложились обстоятельства. Ты станешь мамой, а я – папой.

– На завтра назначено первое УЗИ. – Даниэль доверчиво смотрела в глаза друга, пытаясь найти нотку фальши. Хотя бы намёк, не зная, испытает она облегчение или разочарование.

– Ты же говорила, что врач подтвердил беременность? – в голосе Джеффа блеснула нотка надежды. Что не все анализы пройдены, и результаты могут быть ошибочны.

– Это были лишь анализы и осмотр матки… – Даниэль заговорила мягким и вкрадчивым голосом, словно объясняла ребёнку, почему кошки мяукают. – УЗИ слишком страшно было делать одной. Я хотела дождаться тебя.

Джефф лишь вздохнул. Он крепко сжал ладонь подруги и потянул вверх, заставляя её встать с кресла. Он сам сел в кресло, притягивая девушку к себе на колени и обнимая так, будто он самый тёплый и надёжный плед в этом мире.

– Значит, завтра пойдём на УЗИ после занятий.

Джефф нежно поцеловал Дани в макушку. Они оба замерли, цепляясь друг за друга, совершенно не представляя, что им делать дальше.

Слёзы предательски наполнили её глаза. «Он обалдуй, конечно, – подумала она, – но, если он сказал "мы справимся", значит, так и будет».

***

…На следующий день…

Они сидели в кофейне через дорогу от кампуса. Дани увлечённо поливала молочный коктейль мятным сиропом, а Джефф уже несколько минут размешивал кофе, в котором не было сахара.

– Нам нужен план, – первой заговорила Даниэль, с завистью смотря на большую дымящуюся чашку кофе Джеффа. – Мы не можем оставаться в кампусе.

– Да… – Джефф нервно постучал пальцами по столу. – Нужно искать дом. Хотя бы маленький, но чтобы был наш.

– Наш… – она задумчиво повторила слово. – И как мы это сделаем?

– Объявления просмотрим, обратимся к риелторам. Нам нужно всё посчитать и прикинуть, какой дом сможем себе позволить.

– Боже! У нас будут дети. Два ребёнка. Это… это семья.

На УЗИ врач сначала увидел две маленькие точки, а затем стало слышно, как два маленьких сердечка бьются в унисон. Громко и сильно. Дани потеряла сознание. Джефф тоже хотел, но ему пришлось взять себя в руки. За прошедшую ночь у них получилось смириться с мыслью об одном ребёнке, но два – это уже настоящая катастрофа! И сейчас им нужен новый план. Вместо квартиры искать дом. И не в аренду, а чтобы купить. Они не могли рисковать. Не должно было быть даже однопроцентного шанса на то, что они останутся на улице.

– Детка вот возьми. Тебе кофе сейчас нельзя, но одну чашку в день после таких новостей просто необходимо. – Джефф лишь сочувствующе придвинул к подруге свою чашку

Джефф молчал некоторое время, рассматривая улицу за стеклом кофейни. Люди шли по своим делам, солнце светило по-осеннему ярко. Город ангелов дарил тепло весь год, лишь иногда принося холодный фронт. Они только в начале пути. Новая реальность пугает. У них есть все шансы выжить и выйти из этой ситуации победителями. Но они также имеют все шансы на проигрыш. Как поступить правильно? Каким должен быть следующий шаг? Наконец, Джефф посмотрел на жмурящуюся от удовольствия Дани, которая маленькими глоточками пила кофе:

– Ладно. Значит, так. Мы ищем дом. Растим детей вместе. Параллельно пытаемся строить карьеру.

– Именно… – она кивнула. – Я не собираюсь отказываться от академии. От танцев. От того, ради чего сюда приехала.

– И я тоже не собираюсь… – его голос дрогнул, но был твёрдым. – Но я буду рядом. Всегда.

***

На следующий день Даниэль, заинтригованная словами декана, зашла к ней после последней практики.

– Стелла? Вы хотели меня видеть?

В горле стоял ком. Врач разрешил пока учиться, но настаивал сбросить темп. А главное – беременность в академии была табу. Исключение или академический – других вариантов не давали.

– Да, Даниэль. Я случайно подслушала твой разговор с Джеффом… – Стелла смотрела прямо на неё и начала без предисловий. – Ты беременна?

– Двойня… – Отступать было некуда.

– Чёрт! – Стелла швырнула карандаш на стол и откинулась на спинку стула.

Даниэль понимала. Её отстранят от занятий. Тем более с двойней. Академия не возьмёт на себя такой риск. Да, Стелла когда-то дружила с её матерью – она не выделяла Дани, но помогала мелкими, неочевидными способами: выгодной работой, советами по экзаменационному танцу. Но вряд ли сейчас сможет как-то спасти диплом Дани.

– Тебе даже в кампусе не остаться, – констатировала декан.

– Знаю. Мы с Джеффом уже ищем дом. Сняли все деньги со счетов. Но всё либо неподъёмно по цене, либо трущобы… – Даниэль грустно выдохнула.

– Вы хотите именно дом? – Глаза Стеллы, показалось Дани, вдруг загорелись. – Небольшой, с тремя спальнями и задним двором, я предполагаю?

– Вы читаете мысли?

– Немного. Полагаю, не было красивого жеста с кольцом и коленопреклонённой просьбы?

– Это не то, что сделает нас счастливыми. А то, что в итоге сломает.

– Возможно, ты права. – Стелла переплела пальцы. – Ты много работала. У тебя максимальное количество часов по всем предметам, ни единого прогула, только положительные рекомендации.

– К чему вы клоните?

– Я даю тебе два месяца на подготовку выпускного танца. Сольного исполнения хватит. Все практические часы, когда ты подменяла преподавателей на младших курсах и в школе искусств, я пересчитаю и зачту.

– Вы… шутите?

– И последнее. Мои родители переезжают в Италию и продают свой дом. Хороший, уютный, два этажа, четыре спальни, задний двор обустроен как детская площадка.

– Мы не сможем его себе позволить…

– Даниэль, вам нужно чудо. И я его дарю… – Стелла смягчила голос. – Много лет назад мои родители оказались в сложной ситуации. Одна женщина пустила их в свою квартиру бесплатно, пока мама не родила и они не встали на ноги. Она высылала счёт, они платили, сколько могли. Через пять лет они покрыли весь долг.

– Я… не понимаю.

– Моя мама годами ищет человека, которому сможет передать эту эстафету доброты. Судьба требует вернуть долг. Я уже поговорила с ней.

– Что вы предлагаете?

– В выходные вы с Джеффом посмотрите дом. Если понравится – родители переоформят его на вас. Вы внесёте первый взнос в размере посильной для вас суммой. Остальное – когда сможете.

– Вы предлагаете это… всерьёз?

– Дорогая, у тебя сейчас, кроме Джеффа, никого нет. А твоё будущее только что отправилось в неизвестность. Без надёжного тыла шансов – ноль. Ты не просто талантлива, ты одарена. Дар дан от рождения, талант можно натренировать. Ты должна танцевать. Раз это случилось, я могу помочь. Через два месяца ты не сможешь учиться, но сможешь преподавать, ты ведь этим всегда и занималась. И… кроме того, – в голосе Стеллы прозвучала лёгкая усмешка, – я осталась должна твоей маме одну услугу. Пожалуй я с ней рассчиталась.

***

Шестой месяц беременности превратил Даниэль в неуклюжий шар. Походка стала вразвалку, двигаться было тяжело, а врач всё настойчивее твердил о постельном режиме.

Джефф работал сутками, стараясь заработать как можно больше до родов. Он планировал несколько месяцев провести рядом с Дани и сыновьями. Его упорство приносило плоды: слава росла, а с ней – и доходы. Они пока не шиковали, но смогли обустроить детскую и создать финансовую подушку на время декрета.

Даниэль до сих пор не могла поверить, что живёт в этом доме. Двухэтажный, светлый, с задним двором, разделённым на детскую площадку и зону для пикников. Идеально для молодой семьи.

Однажды, уютно устроившись на диване с пряжей, Дани услышала, как в дом ворвался запыхавшийся Джефф. Глаза его горели. Он тяжело дышал, стоя перед ошарашенной подругой.

– Нам надо пожениться!

Дани икнула от неожиданности. Она ждала чего угодно, но не этого.

– С чего бы это? – выдохнула она.

Джефф присел рядом, положил ладони на её живот и тут же получил два ответных пинка.

– Да, это папочка, детки, – улыбнулся он, глядя на Дани. – Потому что ты мать моих детей. Я хочу, чтобы они были счастливы.

– Ты любишь меня?

– Да! – Джефф не думал ни секунды.

Даниэль лишь закатила глаза и глухо застонала. Ей сейчас только этого энтузиазма не хватало! Джефф мог быть очень упрямым. И если сейчас она не вобьёт в друга толику разума, то Джефф не отцепится от неё с этой идеей.

– Ты любишь меня как нечто большее, чем мать твоих детей и подругу детства? – её голос был спокоен, но взгляд – пронзителен. – Можешь представить, как мы ходим на свидания, спим вместе, целуемся, обнимаемся и остаёмся верны друг другу до конца дней?

Молчание Джеффа было красноречивее любых слов.

– Вот именно, дорогой. Мы будем счастливы, пока будем увлечены родительством. А дальше? Если ты встретишь девушку, которую полюбишь по-настоящему? Ты сожрёшь себя изнутри и возненавидишь меня. Как и я – тебя.

– Мне так жаль, Дани…

– Перестань. Раньше мы были друзьями, теперь мы семья. Но мы не обязаны ради этой семьи жениться и разрушать всё, что у нас есть. Мы не должны играть по правилам общества просто для того, чтобы окружающим было спокойнее.

– Ты стала такой мудрой…

– Беременность меняет. Я внезапно стала отвечать за три жизни одновременно.

– Ты действительно так считаешь?

– Да. Я люблю тебя, но не сильнее, чем брата. Я тоже об этом думала. Давай оставим всё как есть. Мы друг у друга в экстренных контактах, мы оба в ответе за детей. Если однажды мы по-настоящему полюбим друг друга, тогда и поговорим. А до тех пор твоя личная жизнь принадлежит только тебе, как и моя – мне.

***

Близнецам исполнилось семь лет, когда вопрос отношений Дани и Джеффа был снова поднят. Все эти семь лет у их сыновей был образ здоровой семьи. Но вот близнецы уже как два года ходили в школу. И у них появились вопросы. Мальчики легко подружились с одноклассниками и даже два раза оставались на ночь у одного из них. И теперь Патрик и Питер заинтересовались, почему их родители спят в разных спальнях. Почему папа не обнимает маму? И почему мама и папа никогда не целуются по-взрослому?

Как всё правильно объяснить семилетним мальчишкам, ни Дани, ни Джефф понятия не имели. Поэтому решили просто быть честными. Патрик и Питер сидели на высоких кухонных стульях, сложив руки на обеденную стойку, и смотрели на родителей внимательными и серьёзными взглядами. Родители только диву давались, что случилось с их сорванцами после того, как им исполнилось пять лет. Мальчики на самом деле с самого рождения дали жару своим родителям. Ни минуты спокойствия. Шумные, капризные, непослушные, не признающие существования слова «компромисс» абсолютно. Но после пяти лет их словно подменили. Они стали спокойнее, проснулось любопытство и любовь к исследованиям. Они очень любили танцевать. Видимо, гены взяли своё. И сейчас эти два серьёзных мальчика ждали ответов на свои вопросы.

– Мальчики, это очень сложные вопросы, особенно для вашего детского восприятия. Мы попробуем с мамой ответить на них максимально честно, с поправкой на ваш возраст… – начал Джефф, совершенно не представляя, что говорить дальше, но спасла его Дани.

– Я и ваш папа дружим уже очень много лет. Мы познакомились, когда я была маленькой девочкой, ваш папа был как раз такого же возраста, как и вы сейчас. И мы дружили все эти долгие годы, пока взрослели. Вы же знаете, что два человека, которые любят друг друга, в итоге женятся и заводят детей?

Мальчики синхронно кивнули.

– Так вот… с вашим папой у нас этого не случилось. Мы любим друг друга, но как хорошие друзья, как брат и сестра. Мы очень близки, но между нами никогда не было романтических чувств. Просто однажды так случилось, что мы провели ночь вместе, после которой получились вы. Понимаете, что я имею в виду?

– Да, мама. Вы с папой один раз поспали в одной кровати, и у вас появились мы.

– Умнички мои. Да, всё верно. И мы могли бы пожениться и стать правильной семьёй. Но тогда бы мы были оба несчастны и сделали несчастными вас тоже. Мы хотели растить вас вместе, чтобы развиваться самими заботиться о тех, кого мы любим больше всего.

– Вы хотели быть вместе ради нас?

– Мы думали об этом. Но мы очень дорожим нашими отношениями, чтобы портить их чем-то навязанным обществом, потому что это якобы правильно или удобно для понимания окружающих. Ваш папа купил этот замечательный дом, и мы решили взять себе по небольшой комнате, а вам отдать большую спальню. Вас же двое.

– Я очень хотел быть с вами, а мама не справилась бы одна. Поэтому жить вместе в одном доме оказалось хорошей идеей. Это выгоднее, чем снимать две квартиры. Вы всегда под нашим присмотром, и два родителя лучше, чем один. Мы старались дать вам всё, что можем. Мы оба вас любим.

Мальчики поняли не всё. Лишь то, что всё хорошо, у них полная семья, никто не собирается разводиться и уходить из семьи, как это было у Майкла Именно из-за своего друга близнецы захотели прояснить ситуацию. Его родители стали спать в разных спальнях, перестали целовать друг друга, а теперь папа уходит жить в другое место, а мама всё время плачет. И мальчики не на шутку испугались, когда поняли, что их родители живут тоже так. Но всё оказалось совсем не страшно. Родители просто родители, а не муж и жена. И никто не собирался бросать семью или делать их несчастными. Их мир не изменился, и близнецов это вполне устраивало.

– А почему вы спросили о нашей семье? Или… скорее вопрос в том, почему именно сейчас?

–– Родители Майка разводятся. И то, как вы с папой живёте, очень похоже на то, как живут его мама и папа. И мы испугались, что кто-то из вас тоже захочет нас бросить.

Дани и Джефф замерли, не зная, что они испытывают больше: волнение или трепет. Их мальчики просто беспокоились, не понимая, как обстоят дела в их семье.

– Мальчики, мы с папой очень любим вас и любим друг друга, но немного по-другому. И мы хотим быть с вами честными. Если однажды мы захотим что-то изменить в нашей семье, обязательно вам сообщим. Мы расскажем о наших причинах и, что будет дальше. Но мы никогда не перестанем быть одной семьёй.

Этой же ночью, после вечернего разговора на кухне, Даниэль почувствовала, что она в кровати больше не одна. Сонно приоткрыв глаза, обнаружила с обеих сторон от себя близнецов.

Плавное движение двери привлекло её внимание, но в мужском силуэте она быстро распознала Джеффа.

– Не забирай их. Пусть спят со мной… – тихо проговорила она.

– Я и не собирался. Я просто решил накрыть малышей их одеялами. Спокойной ночи…

Джефф накрыл детей и, наклонившись, поцеловал всех троих по очереди в лоб. Даниэль мгновенно заснула. Она впервые осознала, что абсолютно счастлива и ей безумно интересно, что принесёт будущее.

Глава 3. Право на тишину

Даниэль открыла глаза из-за шума очередного спора, между её сыновьями. Её собственные дети, которых она столько лет растила! Поднимали гвалт в несусветную рань, в тот день, когда она могла, поспать подольше. Недаром она, в конце концов, депортировала их к отцу в квартиру напротив, чтобы избавиться от подобных утренних кошмаров. И что удивительно – не испытывала ни грамма вины. Лучшее решение за последние шестнадцать лет.

Но, кажется, это не сработало. Их гениальная планировка – два лофта с общей террасой – оказалась главной бытовой ошибкой. Формально близнецы жили с отцом. Но граница оказалась условной, терраса превратилась в арену для битвы за личное пространство. Дани зажмурилась, пытаясь заглушить их крики. Хотя бы пять минут. Пять минут тишины – и, может быть, она перестанет мечтать сбежать на необитаемый остров.

До первой большой чашки кофе она не была готова отвечать взаимными тёплыми чувствами кому бы то ни было. Сначала кофе. Потом – материнство. И её дражайшие отпрыски прекрасно знали мамино правило номер один, высеченное на скрижалях их семейного устава: сначала кофе, потом утренние разговоры. Почему они это сделали, было загадкой.

К тому же Даниэль уже успела проснуться, сдёрнула халат с прикроватного пуфика и, громко шлёпая босыми ногами по прохладному паркету, направилась по следу ароматного кофе на кухню. Этот путь длиной в пятнадцать метров через гостиную был ежедневным ритуалом очищения, переходом из мира сонной бессмысленности в реальность.

На кухне она увидела Джеффа: в фартуке, он помешивал омлет. Она сморщила нос, пока Джефф стоял к ней спиной. Отвратительный мужчина. Отвратительно бодрый по утрам. Это, наверное, единственное их противостояние, длящееся годами: Даниэль «Сова», Джефф «Жаворонок». Да, они научились сосуществовать, но это никому не мешало строить друг другу рожи и подшучивать.

Дани, зевнув в кулак, рассматривала отвратительно бодрого друга. Джефф как раз повернулся к ней, озаряя огромную кухню своей отвратительно дружелюбной улыбкой. Друг сиял утренней свежестью, игнорируя хмурый, ещё не проснувшийся настрой подруги. Дани с благодарностью приняла чашку и, забираясь с ногами в свой любимый маленький угловой диванчик, сделала первый глоток. Горький, обжигающий и прекрасный.

– Джефф, ты лучший. Я люблю тебя! – пропела она сонным, хрипловатым голосом, сначала глубоко вдыхая насыщенный аромат свежезаваренного кофе, а затем, довольно щурясь, сделала ещё один большой глоток.

– Детка, опоздала с признаниями, – ухмыльнулся Джефф, не отрываясь от плиты. – Я согласился бы на тебе жениться в двадцать лет, но не спустя 10 лет в одном доме.

– А может, я одумалась? – Дани облизнулась, ощущая соблазнительные, пьянящие ароматы готовящегося бекона и яичницы.

– Моё сердце больше не занято тобой, – Джефф подмигнул подруге, выкладывая идеально прожаренные полоски бекона на тарелку.

– И мы все знаем, кем! – сыновья, наконец, выбрались из маминой спальни и вернулись на кухню помогать папе с завтраком. Они прошли к кухонной столешнице и выдвинули самый большой ящик, доставая тарелки, миски, стаканы для воды и сока и себе чашки для кофе.

– Близнецы! – одновременно возмутились Дани и Джефф, обменявшись понимающими взглядами.

Питер и Патрик выразительно посмотрели на потолок, продолжая сервировать круглый обеденный стол почти у самого окна. Она молча наблюдала за сыновьями. «Выселить их к отцу было лучшим решением», – с удовольствием подумала она. Джефф справлялся, хотя сомнения иногда закрадывались. Интересно, как долго эта троица будет на её кухне?

– Не могу поверить, что ты недовольна, когда у тебя каждое утро есть свежезаваренный кофе! – Даниэль изумлённо посмотрела на Джеффа. Она что, вслух сказала?

– Да, ты произнесла своим ртом, дорогая, – Джефф продолжил помешивать яичницу. Даниэль отвела взгляд к потолку. Ну и что. Подумаешь… Пффф. Она в своём доме могла думать что угодно.

– Он у меня был и до этого! – она попыталась сделать вид, что так и надо.

– Да. Но чтобы его получить, тебе обычно необходимо пройти либо через общую террасу, либо через коридор в холле, – Джефф парировал, не отрываясь от готовки.

– Ты подозрительно уходишь от ответа. Только не говори, что заодно с кухней решил отремонтировать всю квартиру и теперь будешь жить здесь вместе с этими противными мальчишками! – она мысленно взмолилась, представляя себе этот кошмар.

Джефф, переворачивая омлет, лишь усмехнулся.

– Расслабься. Мне хватило десяти лет в одном с тобой доме, чтобы навеки прочувствовать ценность личного пространства. Или ты забыла, как мы с тобой плясали от счастья, когда наш риелтор-гений продал нам два чертежа по цене одного, да ещё и на стадии фундамента?

– Да. Он заманил нас выгодной ценой. И здание достроилось в идеальный момент. Дети уже достаточно подросли, чтобы принять новую реальность: мама и папа больше не хотят делить один дом на двоих. Мы купились на параллельно расположенные квартиры, объединённые большой террасой. – Дани с тоской посмотрела в сторону большой террасы, соединяющей их с Джеффом квартиры. Хотя эти два больших помещения больше походили на единый лофт: открытая планировка, высокие потолки и гигантские стеклянные панели вместо наружных стен с великолепным всесторонним видом на Лос-Анджелес и океан.