Неприятное это состояние – понимать, что забрел куда-то и нет пути назад… Холодок пробежал внутри, а потом кто-то мерзко хихикнул, стало пусто и холодно. Явственный смешок показался мне странным. Внутри клубилась холодная хмарь отчаяния, а я хихикаю. Только я ли это? Не мог же я одновременно паниковать и подхихикивать над собой.
– Мог, мог, – услышал я скрипучий голос. Резко обернулся, – но никого… Горы поросшего травой, трупелого валежника, мрачные деревья и тишина. Но там, на луговине она была благостной, приятной, а здесь – предвещала что-то гадкое. Ее глазами на меня смотрела неведомая опасность.
– Кто говорит со мной? Кто? Отзовись!
Но только безжизненное эхо повторило:
…ись… ись…
И снова прозвучал скрипучий голос:
– Дрожишь, это хорошо! Тебе давно пора испугаться.
– Я не испугался, – запальчиво возразил я, а голос скрипнул в ответ:
– Сейчас обомлеешь. Думаешь, спрятался за пчелами и спасся? Нет, от себя не убежишь!
– Да кто ты такой? Чего скрипишь гадости?
– А ты по сторонам-то не зыркай. В себя оборотись, там и меня увидишь…
Я растерялся. Совет вроде правильный. Сейчас много говорят про внутренний мир, но как?
– А ты не мудри. Глаза поверни в себя и увидишь…
Я почувствовал, что мои глаза против воли закатываются под лоб и взор заволакивает темнота. Она становится все гуще и заполняет все пространство видения. В голове образовалась сумятица и мне показалось, что липкая темнота обволакивает меня холодными мерзкими объятиями и утягивает внутрь… Внутрь чего? А я знаю?! Понимал только, что если сейчас не устою, то темнота затянет в бездонную трясину и оттуда мне уже не вырваться. Там конец!
Неожиданно темнота посветлела. Робкая серость появилась где-то на периферии зрения и начала расширяться. Не свет даже, а так проблески и предчувствие утра. Но это уже было что-то. Я потянулся к серой полоске на окраине зрения и почувствовал, как темнота ухватилась за меня, держит основательно. Я задергался, закричал даже, а скрипучий голос во мне протянул:
– Куда… Ты сначала мне в очи погляди, а уж потом будешь дергаться. Ты все увиливал, да теперь-то не уйдешь. Кто в наш мир попал, тому обратно ходу нет…
Мне показалось, что скрипучий голос напрягся, словно преодолевал сопротивление, и я снова задергался. Скрип усилился, и мне стало казаться, что он напрягается все сильнее. Наверное, мои попытки высвободиться давали результат. Я рванулся еще раз и неожиданно почувствовал легкость. Словно после долгой дороги сбросил рюкзак. И сразу серость по краям внутреннего пространства превратилась в ровный спокойный свет. Я метнулся к нему и остановился. Сам себе сказал:
– Ну и чего я трепыхаюсь? Ведь это же только мое воображение и дергаюсь я внутри себя, а так стою себе на полянке…
Скрипучий голос подхватил:
– Вот, вот, на полянке, а мы тебе все кажемся. Попал ты к нам и оттого придумываешь себе всякое…
Не скажи он, что я попал куда-то, я бы, наверное, успокоился и перестал сопротивляться. Но прозвучало это «…Попал» и сразу вспомнилось все. Где я, в каком лесу, на какой полянке… Ведь ничего такого и быть не могло. Приехал к тетке в деревню, отдохнуть хотел, а теперь что?
Скрипучий голос все не унимался:
– Хотел отдохнуть, так входи. Отдохнешь, успокоишься, про все забудешь…
И снова глаза против воли закатились под лоб, будто поворачивались внутрь головы, и меня окружила липкая темнота. Но в этот раз никакого просвета не было. Только тьма и холодная лапа тянулась к сердцу, а я равнодушно наблюдал за тем, как она преодолевает внутренние барьеры и старается ухватить живой огонек в груди. Стало пусто, холодно и на все плевать. Вижу, что лапа тянется к сердцу – ну и что? Коснется его и потушит огонек? Ну и что? Наконец-то все оборвется, перестану метаться и мучиться. Давно пора, да все духу не хватало самому свершить этот шаг. А оказывается, все просто. Нужно только понять, что там, между жизнью и смертью нет ничего страшного. Темнота? Ну, так я каждую ночь в нее проваливаюсь. Усну, только надолго, навсегда. И буду спать, а все житейские проблемы и страдания отвалятся от меня, как высохшая грязь отлетает от одежды. Хватит брыкаться, нужно принять смерть как благость и наконец-то избавиться от опостылевшего мира, от его проблем и необходимости все время чего-то делать. Я готов принять тишину и мертвый сон. Готов! Ты слышишь, я готов!
Скрипучий голос хмыкнул неопределенно и ответил:
– Ты-то готов, а мне как поступать?
Я растерялся. Ведь только что он уговаривал меня уйти в смертную тишину и больше никаких проблем. Только что сулил мне покой и отдохновение… А теперь?
– Эй, ты чего? Я же согласен уйти… Давай, забирай меня…
– Легко тебе – согласился, отказался… А мне потом за тебя отвечать, да? Нет уж, сам решил, сам и делай… А я погодю… Мне от тебя слова нужны были, а не твой уход…
Я слушал скрипучий голос и не мог собраться с мыслями. Как же так? Меня уговаривают, а потом отказываются. Нет, я так это не оставлю… Хотя, чего не оставлю? Идиот я, ей Богу! Меня же умереть уговаривали, а потом отказались. Мне бы порадоваться, а я злюсь, что отказали в смерти… Пока я метался мыслями, вдруг понял, что от былого настроения и следа не осталось. Нет больше желания вечного отдыха, нет и стремления уйти в покой и тишину. Чего я там не видел… Придет время – уйду, а сейчас еще поживу…
Я хотел оглядеться, но понял, что глаза все еще где-то подо лбом. Как закатились, так до сих пор и не вернулись назад. Я попытался восстановить нормальное положение глаз, но понял, что они не слушаются. Внутренним взором я вглядывался в темноту в себе и пытался разглядеть в ней что-то…
Но, ничего кроме темноты увидеть не удавалось. Она была живой и подвижной. Вроде бы все темное, но оказалось, что в ней огромное количество полутонов и оттенков. Я вспомнил, как в детстве мы развлекались. На воду осторожно лили бензин, и когда он растекался по поверхности, добавляли туда разные краски. Причудливые переливы цветов, удивительные цветовые сочетания… Так и внутренняя темнота переливалась, двигалась, смешивалась какими-то непостижимыми темными оттенками… Я бы и подумать не мог, что темнота может быть такой многоликой. Однако… Я видел, но как видел? То ли действительно глазами, то ли еще каким-то непонятным образом?
Я оборвал себя. Какая разница как я вижу. Я опять впал в странное состояние и забыл, где нахожусь. А ведь этот мир не менее фантастичен, чем мои видения. И почти сразу вернулось обычное зрение. Я все также стоял на заросшей полянке. Осмотрелся, но даже намека на тропинку, которая привела меня сюда, не нашел. Как же я попал на эту полянку? Вопрос! Но если я начну его тупо повторять самому себе(а больше задавать его некому) то, скорее всего, сойду с ума. И так психика перегружена проблемами и проблемками, а тут еще такое навалилось… И только я подумал об этом, как снова услышал голос. Не тот, скрипучий, что звал меня в глубины темноты. Другой, молодой и глубокий. Звучал он… Нет, я не смог бы определить источник голоса. Казалось, что воздух на полянке вибрировал, и рождались слова и даже интонации. Причем голос-то не казался безликим. Я небольшой специалист, но мне кажется, что он принадлежал мужчине лет сорока. Вот только обладателя голоса я не видел. Но слышал. А голос спросил:
– Вывернулся от скрипуна?
– Да, – машинально ответил я и сообразил, что отвечаю невидимому собеседнику.
– Ну, раз вывернулся, то сможешь и до нас дойти… На этой поляне твое в тебе оживает и норовит верх взять…
– Как это, мое во мне?..
– Да так вот, ты уже и сам, поди, сообразил, да только не веришь себе…
– Ничего я не сообразил, и куда мне надо добраться?
– Нешто не видишь? – удивился голос. Потом добавил: – Вон сосна раздвоенная стоит? Сейчас солнышко вставать будет, так ты смотри в развилку. Как оно там появится, так сразу и поймешь…
Вокруг было сумрачно, но я думал, что так и бывает в лесных чащобах, а оказывается, солнышко еще не взошло. Значит день впереди и у меня есть время, чтобы разобраться во всем… Значит разберемся…
Солнышко начало всходить почти сразу после слов невидимого собеседника. Над макушками деревьев зарозовело и стало заметно светлее. А потом в развилке сосны появился сверкающий край и следом вверх поплыл ослепительный шар. Я смотрел на него и не мог избавиться от ощущения, что со мной происходит что-то нереальное. Солнце стремительно поднималось вверх. Так бывает только в мультиках. В жизни все происходит гораздо медленнее. Я смотрел, как солнце поднялось в зенит и оттуда начало быстро скатываться за горизонт. Восход и закат занял от силы несколько минут. Эдакого дива я еще не видывал и смотрел на светило с изумлением. И снова прозвучал голос из ниоткуда:
– Ну что же ты не смотрел? Дорожку тебе показали, а ты рот разинул… Сейчас снова восход будет, смотри, не зевай…
Действительно, солнце нырнуло за горизонт, мир погрузился в сумерки, но верхушки деревьев почти сразу порозовели… Я уставился в развилку сосны и увидел, как солнышко поднимается между двух стволов. И дорожку. Нет, не тропинку, как надеялся, а что-то непонятное. То ли затвердевший солнечный луч, то ли сверкающий ручеек от развилки протянулся к моим ногам. И только я заметил его, как время замерло. Солнце остановилось на небе, звуки леса исчезли, и я вновь услышал голос. Только звучал он, казалось прямо в голове.
– Ступай, не бойся. Это для тебя дорожка, не упусти…
Я не стал раздумывать. Шагнул на сверкающую тропинку, и мне показалось, что она поплыла подо мной. Я посмотрел вниз и увидел, что перебираю ногами, хотя мог бы поклясться, что стою на месте. Я чувствовал себя стоящим неподвижно и одновременно видел, что перебираю ногами, размахиваю руками, словом, иду куда-то.
И не заметил, как по сверкающей тропинке дошел до развилки и посмотрел сквозь нее на ту сторону дерева. Я ожидал, что там увижу тот же лес, только сверху, но когда посмотрел, чуть не вскрикнул от удивления: не было ни леса, ни поля, ни луговины – ничего. Только свет колыхался плотным туманом, а в нем сверкала тропинка. Я остановился как раз в развилке сосны и должен был шагнуть дальше, но меня что-то удерживало. А невидимка подбодрил:
– Давай, не топчись на месте. Ждем тебя давно, да ты все никак решиться не можешь…
– На что я должен решиться?
– Да ты на тропинку-то шагни, там все и увидишь… Не тяни, ждем ведь…
И я шагнул… А что оставалось делать? Где я, как сюда попал и что вообще происходит? Может хоть там объяснят. Где «там», я не думал, просто шагнул …
Что-то мигнуло, в голове завертелось, потом свет пропал и снова вспыхнул, будто прожекторным лучом по глазам шарахнуло. Замутило… А потом все исчезло. Я хотел бы объяснить это словами, но не было слов, как и ничего вокруг. Пустота, как ее ни называй, все остается пустотой. А я словно прилипшая к меду мошка, шевелился, но никуда не двигался. И вообще, мое шевеление происходило только в ощущениях, а на самом деле, я висел неподвижно. То мне казалось, что я не двигался, а руки-ноги шевелились, теперь, наоборот…
Но пустота оставалась пустотой недолго. Заклубилось нечто, потекло, обрело очертания и превратилось в знакомую уже полянку с ульями. Я снова оказался на пасеке. Но не рядом с ульями, а будто подпрыгнул, повис вверху и смотрю на пасеку оттуда. Потом это ощущение пропало, и меня выпихнули на солнечную полянку. Я шлепнулся в траву, встал на четвереньки и теперь смотрел на ульи уже снизу. А от них ко мне летели пчелы. Много… Они гудящим облаком окружили меня, но не садились на тело, а гудели на расстоянии, и скоро я понял, что пчелы замкнули вокруг меня гудящий шар. Пчелиный звон перетряхивал пространство внутри шара и вливался в меня. Казалось, что вибрации вытряхивают из меня мусор. Продолжалось так недолго. Пчелы собрались в рой и улетели. А я так и остался в траве. Пахло медом, яблоками и еще чем-то приятным. Я уселся поудобнее и стал ждать: трепыхаться и что-то делать было бесполезно.
Я думал, что появится пасечник, или еще кто-то, но услышал голос:
– С возвращением, сынок!
Я вроде никуда не возвращался, а наоборот, попал в какой-то немыслимый переплет. Но все же поинтересовался:
– А куда я вернулся?
– К себе. Ты-то думал, что живешь в том мире, а на самом деле ты здесь живешь, а туда в гости ходил…
– Ничего себе, гости! У меня там дом, бизнес… Меня там чуть не убили…
– Знаем мы все, знаем, да только не убили ведь! К тебе Странник для того и приставлен, чтобы оберегать от Хозяина… А с убийцей еще не раз встретишься…
– Это еще для чего? Постоянно на его рожу смотреть, радость небольшая…
– Привыкнешь! Тебе еще много чего предстоит, так что не отрекайся…
– А я без него не обойдусь?
– Что ты можешь? Когда бы не Странник, так и лежал в подъезде с простреленной головой…
– Вот спасибо, напомнили… Только я уже мальчик взрослый, могу и сам кое-что…
За спиной раздался смешок, и я резко обернулся. Передо мной стоял Пасечник и ухмылялся. Взрослый ты, взрослый… Только чего же во взрослости своей не остался. Все норовишь в детство вернуться… К тетке в деревню-то зачем поехал?
– Отдохнуть!
– От каких трудов? От бизнеса своего? Нет, милый, это тебя детство позвало, вот и понесся ему навстречу.
– Какое де…– я осекся. В голове отчетливо проявилось желание, которое я старательно загонял в глубины памяти: мне действительно захотелось как в детстве шлепать босиком по траве, вдыхать запах теткиного дома, слушать бульканье самовара и нюхать горьковатый дым горящих в нем палочек… Захотелось… Но при чем здесь детство?
– А при том, что ты от него отмахнулся: вроде, мол, вырос… Старше стал, дурнее, а не вырос… Растут сам знаешь как. Ты же не рос, а в грязи ковырялся…
– Что же, тот мир грязь сплошная?
– Да нет. И там люди возрастают, но ты остановился…
– Я помню, в прошлый раз вы с кем-то во мне разговаривали… Это кто был?
– Он в тебя потому и попал, что твоя веточка для него самой подходящей оказалась. Только ты – не веточка, а крепкий сук. Тебе не с ним внутри жить надо, а самому цвести и зеленеть…
Ладно, сразу не поймешь… Давай-ка, поднимайся, пойдем…
– Куда?
– Вставай, увидишь…
Когда я поднялся, Пасечник взял меня под локоть и потянул к незаметной дорожке. Я раздвинул высокие стебли и едва ступил на тропку, меня будто дернули за шиворот, и я оказался на лесной опушке. Солнечные сосны и трепетные березки шелестели на ветру, а под ними стояла пряничная избушка. Небольшая, но аккуратная и чистенькая. Изукрашена резными деревянными узорами, в оконцах поблескивали стекла, а на крыльце лежал чистый домотканый половичок. Я подошел к крыльцу и остановился: что делать, входить или нет? В этот момент возле крыльца появился Пасечник. Он просто возник из ниоткуда, будто сгустился из прозрачной синевы…
– Ну что же ты встал? Входи…
Я поднялся по ступенькам, толкнул дверь и вошел в сенцы. Там было чисто и пахло хорошо. Пасечник подтолкнул меня, и я отворил дверь в горенку. На чистом полу лежали солнечные пятна, а стены светились янтарным светом. И было пусто…
Я обернулся к Пасечнику, но его не было. Мгновение назад он подталкивал меня внутрь, а сейчас позади было пусто. Куда он делся. Я вернулся на крыльцо, но и там никого! Солнышко яркое, тепло, светло, небо голубое без намека на облачка, и больше никого! Я вообще перестал что-то понимать. Куда меня занесло и как отсюда выбраться, да и надо ли? Я неожиданно для себя вспомнил свою реальную жизнь, и она показалась тусклой и серенькой. Вот те на! Я даже не думал о том, как живу. А сейчас, стоя на крыльце, вдруг понял, что вернусь и снова начнутся скучные до зевоты разговоры о делах и прибыли, о том, что мне надо сделать то-то и то-то… А моим партнерам предстоит… Нет! Не хочу сейчас вспоминать об этом. Здесь хоть и непонятно, страшно, да, наверное, и опасно, но интересно. Все время жду: а что дальше…
Я посмотрел вдаль и увидел над горизонтом темное облачко. Оно стремительно приближалось и чем ближе становилось, тем больше я удивлялся. Сначала подумал, что мне кажется, потом, когда смог различить детали, удивился и подумал: как же здорово похож. Но когда это оказалось рядом, сомнений уже не оставалось. Из безоблачного голубого неба на меня пикировало страшилище. Наверное, так выглядел сказочный змей-Горыныч. Громадные перепончатые крылья, три головы дикими глазами смотрели на меня и взгляд их парализовал волю, сгибал меня, придавливал к земле… Да уж, интересно тут, ничего не скажешь… Еще мгновение и меня попросту проглотит эта сказочная скотина и на том все мои печали прекратятся. Уж лучше скучать в привычном мире, чем сгинуть здесь в зубах у чудовища… Змей спикировал прямо на меня и я, больше не думая, метнулся с крыльца обратно в сенцы. Зверюга пролетел над крышей, и я услышал свист его крыльев. Я понял, что сени ненадежное убежище, торопливо распахнул дверь горенки и заскочил туда.
Что-то мигнуло, опять меня словно дернули за шиворот, голову обнесло, подкатила дурнота, и сознание провалилось во тьму. Я перестал вообще что-то чувствовать.
Глава 13 Вернулся…
Первое ощущение – кто-то гладил меня по щекам. И знакомый голос тетки приговаривал:
– Вот и вернулся… Я так скоро-то не ждала… Оживай, Аркашенька, оживай! Пора уж. Не от чего тебе долго в беспамятстве валяться. Оживай, милый!
Туман в голове рассеялся, и я приоткрыл глаза. Тетя Нина сидела на траве и держала мою голову. Перебирала пальцами волосы и ласково пришептывала:
– Вот и все, окунулся в зазеркалье, теперь вернулся… Все позади уж, оживай милый, оживай…
Я с трудом привстал, потом сел. Тело болело, как после усиленной тренировки. А тетка сидела рядом и смотрела на меня с загадочной усмешкой. Я посидел немного, собираясь с мыслями, а потом вспомнил недавние приключения. Они показались какими-то ненастоящими. Будто в кино сходил. А вот поросший травой теткин двор, знакомый забор и старый сарай – это было из моей жизни. Реальной жизни… Оглядевшись, я спросил:
– Я что, спал? Такое привиделось…
– Нет, Аркашенька. Не спал ты. И не привиделось тебе… Был ты в изнанке мира и оттуда вернулся только что…
– Чего? Какая изнанка мира? Ты, теть Нин, мне сказки рассказываешь, так я ведь не мальчонка уже…
– Я так и думала, что ты не поверишь. Только придется… Ты думал, что все это тебе от усталости привиделось и все твои события в жизни от переутомления? Думал, думал, не отказывайся…
– Да я вроде и не отказываюсь. Только непонятно мне, чего это на меня все стало валиться. И чудеса какие-то, и киллер, и все остальное?
– Видишь ли, милый мой, ты не такой, и потому к тебе притягивает все…
– Как это «не такой…»
– Да вот так… Ты думал, что прожил обычную жизнь и только теперь начал как-то в себе разбираться? Нет, то, что помнишь – это не твоя память, а морок наведенный.
– Я, тетушка, совсем запутался. Почему это моя жизнь – морок? Я все помню о себе… И как в детстве к тебе приезжал на все лето, и что ты с родителями моими разругалась и теперь с ними не общаешься…
– Да, помнишь, только что? Тебе же не простой морок подсунули, когда человек без памяти живет. И память в нем и детские радости, и взрослые беды – все есть… Только тот мальчонка, что ко мне приезжал уже давно другим стал.
– Тетя Нина, давай по порядку. Я совсем запутался… Тебя послушать, так я и не я вовсе. Так что ли?
– Ох, и не просто это объяснить. Ты это, ты, только все в тебе переменилось, и стал ты совсем другим, да в себя пока не заглядываешь, все мирскими суетами живешь…
– Там, в лесу, меня кто-то заставлял в себя посмотреть. Голос такой скрипучий…
– И что увидел?
– Темно там и странно как-то: сначала вроде манил, зазывал, а потом, когда я согласился – отказался.
– Тогда понятно, кто с тобой разговаривал. Ты того скрипуна не бойся. Он только на словах страшный, а как до дела дойдет, сразу в кусты…
– Какие кусты? Неужели во мне еще и кусты растут?
– Ну, ты же все понял. Не цепляйся к словам. Струсил, значит, отступил. Только скрипун этот – самый спокойный из всех, кто в тебе обретается. Вот когда с ними схлестнешься, те спуску не дадут.
Глава 14 Добровольно – в петлю
Встреча с местным олигархом была назначена на полдень. Но я приехал немного раньше. Все знали его нетерпимость даже к минутным опозданиям. А мне надо было произвести впечатление, ведь от первой встречи очень часто зависит дальнейшее развитие событий…
Я сидел в машине, в прохладе кондиционера. Зелень шелестела под ласковым ветерком. Правда, шелеста я не слышал – играла музыка, но это-то мог и додумать. Неожиданно дверь авто распахнулась, и на переднее сидение плюхнулся Родион Петрович.
– Хорошо здесь, прохладно, – сказал он и без всякого перехода начал:
– Я говорил тебе, что не стоит с ним встречаться. Тебе же хуже будет.
Первым моим побуждением было ответить что-то грубое и выставить Странника из машины. Однако тут же вспомнилось, как он спас меня от киллера, и порыв угас. Я как можно вежливее (по крайней мере мне подумалось, что вежливость должна так звучать) сказал:
– Здравствуйте, Родион Петрович!
– Здравствуй, Аркадий, здравствуй! Ты все-таки решился на встречу. Зря. Жизнь себе осложнишь очень сильно…
– Родион Петрович, я эту встречу давно готовил, все никак не удавалось. Почему сейчас я должен от нее отказываться? Я искренне благодарен вам за спасение, но в делах-то позвольте мне решать с кем и когда встречаться…
– Да ты уж решил… Я ведь тебя предупредить хочу, что встреча эта тебе боком выйдет… А так, кто ж за тебя решать будет? Все сам! Мы старались отвести тебя от ненужных знакомств, но ты упрямый, своего добился. Теперь вот последнее предупреждение… Ну а дальше – не обессудь…
– Вы что, мне угрожаете?
– Да помилуй Бог! Предупреждаю только. Вспомни, что с тобой в деревне у тетки Нины было! Там ты не сомневался, а здесь вдруг характер показываешь… Впрочем, как знаешь. На тебя надеялись, но ключей тебе не открыли, потому ты им ничего не поведаешь. Прощай…
– Какие ключи, вы о чем? – воскликнул я. Но Странник открыл дверцу и выбрался наружу. Я тоже выскочил из машины, хотел заговорить, но увидел лишь спину. Странник неспешно уходил по аллейке. Я кинулся за ним, но зазвонил мобильник.
– Слушаю!
– Аркадий Сергеевич? Вас ждут. Анатолий Николаевич готов уделить вам полчаса…
Я оторопел. Порыв догнать Странника исчез. Олигарх хочет общаться со мной целых полчаса. Это знак! Обычно дают несколько минут, а для меня…
Я поднимался по широкой мраморной лестнице. Особняк, в котором олигарх устроил свой офис, был старый, и, вероятно, принадлежал раньше какому-то богатею. Лепнина, мрамор, расписные потолки. Хотя, нужна была большая реставрация. Но даже такое подзапущенное состояние впечатляло. Лестница закончилась площадкой. Единственная дверь открывала передо мной новые возможности, сулила надежды и неожиданные перспективы. Сулила, но почему так сосет под ложечкой? Тоска навалилась неожиданно, да такая, что я хотел даже повернуть обратно… Но дверь распахнулась. На пороге лучезарно улыбалась длинноногая фея.
– Аркадий Сергеевич, проходите, вас ждут…
Барышня тряхнула пышными волосами, указывая в глубину кабинета за дверью. И я шагнул. Подавил тоску и вошел в приемную. Ничего особенного я не увидел. Обычная приемная, стол секретарши, телефоны, компьютер, какие-то горшки с цветами. Все оказалось неожиданно скромно. После мраморной лестницы, старинной лепнины, приемная казалась уголком аскетизма.
Секретарша приторно улыбнулась и сказала:
– Анатолий Николаевич ждет вас, проходите… – и распахнула дверь в кабинет шефа.
Я замешкался на входе, а когда вошел внутрь, даже несколько удивился. Ожидал увидеть что-то особенное – все-таки хозяин олигарх, но… Все было обычным: столы, кресла, несколько картин на стенах. Хозяин кабинета устроился на удобном диванчике и ждал, когда я огляжусь. Потом произнес:
– Верочка, нам чаю и по бутерброду. Я, признаться, с утра ничего не ел. Перекушу с удовольствием. Вы как, не откажетесь?
– Спасибо, я не голоден…
– Ну, все равно, два бутерброда. Я сам их одолею… Итак, Аркадий Сергеевич, ваши предложения я изучил, полагаю, что мы могли бы начать сотрудничество… Безусловно, меня интересует эта сфера деятельности, тем более что в наше время такой проект важен не столько по экономическим соображениям, сколько по духовным. Вы согласны? Я понимаю, что вас интересует извлечение прибыли, но уверяю, внакладе вы не останетесь. Я посоветовался с нужными людьми и решил взять на себя большую часть финансовых затрат. Сегодня я могу это себе позволить…
– Но мне…
– Я же сказал, вы внакладе не останетесь. Мои специалисты прорабатывают частные предложения. Полагаю, ваш интерес будет соблюден.
