Сердце Ледяного Клана. Том 2: Алиса. Наследие жизни и пепла

София Островская

Сердце Ледяного Клана. Том 2: Алиса. Наследие жизни и пепла

Глава 1. Сердце из пепла

Кровь на моих руках была липкой и холодной. Совсем не такой, как в книгах – горячей и алой. Она была темной, почти черной в призрачном свете луны, что пробивалась сквозь холмы вокруг. И его кровь, и моя – все смешалось в одном отчаянном ритуале. Я сжимала его ладонь. Его пальцы, еще недавно такие горячие, что могли обжечь, теперь безвольно лежали в моих. Лицо Всеволода, всегда озаренное внутренним огнем, было бледным и безмятежным. Слишком безмятежным. В мире не должно быть такой тишины, когда речь идет о Всеволоде.

"Нет, – прошептала я, прижимая его руку к своей щеке. – Нет, нет, нет. Это не конец. Не для нас".

Весь мир сузился до пространства между мной и им. До его неподвижной груди и до моего сердца, готового разорваться от боли. Они думали, что убили его. Они думали, что магия Жизни – это лишь для царапин и сломанных костей. Они не знали, кого разбудили.

"Я не позволю, – выдохнула я, и мой голос прозвучал чужим, полным стальной решимости, которую я сама в себе не знала. – Я не отдам тебя".

Я закрыла глаза, отгораживаясь от хаоса. Внутри меня, там, где обычно теплился уютный, живительный родник, теперь бушевал океан. Магия Жизни, которую я так долго сдерживала, которую прятала, рвалась наружу. Она требовала действия. Требовала права вершить то, что было запретно. Я положила ладони ему на грудь, на место, где зияла роковая рана. Не для того, чтобы исцелить – плоть была мертва. Я искала его. Его суть. Ту искру, что делала его Всеволодом – дерзким, яростным, нежным.

"Вернись ко мне", – прошептала я, и выпустила внутреннюю плотину.

Зеленая энергия хлынула из моих рук, но это была не та нежная исцеляющая дымка, что была раньше. Она была густой, как смола, темной, как изумрудная ночь. Она обволакивала его, проникала внутрь, ища крупицу его души, затерявшуюся в небытии. Я чувствовала, как моя собственная жизненная сила уходит в него, как свеча, что сгорает, чтобы дать свет другому. Голова закружилась, в висках застучало. Это была непомерная цена. И тогда я увидела. Не руины, не битву. Я увидела тонкую, серебряную нить, что уходила от его сердца в какую-то пустоту, в черноту, где не было ни времени, ни пространства. Нить нашей связи. Она была холодной и безжизненной.

"Я найду тебя", – пообещала я и ухватилась за нее руками своей души.

Это было похоже на падение в ледяной водопад. Темнота сомкнулась надо мной, завывая голосами забытых предков и шепотом умирающих звезд. Давление было таким, что кости трещали. Это был мир за гранью, мир, куда не должна ступать нога живого. Духи Тени, бледные и прожорливые, сразу учуяли мое присутствие – яркую, горячую жизнь в их царстве холода. Они потянулись ко мне щупальцами из мрака, их безглазые лица исказились голодом.

"Отойди!" – крикнула я, и моя магия вспыхнула вокруг ослепительным щитом.

Прикосновение к ним было отвратительным, словно погружение в гнилую воду. Они шипели и отступали, но я знала – это ненадолго. Мои силы не вечны здесь. Я должна была двигаться вперед, держась за ледяную нить. Я плыла, или летела, или падала – сложно было понять. Вокруг проносились обрывки его воспоминаний: его первый вызов управляющему огнем, насмешливый взгляд отца, холодные глаза Софии… и я. Мои улыбки, наши споры, тепло моего прикосновения. Эти воспоминания были как крошечные островки света в бесконечном мраке. Они согревали меня, давали силы.

Нить вела все глубже. Дыхание перехватывало, тело становилось тяжелым, словно его отлили из свинца. Каждый сантиметр пути стоил капли моей жизни. Но я видела впереди слабую искру. Тусклую, почти угасшую. Его искру. Она пульсировала в такт моему отчаянному сердцу, таким же одиноким и испуганным. Он был здесь. Затерянный, один, отрезанный от всего.

Внезапно Тень передо мной сгустилась, приняв форму. Это был не бестелесный дух, а нечто большее – Древний Страж Порога, существо из самого сердца небытия. Оно не было злым. Оно было безразличным, как сама смерть.

– Живая. Ты нарушаешь равновесие. Уйди, – пророкотал его голос, сотрясая основы моего существа.

– Я не уйду без него! – крикнула я, и слезы, которых не могло быть в этом месте, потекли по моим щекам.

– Цена будет ужасна. Часть твоей жизни навсегда останется здесь. Часть твоей души.

– Бери! – мой голос не дрогнул. – Бери все, что угодно! Но отпусти его!

Я собрала все, что осталось от моих сил, всю свою любовь, всю свою ярость, всю свою надежду. И я направила это в тусклую искру впереди одним-единственным, отчаянным зовом, в котором была вся я:

– ВСЕВОЛОД! – Искра вспыхнула. Ослепительно. Яростно. Как феникс.

Она рванулась ко мне по серебряной нити, которая мгновенно накалилась докрасна. Страж отступил с глухим рокотом. Мир вокруг задрожал и начал рушиться. Я ощутила мощный толчок и резкую боль – будто меня выдернули из ледяной воды и швырнули в пекло. Я снова лежала на холодном камне, надрывно кашляя. Грудь пылала огнем, голова раскалывалась. Но я чувствовала. Чувствовала его руку, которая сжала мою в ответ. Слабo, но сжала.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с его глазами. Они были открыты. Но это были не его прежние глаза цвета расплавленного золота. Теперь они были цвета темного янтаря, и в самых их глубинах пылала крошечная, неукротимая искра магии Жизни. Моя искра. Он был жив.

Тишина.

Она была густой, звонкой и абсолютной, после того оглушительного рева магии и боли. Я лежала на спине, вдавливаясь спиной в колючую траву, и смотрела в высокое, безмятежное небо. Звезды снова и снова зажигались на бархатном синем полотне сумерек. Воздух пах дымом, влажной землей и… свободой. Мы были одни. Где-то далеко остались руины нашей битвы, ушел князь Игнат, исчезла София. Осталось только это поле, ночь и он. Его дыхание было горячим у моего виска. Мы лежали бок о бок, не в силах пошевелиться, просто прижимаясь друг к другу, как два корабля, уцелевших после шторма. Я повернула голову, и мое сердце совершило болезненный кульбит в груди.

Он смотрел на меня. Его глаза, эти новые, странные глаза цвета темного янтаря с моими зелеными искрами, были полны такой бездонной нежности, что у меня перехватило дыхание. В них не было ни ярости, ни боли, только тихое, потрясенное узнавание.

– Алиса, – его голос был тихим и хриплым, будто протертым пеплом.

Одного этого слова было достаточно. Вся стальная решимость, что держала меня на плаву, все чары и могущество магии Жизни – все разом испарилось. Губы задрожали, а по щекам потекли горячие, соленые слезы. Я не пыталась их сдержать.

– Я думала… я думала, что потеряла тебя, – прошептала я, и голос мой сломался на полуслове. – Ощущение, как твоя жизнь угасает у меня в руках… Всеволод, это было хуже любой боли. Хуже смерти.

Он медленно, будто боялся, что я рассыплюсь, поднял руку и коснулся моей щеки, смывая слезы большим пальцем. Его прикосновение было по-прежнему горячим, но теперь это было тепло жизни, а не разрушения.

– Я знал, – тихо сказал он. – Я ничего не видел и не слышал. Была только тьма и холод. Но я… чувствовал тебя. Твое отчаяние. Твою любовь. Она была как единственная ниточка, ведущая домой. И я держался за нее из последних сил.

Новая волна слез хлынула из моих глаз. Я прижалась щекой к его ладони, жадно впитывая его тепло, его реальность.

– Я так по тебе скучала, – выдохнула я. – Даже когда ты был рядом, но одержим местью… та часть тебя, которая смеется, которая смотрит на меня так, будто я – его весь мир… она будто пряталась. А потом и вовсе ушла.

Он закрыл глаза на мгновение, и по его лицу пробежала тень боли.

– Прости. Я… я позволил ему отнять это у меня. Отнять у нас. Он снова посмотрел на меня, и его взгляд стал тверже. – Но ты вернула. Не только мою жизнь. Ты вернула меня.

Он помолчал, его пальцы нежно перебирали прядь моих волос.

– А что… что это? – он слегка коснулся пальцем своего виска. – Я слышу не просто твои слова. Я чувствую… отголоски. Твой страх, когда мы бежали. Твое облегчение сейчас. Это… это ты?

Я кивнула, с трудом сглатывая комок в горле.

– Это цена. Я… я не просто вернула твое тело. Я вплела часть своей души в твою. Наша связь… она теперь не метафора, Всеволод. Мы связаны. Навсегда.

Вместо страха или отвращения, в его глазах вспыхнул огонек изумленного любопытства, того самого, что я так любила. Уголки его губ дрогнули в слабой, но настоящей улыбке.

– Значит, теперь мне придется делиться всеми своими мыслями? Даже самыми глупыми? – он притворно вздохнул, но в его мысленный голос, тонкий, как шелковая нить, прокралась ласковая насмешка.

"Например, о том, как чертовски красивы твои глаза, когда ты плачешь?" – прозвучало у меня в голове.

Я ахнула, и краска залила мои щеки. Я шлепнула его по плечу, но не смогла сдержать смеха сквозь слезы.

– Это нечестно! Ты пользуешься положением!

Он рассмеялся. Тихий, грудной, настоящий смех. И этот звук был лучше любой магии в мире. Он притянул меня к себе, и я уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомый запах дыма и кожи.

– Никуда я не денусь, – прошептал он уже серьезно, обнимая меня так крепко, будто хотел навсегда впитать в себя. – Никуда. Ты зацепила мою душу так крепко, что никакому отцу, никакому князю не оторвать. Я твой. Целиком. И эта новая связь… – он откинулся назад, чтобы посмотреть мне в глаза, – …это не цена, Алиса. Это дар. Самый великий дар.

Мы лежали так, сплетенные воедино, под всходящими звездами. Боль еще была там, где-то на краю сознания, как и тень предстоящих битв. Но в тот момент, в тихом поле, в кольце его рук, слушая биение двух сердец, постепенно сливающихся в один ритм, я знала – мы справимся. Потому что мы больше не двое. Мы – одно целое. И ничто во всех мирах не было сильнее этого. Его смех затих, растворившись в вечернем воздухе, но тепло, которое он оставил, разлилось по мне успокаивающим эликсиром. Мы лежали, сплетенные, как корни древнего дерева, и я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это хрупкое, совершенное мгновение. Даже боль отступила, притихшая под ласковым покровом наступившей ночи.

– Я ничего не чувствую, – вдруг тихо проговорил Всеволод, и в его голосе прозвучала легкая паника.

Я приподнялась на локте, встревоженно глядя на него.

– Что? Что именно?

Он сделал усилие, концентрируясь, и медленно разжал пальцы, смотревшие в звездное небо.

– Пламя. Обычно… оно всегда здесь. Тихий гул под кожей. Шепот, который я чувствую кончиками пальцев. Сейчас… тишина.

Я поняла. Его магия, всегда буйная и неукротимая, затаилась. И для него, родившегося с этим огнем в крови, эта тишина была пугающей и неестественной.

– Возможно, она просто спит, – предположила я, нежно взяв его руку в свои и касаясь пальцами его ладони. – Ты… ты вернулся из такого далека. Ей нужно время, чтобы найти дорогу обратно.

Он смотрел на наши соединенные руки, и его взгляд смягчился.

– Или она не исчезла. Она… изменилась. Я чувствую не тишину. Я чувствую… тебя.

Он закрыл глаза, и его брови слегка сдвинулись.

– Я чувствую прохладу травы под нами, но не так, как кожей. Глубже. Я чувствую, как каждая травинка тянется к луне, как в них пульсирует крошечная жизнь. Это… это ты? Ты чувствуешь мир так?

Мое сердце забилось чаще. Я кивнула, понимая, что он не видит моего жеста, но он и не нуждался в нем. Он знал.

"Да," – послала я мысль, наполняя ее изумлением. "Это магия Жизни. Она не просто во мне. Она вокруг. Я всегда чувствую этот тихий хор всего живого."

Он медленно выдохнул.

– Это красиво. И… оглушительно. Как я раньше этого не замечал?

– Потому что твое пламя всегда пело тебе слишком громко, – улыбнулась я.

Он открыл глаза, и в его взгляде читалось новое, сосредоточенное любопытство.

– А что… что ты чувствуешь сейчас? От меня?

Я закрыла глаза, погружаясь в нашу связь. Это было похоже на прислушивание к далекому морю. Там, где раньше бушевал огненный шторм, теперь плескался теплый, спокойный океан. Его магия была тяжелой, как расплавленное золото, и невероятно уставшей. Но сквозь эту усталость пробивалось что-то новое – не огонь и не жизнь, а некий гибрид. Тихие, теплые искры, похожие на светлячков в летнюю ночь.

– Я чувствую покой, – прошептала я, открывая глаза. – И усталость. Глубокую, как шахта. Но также… тепло. Не обжигающее. А как у очага, в котором только что истлели угли. Оно согревает, а не губит.

– Угли, – повторил он за мной, и на его губах снова появилась тень улыбки. – Мне нравится. Может, мне стоит быть углями, а не пламенем? Это куда уютнее.

Мы снова замолчали, слушая, как вдали кричит ночная птица и как шелестит под легким ветерком трава. Я смотрела на звезды, чувствуя вес его головы на моем плече, ритм его дыхания. Это было так мирно, что боль от недавних событий начинала казаться дурным сном.

– Что мы будем делать теперь? – тихо спросила я, озвучивая вопрос, что висел в воздухе между нами.

Он повернулся ко мне, и в его глазах плясали зеленые искорки, отражая звезды.

– Жить, Алиса. Просто жить. Впервые за долгое время у меня нет плана мести. Нет долга перед титулом. Есть только я. И ты. Он протянул руку и коснулся моего лица. – И это единственное, что имеет значение. Мы найдем тихое место. Далеко отсюда. Где никто не будет искать мага Жизни или сбежавшего принца. Тем более отец думает, что убил меня. Он не верит в твою силу. Он думает, что победил.

– Но твой отец…Всеволод…Если он узнает, что ты жив… – На моём лице появились нотки страха.

– Пока он ничего не знает. Пусть себе правит своими ледяными чертогами, – его голос прозвучал твердо, но без злости. – Я отдал им достаточно. Теперь мой долг только перед тобой. Перед нами.

В его словах была такая простая, такая железная уверенность, что все мои тревоги разом испарились. Он был прав. Мир был велик, а наша связь – сильнее любых тронов.

– Я бы хотела увидеть ваш мир, – сказала я вдруг, сама удивляясь своему желанию.

Через нашу связь я почувствовала, как в его сознании вспыхивает образ – не из книг, а из чьего-то старого воспоминания, может быть, дяди-путешественника. Бескрайняя синева, крики чаек, шум прибоя.

"Мы увидим его"– его мысленный ответ был полон обещания и нежности. "Мы увидим все. Горы, которые тысячу лет не видели маг Жизни. Леса, где деревья говорят шелестом листьев. Мы будем свободны, Алиса. Я обещаю"

Он потянулся ко мне, и его губы коснулись моих. Это был не страстный, а бесконечно нежный поцелуй. Поцелуй обещания. Поцелуй дома, который мы нашли друг в друге. В нем не было магии огня или жизни, но была магия чего-то большего – любви, пережившей смерть.

Когда мы наконец разомкнули объятия, чтобы перевести дыхание, я прижалась лбом к его лбу. Мы лежали так, два одиноких странника под огромным небом, и звезды были нашими свидетелями. Пусть мир подождет. У нас была целая вечность впереди, и начиналась она вот так – с тишины, с доверия и с тепла двух рук, которые больше никогда не разомкнутся.

Глава 2. Древний храм

Мы шли по лесу, и с каждым шагом груз прошлого словно осыпался с наших плеч, как старая, высохшая кора. Всеволод шел рядом, его рука крепко сжимала мою, и сквозь нашу связь я чувствовала не знакомую ярость, а странное, непривычное спокойствие. Он смотрел на проплывающие кроны деревьев, на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, с таким вниманием, будто видел все это впервые.

– Кажется, я никогда по-настоящему не смотрел на лес, – проговорил он, и его мысленный голос был наполнен тихим изумлением. – Только оценивал его с тактической точки зрения: укрытие, засада, путь отступления.

– А как ты смотришь сейчас? – спросила я, чувствуя, как углы моих губ тянутся в улыбке.

Он на мгновение задумался.

– Он… живой. По-настоящему. И он не враг. Он просто есть.

Мы углубились в самую чащу, где деревья становились старше и величественнее, а воздух наполнился влажным, пряным ароматом мха, папоротника и чего-то древнего, забытого. Птичьи трели здесь звучали приглушеннее, а свет фильтровался сквозь плотный полог, окрашивая все в изумрудно-зеленые тона.

Именно здесь мы нашли его. Сначала я подумала, что это просто нагромождение исполинских корней и камней, оплетенных лианами. Но потом мое сердце, вернее, магия Жизни внутри меня, отозвалась тихим, но настойчивым гулом. Родной звон. Зов крови.

Я остановилась, сжав руку Всеволода.

– Ты чувствуешь?

Он кивнул, его глаза сузились.

– Магию. Но не огненную и не ледяную. Древнюю. Как эхо.

Мы сделали еще несколько шагов, и лианы, словно живые, сами стали отползать в стороны, обнажая вход. Это была не дверь и не арка, а два исполинских каменных древа, чьи стволы срослись наверху, образуя стрельчатую дугу. Кора на них была покрыта сложнейшей резьбой, изображающей цветы, звезды, спирали и странных, изящных существ – не то эльфов, не то духов природы. Камень выглядел живым, дышащим.

– Это… храм, – прошептала я, и сердце мое забилось в такт с тем магическим гулом, что исходил от этого места. Смелости мне придала его рука в моей. Мы переступили порог.

И я замерла, затаив дыхание. Мы стояли под огромным, куполообразным сводом, но это был не купол из камня. Корни и стволы древних деревьев сплелись в причудливую, идеальную конструкцию, образуя естественный кров. Сквозь отверстия в нем струился свет, падая на стены. А стены… они были живыми. Они были покрыты бархатным мхом, который светился изнутри мягким серебристо-зеленым светом, озаряя все пространство таинственным, подводным сиянием. В воздухе витали миллионы светящихся частичек, похожих на пыльцу волшебных цветов.

В центре зала росло самое удивительное дерево, которое я когда-либо видела. Его ствол был цвета лунного серебра, а листья – нежно-золотыми. Они не шелестели, а тихо звенели, словно хрустальные колокольчики, от дуновения ветерка, проникавшего сверху. Под этим деревом лежал плоский камень-алтарь, испещренный теми же рунами, что и у входа.

Вдоль стен цвели цветы, которых не было в обычном лесу. Одни напоминали застывшие звезды, другие – крошечные, светящиеся фонтаны. Воздух был напоен их благоуханием – сладким, как мед, и свежим, как утренняя роса.

– Боги, – выдохнул Всеволод. Его голос, обычно такой уверенный, дрогнал от благоговения. Он отпустил мою руку и медленно подошел к серебристому дереву, подняв ладонь, но не дотрагиваясь.

– Я чувствую… здесь не было зла. Никогда. Это место никогда не знало ненависти.

Я закрыла глаза и позволила своей магии растечься, слиться с этим местом. И оно ответило мне. Теплой, ласковой волной, которая омыла мою израненную душу. Это был не просто храм. Это было сердце леса. Место Силы магии Жизни. Слезы снова навернулись на мои глаза, но на этот раз – от очищающей, светлой радости.

– Всеволод…

Он обернулся. В призрачном свете мха его новые глаза сияли, а во взгляде читалось то же потрясение и надежда, что и во мне.

– Это твое, – тихо сказал он. – Это место ждало тебя.

– Оно ждало нас, – поправила я, подходя к нему. Я наконец коснулась коры серебристого дерева. Энергия, мощная и в то же время невероятно нежная, потекла по моим жилам, смывая последние следы усталости.

"Оно защитит нас. Оно… оно нам радо."

Мы обошли весь храм. За главным залом обнаружились небольшие ниши, скрытые завесами из струящихся, светящихся лиан. В одной из них бил родник с кристально чистой водой, которая падала в небольшое озерцо, выложенное гладким, темным камнем. Вода тоже светилась изнутри мягким голубым светом. В другой нише лежали окаменевшие, но прекрасно сохранившиеся свитки и несколько предметов – кувшин из прозрачного, как лед, материала и чаша, вырезанная из цельного аметиста.

– Здесь есть все, – прошептал Всеволод, оглядываясь вокруг. Он подошел к стене и провел рукой по светящемуся мху. – И тепло. Камни теплые.

– Это магия Жизни, – объяснила я. – Она согревает. Она питает это место.

Мы вышли обратно под звонкие ветви древнего древа. Я посмотрела на его лицо, освещенное серебристым светом. На нем не было ни тени сомнения, ни былой боли. Только мир. И решение.

– Алиса, – он взял мои руки в свои. – Мы дома.

Этого слова было достаточно. Оно прозвучало как заклинание, как самая сильная магия. Оно пало на благодатную почву этого священного места и пустило корни.

– Да, – кивнула я, сжимая его руки. – Дома.

Мы сидели у родника, плеская босыми ногами в теплой, светящейся воде, и строили планы. Мы решили, что алтарь под древом станет нашим общим ложем, застелим его шкурами и мягкими тканями. Одну из ниш мы обустроим под хранилище, другую – под мастерскую. И глядя на его спокойное лицо, на то, как в этом волшебном месте даже его опаленная душа обрела покой, я поняла – мы нашли не просто укрытие. Мы нашли саму суть того, за что стоит бороться. Тишину. Безопасность. И любовь, отраженную в каждом светящемся листке, в каждом теплом камне этого древнего храма, что стал нашим причалом после долгого и страшного плавания.

Мы провели в Храме уже несколько дней, но каждый раз, открывая глаза под мерцающим сводом, я ловила себя на мысли, что это волшебный сон. Однако камень под рукой был прохладен и вещественен, а тепло Всеволода рядом – несомненно реально. Сегодня утром я решила исследовать наше новое жилище основательнее. Я осторожно пробиралась вдоль стены, где светящийся мох образовывал причудливые узоры, похожие на древние письмена. Под пальцами бархатистая поверхность пульсировала едва уловимым ритмом, словно дыхание спящего гиганта. В одном месте узор особенно заинтересовал меня – переплетение стеблей складывалось в изображение дерева, очень похожего на то, что росло в центре зала.

– Ищешь секреты? – раздался тихий голос позади.

Я обернулась. Всеволод стоял, прислонившись к косяку "двери", его руки были скрещены на груди, а в глазах играли знакомые искорки. Через нашу связь я ощутила легкую волну любопытства и абсолютного спокойствия.

– Это место полно ими, – улыбнулась я в ответ. – Смотри.

Я нажала ладонью на центр изображения. Камень под моими пальцами мягко подался, и с тихим шелестом часть стены, казавшаяся монолитной, отъехала в сторону, открывая узкий проход, ведущий вниз. Воздух из прохладного тоннеля пахнул влажной землей, старым камнем и чем-то еще – сладковатым и пьянящим, как нектар. Без слов мы обменялись взглядом и, взявшись за руки, шагнули во тьму. Но тьма эта вскоре сменилась мягким свечением – стены здесь тоже были покрыты светящимся мхом, но не зеленым, а нежно-голубым, как лунный свет.

Лестница, вырубленная в скале, вела в просторное подземное святилище. Я замерла на пороге, пораженная. Посередине комнаты зияла глубокая расщелина, а над ней, в воздухе, парил целый сад.

Да, это был именно парящий сад. Глыбы пористого, светящегося изнутри камня, похожего на пемзу, плавали на разной высоте, удерживаемые невидимой силой. На них росли невероятные растения. Одни вьющиеся стебли струились вниз водопадами из крошечных серебряных цветов, другие тянулись вверх, увенчанные соцветиями, напоминающими застывший розовый огонь. Воздух был наполнен их ароматом, и от него кружилась голова.

– Магия земли и жизни, – прошептала я. – Они питаются самой энергией этого места.

Всеволод подошел к краю расщелины и заглянул вниз.

– И воды, – добавил он. – Слушай.

Я прислушалась. Откуда-то из глубин доносился тихий, мелодичный перезвон – будто капли падали в заполненные кристаллами пещеры. Этот звон отзывался в вибрации парящих камней, создавая нежную, умиротворяющую музыку. Мы обнаружили, что по этим парящим островам можно перемещаться – они медленно вращались, и стоило сделать шаг навстречу, как ближайший камень мягко подплывал к ногам. Мы провели там несколько часов, перепрыгивая с одного на другой, как дети, открывшие новую игру. Всеволод, к моему удивлению, смеялся свободно и легко, без привычной горечи. Его магия, все еще тихая, проявлялась лишь в том, что цветы с соцветиями-огоньками распускались чуть ярче при его приближении.

Позже, исследуя дальние стены, мы нашли еще одно помещение – круглую комнату с куполом. Но купол этот был не из камня или корней. Он был сделан из сплошного хрусталя, абсолютно прозрачного. Через него было видно дно лесного озера, которое находилось прямо над нами. Солнечные лучи, преломляясь в толще воды, отбрасывали на стены и пол постоянно меняющиеся блики, создавая иллюзию, будто мы находимся в самом сердце водоема. Рыбки, проплывавшие над нами, отбрасывали на пол причудливые тени, а водоросли, колышимые течением, казались шевелящимися волосами русалки.

– Здесь можно следить за звездами, – предположил Всеволод, глядя вверх. – Или за подводной жизнью. Это… невероятно.