Афганец

Опера опустили глаза, но один – Журин – поднял взгляд:

– На ближайших гонках будет набор?

– Понятия не имею, – пожал плечами Савельев. – Но если слух пошёл – значит, где-то что-то двинулось. Крупная партия. Когда – неизвестно. Откуда – тишина. Где – тем более. Но если крупняк идёт – значит, будет движение. И, скорее всего, через «новеньких».

– А как вписаться, если даже тачки нет? – спросил Басов, щёлкнув ручкой.

– Я придумаю насчет тачки. – отрезал Савельев. – Нужно втереться. Стать своим. Найти организатора. Гонка проходит по принципу «точка-точка» – не перепутайте с другими группами. Не обязательно самим участвовать. Можно завербовать кого-то, надавить, пригрозить. Действуйте. Нам нужен контакт. Остальное – потом.

Он затянулся и выпустил дым к потолку.

– Вопросы?

– Нет, – прозвучало хором.

– Тогда летучка окончена. – Он встал и, подойдя к окну и сорвав несколько стручков лука, остановился в ожидании, когда все выйдут из кабинета.

7

Глава 6 Встреча

6 Октября 2001 года. Американские авианосцы заняли позиции в Аравийском море. 7 Октября они нанесут первые ковровые бомбардировки по Кабулу, Кандагару и Джелалабаду

Время пролетело быстро и незаметно. Наступила первая суббота октября. Савельеву очень хотелось спать, но его супруга, Елена, с которой он был знаком ещё со школьной скамьи, уже стояла у двери, в светлом осеннем пальто.

Они жили в скромной квартире на Гагарина, где каждый предмет, от старого комода до выцветших фотографий, говорил о годах, проведённых в любви и заботе, но сегодня Елена, обычно предпочитавшая тихие утра с чашкой чая, настаивала на прогулке.

– Вставай, Лёш. Я уже всё придумала.

Он приоткрыл один глаз.

– Придумала что?

– Пойдём в парк. Не спорь. Ты всё равно обещал встретиться с Володей. Вот и погуляем.

– А что, он домой прийти не может? Обязательно в парк к нему на работу топать? – пробормотал он, с трудом поднимаясь на локтях.

– Я соскучилась. Он у нас и так последнее время то на учёбе, то на работе. Да и так погулять приятно. Помнишь, как мы с тобой катались на лодке в том сентябре, когда уехали на первую сессию?

Он встал, зевнул и пошёл на кухню заваривать кофе.

– Я ему говорил, не мужское это дело в парке шарики продавать? Тоже мне кооператор. Мы жили как-то на стипендию, ничего. Он что? Мама дай, папа дай, ещё в свой выходной к нему в парк иди. – Савельев заочно отчитывал своего сына недовольно ходя по комнате и собираясь в парк.

Парк Победы, раскинувшийся в сентябрьском сиянии, где листья, золотые и багряные, кружились в воздухе, гудел от детского смеха и мелодий. Воздух наполнялся ароматами сахарной ваты, сдобы и жареных яблок. Где-то в центре парка их сын Володя, которому недавно исполнилось девятнадцать, открыл точку по продаже воздушных шариков. Ему хотелось как можно скорее стать самостоятельным и жить независимо от родителей. Мать, Елена, конечно же, очень скучала, но прежде решила отвести Савельева к прудам, так как после его разговора с сыном прогулка по парку могла быть испорчена. Последнее время они не могли найти общего языка. Володя, искавший себя, бросался из крайности в крайность, а отец, всю жизнь посвятивший борьбе с преступностью, старался держать его в жёстких рамках.

Они взяли лодку, маленькую и уютную, чьи вёсла легли в руки Савельева и заскользили по воде, цепляя плавающие листья. Проплывая возле мостков, Елена, с нежностью и вдохновением осматривающая пейзаж, вдруг остановилась на фигуре у берега, высокой и до дрожи знакомой, и она, не успев даже опомниться и осмыслить увиденное, удивлённо выкрикнула: «Володя? Голованов?»

Савельев обернулся и увидел мужчину, чьи черты, постаревшие, но узнаваемые, пробудили воспоминания о юности. Савельев направил лодку к берегу. Это действительно был Владимир Голованов рядом с какой-то темноволосой девушкой с яркими голубыми глазами, которая, услышав фамилию, посмотрела на лодку, а затем, дёрнув спутника за рукав, остановилась.

Елена с мужем ступили на траву, где Голованов, улыбнувшись, шагнул навстречу, и трое старых друзей, обменявшись крепкими рукопожатиями, стали восстанавливать последние основные события.

– Володя, неужели ты? – спросила Елена слегка дрожащим от удивления голосом.

– Ленка, Лёшка? Вот это встреча! Вы как тут оказались?

– Да вот к сыну решили заглянуть, он тут работает у аттракционов где-то. – Тут же ответила Елена.

– А это кто с тобой? – спросил Савельев, по-доброму, но с присущей детективу внимательностью осматривающий молодую девушку, юную, но неопределённого возраста из-за обилия косметики.

– Подруга, а что? – с вызовом тут же парировала Ясса, наблюдая, как теряются в собственных эмоциях Савельев и Елена.

– Прекрати паясничать. – Остановил её Голованов и тут же, улыбнувшись, продолжил отвечать на вопрос Савельева:

– Это моя дочь Ясса.

– Елена, – представилась жена Савельева.

– Дядя Лёша, – поддержал знакомство Савельев.

– Прям-таки дядя? – Удивилась Ясса и тут же спросила: – Пап, это что? Какая-то родня?

– В таком случае Алексей Константинович. – Осадил её пыл Савельев.

– Почти. – Ответил Голованов. – Друзья моей бурной юности.

– Ну ладно, дядя Лёша, так дядя Лёша. – не унималась Ясса, пытаясь перевести внимание отца с них вновь на себя.

– Было приятно познакомиться, дядя Лёша. Ну мы пошли, пап?

– Приезжайте всей семьёй к нам домой, за город, на выходные. У Яссы день рождения. Ты же пригласишь их? – Обратился он к дочери.

– Конечно, приезжайте, мы будем рады. – Искренне улыбнулась Ясса, добавив:

– Дядя Лёша, Елена, было приятно познакомиться. А сейчас, папа, пойдём, пожалуйста, мне уже очень надо.

***

В юности, трое одноклассников – Алексей, Елена и Владимир, были неразлучны, их крепкая дружба, казалась вечной.

Ещё со школьной скамьи Алексей и Владимир, будучи пионерами, мечтали, став настоящими комсомольцами поступить на юридический факультет и избавить мир от всех бандитов и предателей родины, придумывая хитроумные разоблачения для вымышленных персонажей, которых оба по очереди играли. Они действительно подмечали такие вещи и детали, которые на первый взгляд в глаза не бросались но могли вывести игрока в шпионов на чистую воду.

Оба занимались спортом, как и все мальчишки их возраста проводили большую часть времени на турниках и других легкодоступных спортивных площадках. Оба ходили в одну и туже библиотеку, кинотеатр, школу и даже класс. Им никогда не было скучно за постоянным дружеским соперничеством. Кто больше подтянется, больше прочитает, узнает, пробежит, преуспеет. Но как настоящие друзья всё время стремились друг друга поддержать и помочь справится с отставанием. Они даже читали друг другу книги, кода по школьной программе чтиво становилось чрезмерно скучным занятием. Но это вошло в привычку на много позже, после того как в классе восьмом к ним на урок вошла новая ученица.

Звали её Елена. Она сражу же понравилась обоим мальчишкам.

Елена, чья красота, нежная и притягательная, пленила их обоих. Каждому хотелось проводить с ней как можно больше времени. Что бы это привязанность не повлияла на дружбу двух мальчишек, было принято решение взять её в команду при условии, что она останется только другом. И она действительно стала другом. В школе она сидела за партой с Василием Цигановым, помогала ему с домашкой и на контрольных, он в свою очередь уверенно рассказывал всем, что они встречаются. Елена была не против подобных слухов,

так как это помогало скрыть её настоящие чувства к Голованову. Сказать об этом она конечно же не могла. Не хотела расстраивать Савельева и портить их дружбу. Савельев был хороший парнем и настоящим другом. Он зачастую специально проигрывал Голованову, что бы вместе с ним, искренне наслаждаться его победой. Елену восхищала такая способность к самопожертвованию ради близкого ему человека. С ним она чувствовала себя в безопасности.

Голованов был из бедной семьи, рос без отца, и может потому ему всегда хотелось стать кем то больше чем он есть на самом деле. За этим стремлением он преодолевал невозможные барьеры. Елене же, находясь рядом с ним и питаясь его целеустремлённостью, казались открытыми все дороги мира.

К восемнадцати годам, вся троица выпустившись со школы с золотыми медалями, решила отмечать свой выпускной в трёхкомнатной квартире Савельева. Его отец, будучи деканом юридического факультета, обещавший обоим зачисление, заблаговременно, вместе со свое женой уехал на летнюю дачу, оставив квартиру своему сыну в полное распоряжение.

Голованов и Елена часто бывали в гостях у Савельева. Готовились к экзаменам, читали книги и даже смотрели по цветному телевизору самый популярный фильм под названием «Место встречи изменить нельзя», жарко обсуждая, как бы они поступили в том или ином случаи.

В этот же раз, отмечая выпускной, они суетились с самого утра, сами себе накрывая на стол и к середине дня, когда всё было готово, открыли первую бутылку шампанского, затем портвейн, вино и даже отцовский, подарочный коньяк.

К вечеру того же дня, Савельев выйдя освежиться в ванную комнату, там же и отключился, а Елена со слезами на глазах, призналась Голованову в своих чувствах, а он сознался, что влюблён в неё с их первой встречи. Дальше случилось то, что было неизбежно.

Они поцеловались.

Сначала робко, словно боясь нарушить очарование момента. Но в этом поцелуе было всё: и скрываемое годами влечение, и облегчение от признания, и безумная радость того, что чувства оказались взаимными. А дальше… всё развивалось, как это часто бывает у подростков на грани взрослой жизни, в атмосфере интимности, свободы и растерянного счастья.

То, что случилось дальше, можно описать как мгновение истины, к которому они оба шли – через годы молчаливой симпатии, юношеской нерешительности и тихого страха разрушить хрупкое равновесие троих друзей.

Это действительно было неизбежно – не в грубом физиологическом смысле, а как логическое завершение накопленного между ними. Первый секс, наполненный трепетом и неловкостью, случившийся не из похоти, а из любви, давно сдерживаемой и наконец отпущенной на волю.

Но за этим неизбежным стояло нечто большее. Они знали, что всё изменится. На утро всё уже будет по другому и их дружба уже не будет прежней.

Но в ту ночь, в той квартире Савельева в последние часы их беззаботной юности, это не имело никакого значения.

***

Утро было солнечным и очень тихим. В открытую деревянную форточку залетал тополиный пух, разносимый свежим ветерком по комнате, и разгоняя запах сигарет, перегара и чего-то нового, почти неуловимого. Елена проснулась увидев сидящего рядом с ней на диване Голованова, его мощные плечи, рельефно выделяющиеся мышцы на его спине с небольшими царапинами от её ногтей, пробудили приятные воспоминания ночи. Она нежно прикоснулась щекой к его голой спине.

– Привет. – сказала она.

Он сидел хмурый и о чем-то напряженно думал, но, услышав её голос, тут же как будто бы расцвел и, улыбнувшись, ответил:

– Привет. – Он развернулся, взял её за подбородок и, притянув к себе, поцеловал.

В этом поцелуе чувствовалось всё его желание и страсть, но он, с трудом остановившись, чтобы не поддаваться искушению, сказал:

– Ты должна сейчас уйти, а Лёшке сказать, что ушла ещё вчера вечером. И сказать так, как будто сегодня ничего не было.

– В смысле? – Удивилась Елена, вставая с дивана и начиная потихонечку одеваться.

– Я придумаю, как ему сообщить о том, что мы теперь вместе. Мы же вместе? – спросил Голованов, смотря на неё пронизывающим взглядом, как тогда, когда они с Савельевым играли в шпионов, стремясь разоблачить любую ложь.

– Да. Вместе. – Радостно ответила Елена, продолжив ускоренно собираться, полностью доверяя словам Голованова, чтобы ни в коем случае не вставать на пути его планов.

«Раз он сказал уйти сейчас, значит, он придумал план, как сохранить дружбу всех троих», – рассуждала она. Потому, наспех собравшись и ещё раз поцеловав Голованова, вышла на улицу. Через несколько часов проснулся Савельев и, услышав, что Елена ушла ещё вечером, больше не поднимал эту тему.

Следующая неделя прошла как обычно, за исключением того, что Савельева у подъезда подкарауливал Вася Циганов. Он накинулся на Савельева с кулаками, но был быстро повержен.

– И зачем был этот маневр? – спросил Савельев, подавая руку лежащему на земле Циганову.

– Будешь знать, как чужих девок уводить. – Отряхиваясь, ответил Вася.

– Что за бред? Ты же с Ленкой встречаешься. А она друг. Больше ничего.

– Да? – Недоверчиво ответил он. – Что ж это она мне тогда заявила, что между нами всё кончено? А на мой вопрос «Кто?» сказала: «Друг». А кто её друг? Ты! Так что чё ты мне мозг паришь? Признайся, и разойдёмся миром.

– Почему я? Нас же двое.

– Так это ведь ты в неё явно влюблён, а не Голованов! – Выдал своё заключение Вася.

– Да. Я – Признался Савельев. – А давно она тебе это сказала?

– Сразу после выпускного. Уже с неделю.

– Уже неделю? А мне ничего не сказал. Обскакал значит. Так друзья не поступают – Задумчиво пробормотал Савельев.

– Я бы пришел раньше, но только сегодня узнал, где ты живёшь. – Продолжал отвечать Циганов, думая, что речь всё ещё о нем.

– А я ведь с ним в поддавки играл. Вот она, благодарность. У меня же в доме мою же любовь. – Продолжал мыслить вслух Савельев, не обращая внимания на ответы Циганова. А затем резко спросил:

– Слушай, Вась, а у тебя же батя в нашем военкомате работает? Верно?