Свидание в лифте

– Где там моя сладкая девчонка? – услышала я папин голос и его приближающиеся шаги.

– Я здесь, – хохотнула я, конечно, понимая, что речь далеко не обо мне.

– Не. Престарелые девчонки нас не интересуют, – довольно мурча пробасил папа и подхватил на руки Варю, которая уже бежала в его распахнутые объятия.

– Пливет, деда! – она крепко обхватила его шеи и, смеясь, подставляла щёчки дедовым бородатым поцелуям.

– Вов, ну, говорила же побрейся. Куда ты своей наждачкой к ребенку лезешь? – мама, как обычно, доводила папу до идеала и вместе с тем до желания дотянуться до ружья.

– Нам с Варварой нравится. Да? – вопросил папа.

– Не ругай моего деда, – строго потребовала Варя, но бабушкиному поцелую щечку подставила.

– Что вы, что вы? Заступница дедова растёт, – мама слегка потискала Варю и тут же взяла меня в оборот. – Давай, быстрее раздевайся, и пошли на кухню. Поможешь с салатами. Скоро гости приедут, а у нас конь не валялся.

– Сама какую-то фигню затеяла, а теперь тут все вместе с ней прискакивать должны, – фыркнул папа, унося Варю с собой в зал.

– Ой, – мама нервно отмахнулась от него и повела меня с собой на кухню. – Режь салат. Я пока посмотрю, как там у меня мясо индейки.

Я помыла руки, отерла их полотенцем и села на стол, лениво нарезать салат, пока мама со скоростью электровеника суетила по всей кухне.

– А какая официальная причина ужина? Ну, помимо неофициальной случки меня и тридцатисемилетнего мальчика, – поинтересовалась я, нарезая огурец для салата, вместе с тем дегустируя его.

– Чем старше ты становишься, тем больше похожа на своего отца. Оба рады плыть по течению и не шевелиться. Что не предложишь, всё не так… – мама ворчала, шурша фольгой на индейке.

По сути, с её стороны мы с папой именно так и выглядим – безынициативные, медлительные и долго раскачивающие. На нашем фоне мама – вечный двигатель. Она всегда что-то делает, куда-то бежит-спешит, но все её действия сопровождаются излишней суетой. Она часто делает много того, чего делать, по сути, и не нужно.

Например, искать мне жениха, а себе проблему в виде ужина, во время которой она не упустит возможности выпендриться перед подругой тем, какая она вся из себя классная хозяйка.

В общем, мама права – пока она создаёт суету, в которую пытается вовлечь всех, мы с папой спокойно делаем то, что считаем нужным.

– Просто, мам, хочу сказать, что этот жених – последний, которого ты мне поставляешь и ужин с которым я сегодня потерплю. В следующий раз мы поругаемся с тобой.

Я пыталась звучать спокойно и неагрессивно, но мама посмотрела на меня так, будто я оскорбила её последними словами, а в конце сказала, что она приёмная.

– Можно подумать, я для себя стараюсь, – она с силой задвинула противень с индейкой обратно в духовку и захлопнула её.

– Именно так я и думаю, мам. Я тебе уже сто раз говорила, что мне никого не надо. Нам с Варей хорошо вдвоём. Обстирывать ещё кого-то и готовить дополнительную порцию еды я не хочу.

– Это ты так говоришь только. А вот найдётся тот самый, и по-другому запоёшь.

– Угу. От одного уже попела, – пробубнила я себе под нос.

– И, вообще! – мама круто повернулась ко мне, перестав мять картошку в пюре. – Как можно в доме без мужика? Ну, сама-то подумай. Что это за дом такой?

– Сходи ко мне в гости и посмотри, что это за дом такой. Обычный. Как у всех. Только носки по углам не валяются и на диване никто не пердит.

– Ты, предвзята, Юль. Нельзя мерить всех мужиков по одному неудачному опыту.

– Мам, ну ты сама подумай, какие мне сейчас могут попасться мужчины моего возраста. Ты уже сама мне вдовца подсовываешь. Кого ещё мне ждать? Этот вдовец, кстати, не Синяя Борода, не?

– Юля! – мамина нижняя губа дёрнулась от возмущения.

– Что? – я не смогла сдержать смех. – Ну, правда. Мало ли, какие проблемы у мальчика тридцати семи лет. Не знаю, как тебе, а мне странно, что он ходит с мамой знакомиться с женщинами.

– Короче, – мама авторитетно нависла надо мной, уперев кулаки в бока. – Чтобы за ужином вела себя прилично. Ясно? Без ваших с папой шуточек. Никита – хороший мальчик.

– Боже, – закатила я глаза. – Он ещё и Никита.

Мы с мамой накрыли на стол, пока папа и Варя строили корабль в бутылке. Я бы с удовольствием присоединилась к ним, но меня не пустили.

Ко мне же жених едет.

И вот, звонок в дверь, мама прикинулась милейшей женщиной, чтобы ничего не подозревающий жених сразу не понял, кто достанется ему в тёщи.

Дверь открыла мама. Я сделала самоотвод. Можно подумать, я так сильно ждала этого ненужного мне жениха, что бежала со всеми наперегонки, торопясь открыть ему дверь.

– Ой, а у нас тут немного неприбрано, – скромно протянула мама, которая сегодня весь день только и делала, что занималась уборкой.

– Не наговаривай на себя, Тань, – услышала я приятный женский голос, в котором вместе с тем слышались нотки строгой учительницы. – А пахнет-то как вкусно!

– Ой, да это я индейку на скорую руку запекла, – отмахнулась мама.

Индейка, которую полдня мариновали и столько же отбивали, шокировано икнула в духовке.

– А где красавица-то твоя? – вопросила мамина подруга, и я, закатив на секунду глаза и тут же взяв себя в руки, вышла из кухни.

Испытывая крайнюю неловкость из-за сложившейся ситуации, вышла из кухни и всех поприветствовала.

– Вот моя красавица, – гордо протянула мама.

– Никитушка, ну не стой. Подари девушке цветы, – учительские нотки в голосе маминой подруги стали более явственны. Не удивлюсь, если они с сыном до сих пор живут вместе и она бьёт его указкой.

Я перевела взгляд на, прости Господи, Никитушку, и едва не ушла в ту же секунду, строить кораблик с папой и дочкой.

Прилежный с виду дядька, или, по-маминому, хороший мальчик, подарил мне букет самых дешевых цветов, которые только могут быть в цветочном магазине. Но сделал это с таким посылом, будто вырвал специально для меня всю Красную книгу.

– Рад познакомиться, – кивнул он с почтением и тут же поправил темные волосы, которые ему, похоже, причесывала его мама. – Наслышан о вас, Юлия.

– Да? – чуть вскинула я брови и перевела вопросительный взгляд на маму. – Надеюсь, только хорошее?

– Лучшее, – заверил меня Никитушка, поверх идеально выглаженной рубашки которого была надета вязаная жилетка.

Одним словом – жених!

– Проходите к столу, – мама гостеприимно позвала всех в зал, где был накрыт стол.

Папа с Варей пока не показывались, спрятавшись в комнате родителей, но, зная маму, так просто им отсидеться она не даст. В этом сводничестве принимать участие будут все.

Перед тем, как сесть за стол, гости помыли руки и похвалили мамин порядок. И не лениво же им было обращать внимание на каждую безделушку.

– Юленька готовила салаты. Всё свежее, овощи свои, с огорода… – мама тем временем впечатляла гостей.

Я пока предпочитала отмалчиваться и наблюдать за всем со стороны. Но это до поры до времени. Скоро мамы начнут состыковку своих дитяток, а там уже будет не отвертеться.

– Володя, Варвара, ну идите же за стол, – мама старательно маскировала раздражение за натянутой улыбкой. Её явно начинало бесить, что во всей этой ситуации старается только она, её подружка и жених в вязаной жилетке.

А я всё это время старалась делать вид, что не замечаю того, как Никитушка и его мама периодически разглядывают меня, как товар за витриной магазина. И по их взглядом непонятно – приглянулась я им или нет.

Папа с Варей пришли за стол. Соблюдая приличия, оба поздоровались с гостями. Папа даже пожал руку женишку, но, судя по тому, как он откашлялся в кулак, пряча улыбку и глядя на меня, Никитушка ему понравился так же сильно, как и мне.

Далее начался тихий звон посуды, который нарушала только Варя, периодически общаясь с дедом. Странно, что она не обратила никакого внимания на гостя, который всеми силами старался вовлечь её в разговор. А когда он коснулся её маленького локтя, чтобы она обратила внимание на его персону, я была готова воткнуть ему в эту руку вилку.

Без шуток.

Но в дело вмешался папа, которому этот жест тоже не понравился.

– Ты руки-то не распускай, парень, – осадил он Никитушку, который тут же поспешил спрятать руки под стол и нацепить самую интеллигентную улыбочку. – Варе надо будет, она сама на тебя обратит внимание.

– Я просто подумал, что она не расслышала меня, – попытался оправдаться жених, на лбу которого от папиного прямого холодного взгляда мгновенно появились бисеринки пота, а лицо его стало пунцовым.

– Моя внучка не глухая, – сурово пробасил папа. Перевел красноречивый взгляд на маму, губы которой сжались в тонкую белую нитку, и вышел из-за стола, позвав за собой Варю. – Варь, наелась?

– Ага, – дочка закинула ещё кружочек огурца в рот и поспешила за дедом, который вышел из зала.

Над столом повисло напряжение. Было видно, как неловко маме, как не по себе жениху, и как раздраженно на меня и на маму смотрит потенциальная свекровь и сватья. Она сжимала в руках вилку и нож и явно готовилась применить их не на многострадальной индейке.

– А кем работает твоя дочка, Тань? – спросила она так, будто меня здесь не было.

– В отделе кадров, – мама быстро зацепилась за эту тему. – Она там самая главная. Без её подписи ничего не делается.

– Мам, ты преувеличиваешь значимость моей должности, – бросила я, потягивая из стакана сок.

Сейчас бы вина. Красного. И побольше. С таким сватовством без бутылки не разберешься. Но я сегодня за рулём.

– А мой Никитушка стоматолог. У него своя клиника. Так что в своей сфере он тоже самый главный. По-настоящему, – высокомерно добавила мама Никитушки, глянув на меня так, будто сказала «выкусила?».

– Ну, мам. Перестань, – скромно поморщился жених. – К чему это хвастовство? Мы с Юлей как-нибудь сами это между собой выясним, кто главнее. Да, Юлия?

Глядя на то, как он поправляет все предметы, стоящие рядом с ним на столе, доводя их до какого-то только ему понятного порядка, я, почему-то, сразу вспомнила образ убийцы из книги «Милые кости».

Такие душные прилизанные дядечки никогда не вызывали у меня доверия. Не может адекватный человек быть настолько помешанным на порядке вокруг себя. Он даже говорит так, будто очень нудный человек пытается ненавязчиво протолкнуть и навязать своё мнение.

Вроде, ничего такого не сказал и не сделал, а рука так и тянется к кирпичу, чтобы дать ему по башке.

Полностью отталкивающий человек.

Он даже имя моё старается произносить так, как оно написано в паспорте.

– Ох, и кстати, – уже по началу предложения, сказанного мамой Никитушки, я поняла, что сейчас начнётся хвастовство. – У Никитушки своя трёхкомнатная квартира. В центре. Так что у Варвары будет своя комната, – она перевела на меня взгляд как раз в тот момент, когда я от удивления её скорости по сводничеству была готова захлебнуться соком. – А что ты так удивляешься, Юля? Мы все взрослые люди и все прекрасно понимаем, для чего мы здесь собрались. Ты не переживай, никто тебя твоим ребенком попрекать не будет. Ты уже не молодая. Понятно, что со своим багажом. Все мы не без изъяна, – хохотнула она цинично и переглянулась с сыном. – Сначала поживете так, а потом и общего родите. А там, глядишь, и ещё одного.

Ну, охренеть вообще!

Она только что назвала мою дочку изъяном или мне послышалось?

Я несколько секунд металась от желания выйти из-за стола немедленно и послать всех куда подальше до желания выплеснуть сок из стакана этим, с позволения сказать, гостям.

– А от чего умерла ваша жена, Никитушка? – спросила я, поставив стакан на стол у своей тарелки. Уж слишком велик был соблазн выплеснуть его содержимое в лица напротив. – Мама сказала, что вы немножко вдовец.

– Юля! – шикнула на меня возмущенно мама, пока гости недоумевающе переглядывались.

– Что? – развела я руками и подалась вперед, уперевшись локтями в край стола. – Все же взрослые люди, да? Так что случилось с вашей женой, Никитушка? – я заглянула в его глаза пристально и хладнокровно, хоть и сохранила на губах подобие милой улыбочки.

Он снова покраснел и начал потеть. Точно сказать не могу, но, кажется, я начала понимать, что так выглядит не его смущение, а злость.

Он реально начал злиться.

– Несчастный случай, – поторопилась сказать за него его мама, пока сам Никитушка сжимал и разжимал кулаки, в которых держал вилку и нож. – После душа она поскользнулась в ванной, упала и ударилась головой об унитаз. Так бывает.

– Вы били её? – сверлила я взглядом Никитушку, в глазах которого вспыхнул испуг.

– Юля! – уже громко возмутилась мама.

– Что?! – невинно похлопала я ресницами. – Мне просто интересно, сколько раз его покойная жена ударилась об унитаз, прежде чем настал последний. А что такого? Все взрослые люди… – я с наслаждением пародировала маму Никитушки и наблюдала за тем, как эти двое торопливо отирали губы салфетками и выходили из-за стола. – Ну, так что, Никитушка, били или нет? Простой вопрос.

Я не поленилась даже достать телефон и сфотографировать этого жениха на тот случай, если полиции пригодится его фотография для объявления в розыск.

– Ну, знаешь, Татьяна! – мама Никитушки вся тряслась от злости. Ещё немного и идеальная шишка из волос на её макушке вспыхнет как бенгальский огонь. – Я не думала, что нам придётся иметь дело с такой хамкой. Ты говорила, что твоя дочь нормальная, хозяйственная и тихая. А это что?! – махнула женщина рукой в мою сторону. – Что за хабалку ты воспитала?

– Ты за языком следи, подруженька, – я удивилась тому, как мама воинственно вышла из-за стола и встала на мою защиту. – Привела мне какого-то мямлю зализанного. А рассказывала о нем так, будто там молодой Ален Делон, не меньше!

– Заткнулись все! – папин командирский голос ворвался в бабский скандал. В квартире резко стало тихо, но громы и молнии между собравшимися никуда не исчезли. Папа обвёл всех суровым взглядом, остановился на мне. Понял, что я реально злая, и вновь обратил внимание на остальных. – Собачиться будете на улице. В квартире внучка. Ещё хоть кто-то пикнет, провожать я вас буду с помощью ружья. Я понятно объясняю?

– Семейка, – брезгливо выплюнула гостья и поспешила ретироваться в сторону прихожей, прихватив сыночка с собой.

Сыночка, в свою очередь, не поленился забрать букеты, подаренные мне и маме. С самыми оскорбленными выражениями лиц они покинула квартиру, а я, наконец, смогла выдохнуть и расслабиться.

– Довольна? – обратился папа к маме, которая злым взглядом сверлила закрытую дверь.

– Кто ж знал, что всё так повернётся? – уныло вздохнула мама.

– А я тебя сразу сказал, что идея – хуйня. Но ты ж меня не слушаешь. А потом получается, вот это, – указал он многозначительно на дверь. – Дочка им моя с багажом и не молодая, – возвращался он в зал, ворча. По пути обнял меня одной рукой за шею и повёл за собой. – Вон какая красоточка вымахала! Тридцатник вообще не дашь! – он чмокнул меня в висок. – Шли нахуй таких женишков, Юлька. Нам и без них хорошо.

– Согласна, – кивнула я.

– А теперь давайте пожрём нормально. Без этих ужимок, – папа по-хозяйски сел за стол на своё место, а я рядом с ним. Включил телевизор, отшвырнул нож и взял только вилку. – Нахрена ты эти ножи достала, Тань? Мы в ресторане, что ли? И нож им, блядь, и вилку…

В общем, сватовство переросло в уютный домашний ужин.

Мама первые часа полтора ещё обижалась и была загруженная. Дала мне свой телефон с «Одноклассниками» и потребовала удалить из них несостоявшуюся сватью. Я её, конечно, добавила в чс, но не знаю, как мама будет удалять её в понедельник на работе. Им ведь всё равно придётся увидеться.

Варя, к счастью, не поняла, что случилось, да и в целом даже не поинтересовалась, куда делись те странные люди. Главное, что на столе был тортик и сок. Остальное – сущие мелочи, недостойные её внимания.

Доволен всем был только папа, который без повода получил целый праздничный стол на ужин. Он, передача про рыбалку и куча еды на столе.

Ну, хоть у папы всё шикарно сложилось.

Вечером, когда уже стемнело, я помогла маме убрать со стола и помыть посуду. Родители уговаривали меня остаться с ночевкой, но предпочла поехать домой, чтобы расслабиться и отдохнуть после пережитого вечера.

Мама хоть и выглядела так, будто отпустила всю эту ситуацию с неудавшимся сватовством, но я понимала, что она просто ждёт, когда уснёт папа, чтобы можно было вновь поднять эту тему и высказать ещё на один круг. А мне на сегодня впечатлений уже хватило.

На парковке у дома моё место было свободным. И, что самое удивительное, здоровенный джип соседа стоял на своём парковочном месте и не перекрывал моё. Наверное, завтра снег пойдёт. А ещё дождь, град, и пальмы вырастут.

У соседа появился нюх. Обалдеть!

Припарковавшись и заглушив двигатель, я повернулась к Варе и обнаружила, что дочка крепко спит в своём кресле. Стараясь быть тихой, я вышла из машины, обошла её и открыла дверцу со сторону дочки. Аккуратно отстегнула её от кресла и взяла на руки так, чтобы она обняла меня за шею, а я свободной рукой могла закрыть машину и поставить её на сигнализацию.

На подходе к подъезду, не видя, что внизу, пыталась одной рукой достать из сумочки ключи. Мысленно ругала себя за то, что не сообразила достать их до того, как взяла дочку на руки. Если разбудить Варю сейчас, то уложить её спать будет проблематично, ибо этот маленький энерджайзер уже наверняка подзарядился и снова вряд ли захочет спать.

– Да где ты?! – ворчала, перебирая содержимое сумочки.

Подъездная дверь запиликала, а я с облегчением выдохнула, поняв, что сейчас она откроется.

– …минут через двадцать буду… – голосом, в котором читалось веселье и расслабленность говорил сосед. Лёша. Именно он вышел из подъезда и, увидев меня и бросив взгляд на спящую на моём плече Варю, понизил голос почти до шепота и ответил невидимому телефонному собеседнику. – …короче, без меня не начинайте, – сбросил звонок, быстро убрал телефон в карман рваных модных джинсов и специально для нас с Варей открыл подъездную дверь пошире. – Помочь? – спросил он одними губами, кивнув на дочку.

– Нет, спасибо, – тихо ответила я, заходя в подъезд.

Дошла до лифта и потянулась к кнопке вызову, но меня опередил чей-то палец с татуировкой, нажавший её быстрее меня. Взглядом по руке я добралась до лица, минуя татуированную шею, виднеющуюся из-за широкого ворота серой футболки, и поймала, как этот мажористый с виду нахал мило улыбнулся, глянув на Варю, которая расплющила пухлую щечку по моему плечу.

Лифт приехал, створки разъехались, я вошла в лифт и встала в одном из углов, думая, что парень тоже поедет вверх. Но он лишь нажал кнопку нашего с Варей этажа и, подмигнув мне, тихо сказал:

– Завтра носки с клубничкой. Не забудь.

А затем ему кто-то позвонил, он ответил на звонок и, говоря о том, что он уже едет, вышел из подъезда, очевидно, спеша на какую-то вечеринку.

Вечер пятницы. Он молодой, холостой.

Ноль процентов осуждения.

А мне всё же пришлось отыскать связку ключей в сумочке хотя бы для того, чтобы попасть в квартиру.

Варю я аккуратно уложила в постель, раздела и оставила дверь в её комнату приоткрытой на тот случай, если она проснётся и не сразу сообразит, что она уже дома.

А я, наконец-то, смогла принять душ и с облегчением выдохнуть о том, что ещё один жених прошёл мимо меня. Не дай Бог об такого даже запнуться.

Надев махровый халат и нанеся на лицо глиняную маску, я налила себе бокал вина и отправила Кате фотографию Никитушки.

«Ты была в полицейском участке? Опознавала серийного маньяка?» – написала она мне через несколько минут.

«Мама подогнала мне жениха. Как тебе? Секси?» – набрала я, хихикая.

«Щас подожди, я проблююсь глазами…» – ответила подруга, и сразу добавила. – «Надеюсь, он уже послан далеко и надолго? Что-то у твоей мамы совсем компас сбился»

«А ещё он вдовец, который, походу, и убил свою жену», – добавила я.

К: «Ты это, фоточку не удаляй. Походу, пригодится».

Я: «Я тоже об этом подумала»

К: «Фубля! Какой он мерзкий. Ещё и в жилеточке, блядь, вязаной…»

Я: «Октябрь же ж. холодает»

К: «Так стокгольмский синдром и начинается! Не оправдываю это чмо. Плюнь каку! Мы тебе нормального найдём»

Я: «И ты туда же?! Не надо мне никого искать. Само… найдётся, если надо будет»

Я допила залпом вино, налила себе ещё бокал и с вином и телефоном завалилась в постель. Прикусив нижнюю губу, несколько секунд думала, чем себя занять, пока действует маска. Вспомнился парень, который обещал завтра показаться моей дочери в носках с клубничками.

Махнув на всё, я залезла в соцсети, набрала его имя, наш город и через несколько минут разглядывания всяких Алексеев нашла того самого. Гордеев, оказывается, его фамилия.

На аватарке он весь из себя, конечно, на пафосе. Прочесывает пальцами светлые волосы, демонстрирует татуированный бицепс и делает вид, что не видит, как его кто-то фотографирует.

Ага-ага, конечно…

Фотографий на его странице предостаточно, но почти на всех них, как я успела понять, он только со своей семьёй – с братом и сестрой. Судя по всему, обилие фотографий на его странице ему обеспечивает сестра.

Кстати, они между собой очень похожи. Оба светленькие, голубоглазые и постоянно улыбаются во все тридцать два. А вот брат их, судя по всему, самый старший из них, выглядит посерьёзнее. У него даже цвет волос и глаз темнее, чем у этих двоих. И, что странно, нет ни одной татуировки. По крайней мере, на фоне расписанного Алёши, его старший брат выглядит как чистый холст.

Симпатичный, блин…

Брат его.

Сам Алёша тоже ничего, но судя по его постоянной улыбке, в светлой голове слишком активно гуляет ветер.

Ни одной фотографии с девушкой. Куча фотографий с друзьями-парнями, но среди них нет девушек. Либо ему слишком нравится свобода, либо он предпочитает не афишировать свои отношения.

Я закончила с вином, смыла маску, нанесла порцию кремов и завалилась спать. Снился странный сон. Будто Варя спит на плече Лёши, сам Лёша свободной рукой нежно обнимает за плечи, а его нога в чистейшем белом кроссовке стоит на горле лежащего на земле Никитушки.

Мои сны те ещё извращенцы.

А утром, сварив себе кофе, я выглянула с балкона на парковку и обнаружила, что Лёша опять поставил свой танк, перекрыв выезд с парковки моей крошечной машинке.

А я ведь почти поверила, что он нормальный.

Глава 6. Лёша

Сквозь сон слышу вой сигнализации. Кажется, уже не в первый раз.

Потянулся к журнальному столику и дивана, нащупал ключи от машины и, протерев глаза, которые отказывались открываться, понял, что в истерике именно моя машина.

– Она угорает, что ли? – буркнул я недовольно. Вырубил сигналку и швырнул ключи обратно на столик. Сбросил с ног плед и, поежившись от холода, глянул на приоткрытую балконную дверь.

Пора начинать закрывать окна на ночь. Октябрь нихрена не такой теплый, как сентябрь.

Меня потряхивало от похмелья и холода. Привстал с дивана и, словив легкое головокружение, поплёлся к балкону. По пути бросил взгляд на часы на микроволновке и не понял, какого хрена этой ненормальной понадобилось куда-то ехать в десять утра в субботу.

Была же в три часа ночи умная мысль встать на своё место, но идиот внутри меня снова решил поиграть.

Выглянул с балкона и посмотрел вниз. Полная парковка. Никому никуда в десять утра в субботу не надо. одной мамашке-кудряшке приспичило куда-то сорваться.

Словно почувствовав мой взгляд, соседка вскинула подбородок и, кажется, по её губам я прочитал что-то похожее на «заебал».

Учитывая моё состояние, хочется с ней согласиться.

Махнув ей рукой что-то невнятное, я вернулся в квартиру, взял с дивана первые попавшиеся джинсы и надел их. Прихватил ключи от машины. Квартиры, надел куртку на голый торс, кроссовки и вышел из квартиры, чтобы по-быстрому перегнать машину и вернуться домой спать дальше.

Вышел из подъезда, и в меня сразу впился злой взгляд больших синих глаз. Как серпом по яйцам. Я даже про похмелье на время забыл.

– Я откушу тебе голову, – процедила она через стиснутые зубы, едва я успел подойти к ней и к машине.

– А прелюдия какая-то к этому будет? – я попытался изобразить кривую ухмылку, будто подкатываю к ней. Девчонки помладше мгновенно текут от этой улыбки и от того, насколько близко я к ним оказываюсь в этот момент.

Но Юля лишь отшатнулась и брезгливо поморщилась, слегка отвернув от меня лицо.

И тут я вспомнил, что после вчерашнего из моего рта воняет не лучше, чем из помойки. Стало стрёмно.

– Мама, отстегни меня! – крикнула малая из машины, чем спасла положение.