Если суждено, встретимся и за тысячи ли.

Линь Ся

Если суждено, встретимся и за тысячи ли.

Глава первая. Встреча с судьбой.

Воздух старого города Лицзяна был густым, как старый выдержанный чай. В нём смешались сладковатый аромат цветов османтуса, дымок от жаровен, на которых зажаривались шашлычки с мясом яка и едва уловимый запах влажного дерева древних домов. Улочки, мощеные камнем, петляли меж каналов с журчащей водой. Василиса шла не спеша, запрокинув голову. Её длинные русые волосы ласкал тёплый вечерний ветерок, в больших зелёных глазах отражались разноцветные клумбы с прекрасными цветами, которыми был усыпан весь старый город.

«Неужели такое бывает наяву?» – пронеслось в её голове.

Постепенно город погружался в вечерний сумрак, а фонари разгорались, отбрасывая на старые стены тёплые, дрожащие блики. Их свет смешивался с последними отблесками заката, и город преображался, будто надевая другую маску. В этой зыбкой грани между днём и ночью всё казалось особенно нереальным. Домов, которые стояли на возвышенности, уже практически не было видно, лишь маленькие точки света от окон и фонарей. Казалось, что они достают до небес и сливаются в единое целое со звёздами. Василиса была очарована этой устремлённой в небо гармонией.

Она так замечталась, глядя на переливы света на черепичных крышах, что не заметила, как вышла на более оживлённую улицу, ведущую к выходу из старого города.

Гудок. Ослепительный свет фар. Резкий рывок за капюшон.

Василиса потеряла равновесие и полетела назад, прямо в чьи-то руки. Её обвили крепкие, но не грубые объятия. Воздух с свистом пронёсся мимо неё, а вместе с ним и электробайк, чей водитель, прокричав что-то на местном диалекте, скрылся за поворотом.

Сердце Василисы колотилось, как пойманная птица, но сквозь панику к ней пришло осознание, что она до сих пор прижата к незнакомцу.

Она резко отстранилась, наконец подняв на него глаза.

Перед ней стоял высокий молодой человек в тёмной, почти чёрной куртке простого кроя. Василиса едва доставала ему до плеча. Волосы были скрыты под капюшоном, видны были лишь чёткие очертания ровных острых скул и глаза. Они были тёмно-синими и глубокими, как ночное небо над Лицзяном.

– Будь внимательнее, – произнёс он на путунхуа. Его голос был низким, размеренным и успокаивающим.

– Я… я… спасибо, – выдохнула Василиса, попутно вспоминая хоть какие-то фразы на китайском. – Я не заметила.

Парень кивнул, его взгляд скользнул по её лицу, задержался на её широко раскрытых, всё ещё испуганных глазах. Он будто присматривался к ней, но уже через секунду на его лице промелькнуло резкое напряжение, а взгляд остекленел.

Прежде чем Василиса успела хотя бы спросить, как зовут её спасителя, он уже резко отвернулся и стремительно удалялся. Его движения были плавными и невероятно ловкими, он растворился в толпе так же быстро и бесшумно, как и появился, оставив после себя лишь лёгкий шлейф аромата сандалового дерева.

Василиса осталась стоять посреди улицы, всё ещё чувствуя призрачное прикосновение, спасшее её. Где-то в глубине старого города прозвучал печальный и протяжный напев циня, проникая своими мелодичными, но трагическими нотами прямо в душу.

***

Утро залило Лицзян мягким, золотистым светом. Сквозь оконные рамы отеля в комнату Василисы пробивались солнечные лучи, пылинки танцевали в их лучах, как крошечные духи света. Девушка лежала с открытыми глазами, перебирая в памяти вчерашние события. Электробайк, резкий рывок за капюшон, крепкие руки… и тот взгляд. Глубокий, спокойный, казавшийся совершенно неземным в суматохе вечерних улиц.

«И почему я такая невнимательная? Вечно я во что-то влипаю. И ведь знаешь, какое здесь движение, но по сторонам всё равно не смотришь. Молодец! А тот парень. Спасибо ему, конечно, но мог бы хотя бы представиться. И ты тоже хороша. Столько лет учить китайский, чтобы в итоге проблеять: я…я…спасибо» – вела внутренний диалог Василиса. Чтобы прогнать остатки тревоги и привести мысли в порядок, она решила пойти туда, где царит абсолютный покой – в парк Чёрного Дракона.

Воздух в парке был свеж и прозрачен. Она нашла уединённую лужайку с видом на пруд, вода в котором была настолько чистой, что отражала каждую веточку растущих вокруг ив. Василиса закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на звуках природы: шелест листьев, отдалённый плеск воды, пение птиц. Она погружалась в медитацию, отгоняя прочь образ незнакомца. Но чем упорнее она старалась его забыть, тем отчётливее он возникал перед внутренним взором.

И тогда она почувствовала, будто на неё смотрят. Не мимолётный взгляд случайного прохожего, а внимательный, изучающий.

Василиса медленно открыла глаза.

И увидела его. Он стоял всего в нескольких метрах, прислонившись к стволу старой сливы. На нём был простой светлый спортивный костюм, в руках он вертел связку ключей. А на его лице играла живая, даже немного озорная ухмылка.

– Рад, что ты всё-таки способна не попадать больше в неприятности, – шутливо сказал он. Его голос звучал гораздо легче.

Василиса на мгновение опешила, вновь увидев незнакомца. Она глубоко вздохнула и подумала: «Было бы неплохо его нормально поблагодарить, а ещё показать, что её путунхуа не настолько плох. А то до сих пор обидно от этого «я…я…спасибо».

– Спасибо, что спас меня вчера. Я прилетела только вчера утром. Весь день гуляла, старый город так прекрасен, что я замечталась и не заметила байк. Я в долгу перед тобой, – сказала Василиса на неидеальном, но всё-таки понятном и правильном китайском.

Парень замер на секунду, а затем улыбнулся.

– Вот как! В долгу значит! – воскликнул он. – Тогда придётся идти пить со мной кофе. Неподалёку есть «Lucking Coffee», – предложил он, и в его тоне не было места для отказа.

За чашками ароматного кофе разговор пошёл сам собой. Он представился как Янь Чжао1. На вопрос о том, чем он занимается, лишь уклончиво улыбнулся: «Много бумажной работы. Ничего интересного». Василиса рассказала о себе, о своей любви к культуре Китая, о том, что она здесь не первый раз, но раньше приезжала с друзьями, а этот отпуск решила провести одна, чтобы по-настоящему прочувствовать эту удивительную страну.

Они болтали легко и непринуждённо. Янь Чжао продолжал говорить о каких-то мелочах, рассказывать про Лицзян. Но его взгляд будто жил своей отдельной жизнью. Василисе постоянно казалось, что её изучают.

Когда кофе был допит, Янь Чжао взглянул на часы и его лицо снова стало немного серьёзным.

– Мне сейчас нужно бежать, дела. Но… – он посмотрел на Василису прямо, и в его глазах снова мелькнула та самая вечерняя глубина. – Сегодня вечером у меня будет немного времени. Я бы очень хотел показать тебе одно место с лучшим видом на звёзды над старым городом. Если, конечно, ты не против.

– Я не против, – ответила она.

– Отлично. Встретимся у южных ворот в семь. И… одевайся потеплее, в горах ветрено.

Янь Чжао улыбнулся своей обаятельной улыбкой, кивнул на прощание и вышел из кофейни, оставив Василису наедине с внезапно показавшимся бесконечно долгим днём и кучей вопросов: и кто этот человек? Почему так странно смотрел? Допустим, я ему понравилась. Но к чему эта загадочность. Да ещё и практически ничего про себя не рассказал.

***

Василиса жила в отеле неподалёку от южных ворот. Всю жизнь она терпеть не могла опаздывать, поэтому оказалась на месте ещё за пятнадцать минут до условленного времени. С тёплыми вещами у неё было туго, всё-таки она ехала в «провинцию вечной весны». Добрый хозяин отеля сжалился и одолжил ей тёплую куртку, в которой она буквально утопала, зато была согрета с ног до головы.

Несмотря на то, что она пришла слишком рано, подойдя к воротам, Василиса увидела, что Янь Чжао уже там. Он прислонился к тёмному внедорожнику, припаркованному на обочине, и смотрел куда-то в звёздное небо. И тут же в голову Василисы закралась предательская мысль: «Ну почему я вечно ищу приключения на свою… особенно ценную часть тела? Я вижу этого человека второй раз в жизни или третий? Да не важно, я его не знаю и собираюсь с ним ночью ехать в горы. И зачем мне это? Любопытство? Или просто повелась на красавчика? О Небеса, почему интерес всегда побеждает разум во мне»?

Но ноги уже несли её к Янь Чжао, а на лице играла непроизвольная улыбка. Желая скрыть лёгкую нервозность, она пошутила:

– Ну что, классическая схема? Сначала спасаешь, а потом заманиваешь в свои сети доверчивых туристок?

Лицо Янь Чжао мгновенно посерьёзнело. Он выпрямился и посмотрел на неё с такой невероятной серьёзностью, что Василисе стало не по себе.

– Я никогда не хотел и не хочу причинить тебе вред, – произнёс он чётко, и каждый звук был наполнен сталью. – И никогда впредь не посмею этого сделать.

Девушка почувствовала, как горит её лицо. В его словах была какая-то странная уверенность, словно он давал обет. Василиса смущённо прошептала:

– Прости… Я просто глупо пошутила.

– Не извиняйся, – его взгляд смягчился.

Они сели в машину и поехали в сторону гор. Справа, освещённый лунным светом, величественно высился заснеженный пик Нефритового Дракона. Дорога петляла серпантином вверх, освещаемая лишь тусклыми фарами. Когда они наконец остановились и вышли, Василиса невольно ахнула.

Город остался далеко внизу, лишь россыпь далёких огоньков напоминала о его существовании. Зато небо… оно было бескрайним, чёрно-бархатным, усыпанным алмазной крошкой звёзд. Они сияли так ярко и были так близко, что казалось, стоит лишь протянуть руку, чтобы коснуться Млечного Пути.

– Как же прекрасен этот мир, – выдохнула Василиса, заворожённо глядя вверх.

Она не заметила, как Янь Чжао наблюдал не за небом, а за ней.

«Я не ошибся. Но нужно не торопиться и понять, как ей всё объяснить».

– Интересно, – продолжила она, уносясь в мысли. – А есть ли другие миры? Или, может, они совсем рядом, просто мы их не видим?

Янь Чжао медленно перевёл взгляд на звёздную россыпь. На его лице застыло странное выражение, смесь грусти и надежды.

– Миры… – тихо произнёс он, и его голос прозвучал как эхо. –  Даосы говорят, что реальность – это многослойный свиток. Мы живём на самом верхнем листе, но под ним скрыты другие, где время измеряется не годами, а сменой эпох. Но сегодня давай просто полюбуемся на этот мир. Он того заслуживает.

Он достал из машины небольшое одеяло и термос. Запахло ароматным улуном.

***

Их связь не оборвалась с отлётом Василисы в Россию. Напротив, она превратилась в плотный клубок ежедневных сообщений и долгих видеозвонков. Янь Чжао проявлял заботу на расстоянии с трогательной настойчивостью: заказывал ей ужины, беспокоился, чтобы она не ездила на общественном транспорте поздно вечером, а когда она слегла с простудой, каким-то невероятным образом организовал визит своего знакомого врача с целым ворохом китайских целебных трав. К её собственному удивлению, на следующее утро она действительно почувствовала себя значительно лучше.

Спустя несколько месяцев между ними состоялся серьёзный разговор. Голос Янь Чжао звучал спокойно, но Василиса уловила в нём скрытое напряжение.

– Я хочу, чтобы ты была рядом, – сказал он. – Но я понимаю, что переезд в Китай – очень серьёзное решение. Может, ты приедешь ненадолго? На три недели, например.

Сердце Василисы отозвалось радостным трепетом. Она согласилась не раздумывая. «Как же хорошо, что для работы мне нужен только интернет и ноутбук. Какая разница, где я буду работать, в Китае или в России»! Поручив друзьям присматривать за котом, она рванула обратно в Лицзян – город высоких гор, туманов и вечной весны.

На встрече в аэропорту он держался чуть сдержанно, но в его объятиях чувствовалась такая сила и тоска, что все сомнения Василисы испарились.

Янь Чжао жил в просторном доме на небольшом возвышении за пределами города, откуда открывался вид на бескрайнее море огней ночного Лицзяна. Для Василисы была приготовлена отдельная комната.

На следующее утро её разбудили странные свистящие звуки. Она подошла к окну и замерла от изумления.

В саду на рассвете Янь Чжао тренировался с длинным прямым мечом. Его движения были стремительными, точными и невероятно грациозными. Стальной клинок сливался с его телом в едином смертоносном танце, сверкая в лучах восходящего солнца. Это было опасно и прекрасно одновременно.

В тот же день Василиса, затаив дыхание, попросила:

– Научи меня. Хотя бы основам.

Янь Чжао сразу согласился. Тело Василисы схватывало основы удивительно быстро. Теперь каждое их утро начиналось с совместной тренировки. Каждый раз, когда Василиса брала в руки меч, ей казалось, что он сливается в единое целое с её рукой. Это было сродни медитации, все лишние мысли исчезали из головы.

Недели пролетели как один миг. Они исследовали город, болтали, ходили на ночной рынок за шашлычками и баоцзы, и Василиса чувствовала себя невероятно счастливой. Она также познакомилась с его ближайшим другом Лун Вэем2, который на фоне Янь Чжао казался очень непосредственным и смешливым. Он был высоким, оба парня были примерно одного роста. И хоть его лицо часто оставалось серьёзным, в его синих глазах всегда читалась улыбка.

Но оговоренные три недели подходили к концу, и в воздухе витала неизбежная тоска предстоящей разлуки. Именно тогда Янь Чжао сделал предложение, обернувшись к ней и Лун Вэю за ужином:

– Прежде чем ты улетишь, хочу пригласить тебя съездить на священную даосскую гору. Там можно будет пожить несколько дней. Думаю, тебе понравится.

***

То место было прекрасно и казалось затерянным во времени. Небольшие храмы и домики прятались среди тёмных густых лесов, их крыши, покрытые изумрудным мхом, сливались с пейзажем. Повсюду из трещин в камнях и деревянных горшков тянулись к солнцу мясистые суккуленты. Воздух был настолько свеж и влажен, что каждый вдох казался целебным.

Три дня пролетели как один миг, наполненные тренировками с мечом, долгими прогулками по горным тропам и неспешными беседами. По вечерам они пили чай, сидя за простым деревянным столиком во дворе, под огромным старым бадьяновым деревом. При этом парни отчаянно пытались научить Василису играть в го, но она оказалась абсолютно бездарна, стратегия игры ей не давалась. Каждый ход был лишь реакцией на последнее действие противника, хаос на доске нарастал. При этом она отчаянно цеплялась за каждый камень, даже заведомо проигранный.

Когда очередная партия с Янь Чжао закончилась полным разгромом Василисы, Лун Вэй, захлёбываясь смехом, воскликнул:

– Это просто талант! Во всех жизнях ты, может, и прекрасный воин, но в го – бездарь, и ничто это не изменит!

Василиса не заметила грозный взгляд Янь Чжао, который он бросил в сторону Лун Вэя.

Она лишь фыркнула в ответ.

Но в голове промелькнуло: «Ну, надо же. Видимо, это такое китайское выражение, “во всех жизнях“. Странное, но красивое».

Смеркалось. Янь Чжао и Лун Вэй ушли в дом, чтобы приготовить ужин.

– Чжао, нужно что-то срочно решать! – с напором начал Лун Вэй.

– Я знаю, Вэй. Но если я просто всё расскажу, то она мне не поверит, к тому же ещё и испугается. Чем это нам поможет? – упирался Янь Чжао.

– Остаётся увести силой, – заключил Лун Вэй.

– Ты прекрасно знаешь, что это должен быть добровольный шаг! – начал закипать Янь Чжао.

– А у тебя есть план получше? – Лун Вэй положил руку ему на плечо. – Решай, Чжао. Больше нельзя ждать, и ты это знаешь. Ты тратишь слишком много сил, чтобы удерживать душу, тем более рядом с ней. Я чувствую, как твоя аура истончается!

Василиса в это время сидела за столиком во дворе, допивая свой чай и глядя на проступающие на тёмно-синем небе звёзды. Воздух пах озоном, хотя дождевых туч не было видно.

И вдруг в небе, без единого звука, мелькнула молния.

«Зелёная? Или это была не молния? Может быть, показалось»?

Василиса вглядывалась в уже неподвижную темноту неба. Но в глубине души она знала – не показалось. В голове возникли смутные воспоминания о том, что это может быть предвестником землетрясения. По спине Василисы побежал лёгкий, холодный трепет.

«Только этого не хватало! Пойду лучше в дом».

Василиса встала и направилась ко входу, но ей удалось лишь сделать несколько шагов. Из тёмной чащи деревьев, окружавших двор, бесшумно выплыли три тёмные фигуры в длинных плащах. Затем ещё несколько. Они двигались слишком плавно, слишком тихо, неестественно. Леденящий ужас сковал тело Василисы, не позволяя ни крикнуть, ни пошевелиться. Она впервые в жизни почувствовала, что значит быть абсолютно парализованной страхом.

Тишину ночи внезапно разрезал хриплый тихий голос:

– Это она! Убить её.

В ту же секунду одна из фигур взмахнула рукой, и в Василису полетел ослепительный сноп багрового света. Девушка не успела даже зажмуриться.

Пространство перед Василисой исказилось. Воздух сгустился, заколебался, и её окружили гигантские, полупрозрачные крылья, сотканные из алого сияния. Они мягко обняли её, смертоносный луч ударил в эту барьерную стену с оглушительным грохотом, отрикошетил и отшвырнул нападавших.

Василиса стояла, не в силах пошевелиться от шока. Она чувствовала, что защита исходит откуда-то сверху, от неё самой. Девушка подняла руку к волосам и коснулась изящной нефритовой шпильки – подарка Янь Чжао. Она была обжигающе горяча.

Янь Чжао и Лун Вэй, почувствовав демоническую энергию, выскочили во двор, который уже заполонили демоны. А в центре, бледная как полотно, стояла Василиса.

«Как же вовремя я сделал для неё защитную шпильку из своего пера», – пронеслось в голове у Янь Чжао.

В следующий миг в их руках вспыхнуло оружие. В ладони Янь Чжао материализовался длинный меч, сияющий чистым золотым цветом. Лун Вэй вскинул перед собой изогнутый клинок цвета малахита.

Василиса видела, как оружие появилось буквально из пустоты.

«Я сошла с ума! Я просто сошла с ума»!

Янь Чжао резко поднял руку, из которой в сторону Василисы вырвался яркий сноп света, который обволакивая её, создал защитную сферу поверх крыльев.

И тогда оба бросились в бой.

Вечернюю тишину разорвал свист клинков. Янь Чжао и Лун Вэй двигались уже не как люди. Они нарушали все законы гравитации: их тела парили в воздухе, описывая немыслимые траектории, мечи выписывали в темноте сложнейшие узоры, оставляя за собой шлейфы золотого и зелёного света.

– Вэй, уводи её! – крикнул Янь Чжао.

– Их слишком много, – пронзая смертельным ударом очередного демона ответил Лун Вэй. – Ты один не сможешь их всех убить!

Василиса молча наблюдала, но внутри неё рвался на свободу крик: «Это невозможно! Так не бывает! Это неправда! Я сплю»!

И в этот миг один из нападавших, вырвавшись из боя, швырнул в её сторону сгусток иссиня-чёрной энергии. Удар пришёлся в защитный барьер, созданный Янь Чжао. Василиса не почувствовала боли, но сфера рассыпалась в пыль, а девушку окатило волной энергии. Внезапно сознание Василисы затопила лавина образов. Это были не мысли, а живые, яркие воспоминания. Она видела всё своими глазами.

Первая вспышка. Она видит маленькие детские руки, в которых зажат меч. Она находится в просторном, залитом солнцем зале с мраморными колоннами. Перед ней – высокий мужчина с суровым, но добрым лицом. Он поправляет её стойку, его голос звучит властно: «Усерднее! Твоя рука должна быть твёрже стали».

Вторая вспышка. Она, смеясь, пробирается вместе с Лун Вэем в прохладный погреб. Он ещё подросток. Они крадут несколько глиняных кувшинов с рисовым вином, а потом пьют его, сидя на черепичной крыше и болтая ногами над бескрайним морем облаков, что окутывало здания вокруг них.

Третья вспышка. Ветер бьёт ей в лицо, заставляя глаза слезиться. Она летит верхом на спине огромного, покрытого сияющей чешуей дракона! Она обнимает его шею, а затем оборачивается и видит Янь Чжао. Его черты лица ещё не приобрели столь стального выражения лица.

Реальность с грохотом вернулась. Ещё один сгусток тьмы попал прямо в неё. Волна энергии ударилась в призрачные алые крылья. Василису отбросило назад сильной волной как от взрыва. Она налетела прямо на столик, где несколько минут назад пила чай. В руку впились осколки от разбитой чашки. Василиса встала и инстинктивно подняла руку к глазам, чтобы понять, насколько всё плохо. Несколько осколков впились в ладонь, а по руке бежала быстрая тонкая багровая струйка крови, несколько капель упали на грудь. И в тот же миг на её шее вспыхнул ослепительным многоцветным сиянием какой-то кулон. Он был похож на чешую, переливающуюся всеми цветами радуги.

«У меня никогда не было такого кулона»!

Василиса подняла голову, битва перед ней продолжалась. Она не успевала следить за движениями и перемещениями. Двор светился от всполохов света разного цвета.

Сквозь весь этот хаос она услышала странный звук и повернула голову. С неба плавно спускался дракон. Для Василисы это стало последней каплей. Она задрожала всем телом, из глаз полились слёзы.

«Пожалуйста, пусть это будет просто кошмарный сон… Пожалуйста, о Небеса, сжальтесь…», – молилась она про себя, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Но пронизывающая боль в руке напоминала, что это реальность.

Когда исполинское существо коснулось земли рядом с Василисой, она с ужасом подняла взгляд и увидела глаза дракона. И её сердце ёкнуло. Эти полные преданности зелёные глаза, полные хитрой ласки и древней мудрости, были у её кота, которого она в шутку называла «маленьким дракончиком». Этот взгляд она просто не могла спутать с другим.

«Психиатрическая клиника, вот твой новый дом».

Василису трясло. Она не понимала, что происходит, не могла точно понять, кто эти существа и сколько их, а битва, что разворачивалась перед ней, мелькала бессвязным калейдоскопом вспышек, ударов и свиста клинков. Дракон, сидевший подле неё, издал страшный рык. Из его рта полилась мощнейшая струя воды, сбившая сражавшихся с ног. И сквозь этот хаос прорвался чей-то голос:

– Уходим!

Враги, словно призраки, начали растворяться в воздухе, оставляя после себя лишь едкую чёрную дымку.

Во дворе остались четверо: Янь Чжао, Лун Вэй, она сама и дракон.

В голове Василисы звенела лишь одна мысль: «Чёрт побери, дракон»!

Янь Чжао бросился к ней, схватил её за плечи.

– Как ты призвала Ю Луна3, Се Шань4? – спросил он.

– Как ты меня назвал? Кого призвала? – голос Василисы срывался в истерику. – Чжао, я не понимаю, что происходит. Кто это был?

Василиса опустилась на землю. Она больше не могла сдерживать эмоции. Слёзы лились из глаз рекой. В этот момент дракон склонил свою огромную голову и мягко ткнулся носом в спину Василисы, издав тихий, похожий на мурлыканье звук.

– Объясняться будем потом. Здесь слишком опасно, – вмешался Лун Вэй, окидывая взглядом тёмное небо. Я знаю неподалёку одну пещеру в горах.

Янь Чжао протянул руку.

– Се Шань, прошу! Нужно уходить.

Она подняла на него красные от слёз глаза, встала и сделала шаг назад.

– Не приближайся ко мне. Я не знаю, кто ты!

– Прости, – сказал Янь Чжао и резким рыком схватил её за запястье.

Мир вокруг поплыл, краски смешались в водоворот.

Когда зрение вернулось, Василиса увидела, что они уже стояли в просторной пещере. Воздух был сухим и тёплым, пахло старым камнем и полынью.

– Лун Вэй, защитный барьер, – сказал Янь Чжао.

В это время Ю Лун, сверкнув чешуей, стал стремительно уменьшаться, пока не превратился в того самого упитанного рыжего кота, который сладко потянулся, как ни в чём не бывало.

Василиса молча смотрела на кота, потом на Янь Чжао, потом снова на кота, с её губ сорвался короткий, нервный смешок.

– Ладно, – выдохнула она. – Если я и сошла с ума, то как-то слишком реалистично. Вы можете хотя бы попытаться мне объяснить, что происходит?

Она устало опустилась на камень. Янь Чжао подошёл к ней, присел и взяв её раненную руку, перевернул её ладонью вверх. Из его руки полился свет, который растворил осколки, оставшиеся в коже, а порезы немного затянулись.

– Ты не сошла с ума. Твоё истинное имя – Се Шань. А это – наследный принц Восточного Моря, – он кивнул на Лун Вэя. – А я – единственный сын и прямой наследник Небесного Владыки.

Лун Вэй фыркнул, отошёл от входа в пещеру, который теперь был окутан чем-то вроде светящейся паутины.

– Ну вот, всегда он начинает с титулов. А про то, как мы воровали вино из погребов Небесного Владыки, скромно умалчивает.

Янь Чжао не смог сдержать лёгкой улыбки, но она быстро сошла с его лица. Он повернулся к Се Шань, его взгляд смягчился, устремляясь в прошлое:

– Мы росли втроём. Ты была духом лотоса, что расцвёл в озере Заповедного Сада, а около тридцати тысяч лет назад возвысилась и стала небожительницей. Небесный Владыка издал указ, по которому тебе было дозволено остаться во Дворце для обучения и дальнейших практик.