Если суждено, встретимся и за тысячи ли.

Тем временем Ся Юй без гиперопеки Минь Фэна стала чувствовала себя потерянной. Но постепенно это принудительное пространство стало для неё возможностью. Она научилась больше полагаться на собственную интуицию, а не ждать его приказов или одергивания. Однажды она одна, без поддержки, провела сложнейший допрос свидетеля, проявив неожиданное терпение и психологическую чуткость, и добыла ключевую зацепку по делу, которое висело несколько недель.

Вечером того дня она зашла в кабинет Минь Фэна, чтобы отдать отчет. Он сидел за своим столом, листая документы.

– Капитан, отчёт по делу Ли, – она положила папку перед ним. Её голос был спокоен, взгляд – прямым и уверенным.

Он молча взял папку, пробежался глазами. Результаты были блестящими.

– Хорошая работа, – тихо сказал он, и в его голосе прозвучало нечто новое – не снисхождение наставника к подчинённой, а уважение коллеги к коллеге.

В этот момент их взгляды встретились. И что-то щёлкнуло. Он увидел в ней не безрассудную девочку, которую нужно оберегать, а сильного партнёра, которому можно доверять. Она увидела в нём не непререкаемого тирана, а человека, способного на ошибку и признающего её.

Лун Вэй, наблюдая за этой сценой через проекцию Ю Луна, удовлетворённо улыбнулся.

– Вот так, – сказал он. – Спесь сбита не наказанием, а необходимостью доверять другим. А мудрость пришла не с годами, а с ответственностью.

На следующий день Ю Лун появился в покоях Лун Вэя без обычного для тревожных вестей низкого рыка. Напротив, его огромные лапы ступали почти грациозно, а хвост медленно и плавно вилял в воздухе. Он приблизился к небожителю и, мягко ткнувшись мордой в его руку, поднял взгляд и показал несколько коротких картин:

Они сидели на скамейке в парке после дежурства, но не как капитан и подчинённая, а просто как Минь Фэн и Ся Юй. Он молча протянул ей термос с горячим кофе. Она взяла его, их пальцы ненадолго встретились.

– Тот план, что ты предложила вчера… он был хорош, – произнёс Минь Фэн, глядя перед собой. В его голосе не было привычной сухости, лишь ровное, признательное спокойствие.

Ся Юй улыбнулась, прижимая тёплый термос к щеке.

– А ты наконец-то научился слушать, капитан.

Он повернул голову и посмотрел на неё. И в этом взгляде не было ни начальственного присмотра, ни яростной одержимости. Был просто… интерес. И какое-то новое, глубокое внимание.

– Я уже давно понял, что внимательно слушать – единственное разумное решение, когда ты говоришь, – ответил он, и в уголке его рта дрогнула едва заметная улыбка.

Она рассмеялась.

Следующий образ: они задерживались на работе допоздна. Ся Юй, склонившись над столом, засыпала над рапортом, её голова медленно клонилась к стопкам бумаг. Минь Фэн, работавший за своим компьютером, заметил это. Вместо того чтобы разбудить её строгим замечанием, он молча снял свой пиджак и осторожно накинул ей на плечи. Его движение было на удивление нежным. Он не стал её будить, а лишь приглушил свет на своей стороне кабинета и продолжил работать, украдкой поглядывая на Ся Юй.

Следующая сцена: они стояли на крыше полицейского участка, опираясь на перила и глядя на ночной город. Они молчали. Но это молчание не было напряжённым или неловким. Оно было наполненным. Он смотрел на огни города, а она смотрела на него. И в её глазах светилось что-то мягкое, тёплое и безоговорочно преданное. А когда он, почувствовав её взгляд, повернулся к ней, в его обычно холодных глазах вспыхнул тот же самый свет. Они не сказали ни слова. Не нужно было. Всё было ясно без слов.

Лун Вэй медленно выдохнул, наблюдая, как образы тают. На его лице расплылась довольная, немного сентиментальная улыбка.

– Ну вот, – прошептал он. – Смотри-ка. Сами того не ведая, они нашли друг друга заново. Испытание, которое должно было проверить их выдержку, стало для них отдушиной в мире, где нет дворцовой иерархии, интриг и тысяч правил и ритуалов.

Ю Лун тихо урчал в согласии, его мощные бока поднимались и опускались в спокойном ритме. Он был доволен. Его любимая Се Шань была не просто под защитой, она была счастлива.

Лун Вэю стало интересно, что же будет дальше. Он вновь спустился в мир смертных, устроившись на облаке. Рядом, свернувшись массивным кольцом, дремал Ю Лун. Оба были скрыты магией невидимости. Всё было тихо, пока низкое, предупреждающее рычание не разорвало небесную гармонию.

Лун Вэй вздрогнул и обернулся. Зелёные глаза дракона были прищурены, а взгляд направлен в одну точку.

– Что ты там увидел, старый друг? – прошептал Лун Вэй, вставая. Он не чувствовал никакой угрозы. Но доверять инстинктам Ю Луна он привык безоговорочно.

Он поднял руку. Пальцы сложились в изящную печать, и тихая струя небесной энергии, подобная лучу света, пронзила облака. Это было заклинание проявления – оно не могло ничего изменить, но позволяло на мгновение увидеть сокрытое.

И он увидел.

Сквозь толщу облаков, подобно тени, скользила изящная фигура в развевающихся одеждах. Лин Фэйян. Её лицо, обычно прекрасное и холодное, сейчас искажала сосредоточенная, почти голодная улыбка. Она парила в слое облаков, словно хищная птица, высматривающая добычу. Её руки были протянуты вниз, а от кончиков пальцев тянулись две тончайшие, почти невидимые нити из энергии. Эти нити уходили сквозь небесную завесу, прямо в мир смертных, прямо в Шанхай.

Заклинание проявления позволило Лун Вэю увидеть не только Лин Фэйян, но и то, во что впивались эти нити. Он увидел их – Минь Фэна и Ся Юй. Они стояли в её уютной гостиной. Он только что сообщил ей, что его срочно вызывают.

И в этот момент Лун Вэй увидел, как нити Лин Фэйян коснулись их висков.

Для Ся Юй мир на мгновение померк. Память, как кинолента, начала отматываться назад, но кадры с его заботой – как он нес её на руках, когда она подвернула ногу, как молча держал за руку в больнице – затянулись чёрной пеленой и исчезли. Вместо них на передний план выплыли и исказились все мелкие размолвки, все случаи, когда он ставил работу на первое место.

Для Минь Фэна произошло то же самое. Тёплый свет в её глазах, поддержка, её гордый взгляд на его награждении – всё это растворилось. Осталось лишь её разочарованное лицо сейчас, усиленное в десятки раз, и эхо всех её редких, но едких упрёков.

И Лун Вэй, беспомощный свидетель, видел, как на его глазах строится стена. Он видел, как взгляд Ся Юй из тёплого и понимающего стал обиженным и холодным. Он видел, как плечи Минь Фэна напряглись не от готовности к работе, а от глухой защиты от несуществующей атаки.

– Я думала… сегодня мы наконец-то сможем побыть вместе, – холодно прозвучал голос Ся Юй.

– Дело не ждёт. Ты должна это понимать, – ответил Минь Фэн, и его голос прозвучал как обвинение, а не как констатация факта.

Лин Фэйян наверху улыбнулась ещё шире, наблюдая за плодами своего труда.

Лун Вэй был ошарашен наглостью, с которой она нарушала запрет, но принял решение ещё немного понаблюдать.

Прошли недели в мире смертных. Он наблюдал, как Лин Фэйян, укрытая в небесной вышине, словно паук, плетёт свою паутину. Теперь она работала тоньше. Она не просто блокировала воспоминания в моменты ссор. Она начала вплетать в их сознание готовые, искажённые нарративы.

Он видел, как Минь Фэн, лежа ночью без сна, вслух анализирует их отношения. И его разум, отравленный магией Лин Фэйян, выстраивает перед ним мрачную галерею образов: он «вспоминает», как она ворчала, что он слишком много работает; вместо её сияющих глаз, когда он подарил ей на день рождения кулон, он видит лишь её сдержанную улыбку и думает: «Ей не понравилось. Она всегда была ко мне холодна».

Лин Фэйян не стирала память. Она подменяла эмоциональную окраску, вытравливала тепло, оставляя лишь сухую, безрадостную скорлупу поступков.

То же самое происходило и с Ся Юй. Лун Вэй видел, как она, разбирая вещи после дежурства, смотрела на свою униформу и «вспоминала» не их совместные победы, не его гордый взгляд, когда она сдала экзамен на высший балл, а лишь его критику во время тренировок, его вечное недовольство мелочами.

– Тренер Вэй говорил, у тебя лучше всех получается групповое задержание, – вдруг, чтобы разрядить атмосферу, сказал Минь Фэн. Он имел в виду: «Я тобой горжусь».

Но Ся Юй услышала иначе. Её память, искажённая Лин Фэйян, тут же подсунула ей его строгий голос на прошлой тренировке: «Ся Юй, соберись! Ты подводишь команду!»

Она взглянула на него, и в её глазах мелькнула не благодарность, а усталость.

– Я знаю, где мне нужно подтянуть, капитан. Не нужно напоминать, – ответила она, отодвигая тарелку.

Минь Фэн почувствовал укол. Он сделал шаг навстречу, а она увидела в этом укор. Его собственная память услужливо подтвердила: да, она всегда всё воспринимает в штыки, она не видит в нём поддержки, только критику.

Он не стал ничего говорить. Молчание между ними стало густым и тяжёлым, как смог.

Лун Вэй отвернулся. Ему было больно видеть эту пытку недопониманием. Ю Лун издал тихий, гортанный стон, уткнувшись мордой в его ладонь.

– Я знаю, – прошептал Лун Вэй, сжимая драконью гриву. – Но верю, что они справятся.

Он смотрел, как его друзья, день за днём тускнеют, поверив в чудовищную ложь о самих себе и друг о друге.

Кризис наступил, когда их отряд попал в засаду. Ситуация была отчаянной, связь прервана, окружены. В этот момент, когда смерть смотрела в глаза, все наносное, все искусственные страхи и сомнения оказались бессильны.

Их мозг, отравленный Лин Фэйян, пытался подсунуть им старые обиды: «Он опять бросил меня на опасном участке», «Она не слушается приказов».

Но в решающий миг, когда пуля просвистела мимо виска Ся Юй, Минь Фэн, не думая, рванулся вперёд, закрывая её собой. И в его глазах не было ни расчета, ни долга – только чистый, животный ужас при мысли её потерять. А она, увидев его движение, не замерла в панике, а мгновенно среагировала, прикрыв его фланг. Их действия были настолько слаженными, что это не требовало слов. Это было глубинное доверие, которое магия не смогла уничтожить.

Когда всё закончилось, они стояли, прислонившись спинами к стене, тяжело дыша. Адреналин отступал, и в наступившей тишине что-то щёлкнуло.

– Спасибо – начала Ся Юй, всё ещё дрожа.

Минь Фэн повернул к ней голову. Его лицо было в пыли.

– Спасибо, – его голос был хриплым, – что всегда прикрываешь мне спину. Даже когда я этого не заслуживаю.

Они смотрели друг на друга. И в этот миг плотина, выстроенная Лин Фэйян, дала трещину, потому что их искренние поступки, их истинные сущности оказались сильнее лжи.

– Мне кажется, – тихо сказала Ся Юй, – что мы забыли что-то очень важное.

– Да, – просто ответил Минь Фэн.

Они не бросились в объятия. Не было страстных признаний. Было лишь это тихое, обоюдное понимание, что та реальность, в которой они жили последние недели фальшива. Что их «память» им лжёт.

С того дня они начали заново выстраивать свои отношения. Они стали сознательно искать «слепые зоны» в своей памяти, проверять свои реакции. Если он чувствовал вспышку недоверия, он задавал вопрос, а не уходил в себя. Если она ловила себя на мысли, что он холоден, она вспоминала его лицо в тот миг на засаде.

Их чувства, прошедшие через настоящую смертельную опасность, перестали быть юношеским порывом. Они стали выбором. Выбором доверять, несмотря ни на что. Выбором верить в того, кого видишь перед собой, а не в призраков, навязанных памятью.

Лун Вэй, наблюдая за тем, как они сидят на своей скамейке в парке, и на этот раз их плечи соприкасаются, а тишина между ними – тёплая и живая, позволил себе улыбнуться. Настоящей, широкой, счастливой улыбкой.

Ю Лун мурлыкал, как огромный кот.

– Они сделали это, – прошептал Лун Вэй. – Лин Фэйян потерпела сокрушительное поражение. Она пыталась сломать их ложью, а они нашли в себе силы докопаться до правды. Она хотела доказать, что их любовь ненастоящая, а они доказали, что в любом мире способны не просто найти друг друга, но даже противостоять магии небожительницы просто силой чувств.

Лун Вэй видел, как она зла и решил, что пришло время проявиться, и снял с себя и Ю Луна невидимость.

– Госпожа Лин Фэйян, – произнёс он с притворной учтивостью, – Так давно не виделись, и вот судьба вновь свела нас вместе. Да ещё и при таких прекрасных обстоятельства. Разве не чудо?

Лин Фэйян резко развернулась, на её фарфоровом лице проступил ужас.

– Ты не посмеешь об этом рассказать. У тебя нет доказательств, – процедила сквозь зубы Лин Фэйян. – К тому же, ты и сам нарушил запрет. Ты – преступник!

– Ну что Вы, разве я сказал, что хочу кому-то что-то рассказать? Ещё и преступником назвали. Не стоит меня клеймить. Я лишь наблюдал. Не помню, чтобы Небесный Владыка что-то про это говорил. Но что касается доказательств, тут Вы ошибаетесь, – Лун Вэй похлопал Ю Луна по боку и продолжил. – Я здесь не один. Ю Лун не умеет говорить, но умеет показывать то, что видел своими глазами. При этом он не сможет исказить правду. Так что Ю Лун – это идеальный свидетель.

Ю Лун фыркнул, выпустив из ноздрей два клубка дыма.

Лин Фэйян, не в силах вымолвить ни слова, лишь сжала кулаки.

– Оставь их в покое, Лин Фэйян. И никто ни о чём не узнает, – закончил Лун Вэй.

– Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами, принц, – ответила Лин Фэйян и скрылась за облаками.

«Сейчас я промолчу. Вряд ли тебя ждёт по-настоящему серьёзное наказание за этот проступок. Но, думаю, настанет время, когда это доказательство твоей натуры сможет нам всем помочь», – думал Лун Вэй, поднимаясь обратно в Небесный Дворец.

На следующий день Лун Вэю казалось, что сама судьба противится тому, чтобы он ещё немного понаблюдал за испытанием. Официально его должность звучала, как Небесный Дозорный. Он командовал всеми гарнизонами небесных стражников, устанавливал и проверял посты. Эта должность была бы ему в радость, если бы не одно «но». В его обязанности входила разработка уставов, чтение докладов и ещё множество бумажных дел. Но сегодня творилось что-то невообразимое.

Сначала ему доложили, что младший сын одного Мастеров Небесной Канцелярии Линь Эр, известный тем, что любил животных, но всегда выбирал в свои новые питомцы того, кто принадлежит другому небожителю, пытается устроить охоту на жемчужнохвостую небесную лису – питомицу самой Госпожи Мэн. Лун Вэй едва успел предотвратить кошмар.

– Не мешай, Лун Вэй! Я почти поймал её! – кричал в запале юный небожитель.

– Линь Эр, эта лиса – питомица самой Госпожи Мэн, Хранительницы Снов. Последний, кто потревожил её покой, вот уже триста лет видит кошмары, в которых он вечно тонет в луже. Желаешь проверить достоверность истории на себе?

Затем А Цзюй, отвечающая за Южные Сады и известная своей любовью к благовониям, принесла своему возлюбленному, служившего стражем, новые ароматические палочки «для поднятия духа», устроив «ароматическую атаку» в Западном крыле, из-за чего пол эскадрона стражников чихало так, что слышно было до Восточных ворот. Лун Вэю пришлось лично проветривать залы и объяснять взбешённой особе, почему нельзя использовать Цветы Духовного Оглушения в составе новых благовоний.

И в тот момент, когда Лун Вэй наконец сел за отчёты, прибежали и сообщили, что его собственная сестра Лун Мин18 устроила гонки на облаках, едва не снесши пагоду, где хранились древние свитки.

– Откуда она то здесь взялась? – взревел Лун Вэй и бросился к сестре.

Он застал её на одной из аллей, где она, сияя от восторга, разминала запястье. Лун Вэй подошёл так близко, что наклонился к самому её уху. Его слова были тихими и острыми, как лезвие.

– Разве ты не должна быть с родителями в Восточном Море?

– Брат, мы так давно не виделись. Я скучала и упросила отца отпустить меня в Небесный Дворец! И он согласился, ведь я буду здесь под твоим присмотром! Жизнь на границе так тяжела, я устала, – заявила Лун Мин.

– Если ты так соскучилась по брату, то почему не пришла ко мне, а устроила здесь это безобразие? – терял последнее терпение Лун Вэй.

– Братик, не злись. Я ничего не сломала. Жизнь на границе невыносима. Одни солдаты. Такая скукота. Лучше бы пожалел меня и рассказал все последние новости, – практически со слезами на глазах произнесла Лун Мин, схватив его за рукав.

– Отправить бы тебя переписывать свитки, которые ты чуть не уничтожила, – начал Лун Вэй, но увидев её поникший взгляд, смягчился и продолжил. – У меня очень много дел. Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили покои в моём дворце. Ты помнишь, где он находится?

Девушка весело подпрыгнула, улыбнулась и, помахав рукой, испарилась.

Спустя пару часов Лун Вэй сидел в своём кабинете, заваленном свитками с отчётами о всех этих происшествиях и чувствовал себя не стражем, а нянькой для скучающих небожителей. Голова гудела. Он откинулся на спинку резного кресла и прикрыл глаза. «Поменяться бы местами с Лун Мин. Был бы сейчас на границе, сражался бы с демонами, командовал бы солдатами и горя не знал. У нас разница в возрасте всего десять тысяч лет, но она ведёт себя так, словно между нами пропасть из сотен тысяч лет. Рядом с ней даже я чувствую себя нудным стариком», – думал Лун Вэй. Но из размышлений его вырвал звонкий голос сестры:

– Братик, что делаешь? Очень занят? Расскажешь последние новости Дворца?

Лун Вэй не открывал глаз. Он просто медленно опустил голову на стол. Дерево издало глухой стук.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Янь (严) – строгий, суровый, непреклонный; Чжао (昭) – ясный, светлый, просвещённый.

2

Лун (龙) – дракон; Вэй (威) – могущество, авторитет, грозная сила

3

Ю (玉) – нефрит; Лун (龙) – дракон.

4

Се (渫) – очищать; Шань (珊) – коралл.

5

Лин (凌) – господствовать; Фэй (飞) – лететь, парить в высоте; Ян (阳) – солнце, свет.

6

Инь (殷) – глубокий, искренний; Яо (瑶) – самоцвет, драгоценность.

7

Цюй (曲) – гибкий, изогнутый; И (意) – намерение, воля.

8

疏远

9

Лин (凌) – господствовать; Гуан (光) – свет, слава.

10

Бай (白) – белый, чистый.

11

 Хо (火) – огонь, ярость

12

 Ян (阳) – солнце, энергия ян

13

Шуй (水) – вода; Фэн (风) – ветер

14

Линь (林) – лес, роща

15

Юй (宇) – вселенная, космос; Сюань (轩) – возвышенный.

16

Ся (夏) – лето; Юй (雨) —дождь.

17

Минь (敏) – проницательный, сообразительный; Фэн (峰) – пик, вершина

18

Лун (龙) – дракон; Мин (明) – ясный, светлый.