Полная версия
Катя не спеша двигалась среди потоков людей, лениво всматриваясь в лица и изредка обращая внимание на происходящее вокруг. Мама шла впереди, неся в руке постоянно увеличивающуюся в объеме сумку. Казалось, она могла вместить в себя целый холодильник. И тут случилось самое страшное, что только могло произойти в любом общественном месте. Ужас поджидал за поворотом и имел большую, стремящуюся к совершенной форме шара фигуру. Ужас в лице маминой знакомой – тети Нади, или Надежды Николаевны, заприметившей их издалека, двинулся навстречу. Страшнее быть ничего не могло: мама встретилась с подругой на рынке. Они сделали шаг в сторону от общего потока людей и начали разговаривать, не обращая никакого внимания на окружающий мир. Им срочно нужно было выдать друг другу всю новую и не очень новую информацию, но обязательно сейчас и обязательно в полном объеме. Катя знала, что это могло затянуться надолго, от нее уже ничего не зависело, и она обреченно смотрела по сторонам. Увидев что-то для себя интересное, Катя приблизилась к небольшому ларьку с дешевой бижутерией. Можно было не торопясь посмотреть новые сережки и потянуть время. Раньше чем через десять-пятнадцать минут, пока тетя Надя, жадно глотая губами воздух, не расскажет главные новости недели, говорить маме, что пора идти, не имело смысла. Немного подумав, Катя направилась к сверкающему прилавку.
– Катя, привет, – раздался за ее спиной чей-то знакомый голос. Она не сразу его узнала, но отвлеклась моментально.
В легком синем платьице с миниатюрной сумочкой в руках, искренне улыбаясь, сзади стояла Аня. Она просто сияла на фоне остальных тусклых посетителей рынка, выступающих в роли серой массы. Катю кольнула легкая иголка зависти, и она немного застыдилась этого. Аня будто мимоходом запорхнула на городской рынок за большой и красивой шляпкой, а Катя здесь словно работала, причем лет двадцать, безвылазно. Всем своим видом Аня излучала свет и радость.
– Привет, – поздоровалась Катя в ответ. – Вау, ты сегодня выглядишь… просто бесподобно.
Несмотря ни на что, она сказала это абсолютно искренне. Хотя непроизвольно, на уровне каких-то женских инстинктов, сразу сравнила Аню с собой. Да уж, сейчас Катя выглядела как хмурый гном, которому не дали досмотреть свой сладкий сон и силком отправили на рудники. И дело было даже не в одежде. Нет, она тоже умела хорошо одеваться, и ярких вещей в ее гардеробе было предостаточно. Дело было немного в другом. И Катя догадывалась в чем: Аня была счастлива, а счастливые люди выглядят по-особенному. Они сияют изнутри. Светятся. И скрыть это невозможно.
– Спасибо, – Аня улыбнулась еще шире и наклонила голову вбок, взявшись обеими руками за края платья. – Просто вышли прогуляться по рынку.
– С Сашей?
– Да. Он пошел по рыболовным рядам. Выбирает себе очередные крючки и поплавки. На рыбалку собирается, а меня каждый раз оставляет здесь, в бижутерии. Там невыносимо скучно, все одно и то же, ты ведь меня понимаешь. – Аня слегка подмигнула Кате и оглядела прилавки с блестящими украшениями. – Я ничего не покупаю, просто смотрю. Как там Артем?
Кате не нравились такие вопросы. И дело было не в том, что они ей попросту надоели. Нет. Просто она не знала, как на них отвечать. Кто его знает, как там Артем, он же перед ней не отчитывается.
– Да нормально… – ответила она, пожав плечами после непродолжительной паузы, и отвела глаза в сторону. – Наверное.
Аня все поняла. Этот вопрос задавать не стоило, но он почему-то крутился на языке. Они не были так близки и скорее назывались хорошими знакомыми, нежели подругами, поэтому список вопросов, задаваемых при неожиданной встрече, был весьма ограничен. Появилась легкая неловкость. Ситуацию нужно было срочно исправлять.
– Понятно, а я как увидела тебя, сразу обрадовалась. Ты тут с кем?
– С мамой. – И она взглядом указала на стоящих неподалеку маму и тетю Надю, та в этот момент что-то рассказывала, активно жестикулируя руками.
– Бу-у-уу, – Саша подкрался к Ане со спины и вполне успешно напугал. Даже Катя немного вздрогнула, но скорее от неожиданности.
– Привет, Катя. Как там Тема?
– Ой, да нормально твой Тема, – перебила его Аня, – а ты, если еще раз меня напугаешь… – но даже легкий удар девичьей ладонью ему по плечу не добавил ее словам никакого авторитета.
– Еще не раз, – сказал он, улыбаясь.
– Закупился поплавками? – поинтересовалась Катя.
– Естественно. – И он поднял на уровень глаз почти прозрачный зеленый пакет, наполненный различными непонятными приспособлениями.
Девушки не проявили никакого интереса, беспристрастно взглянув на его обновки.
– Ну конечно, это же не сережки какие-то… – сказал он с легкой обидой в голосе, заметив это.
Аня закатила глаза.
– Все правильно, – сказала Катя. – Девочки играют с камушками, мальчики – с крючками. Каждому свое.
– Кстати, знаете, что сейчас узнал? Вы обалдеете. Рынок, как вам будет известно, является не только складом бесполезных вещей, но еще и основным источником распространения сплетен и новостей. Здесь их просто…
– Короче, Саш. – Аня строго посмотрела на него.
– Короче… помните квест, на который мы ходили неделю назад? – вопрос был риторическим. – Чего я спрашиваю, конечно, помните. Так вот, на прошлой неделе одному из сотрудников этой фирмы, я так понимаю, парню, который нас встречал, Олег или Игорь… не помню уже, как его звали, так вот на него напали, ограбили и разбили голову прямо у входа в заведение. В конце рабочего дня, пока он закрывал помещение. Подошли и ударили железным прутом. Представляете?
Саша несколько раз изобразил рукой взмах невидимой палки.
– Ужас какой. – Глаза Кати округлились.
– Кошмар, – сказала Аня.
– Вот так вот. За пару тыщ отправили парня в реанимацию с тяжелой черепно-мозговой травмой. Он до сих пор там без сознания. Непонятно, что с ним будет дальше.
– Да уж, наш городишко не перестает удивлять. Страшно жить!
– Но зато эта новость оказалась своеобразной рекламой для их организации… – он продолжил.
– Организации? – Девушки поняли не сразу и все еще находились в легком шоке.
– Ну этой фирмы, как ее… «Детектор страха».
– А-а-а. Так эта история лишь нагоняла еще жути их квестам. Получилась своеобразная черная реклама, – добавила Аня.
– Думаешь, это сделал их гендиректор? Для повышения заработка? – шутя поинтересовался Саша. Он умел, точнее, считал, что умел все серьезные новости переводить в шутливую форму, хотя это и дико раздражало Аню.
– Ты хоть иногда умеешь быть серьезным, хотя бы когда рассказываешь ТАКИЕ новости? – поинтересовалась она.
– Умею, правда, это слишком скучно.
Катя улыбнулась, но эта новость ее сильно взволновала. Она отвела глаза в сторону и встретилась взглядом с мамой. Та, в свою очередь, сделала легкое движение головой по направлению к выходу, намекая на то, что им пора идти дальше. Тетя Надя все так же активно махала руками, не обращая внимания на такие незначительные жесты со стороны собеседницы.
– Ладно, ребят, мне уже пора. Рада была повидаться, – сказала Катя.
– Давай, пока. Время будет, можно будет еще куда-нибудь сходить. Да? – добавила Аня, посмотрев на Сашу.
– Да, конечно, мы всегда за! – сказал он вслед удаляющейся Кате.
– Хорошо! – выкрикнула Катя, обернувшись, и помахала рукой.
– Теме привет, – тихо сказал Саша, за что опять тут же получил удар по плечу. – Ай, я с тебя побои сниму и заявление в ментовку накатаю.
– Ой, пошли уже. – Аня взяла его за руку, и в один миг они растворились в потоке общей массы покупателей.
Катя с мамой обошли еще несколько магазинчиков и направились в сторону дома. Мама тоже начала рассказывать об этом нападении на «мальчишку», сопровождая свой монолог советами и нравоучениями. Видно, источник информации на рынке был один и тот же. И, скорее всего, это тетя Надя. Катя тихо выслушала и пообещала, в свою очередь, быть очень внимательной, не ходить по темным переулкам одной и всегда звонить и сообщать, если она задерживается. Маму это успокоило. На время.
– Давай немного передохнем, – сказала она, опуская сумки на лавочку в соседнем дворе. До дома оставалось пройти всего несколько сотен метров, но ручки пакетов под тяжестью свежих продуктов глубоко врезались в пальцы. Рукам нужен был небольшой отдых. – Какая сегодня все-таки хорошая погода.
Катя тоже несла два пакета, но более легкие, с вещами. Ей отдых не требовался. Поставив пакеты рядом с мамиными, она услышала еле различимый звук мелодии телефона, нарушивший мерное пение птиц. Этот звук исходил из ее сумочки. Пришло сообщение. Достав телефон, она быстро взглянула на экран. Сообщение от Артема. Катя обрадовалась. В сообщении была вложена фотография и всего одна надпись: «Я наконец-то нашел работу». Фото не загрузилось. Сигнал в этом дворе был очень слабым, поэтому фраза зависла над пустым белым квадратом, с кружком по центру, символизирующим процесс загрузки данных, который все никак не начинался.
Катя поводила рукой, сжимающей телефон, из стороны в сторону в надежде улучшить связь, и у нее это получилось. Картинка начала проясняться. Сначала появились расплывчатые силуэты, разобрать которые не представлялось возможным. Спустя несколько секунд картина приобрела четкость. В один момент. На фото стоял Артем за какой-то стойкой, за его спиной выглядывал уголок знакомого ей железного ящика, где они прятали личные вещи перед квестом. Это было место, на котором их встречала администратор того заведения, о котором совсем недавно они беседовали на рынке с Аней и Сашей. И хотя Артем на фото стоял и улыбался, Кате стало слегка не по себе. Не слишком ли много этого «Детектора страха» за одно утро?
«Что ты там делаешь?» – быстро набрала она сообщение.
Артем ответил сразу:
«Узнал, что там есть вакансия. Отправился на собеседование. И… меня взяли».
Катя не знала, как ей реагировать. По идее, нужно было радоваться за Артема. Пускай работает. Отвлечется от всего старого и сосредоточится на новом, но беспокойство только усиливалось. Что-то вызывало тревогу, то, чему она не могла дать точное объяснение.
– Катюшка, ну что, пойдем? – Мама уже держала вещи в руках и, похоже, что все это время разговаривала с ней.
– Да, конечно. – Катя быстро набрала сообщение «поздравляю» и пошла вперед.
– Катя… – Она вновь услышала мамин голос.
– Что?
– Пакеты. – Мама указала глазами в сторону оставленных на лавочке пакетов, покачала головой из стороны в сторону, развернулась и направилась в сторону дома.
– Ой, точно. – Катя успела сделать лишь несколько шагов. Быстро вернулась, схватила оставленные вещи и побежала догонять маму. Волнительные мысли на какое-то время оставили ее в покое.
Артем
Артем проснулся раньше обычного, он потянулся и посмотрел на часы. Последние пару недель он наконец начал высыпаться. В его жизнь постепенно возвращалось чувство умиротворенности, хотя нерешенных проблем и странностей не убавлялось. Всему свое время и место, главное, делать все постепенно – одно за другим, не наваливая на свои плечи все и сразу. В первый раз за долгое время ему было легко. И это казалось довольно странным, обычного человека работа должна угнетать, а Артем, наоборот, мечтал поскорее приступить к своим обязанностям, а то от безделья даже крыша начинала ехать, с этой мыслью он тревожно покосился на свой телефон. Тот мирно лежал на столе, не подавая признаков жизни. Телефон как телефон.
– Все это стресс и усталость, не больше. – Потянувшись в постели, Артем быстро начал собираться. Опаздывать было нельзя. Первая работа в жизни – это очень важно, и Артем подходил к этому вопросу весьма серьёзно.
Мама, узнав, во сколько он планирует просыпаться, встала еще раньше и приготовила на завтрак запеканку. Она не понимала до конца, чем сын будет зарабатывать на жизнь и что конкретно входит в его обязанности, но была безумно рада, что он нашел в их городишке хоть какую-то работу. Приятный запах разносился по всей квартире. Артем умылся, оделся и сел за кухонный стол. Всю неделю он ходил на работу в качестве стажера. А сегодня… сегодня он уже выйдет как полноценный сотрудник. Каждый вечер он репетировал перед зеркалом, пока мама была на работе, чтобы не испугать ее, страшным басистым голосом и в конце концов у него что-то получилось. Артем на это надеялся. Накануне он пересмотрел заново, дабы освежить в своей памяти, несколько фильмов из серии «Пила», которые не сильно ему нравились. Разве что первая часть – в ней была некая идея, некий смысл, а остальные отличались лишь приспособлениями для пыток, и то не особо. Он старательно готовился к этому дню со всеми вытекающими последствиями и со всей ответственностью. Так старательно, что даже не находил время встретиться вечером с Катей.
– Ничего страшного, она поймет, – твердил он себе.
Мама зашла на кухню в синем махровом халате. Мельком взглянув на Артема и улыбнувшись, она села напротив и налила себе чашечку ароматного свежесваренного кофе. Они часто беседовали за столом – за завтраком, обедом, ужином. Ничего серьезного, просто бессмысленные разговоры ни о чем, но они были нужны, ведь на всем белом свете у Артема из близких людей осталась только мама, а у нее – он. Однако именно сегодня, сам не зная зачем, Артем задал совсем неожиданный вопрос.
– Мама…
– Да, Тема.
– Ты ведь была и на различных следствиях, и на суде, и даже на самой казни… Так это все правда? Про отца? Он действительно был таким?
Этот вопрос интересовал его очень давно. Артем не просто боялся его задать, он даже не мог определиться с моментом, когда же его нужно спрашивать. А сейчас получилось вот так… Просто сидя за столом получилось озвучить его прямо в лоб с самого утра любящей матери. Видимо, подсознательно он решил, что время пришло. Ее глаза на один миг стали круглыми от удивления, но, судя по всему, она знала, что когда-то придется отвечать на подобные вопросы. Возможно, она проделывала это много раз у себя в голове, пробуя различные варианты построения диалога, поэтому не сильно растерялась и быстро взяла себя в руки. Медленно поднесла кружку с кофе к губам, сделала маленький глоточек и, глядя Артему прямо в юные карие глаза, спокойно произнесла:
– Ничего себе у тебя вопросы в понедельник с утра…
Артем молча пожал плечами.
– Да, этого разговора, видимо, никак не избежать. Я знала, что когда-то этот вопрос поднимется. Иногда даже представляла в голове и решала, что и как тебе говорить. Какие слова произносить, с какой интонацией, но к такому нельзя быть полностью готовой. – Она сделала еще один глоток черного, как ночное небо, кофе и поставила дымящуюся чашку на стол. – Лично мое мнение, что у него все-таки была шизофрения – раздвоение личности, хотя несколько независимых экспертов и врачей сделали заключение, что он абсолютно вменяем. Я была с ними не согласна. Они все знали, просто не хотели, чтобы такой страшный человек избежал наказания и, отправившись на принудительное лечение, вышел на свободу через пятнадцать-двадцать лет, а продолжив свое существование, вероятно, даже вернулся бы к своим злодеяниям. Стать нормальным человеком после такого никак нельзя. Обратной дороги нет. Возможно, они просто не хотели оставлять в живых такого монстра, чтобы он продолжал дышать одним воздухом с родственниками своих жертв, готовыми в любой момент устроить самосуд и разорвать его на куски. Но я-то все понимала… Я не стала озвучивать это следователям. Думаю, они тоже знали. Глядя на него за решеткой, наблюдая за его поведением, за его разговорами с полицейскими, я часто замечала, что там сидит совершенно незнакомый мне человек, просто очень похожий внешне на моего мужа. Мне, знающей его двадцать лет, все это было очень хорошо заметно. Даже то, как он сидел на стуле, и манера его разговора при допросах. Понимаю, все это странно. Странно и страшно… Ведь то, что он творил – это… это настолько ужасно… – Ее глаза заблестели, Артем увидел, что в один момент она была готова заплакать, но сумела взять себя в руки и также спокойно продолжить. – Дома он никогда таким не был. Его вторая личность, если можно так сказать, никогда не появлялась. Уж это бы я заметила. Я могла, как мне кажется, их различить, но никто больше этого не хотел замечать, они ведь не прожили с ним вместе столько лет.
Раньше Артем думал, что когда состоится этот разговор между ним и матерью, а он обязательно должен был состояться, то будет очень тяжело. Тяжело и неловко. Он представлял, что они сидят все в слезах и с трудом пытаются выдавить из себя хоть пару слов. В действительности же все оказалось куда легче. Даже мама в итоге не заплакала. Видимо, устала бояться и плакать. Время, несомненно, лучшее лекарство от всего. Она сидела напротив и вполне спокойно размышляла о таких страшных вещах. Артем сидел рядом и слушал. Разговор о самой большой семейной трагедии складывался довольно легко. Разве это нормально?
– Но получается, что все эти злодеяния все равно совершил именно он…. Своими руками.
Она вздохнула и продолжила:
– Да, несомненно, это все было его рук дело. Его и только его. Он не оставил повода усомниться. После всех ужасных подробностей, что твой отец озвучил, сомневаться в этом не приходилось. Я была, мягко говоря, в шоке от услышанного и увиденного. Да что была… Я до сих пор до конца от этого не отошла. Отец все понимал и осознавал. Он видел, что дело движется к высшей мере наказания. В один момент мне даже показалось, что он был рад такой развязке. Тот человек, за которого я выходила замуж, адекватный, который жил где-то внутри, не смог бы жить с этим дальше.
– А расскажи, как все прошло. – Артем посчитал, что они и так уже далеко зашли, и почему бы не продолжить? Почему бы не озвучить все интересующие его вопросы? Когда еще они смогут так открыто поговорить на эту тему? Следующая возможность может появиться очень даже нескоро.
Мама посмотрела на часы, висевшие над дверью, и спросила:
– А ты на работу не опоздаешь?
– Нет, я встал с большим запасом времени.
Она вновь отпила из чашки и аккуратно поставила ее перед собой, обхватив двумя руками, как бы согревая их, хотя в квартире было тепло. Некоторое время мама молча вглядывалась в черный круг кофейной глади, решая для себя, что можно рассказать сыну, а о чем лучше промолчать. И, не отрывая взгляда, тихим ровным голосом продолжила разговор:
– Ему дали время на последний звонок. Ну, это ты знаешь… Он, не раздумывая, позвонил тебе. Кстати, ты не хочешь мне рассказать, о чем вы говорили?
Артем вздрогнул и, интуитивно положил руку на карман джинсов, прощупав, там ли мобильник. Телефон лежал на своем месте. То, что отец ему звонил, мама знала, но вот о том, что Артем записал их последний разговор, он никому так и не рассказал.
– Да ничего особенного, попрощались…
Мама сделала выжидающую паузу и смотрела так, будто что-то знала и просто давала ему шанс во всем чистосердечно признаться, но признаваться было не в чем. Артем был достаточно взрослым и умным, чтобы не попасться на такой прием и выдержать на себе этот проникающий взгляд. Мать снова перевела его на чашку кофе и продолжила:
– Ну, понятно. Так, на чем я… Ах, вот… Потом его привели в большой зал, больше похожий на операционную. За стеклом сидели все желающие посмотреть на это. В основном, как ты понимаешь, ненавидящие нашу семью родственники погибших и просто чрезмерно любопытные люди. Я сидела в другом углу, за темным стеклом, чтобы меня никто не видел. Полицейские решили, что так будет безопаснее, ведь пришедшие могли повести себя агрессивно. В зале, скажу тебе, действительно царила весьма напряженная атмосфера, как перед грозой. Всем было мало его казни, все хотели линчевать его лично и как можно медленнее… Сделать с ним то, что он делал с их любимыми, родными и близкими. Полиция все контролировала. Сначала. Коктейль из страха и злости очень быстро пьянит людей. Посмотри хотя бы на наших соседей… Помнишь, какие они были дружелюбные? Раньше… А теперь все время избегают, стараются не заметить, не узнать, боятся пересекаться даже со мной, и эта надпись в подъезде. – С самого начала, как только отца задержали, на лестничной площадке, напротив двери в их квартиру, кто-то нарисовал неровными черными буквами фразу «логово Потрошителя», и сколько бы мама ни пыталась ее стереть, она появлялась вновь и вновь. Каждый день, проходя мимо, кто-то обводил черным маркером эти буквы снова и снова.
– Я думаю, это Андрюха, мелкий со второго этажа. Я поймаю его с поличным и заставлю все закрасить, – перебил ее Артем.
– Неважно, кто это сделал, они ведут себя так только из-за страха. Люди не виноваты сами по себе в том, что боятся, это врожденные инстинкты. Все, что они могут, – это перешептываться за нашими спинами. Могут собраться большой толпой с вилами и факелами, прийти к нашему дому, кричать, что-то требовать, но это ничего не изменит. Страх все равно останется. Ну да ладно – черт с ними. – Мама улыбнулась так, что уголки ее рта поднялись кверху, но глаза оставались грустными. Получилось неестественно. – В общем, отца привязали к специальной наклонной кровать и повернули к «зрителям». Да, люди пришли туда именно за этим – посмотреть, как жизнь покидает виновника всех их бед. Он пробежался по рядам глазами в поисках хоть одного родного взгляда, но, кроме десятков незнакомых, полных ненависти глаз, ничего не увидел. Хотя, мне кажется, он догадывался, что я наблюдаю за этой картиной, только из другого места. И как только у меня хватило на все это сил – до сих пор не понимаю…
Артем протянул руку и положил ее сверху руки матери. Она посмотрела на него, и ее глаза вновь заблестели от слез. Этот разговор нужно было прекращать, он выходил из-под контроля.
– Все было готово, и ему предоставили право на последнее слово. – Она всхлипнула, и две аккуратные прозрачные слезы медленно покатились по ее щекам. Артем сжал ее руку еще сильнее. – Его последние слова были настолько странными и ужасными, что, если бы он сидел на электрическом стуле, а в моих руках был бы рубильник, я бы опустила его, не задумываясь. Лишь бы он замолчал.
Артем посмотрел на часы и сказал:
– Думаю, мне действительно пора собираться, мам.
Она провела руками по глазам, вытирая слезы, и тоже посмотрела на часы. Артем встал со стула.
– Да, конечно, я и сама так могу на работу опоздать. Артем…
– Да, мам? – Он уже стоял к ней спиной в дверях, повернув голову в пол-оборота.
– Подумай, пожалуйста, о смене фамилии. Я думаю… Я думаю, так будет легче жить дальше. Такая «популярная» фамилия нам ни к чему. Например, можно вернуться к моей девичьей. И тебе, и мне.
– Хорошо мам, я подумаю. – Не глядя на нее, он вышел из квартиры.
До начала рабочего дня у обоих был еще приличный запас времени, но оставаться дома дальше было невыносимо.
Артем шел по улице. Яркое солнце поднималось над горизонтом, давая понять, что сегодняшний день будет жарким. Легкий ветерок обдувал и слегка покачивал зеленую листву на верхушках деревьев. Сонные люди, встречавшиеся по дороге, спешили по своим делам, не обращая на Артема никакого внимания.
Он шел не спеша, обдумывая утренний разговор. Признаться, он заставил его сильно взволноваться. В словах матери Артем услышал то, чего последнее время действительно боялся. Она всколыхнула те мысли и вопросы, которые сам себе задать он никак не решался. Смысл сказанного заключался в том, что у отца были проблемы с головой – шизофрения, раздвоение личности или еще что-то. Да что уж тут стесняться, отец был сумасшедшим, больным психопатом, полностью наглухо ненормальным больным ублюдком. Получается так… Хотя врачи этого не признали. И они с матерью на протяжении всей жизни этого не замечали. Разве такое возможно? Интересно, а кем считал себя он сам? Ведь сумасшедшие в большинстве случаев не знают, что они сумасшедшие, они считают себя вполне нормальными. Они не замечают странности в своем поведении, списывая все на черты своего характера, а когда это становится настолько явно всем окружающим, что и в тебя начинают закрадываться сомнения, то становится уже слишком поздно – «фляга свистит» на полную катушку, не оставляя возможности для отступления. Если еще учесть, что психические отклонения часто передаются по наследству, а он, Артем, последнее время разговаривает по телефону с мертвым отцом и не видит уже в этом ничего необычного, может ли он считать себя нормальным?
Артем первый раз в жизни всерьез засомневался в своей адекватности. И больше всего его волновало, как это можно проверить. Не идти же на прием к врачу и спрашивать напрямую. Только за такие вопросы сразу закроют в белой комнате, а если еще врач узнает его фамилию, то эта новость просто окажется бомбой, и их многострадальная семья вновь привлечет к себе всеобщее негативное внимание. Возможно, смена фамилии в таком случае – вовсе не плохой вариант. Единственное, что хоть немного его успокаивало, – это то, что он поднимал вопрос о своей вменяемости, а значит, еще было не все потеряно.
