Дофамин

Лана Мейер

Дофамин

Глава 1

Мия

– Жива. Куда ее деть только? – доносится грубый мужской голос.

– А она симпатичная, – выносит вердикт второй. – Горячая штучка набухалась. Легкая добыча. Может, ее домой к себе забрать? Вдруг утром перепадет что? – слышу ответ и невероятным усилием воли заставляю себя приподняться на лежаке и прийти в себя. Это практически невозможно, но на меня работают остатки инстинкта самосохранения, и я даже пытаюсь встать на ноги.

Напиться и забыться.

Я всегда руководствуюсь этим девизом, когда без остановки заливаю в себя игристое вино. Один бокал – чтобы не думать о прошлом, не прокручивать жуткие кадры пережитого два года назад в своей забитой проблемами голове. Второй – чтобы притвориться живой и неискренне улыбаться всем, кто встречается мне в этом проклятом клубе. Третий – чтобы не только и боль притупилась, исчезла, но и я вместе с ней.

Та версия меня, что прошла через ад, который я не пожелаю ни одной женщине, да даже врагу. Ад, который мужчина испытать не способен. Он может лишь его создать.

Что же происходит после третьего бокала? Я ловлю кураж и теряю им счет. Мной овладевает демон «безудержного веселья» и уносит меня, словно ураган, беспощадно забравший Дороти в страну Оз. Мир становится ярче, будто кто-то выкрутил контраст на максимум. Смех окружающих звенит звонче, лица размыты, все происходящее напоминает компьютерную игру.

Я знаю это чувство. Его легко спутать со свободой, но на самом деле алкоголь дает энергию взаймы. И в эту ночь я могла бы заплатить за нее слишком высокую цену. Ведь последнее, чего я ожидала от этой ночи – что в мой бокал подсыпят барбитурат или как его еще называют «бархатный яд».

Я не сразу обращаю внимание, что в вине таится не только игристая горечь, но и что-то отключающее. Что-то, что напрочь стирает мои личные границы.

Пьяный азарт несет меня туда, где ветер сбивает дыхание и кажется, будто все не по-настоящему. Можно притвориться другой, можно стереть свое прошлое и выдумать, что ужасающие картинки в памяти случились не со мной.

В конечном итоге мы все постоянно бежим куда-то и впадаем в любые зависимости – от еды и трудоголизма до алкоголя и наркотиков – ради одной цели: чтобы просто не чувствовать боль.

Я не сразу понимаю, как оказываюсь не в своем отеле. Вот я сижу на пляже в бич-клабе и опустошаю очередной бокал, параллельно болтая с Максом – своим хорошим знакомым, с которым мы случайно пересеклись у барной стойки. Мы познакомились на групповых занятиях тайским боксом в местном Muai Thai1, поэтому с ним я чувствую себя в безопасности, несмотря на то, что подруга, с которой я пришла в клуб, за считанные секунды пропала с визуальных радаров. Все происходит довольно быстро: губы Макса касаются моих, руки уверенно ложатся на талию, язык настойчиво проникает в мой рот. А он неплохо целуется. Уверена, что мне понравилось бы это и на трезвую голову. И я даже хочу большего, ощущая, как внизу живота затягивается знакомый узел желания. Но это не по-настоящему, я просто пьяная и дикая. Макс заглушает уверенным поцелуем мой стон, а я растворяюсь в ощущениях, едва концентрируясь на фоновой клубной музыке. Кажется, что я запечатана в вакуумном бункере и все посторонние звуки доносятся словно сквозь вату.

Вдох. Выдох.

Еще один вдох и взмах ресниц – и я чувствую, как лежу на деревяшке, расположенной на пляже. Сразу несколько охранников направляют фонари мне в лицо, и через слои помутневшего рассудка я слышу:

– Черт возьми, девка жива еще? – амбалы продолжают изучать меня, рассчитывая поживиться. Не знаю, как в таком состоянии я вообще понимаю английский.

– Даже не рассчитывайте, – нечленораздельно заявляю я. – А что? Где музыка? Эта богадельня закрылась? – мои ноги дрожат, меня всю шатает, но из-за измененного сознания мне чертовски трудно сохранить адекватность.

– Давно, крошка. Тебе помочь? Довести до дома? – один их безликих охранников хватает меня за руку, но я резко отталкиваю его от себя, ступая по песку.

– Отвалите от меня! Не трогайте! – голос срывается на крик. Я ненавижу, когда мужчины прикасаются ко мне так, словно я какая-то вещь. А они почти всегда делают это так, когда чувствуют свою власть.

– Да мы тебе помочь хотим…

– Я прекрасно слышала, что вы хотите со мной сделать, – шиплю я и резко разворачиваюсь, начиная бежать по пляжу.

Я не знаю, сколько раз я спотыкаюсь и падаю. Сознание продолжает уносить, мир упорно вращается вокруг меня, не собираясь ни замедляться, ни выключаться. Очередной вдох и взмах ресниц – и я сижу в другом баре. Совсем одна. Помню, как трясутся пальцы, как клавиатура на смартфоне не слушается меня, и вместо адекватной мольбы о помощи я набираю бессвязный текст. Я отчаянно пишу подруге в надежде на то, что она придет и заберет меня в таком состоянии.

Потому что сама я просто не могу. Я уже не могу пошевелиться. И всем плевать, что я сижу в этом клубе, обдолбанная в хлам, хоть и не по своей воле.

Не могу встать.

Не могу вызвать такси.

Не могу мыслить.

И я совершенно одна, как и два года назад, когда он уничтожил меня.

Еще один вдох и взмах ресниц…

– Иди ко мне. Вот это красотку я отхватил, – снова незнакомый голос, лицо обращающегося ко мне размыто. Меня выдергивает из клуба, и вот я уже в незнакомой комнате. Лишь физическое насилие и ощущение веса мужского тела на себе помогают мне протрезветь и прийти в себя. Возможно, действие наркотика как раз начинает заканчиваться, и это единственное, что может спасти меня от реального насилия. Этот незнакомой ублюдок, который ни на грамм мне неприятен, еще не во мне, но он явно пытается поживиться моим беззащитным в данный момент телом. Безвольным. Почти не принадлежащим мне самой. Незащищенным и уязвимым.

Меня тошнит от прикосновений насильника. Иначе я не могу назвать мужчину, который увидел девушку в пьяном состоянии и вместо того, чтобы помочь ей, решил пойти самым подлым и крысиным путем – воспользоваться ее телом, пока она «легкая добыча». Все внутри меня сворачивается от отвращения, когда я чувствую его пальцы на своем теле и грубый рот на своих губах.

– Ты будешь моей, только моей, – бессвязно бормочет долбанутый псих. Понятия не имею, с чего он взял, что может нести мне подобный бред.

Его руки скользят по моему телу, мой желудок сжимается. Меня сейчас вырвет. Хочется кричать, но голос прорывается не сразу.

– Помогите! Помогите! – истошно верещу я, прекрасно зная, что никто не услышит. Никто не придет на помощь. Всем плевать. Кажется, я просто вижу дурной сон и никак не могу проснуться. Как мне защитить себя? А если любой мой способ обороны вызовет его агрессию? Вдруг он вооружен или заколет меня ножом?

Боже, как же страшно. Я не переживу, если это мерзкое животное войдет в меня, даже его прикосновения неприятны.

– Не делай вид, что тебе не нравится. Ты сама меня соблазнила, – нагло врет ублюдок, и от одной лишь мысли о том, что это действительно так, мой желудок предательски сжимается. Собрав все свои силы, я сталкиваю тяжелое тело с себя, пинаю незнакомца ногой в живот.

– Сука! – ругается он, хватая меня за стопу. – Вот жидкая кошка попалась, —уверена, он хочет вновь навалиться, но еще один спазм желудка заставляет меня выплеснуть его содержимое прямо на него.

Черт. Все снова как в тумане, легче не становится.

– Блядь, какого черта, – ругается он, пока я встаю и направляюсь в туалет.

Я даже не вижу его лица. Все расплывается в тумане. Проваливаюсь во тьму. Последнее, что помню – мои ладони опускаются на ободок унитаза.

***

Резко просыпаюсь в незнакомых апартаментах с весьма бедной обстановкой – я не привыкла видеть такой треш. Мужской храп раздражает барабанные перепонки, и я с ужасом смотрю на человека, рядом с которым проснулась. Это не человек. Животное. От одного взгляда на него меня снова тошнит. Так плохо, как сейчас, мне не было никогда в жизни.

Самое ужасное – я не помню подробностей прошлой ночи. Я не помню, чем она закончилась. Прислушиваюсь к своему телу – дискомфорта внутри не ощущается. Но мне все равно неприятно, я чувствую, что меня изнасиловали, даже если полового акта не было. А если был?!

Мне срочно нужно вызвать такси и уехать в свой отель. Встать под горячий душ минимум на час, но едва ли вода смоет весь ужас вчерашней ночи. Но телефон я не могу найти. Черт. Неужели я потеряла его в клубе? Там все мои документы, банковские приложения, важная информация. В современном мире – как без рук. В не до конца протрезвевшем состоянии я осматриваю комнату на предмет смартфона.

– Где мой телефон? – устав от бесполезных поисков, бужу урода, стараясь не смотреть на его мерзкое лицо.

Он не шевелится. Храпит, словно медведь в спячке.

– Где мой телефон?! – он отворачивается и спит дальше. – Где мой телефон?! – снова настаиваю я.

– Тише. Какого черта ты меня будишь? – он распахивает глаза, и у меня вновь желудок от тошноты скручивает. Сколько можно.

Я не могу на него смотреть. Мне противно все, что навсегда, я надеюсь, останется в этой комнате.

Он лениво встает с постели и начинает рыться в своей сумке, пока я нервно заламываю пальцы. Честное слово, я готова убежать отсюда без собственного телефона. Лишь бы как можно скорее. Кажется, урод замечает, что я готова дать деру.

– Ты никуда не уйдешь. Я не отпущу тебя! – мне плохо от слов этого неадеквата. Хватило с меня абьюзеров, и вот еще один присосался.

– Ты привез меня к себе без моего информированного согласия! Чуть было не изнасиловал!

– Это ты меня чуть было не изнасиловала, забыла что ли?! – рявкает мужчина, и я замечаю, что белки его глаз налиты красным, словно он все еще под кайфом. От такого дебила можно ожидать чего угодно. Откровенная ложь – это меньшее, на что он способен. Он встает с постели, вплотную приближаясь ко мне. – Вот твой телефон, – он протягивает мне смартфон, и я осознаю, что он действительно забрал у меня его ночью. Возможно, чтобы я на автомате не смогла вызвать такси или позвонить в полицию.

Все, чего он хотел – это удержать меня рядом. Любой ценой.

– Неправда. Будь я в сознании, ноги моей бы рядом с тобой не было, – шиплю я и, с силой оттолкнув его от себя, выбегаю из стремного номера. Что есть силы бегу вниз по лестнице в одной босоножке на плоской подошве. Понятия не имею, где вторая. Нахожу я ее лишь на пороге низкосортного мотеля, что свидетельствует о том, что слетела она с меня ночью, когда этот ублюдок затаскивал меня в этот дешевый гадюшник в не пойми каком состоянии. Вряд ли я была способна ходить самостоятельно.

Вызываю такси через приложение, но ждать его здесь нет никаких сил.

Пот струится по спине, когда я осознаю, что он может догнать меня, пока я жду такси у дороги. Может ли он мне сделать что-то плохое утром, при свете дня, когда вокруг достаточно много машин? Стоя у дороги, по которой несутся байки и авто, я стараюсь унять бешенное сердцебиение и успокоиться, но это чертовски сложно, потому что мне очень плохо из-за вчерашнего алкоголя, явно смешанного с вредными веществами. У меня до сих пор нет ясности в мыслях, координация страдает, а окружающий мир кажется ненастоящим, сюрреалистичным, игрушечным. Опасаясь новой встречи со своим насильником, я бегу вперед по дороге, забив на чертово такси. Как назло, когда моя жизнь буквально на волоске, оно опаздывает. От этого урода я готова бежать домой босиком по дороге.

Пульс стучит в висках. Ноги заплетаются. Я спотыкаюсь, едва удерживаясь на ногах, и в следующий миг оказываюсь слишком близко к проезжей части, по которой активно несутся байки. Секунда – и я запинаюсь еще раз, почти вылетаю на дорогу.

В этот же момент я слышу рев мотора и пыхтение двигателя совсем рядом. Темно-синий мощный байк останавливается в считанных сантиметрах от меня.

Замираю, осознавая, что могла попасть под колеса. Воздух вырывается из легких, ужас их сковывает.

Мой взгляд падает на мужчину в черном шлеме. Он не двигается, удерживая байк, только смотрит на меня так, словно сканирует сквозь защитное стекло. Его глаз я не вижу, как и его лица… только чертовски хорошо слаженное тело, как у пловца или профессионального спортсмена. На нем графитовая льняная рубашка, но она расстегнута. Мой взгляд скользит ниже и находит опознавательное тату на его ключице – это глаза. Просто глаза, напоминающие вырезанную часть из портрета.

Пот струится по позвоночнику. Я дрожу, не от холода – от страха. От осознания, что психопат может догнать меня. Если сейчас и этот байкер уедет, то никто не заметит, если меня вдруг просто не станет.

Я делаю шаг назад, но земля под ногами будто уходит. Все ощущения и чувства смазаны. Мир становится не настоящим, будто пластмассовым. Такой громкий, кислотный, чужой.

Меня продолжает мутить. Голова тяжёлая. Черт, это точно не просто похмелье.

– Тебе что, жить надоело!? – его голос глухо доносится из-под шлема, хриплый, раздражённый… но не равнодушный.

Я жадно хватаю воздух, как после ныряния. Губы дрожат, сердце колотится, но я слышу себя, и мой голос звучит отчаянно:

– Пожалуйста… спаси меня. Подвези до отеля. Я не могу… я не должна оставаться здесь одна.

С секунду байкер молчит. Потом бросает короткое:

– Садись. Быстро.

Я почти падаю, забираясь на байк. Его спина оказывается прямо передо мной. Мощная, как скала. Хватаюсь за него руками и чувствую, насколько мой спаситель твердый, сильный, и… огромный. Мотор ревет, и мы срываемся с места. Асфальт мелькает под ногами, волосы хлещут лицо. Я прижимаюсь к нему крепче, прячу лоб между его лопаток, словно ищу защиту от всего мира.

Вдыхаю запах кожи над его затылком. Бензина. И весь запах его тела. Моего спасителя.

Я не знаю, кто он. Но в хаосе этого утра он первый, кто кажется мне безопасным.

Хватаюсь за его рубашку, цепляюсь так, будто от этого зависит моя жизнь. Он что-то выкрикивает мне – возможно, ругается, возможно, спрашивает, жива ли я вообще, – но его голос тонет в реве мотора и пульсе в висках.

Мы несёмся по острову, пока ветер бьёт по щекам, а глаза щиплет от слёз – не от боли, а от чего-то внутри, разрывающего на части. Его аромат ощущается как что-то первобытно мужское, свежее, тёплое, проникает в лёгкие, и я не могу удержаться – вжимаюсь в него крепче, прячась от самой себя.

Незнакомец такой тёплый и настоящий. Он не трогает меня. Не спрашивает ничего лишнего. И он точно не видит во мне лишь «кусок мяса», я просто это чувствую. Интуиция кричит мне о том, что с ним я в полной безопасности. Нам, женщинам, всегда стоит слушать свое «шестое чувство», и насколько плохая энергетика исходила от этого утреннего быдла, настолько хорошая исходит от этого байкера.

Да, он наверняка не богат и, как и многие, на острове является представителем типажа «перекати поле». Но это не отнимает его мужественности.

– Тебя куда отвезти? – его голос глухо, почти небрежно доносится сквозь шлем.

– Мой отель прямо напротив торгового центра, – тихо отзываюсь я. В этом районе всего лишь один торговик, поэтому он просто кивает.

Он тормозит у входа в отель. Я спрыгиваю, почти не глядя на спасителя. Колени дрожат – не от страха, нет. Скорее от того, как много всего разливается внутри меня. Шок. Стыд. Бессилие. Его запах всё ещё витает на моей коже, и я ловлю себя на мысли, что не хочу сбегать.

Но я должна. Мне необходимо побыть одной. И помыться, причем срочно.

Я делаю шаг к ступенькам отеля, но мой спаситель чересчур резко хватает меня за запястье. Мгновенно. Резко. Почти властно. Так ко мне прикасался лишь один мужчина. Бывший мужчина.Триггер срабатывает мгновенно.

Я одергиваю руку, замахиваясь на него, но он ловит мой кулачок в воздухе, усмиряя пыл.

– Не трогай меня! – выдыхаю резко, сдавленно, потому что если бы он тронул иначе – я бы, возможно, не оттолкнула.

Он остаётся на месте. Не дёргается. Только медленно, театрально – как будто знал, что это случится, поднимает ладонь и открывает шлем, открывая мне вид на серо-зеленые глаза.

Время замирает, как и мое дыхание.

Его глаза…

Они не такие, как я представляла. Я думала, они беспечные и лукавые, как у всех, кто гоняет здесь на спортивном байке. Но они глубокие и чертовски серьезные. А еще они переливаются в зависимости от того, как на них падает свет – зелёные, с медным кольцом, будто природа не смогла определиться с тем, каким его сделать.

– Я не собирался тебя трогать, – его голос хриплый и ровный. – Я хотел остановить. Взять твой номер.

– Я не…, – запинаюсь, потому что не хочу уже никаких знакомств. – Не знакомлюсь.

Он смотрит на меня так, будто сканирует мою душу: не только через взгляд, но и сквозь макияж и страх. Считывает по упавшему дыханию, по напряженным плечам, по тому, как дрожат пальцы.

– Ты в порядке? – спрашивает он чуть тише. – От кого ты так отчаянно бежала? Может, помощь нужна?

– Нет.

– Тогда, может, стоит…

– Не говори "в больницу", – резко поднимаю голову. – Я просто хочу в номер. Под душ. И забыть эту ночь.

Незнакомец коротко кивает и не спорит. Не лезет с заботой, как это делают все.

И всё же смотрит, как будто прощается. С тем, чего у нас даже не было.

– Как тебя зовут? – бросает он напоследок, прежде чем я отступаю.

Я смотрю в его глаза, и на какое-то мгновение мне даже становится жаль, что последние два года я живу с установкой «избегай мужчин и отношений».

– Мия, – на выдохе вырывается у меня. – А тебя?

Он усмехается, словно удивлен, что я не узнала его по глазам.

– Тебе, наверное, лучше не знать, кто я, – мужчина заводит байк, а я разворачиваюсь и направляюсь к лифту.

Я чувствую, как красавец в шлеме смотрит мне вслед. Я тоже не забуду его взгляд. Ни сегодня. Ни завтра. И возможно, я еще долго буду жалеть, что не дала ему свой номер.

Возможно, если бы я просто дала телефон, все сложилось бы иначе, и у нас было бы нормальное свидание, а не это трэшевое и неправильное, какое уготовила нам по итогу судьба. С него-то и начались все проблемы…

Глава 2

***

– Мия, выручай, – это первое, что я слышу, когда наконец вваливаюсь в апартаменты, которые снимаю вместе с подругой. Мы живем в небольшой студии, расположенной в отеле со свежим ремонтом: здесь нет и намека на плесень или насекомых – а этот факт уже делает наш номер элитной недвижимостью по меркам острова.

Слезы до сих пор жгут глаза, а чувство вины и стыда за сегодняшнюю ночку сдавливают грудную клетку. Я не должна была пить.Да, гадость мне в коктейль подмешали, но это не снимает с меня ответственности: подобные тусовки никогда ни к чему хорошему не приводят, а сколько жутких историй я слышала о том, что девчонок накачивали запрещенными веществами, насиловали и выбрасывали у дороги.

Я могла стать жертвой кого угодно, даже серийного маньяка, и эта мысль по-настоящему пугает. Меня бросает в пот, и приходиться приложить усилия, чтобы унять все лишние эмоции и переключить внимание на подругу, которая выглядит ничуть не лучше чем я, несмотря на модельные внешние данные.

– Я простыла и отравилась одновременно, так что не подходи, – прикрывая рот ладонью, Эвелина начинает кашлять так, будто вот-вот выплюнет свои легкие. У меня мороз по коже от этого «лающего» звука. Кажется, сегодня не только у меня была отвратительная ночь. – Будет лучше, если ты сразу выпьешь лекарства для профилактики от вируса и будешь спать на диване, – она косится на вторую половину кровати, закиданную носовыми салфетками и блистерами с таблетками.

– Выглядишь жутко, где ты так умудрилась? Так, словно мне на время твоей болезни лучше сменить номер, – тяжело вздыхаю я. Пальцы автоматически тянутся к ящику с лекарствами и чайнику – заразиться я не боюсь и готова обеспечить подруге самый достойный уход, даже если она является источником распространения какой-нибудь жуткой азиатской лихорадки. Для меня сейчас этот риск оправдан, поскольку оставаться одной после сегодняшней ночи совершенно не хочется.

Мне необходим любой способ, который отвлечет меня от дурных мыслей.

– Я хотела тебе поныть, но ты выглядишь не лучше. Что случилось? – ее голос звучит довольно сипло, словно от ее голосовые связки стерлись до крови. – Выходит, сегодня у всех была жуткая ночь. Я не могла уснуть, постоянно слышала вой полицейских сирен. Это все из-за музыкального фестиваля, – предполагает Эва, и я не могу с ней не согласиться. Обычно на Пхукете спокойно и безопасно, но масштабное мероприятие на три дня притянуло сюда совершенно дикую и необузданную аудиторию.

Да уж. Мне бы этой ночью точно не помешала полиция.

– Не думала, что это когда-нибудь произойдет со мной. Кажется, такое случается только в фильмах, хотя об этом постоянно говорят и предупреждают. Мне что-то подмешали в коктейли этой ночью. Я едва помню произошедшее, – с трудом начинаю я, меня всю передергивает от жутких воспоминаний. – Помню, как пила коктейли, шумную музыку. Помню, как оказалась в другом клубе. Дальше – блэкаут. Урывками помню, как отталкивала от себя тушу какого-то урода, с которым и проснулась, – протянув подруге горячую воду с лимоном и имбирём, стыдливо закрываю лицо ладонями. Я готова провалиться на месте. – Он был такой мерзкий, Эва. Еще вчера была уверена, что после того, через что я прошла, ненавидеть мужчин еще сильнее невозможно. Но я ненавижу! – мои губы дрожат, стоит мне в красках вспомнить о своем бывшем, что буквально сжег меня заживо. Я все еще пытаюсь восстать из пепла, но жить так, словно этого душераздирающего эпизода и ада в моей жизни не произошло, невозможно.

Я ненавижу его так сильно, насколько может одно существо ненавидеть другое. Если бы он бы лежал в луже бензина, я бы, не задумываясь, бросила бы туда спичку.

– Мне на пути попалось очередное тупое животное, которое готово было без зазрения совести воспользоваться девушкой в слабом и уязвимом положении. Я не понимаю, каким уродом с низкой самооценкой нужно быть, чтобы вот так подкараулить слабую девушку и увезти ее к себе, – меня передёргивает от отвращения.

– Ну что, он был настолько не симпатичный?

– Для меня – самый отвратительный из мужчин за последнее время. Не в моем вкусе. Хуже только тот, кого нельзя называть.

– Не повезло, – подруга садится на постели, раскинув по плечам свои платиновые кудри. – Согласись, будь он красавчиком, ты бы не сильно расстроилась.

– Эва! – осуждающее бросаю я. – Хочешь сказать, если насильник симпатичный – это как-то спасает ситуацию? Это мерзко и точка. Не понимаю, как это могло случиться. Жизнь меня ничему не учит, – я обнимаю себя, мечтая закрыться в ванной на несколько часов и смыть с себя каждое прикосновение этого неандертальца. Ногти врезаются в предплечья и скользят вниз – я буквально царапаю себя, мечтая вылезти из запятнанной кожи.

– А где подмешали то? В «Full Moon»? – Эва имеет в виду одно из самых популярных мест на Пхукете.

– Да. И никого не было рядом, – пытаюсь сдерживать свои порывы причинить себе боль до крови. – Хочу стереть эту ночь из жизни. Снова.

– Я так понимаю, он нищий урод? – вновь уточняет Эва, и я начинаю по-настоящему злиться. Иногда она раздражает меня своей прагматичностью. И тем, что она так легко переносит насилие над своим телом. Более того – периодически сдает его в аренду, иначе я это назвать не могу. Эвелина – содержанка и имидж-модель. Не шлюха, конечно, но к эскортнице близко. До общения с ней и жизни в Дубае я, правда, разницы между этими определениями не замечала.

Осуждаю ли ее я? Нет. Поскольку сама была в отношениях с очень богатым мужчиной, потому что была в него слепо влюблена. И естественно в это время я не работала, ведь он старался отгородить меня от всего внешнего мира. Моя работа была для него опасной зоной – он утверждал, что именно на работе я могу встретить другого мужчину и изменить ему. Тогда я не замечала этой параноидальной ревности, считая это проявлением заботы, в чем он неоднократно меня убеждал.

– Даже если бы он был красавцем, Эва, он все равно мне отвратителен. Грязное и подлое животное. Вот он кто. Он забрал мой телефон ночью, поэтому я не смогла уехать. Видимо, была в невменяемом состоянии. Если бы телефон был в моей руке, я, возможно, смогла бы вызвать такси.

– Может, обратиться в полицию? Написать заявление? – наконец, Эва понимает, насколько сильно на меня повлияло произошедшее, и включает хоть каплю эмпатии.

– Ты сама знаешь тайские законы. Очередной туристкой они заниматься не будут, – с досадой закусывая губы, вздыхаю я.

Я прекрасно знаю, что такое бюрократия, особенно когда ты не на родине. Без бумажки, ты – букашка, а с бумажкой – человек.