Баба Аня рулит в замке

– Я не ведьма!

– Великая, сюда, – засуетился жрец, – показывая на подъехавшую повозку.

Соблюдая расстояние, Аню окружили стражники и, закрывая ее щитами от разъяренных людей, повели к экипажу. Проклятия неслись вслед. От каждого слова, которое падало на голову больнее камня, баба Аня сжималась и вздрагивала.

– Что я им сделала? – бормотала она, торопясь за стражниками. – Сами хозяева дерьмовые, ступеньки гнилые, чем я виновата?

– Народ боится вас, Великая. Но вы прошли сквозь кипящее масло, значит не ведьма.

– Так это масло было? Вот мерзость какая! Я хочу помыться, вся скользкая как лягушка.

Но жрец уже бежал к другому экипажу, даже не подав Анюте руку.

Она пожала плечами, кинула такой убийственный взгляд на стражника, стоявшего рядом, что тот испуганно подпрыгнул, хрюкнул молодым поросеночком и сбросил ступеньки. Кряхтя, то и дело теряя одеяло и проклиная жадного короля, не подавшего ей нормальную машину с водителем, бабка забралась в карету.

Она села ровнее, поправила сползшее одеяло, и тут снова взгляд упал на руки. Они просто сияли молодостью и белизной. Ни сеточки морщин, ни истонченной кожи. Бабушка дернула на окне штору, поднесла кисти к свету и остолбенела.

Глава 4

Пальцы, всегда скрюченные от ревматизма и покрытые коричневыми пятнами старческой «гречки», сейчас казались тонкими и гибкими, словно у юной девушки. Кожа была полупрозрачной, лучи солнца проходили сквозь нее, придавая нежно-розовый цвет.

Анюта провела ладонями по щекам, ощущая гладкую, упругую кожу. Морщины, глубокие борозды, прочерченные годами, испарились.

– Боже мой, – прошептала она, словно боясь спугнуть неведомое чудо. И тут скинула одеяло, задрала длинный подол платья и уставилась на ноги. Несколько секунд смотрела на стройные бедра, а потом тоненько завыла: – А-а-а…

Карета дернулась, заскрипела тормозами, Анюта чуть не влетела лицом в бархатную обивку и захлебнулась криком.

Дверца отворилась, перепуганный жрец смотрел на нее круглыми глазами.

– Что случилось, Великая?

– Чтобы тебе, старый хрыч, икалось три дня! Что это значит? Только я привыкла к этой тряске, только вообразила себя королевой, как мне едва нос не разбили.

– Простите, Великая, – жрец испуганно попятился, – я кучера накажу.

Но разъяренную бабу Аню было уже не остановить. Она спрыгнула на землю, схватила жреца за роскошное одеяние и хорошенько встряхнула. Краем сознания отметила, что в этом сне она будто выше ростом стала, но отбросила открытие до лучших времен.

– И вообще, как это понимать? – Анюта одним движением задрала юбку, демонстрируя идеальные бедра. – Где мои венозные дрыгалки?

– Ик! – жрец подпрыгнул, как старый козлик, невысоко и нескладно, чуть не свалился, но все же отбежал в сторону. – Стража! – завопил он не своим голосом.

Но ни один охранник на его крик не отреагировал: все стояли и смотрели на роскошные бёдра Анюты. Тут один мужчина закатил глаза и свалился на землю как подкошенный. У остальных вид был настолько потерянный, что они даже не дернулись помочь товарищу.

Анюта медленно опустила подол. Кажется, она наконец начала понимать силу своего сногсшибательного влияния на мужчин.

– Мне ответит кто-нибудь, что за молодильное зелье было в этой бочке?

– Кипящее м-масло, – заикаясь пробормотал жрец.

– И что я в нем делала?

– Его В-величество приказал устроить вам испытание.

– Испытание? Кипящим маслом? Да что за надобность? Или сварить меня хотели? – баба Аня вдруг выпучила глаза: – У вас бабок едят вместо мяса? Так я костлявая и невкусная.

– Н-нет, нет! – жрец попятился, он не смотрел в глаза, все время отводил взгляд, словно чего-то боялся. – Хотели просто проверить, ведьма вы или нет.

– О как? – Анюта посмотрела на стражника, все еще лежавшего в отключке, и покачала головой: убийственное обаяние. – И как, проверили? Ведьма я?

– Н-нет, вы Великая богиня. Ведьма бы не смогла выжить в масле, а вы выжили.

Но прозвучало это так неубедительно, что даже баба Аня не поверила.

– Все, хватит. Я замёрзла, поехали во дворец.

– Простите, В-великая, – пролепетал жрец, беспрестанно осенняя себя дымом из бутылки на цепочке. – Его Величество отменил аудиенцию.

Жрец оглянулся, изменился в лице, Анюта тоже обернулась. Двое прохожих, закутанных в плащи и надвинувших капюшоны на самые глаза, нырнули в боковой проход, бросив на Анюту мимолетные, подозрительные взгляды. Всадник на коне, скакавший вдалеке, тоже свернул в сторону.

– Вот козел! – Анюта топнула ногой. – И что дальше? Я должна остаться посередине улицы?

Она огляделась. Улица, надо сказать, была не то чтобы самая оживленная в городе Задрипинске (или Зажопинске), но и назвать ее глухим переулком – явное преувеличение. Брусчатка, выщербленная и неровная, поблескивала, отшлифованная ногами прохожих и колесами повозок. Несколько телег, везущих то ли капусту, то ли тыкву, неспешно прогромыхали мимо, окатив бабу Аню пылью из-под колес, которая моментально прилипла к мокрой юбке.

Стайка оборванцев с гиканьем и свистом неслись за облезлой кошкой. В общем, наверное, типичный день в Задрипинске (или в Зажопинске), если бы не…

– Мя-у-у-у, – вдруг взвыла несчастная животинка, когда брошенный безжалостной детской рукой камень попал ей в бок.

– Эй, мелкие засранцы, что делаете? – завопила бабка и побежала за мальчишками.

– Не обращайте на них внимания, Великая, – рванулся за ней жрец. – Садитесь в экипаж, мы поедем до места.

И тут кошка словно почувствовала защитницу. Она развернулась и понеслась прямо на них. С разбегу она прыгнула на спину все еще лежавшего стражника, оттолкнулась задними лапами и, совершив настоящий полет на бис, приземлилась на голову жреца. Бедный старик заметался по дороге, размахивая руками и кадилом. Стражники, стоявшие рядом, не успевали отскакивать. Всем досталось понемногу: одному по верхней тыковке, другому по нижней, третий едва успел сложиться пополам, иначе остался бы без потомства.

Но кошка решила, что хватит с нее бесполезных мужиков, и перелетела на руки к бабке. Она вцепилась когтями в одеяло и так печально завыла, что у Анюты сердце скукожилось от жалости. Она посмотрела в выпученные от ужаса глазенки и вдруг почувствовала родственную душу. Бабка бережно прижала к себе кошку, погладила ее по голове и заявила:

– Она едет со мной!

Жрец согласно кивнул и бросился к своей карете, опять не подав руку бабе Ане. Она прищурилась, посмотрела вредному старикашке вслед и мысленно пообещала с ним поквитаться. Кошка тоже зарычала и показала клыки.

Стражники подхватили бездыханного товарища и перебросили его через круп коня. Больше на улице, внезапно ставшей пустынной, делать было нечего. Но только Аня забралась в экипаж, как услышала:

– Великая, постой минуточку, – к карете бежал жрец. – Тебя, наверное, мучит жажда. Вот.

Опасливо покосившись на шипящую кошку, он протянул бабке бутылочку. Их пальцы случайно соприкоснулись, и оба вздрогнули от электрического разряда.

Жрец дернулся и потрусил обратно к своему экипажу. Анюта прильнула к горлышку бутылки. Напиток оказался таким вкусным, что она выпила все до последней капли. Как карета тронулась, она даже не заметила, потому что крепко спала, обнимая кошку.

Очнулась она полной темноте. Сначала не поняла, где находится, и закричала:

– Петька, паразит, почему свет выключил?

Но никто ей не ответил. Анюта села, ощупала все вокруг себя. Под ней было мягкое ложе, обитое, кажется, бархатом. Руки коснулись холодной, гладкой, будто отполированной поверхности.

Что это? Гроб?

Бархатная обивка, лакированное дерево…

Липкий страх затуманил сознание, словно густой туман, проник в каждую клеточку тела.

«Стоп! – пробилась сквозь панику первая разумная мысль. – Если это гроб, значит, я похоронена и не могла прийти в себя».

Анюта раскинула руки, и они упали свободно рядом с телом. Лоб покрылся испариной теперь уже от облегчения: таких широких гробов не бывает.

Она попыталась встать, но что-то мешало. Тогда снова пошарила руками и обнаружила, что пристегнута ремнями к этому самому ложу.

Паника опять начала затапливать сознание. Где она? Кто привязал старую бабку к кровати? И зачем? Неужели Петька решил так жестоко пошутить?

Но внук ее любил и был не способен на такое. Он, скорее, спрятал бы ее туфли, чтобы не убежала из дома. Но привязывать…

Никогда!

Анюта начала дергать ремни, пытаясь освободиться, но затянули вражины их крепко. Еще и запах в помещении был странный, отдавал то ли медикаментами, то ли маслом. В животе заурчало от страха и голода. Сколько она здесь? Час? День?

Вдруг раздался тихий щелчок, и впереди, в кромешной тьме, зажегся кружочек света.

«Глазок, – догадалась Анюта. – Кто-то подглядывает за мной, значит, здесь есть люди».

Она замерла, не зная, что делать, но и лежать, беспомощно ожидая неизвестно чего, было невыносимо.

– Я здесь! – крикнула она. – Помогите!

Дверь приоткрылась, и в квадрате света появилась дородная женщина. Ее фигуру облегало пышное лиловое платье в пол, на гладкой прическе красовался кружевной чепчик. Строгое лицо не улыбалось.

– Госпожа Анриэль, вы проснулись, – сказала женщина дежурную фразу, но Анне показалось, что ее приветливость наигранная.

«Анриэль? Кто такая?» – удивилась она, но вслух завопила:

– Проснулась, мать твою и чужую! Что ж ты, старая карга, под дверью караулишь? Ждешь, получается, пока я, связанная, окочурюсь? Ишь, явилась, цаца небесная! Сними эти ремни, немедленно!

Но дама нисколько не растерялась и невозмутимо приказала:

– Девочки, госпожа сердится.

Она посторонилась, и в комнату влетела стайка девчонок в таких же лиловых платьях, вдобавок еще повязанные белыми передниками. Волосы девушек были расчесаны на идеальный пробор и уложены в строгие причёски.

Они быстро зажгли везде свет, подлетели к Анюте и начали расстегивать ремни. Девочки работали слаженно и чётко, словно выполняли эти действия постоянно. У бабки даже закралось подозрение: не в сумасшедшем ли доме она оказалась.

– Готово, дама Сабина, – весело сказала одна из девчонок, темноглазая высокая брюнетка.

– Отлично, позвольте, я помогу вам встать.

Дама взяла Анюту за плечи и посадила. Потом помогла спустить ей ноги с кровати и опять отошла в сторону. Девушки принесли тазик с водой, кувшин и полотенце. Они крутили- вертели Анюту во все стороны, обмыли ей руки, лицо, ноги, потом показали на платье.

Анна смотрела на все эти действия круглыми глазами. Она не понимала, где находится. Казалось, отключилась у себя в бане, увидела чудный сон, что она была на площади в бочке с кипящим маслом, а теперь вдруг проснулась в совершенно незнакомой комнате. Чтобы не показать свою растерянность и страх, она по привычке начала ругаться и объектом выбрала даму Сабину:

– Где мой чай, дармоедка? Где пироги с черникой, чтоб тебе икнулось? Аль решила, я тут засохну и кормить не надо?

Женщина, не теряя своей улыбки, тихо ответила:

– Чай уже заваривается, госпожа Анриэль. И пироги скоро подоспеют. Не извольте гневаться. Просто решила дать вам выспаться.

– Выспаться! – Анна вскочила, потянулась, сделала выпады руками и ногами. – Это сколько же я спала, что все косточки занемели?

– Ровно три дня и три ночи, госпожа.

– Сколько? – баба Аня икнула от шока, а потом села на привычного конька. – Да ты, девка, спятила? Три дня! Да я за это время, бестолочь, могла три огорода вскопать, корову подоить и с половиной деревни посплетничать! Выспаться она мне предлагает!

– Вас привезли в замок уже спящей, – оправдывалась дама.

Анюта резко наклонилась, вскрикнула и схватилась за поясницу.

– И что ты сделала? У меня теперь спина болит, как у дракона после месячного запоя! А ты тут маячишь! Иди, говорю, чай неси, пока я тебя метлой не отходила! И чтоб пироги не горелые были, слышишь, рукожопая ты моя радость! А то я тебе кружевной чепчик на самое причинное место натяну!

Девушки мгновенно выпорхнули из комнаты, дама тоже попятилась, но шла медленно, видимо, опасаясь за свой статус. Дверь захлопнулась, и Анюта наконец выдохнула. Она сразу бросилась к окну, предположив, что оно находится за плотной драпировкой стены, и была права.

Вот только узкая полоска окна находилась на такой высоте, что без стремянки или большой лестницы невозможно было забраться. Анна только поняла, что на улице темно, то ли вечер, то ли и вовсе ночь.

– Что б вам пусто было. Чтоб чирьи по всему телу повылазили! – взбесилась бабка и бросилась к двери.

Она распахнула её и тут же попятилась: перед ней были широкие спины рослых девушек в фиолетовых костюмах. Их талии опоясывали кожаные ремни, на которых висели короткие кинжалы.

– Госпожа Анриэль, – загородила дорогу Анюте одна из них, – вам пока нельзя выходить из спальни.

– Это ещё почему, чмо огородное?

– Его Высочество приказал вам не покидать эту часть замка.

– Высочество? – удивилась Анюта.

Девица захлопнула дверь перед носом у Анюты, оставив ее в полном недоумении.

Глава 5

И сразу в голове замелькали картинки: король, его свита, стражники, жрец в белых одеждах. Получается, она все еще находится в своем сне.

В каком-то уж чересчур реальном сне, и зовут ее здесь Анриэль. Только почему-то ее все боятся, держат взаперти.

– Вот сволочи! – ругнулась по привычке Анюта. – Да я сама милота!

На всякий случай она пнула створку ногой и взвизгнула от боли: только сейчас заметила, что никаких туфель на её ногах нет. Но во всем теле ощущалась чистота, словно, пока она спала, ее отмыли от вонючего масла до скрипа.

– Ладно, я вам ещё покажу! – пригрозила кулаком закрытой двери бабка и решила на всякий случай осмотреться и найти какое-нибудь оружие для защиты.

Комната была большая. В её центре изголовьем к стене стояла широкая кровать. Сейчас с неё свисали ремни, которые несколько минут назад перетягивали тело Анюты. Зачем они были нужны, она пока не понимала.

Вдоль стены напротив кровати примостились два диванчика, а между ними – столик на кривых ножках в виде львиных лап. Анюта повернулась в другую сторону и вспыхнула от радости: наконец она сможет разглядеть себя в зеркало.

Анюта бросилась к нему, остановилась в двух шагах и замерла, раскрыв рот, уставившись на отражение.

Это была не она.

Совершенно не она.

Анна икнула и попятилась, отражение попятилось тоже.

На нее смотрела девушка с растерянным, но очень красивым лицом. Вместо привычных впалых, морщинистых щек – точеные скулы, тронутые нежным румянцем. Вместо шнобеля с бородавкой на кончике – аккуратный, прямой носик. Вместо седых кудряшек, вечно выбивающихся из-под платка, – волна пшеничных волос, ниспадающих до талии.

И глаза…

Это были особенные глаза насыщенного зеленого цвета, словно в них плескались морские волны. Опушенные длинными ресницами, они смотрели сейчас на Анюту будто вопрошали:

– А ты кто?

Анюта видела не себя, согнутую от старости и болезней старуху, а воплощение неземной красоты, словно богиня сошла с полотен великих художников, прекрасная и недоступная, как мечта.

– Нет, нет, это игра моего воображения, – прошептала она. – Я сплю.

Она ущипнула себя за щеку и взвизгнула от боли. Девушка в отражении сделала то же самое. Анюта увидела, как на нежной коже разлилось красное пятно.

Она зажмурилась и сильно потрясла головой, надеясь, что это видение исчезнет. Когда она открыла глаза, девушка в зеркале все еще была там. Но теперь в ее глазах появилось любопытство.

Медленно, словно боясь спугнуть видение, Анна снова приблизилась к зеркалу. Она протянула руку и коснулась отражения. Холодное стекло ответило ей тем же. Анна прижалась лбом к зеркалу, пытаясь понять, что происходит.

В голове роились мысли, одна безумнее другой. Вопросы, как стая возбуждённых пчёл, крутились в голове и жужжали, жужжали.

Она еще спит? Или сошла с ума? Может быть, это какое-то проклятье? Но какое? И почему именно она?

Одним движением Анюта скинула с себя одежду и осталась обнаженной. В таком виде она была еще прекраснее.

Она отпрянула от зеркала, словно от огня. Она не знала, чего бояться больше – этой новой, прекрасной девушки, смотрящей на нее из зеркала, или тех перемен, которые эта встреча принесла в ее жизнь.

Анна натянула на себя платье и села на кровать. Она встряхнула волосами, отбрасывая их с лица, глубоко вдохнула, выдохнула через нос. Сделала это несколько раз, успокаиваясь. Теперь могла немного рассуждать.

– Так, я сидела в бане, Петька мыл мне голову, я рассказывала ему о своём сне. Что же там было? – Анюта потерла пальцами виски, вспоминая. – В том сне я была юной ведьмой, от который страдали мужчины. Не все, а только те, кто возжелал меня и влюбился.

И сразу перед глазами возникла картинка: восхищенный юноша в фартуке, который помог ей выбраться из кипящего масла. Восторг в его глазах обернулся сломанной ногой.

Дальше был охранник. Он упал без сознания, только увидев бедра Анюты.

И всё. Больше никто не пострадал. Оба случая могли быть простым совпадением. Тогда почему её привезли в это непонятное место, опоили чем-то, пристегнули ремнями к кровати и выставили у дверей спальни охрану. Причём караулят её только девушки. Получается, кто-то предусмотрительно оградил ее от мужчин.

Дверь распахнулась, и в спальню опять выбежали служанки. За ними вошла дама Сабина. Анюта даже обрадовалась ей: пока девушки накрывали стол, она приступила к допросу.

– Госпожа, что это за место?

– Это замок Его Высочества принца Юля.

– Принца, значит, – Анюта замолчала, вспоминая, в каких странах еще сохранились принцы. Не вспомнила. – Что я здесь делаю?

– Вы будете здесь жить.

– Почему?

– Его Величество решил, что общение с вами опасно для людей.

– Хм. На площади я доказала, что не ведьма, искупавшись в кипящем масле. Это видела уйма народу! Они ставки делали, сколько я продержусь! Сам король хотел пригласить меня в гости – чайку попить, наверное, решил. Что же изменилось с тех пор? Может, у короля память отшибло?

– Вы убили несколько мужчин, госпожа Анриэль.

Аню шумно сглотнула, сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь, проснувшуюся внутри.

– Я? Да быть не может! Я пальцем ни к кому не притронулась! Я же леди! Ну… почти… когда не ругаюсь.

– Вам и не надо. Убивает ваша магия.

– Ага, – усмехнулась Анюта и расправила на коленях платье. – Эдакая магия массового поражения, только без грибов после взрыва.

– Грибов? В парках замка Сандамона много грибов.

– Э-э-э… – замялась Анюта, чувствуя, что разговор уплывает в сторону. – Но я не видела ни одного мертвеца. Может, они просто притворились? Ну, знаете, чтобы я не расстраивалась?

– Вы в этот момент спали.

– Спала?

Ситуация становилась все более анекдотичной, и Анюта ничего не понимала.

– Да, спали. Великий жрец хотел доставить вас без проблем в замок Сандамон, поэтому предложил вам сонный напиток. Он же не знал, что зелье разбудит вашу силу.

– Великий жрец и не знал? – переспросила Анюта. – Тогда он шарлатан на минималках, – она шумно выдохнула и задала главный вопрос: – И что я сделала?

Дама Сабина пристально посмотрела на Аню, словно прикидывала, говорить ей правду или не говорить. Но вот она вздохнула и приказала:

– Все вон! – потом дождалась, когда служанки покинут комнату, и продолжила: – После напитка вы, госпожа Анриэль, не заснули, а словно взбеленились. Начали крушить повозку, разорвали шторы, сломали окно, схватили за волосы кучера и сбросили его на землю.

– Не может быть! – ахнула Анюта. – А кошка? Со мной же ещё была кошка. Я её не убила случайно?

– Не упоминайте лучше ее, – дама передернула плечами и покосилась на дверь. – Это не кошка, а исчадие Ада. Тварь бросилась вам помогать: разодрала всю обивку в карете, шипела так, что никто не мог приблизиться к экипажу. А когда все же стражники по приказу принца окружили карету, вскочила на плечо Великому жрецу и прокусил ему шею.

Аня смотрела на рассказчицу с ужасом.

– Не может быть!

– А еще вы поклонялись… Хаосу, госпожа Анриэль, так и кричали: – «Да здравствует Разрушение!»

– Так, так, так! Больше не хочу ничего слушать!

Аня закрыла уши руками и затрясла головой, но даму её протест не остановил.

– И тут разбушевался ураган. Упали замертво кучер, два стражника, которые вас сопровождали, остальные получили увечья. Верховный жрец…

– Что с этим старикашкой?

– Тяжело заболел. Слег в храме и три дня не выходит из своих покоев.

– И опять я виновата? Ой… – Аня замолчала: она даже представить не могла, что во сне такого натворила. Вслух смущенно сказала: – Ну, может, у деда просто давление подскочило? Или он мой купальник оценил и сердце не выдержало? Хотя, нет, купальника у меня не было… были бедра…

Аня медленно опустила руки. В голове не укладывалась та информация, которую она только что услышала. Кучер. Стражники. Жрец. Кошка. Это уже не шутки, тут попахивает крупными неприятностями и, возможно, очень невкусным супом.

Она покосилась на накрытый стол, уставленный яствами, источавшими изумительные ароматы. Желудок сердитым ворчанием тут же подсказал: пора перекусить. Но за стол теперь садиться стало страшно, а вдруг в каждой тарелке яд?

– К-какой купальник? – растерялась дама от потока мыслей, которым ее наградила Анюта.

Но та не ответила, погрузившись в размышления:

«Погодите-ка, значит, эта облезлая кошка моя защитница? И я, похоже, та еще рокерша, поклоняющаяся Разрушению? Ну и денек!»

Она представила, как, сидя в карете, вопит во всю глотку, восхваляя Хаос, а пушистый демон потрошит обивку, и не смогла сдержать смешок.

– Знаете, – Аня прищурилась, – мне начинает нравиться эта версия событий. Правда, у меня есть пара вопросов. Например, почему жрец, если он Верховный, не смог остановить магию какой-то маленькой ведьмы? Или он диплом жреца купил в подземном переходе? И вообще, он чем занимался, когда кошка его грызла? Молился о спасении души? Или читал проповедь о вреде кошачьих зубов?

– Что? К-какой диплом? Госпожа Анриэль, вы знаете он тайном ходе? Но к-как…

Дама хотела еще что-то сказать, но подавилась воздухом, явно не ожидая такой реакции. Кажется, рассчитывала на истерику и слезы, а получила… стендап-шоу. Не на ту напала. Первый шок прошел, теперь Анюта, почувствовав, что дама теряет нить разговора, готова была продолжить наступление.

– И еще, про ураган. Это было частью моего представления? Типа, спецэффекты? Или просто неудачное стечение обстоятельств? И самое главное: осталась ли хоть какая-нибудь выпивка после такого бурного путешествия? А то у меня, знаете ли, от потрясения в горле пересохло.

Дама смотрела на Аню, как на инопланетянку. Глаза ее округлились, губы беззвучно зашевелились, словно она пыталась вспомнить хоть один пункт из инструкции: «Что делать, если жертва амнезии превратилась в бессовестную ведьму».

Наконец, она выдавила из себя:

– Вы… вы не верите мне? Вы отрицаете свою связь с… с Хаосом?

Аня пожала плечами.

– Слушайте, я даже не помню, как меня зовут, какая уж тут связь с Хаосом. Может, я вообще вегетарианка и люблю вязать крючком. Но, знаете, если уж выбирать между тихим вечером с пряжей и ураганом, в котором гибнут стражники, я, пожалуй, выбираю ураган. В этом есть хоть какой-то драйв, – Она подошла к зеркалу, оглядела свое отражение. – Да, пожалуй, образ ведьмы, поклоняющейся Разрушению, мне идет больше, чем образ добропорядочной горожанки. Черт! За это надо выпить. Где тут у вас бражка?

Дама, окончательно потеряв дар речи, молча указала на столик, где стоял графин с вином и несколько кубков. Аня, не дожидаясь приглашения, наполнила кубок до краев и сунула в руку даме.

– Я не могу, – попятилась та.

– А ты через «не могу». Вперед! Я не прикоснусь к закуске, пока ты первая не выпьешь.

– Но… госпожа Анриэль…

– Давай, давай! Иначе…

Анюта прищурилась, сделала пасы руками, будто каратист, который готовится к бою. Дама Сабина залпом проглотила напиток, потом задышала, обмахиваясь ладонями. Аня плеснула ей в кубок воду и поднесла к губам.

– Я… больше… не могу…

– Вот и славно! – Анюта налила себе, сделала глоточек, но больше не рискнула: вдруг у этой бадяги реакция отложенная. – А теперь рассказывай, как меня успокоили?

– Вы… вы сами залезли в карету и заснули, – пролепетала дама Сабина, нервно теребя кружевной платок. Ее взгляд метался по комнате, избегая прямого контакта. – И кошка… кошка рядом. Она… она никому не дала к вам подойти.

– Но почему меня не убили, раз во мне сидит столько разрушительной энергии?

– Хотели заточить вас в глубокий колодец и замуровать крышку, принц Юль не позволил.