Отдавая жизнь

Через полчаса в купе наступила полная тишина, нарушаемая ровными и глубокими вдохами подростка и стуком вагонных колёс. На второй нижней полке, заваленные тряпками из вывернутых на изнанку сумок, смирно сидели ошалевшие родители, с открытыми ртами. Должно быть боялись спугнуть, что-то непонятное и не объяснимое происходившее прямо на их глазах, забыв про поиск запасного ингалятора.

Ещё через минуту я решил, что вроде бы уже всё, с шаманством пора закругляться. Узелков больше нет, а светящиеся полосы или, как я их для себя называл «Линии жизни» вполне себе красного цвета и ровные. Весь пациент имеет розово-цветущий вид и даже улыбчивое настроение.

Повернулся к застывшим родителям:

– Всё можете прибираться, – сказал я, как можно наиболее буднично.

Скользнул к себе на верхотуру, чтобы уставиться в книгу, как будто сейчас ничего особенного не случилось.

На самом деле внутри меня всё бурлило от мысли:

– Я спас жизнь человека! Это вам не артриты разглаживать…! – думал я.

Усилием воли задавил в себе нахлынувшую бурю эмоций, по крайней мере пытался сделать все внешние проявления и переживания, как можно незаметней.

Старый я, сейчас бы малодушно заставил всех собой восхищаться, а кто был бы не в курсе, так обязательно бы узнал о свершённом чуде.

– Господи боже, до чего же я противный был человечишка, – опять я занялся самоедством.

Родители девочки, отмерев кинулись теребить своё ненаглядное чадо, тормоша и заливая слезами радости. Подросток тоже издавал какие-то звуки, силясь объяснить, что с ней уже всё хорошо.

Затем возле моей полки появились сразу обе счастливые головы родителей:

– Здравствуйте мы Кузьмины, – представилась женщина.

Я тоже поздоровался и удивился:

– Добрый день.

– Мы с вами вроде недавно уже здоровались? – напомнил я.

Нисколько не смутившись, глава семьи Кузьминых продолжила:

– Разрешите представиться меня зовут Тамара Ивановна, можно просто Тамара, мой муж Виктор, – это наша доченька Зоя, у неё хроническая бронхиальная астма с рождения.

– Спасибо вам большое, скажите непременно, что мы должны за помощь? Умоляю не скромничайте, вы спасли нам жизнь, кажется, ингалятор запасной не взяли, обязательно купим на станции. Ради бога, скажите сколько стоит ваше лечение? – повторяла женщина.

Мне удалось на минуту перебить их взволнованный душевный порыв:

– Меня Саша зовут, и я ей не за деньги помог, а просто потому, что у меня это сейчас получилось, с ингалятором можете не торопиться, мне почему-то кажется, что вашей Зое он больше не нужен. Во всяком случае сходите через месяц к врачу, он вам точнее скажет. Единственно о чём я бы хотел вас попросить не говорить никому про меня. Если, конечно, вы на самом деле хотите отплатить и искренне желаете добра, – сказал я, глядя прямо в глаза Тамаре Ивановне.

Женщина набрала в рот воздуха, наверно для выражения возмущения моим взглядом на суть вещей и неправильным отношением.

Её молча остановил муж, чуть придержав за локоть:

– Как пожелаете! Но вы не представляете Саша, до чего много людей нуждается сейчас в помощи и, если им можно хоть как-то помочь…, – сказал погрустневший Виктор.

Пришлось остановить в принципе правильную речь, уже отца семейства:

– Так, господа многоуважаемые родители, я только что разрядился полностью, теперь как минимум полгода накапливать, а у меня свои есть родные и близкие и их надо тоже лечить, – сказал я, с твёрдостью в голосе.

Вообще-то ещё точно не известно сколько и как можно лечить, но мне не хотелось целыми днями сидеть в кабинете и принимать больных, не моё это и чисто физически не могу помочь всем, это я уже точно знал.

Взять на себя ответственность за жизнь другого человека и решать кому жить, а кому умирать тоже не желаю.

Всегда рядом с лечением больного стоят его близкие, которые видят именно во враче корень всего, и быть потом обвинённым в чём угодно родственниками, не спасённого или неправильно вылеченного. Да мало ли, что там может статься.

Особенно напугала, ярко представленная картина, с нескончаемой очередью из людей кому может помочь только чудо, они терпеливо ждут и искренне верят, а вторая очередь из важных и влиятельных потому, что их обязаны подлечить.

– Стоять и выбирать кого спасать?

А потом на первом же разрядился и всё, – извините.

Думаю, что правильно сделал, решив скрывать свои способности. Ещё не известно, чем моему здоровью всё это обернётся.

Постепенно выкладывая все железные доводы, в пользу сохранения полной конфиденциальности, Кузьмины притихли и окончательно согласились.

Зоя единственный человек, не отставший от меня и проболтавший со мной всю дорогу, так и не дала дочитать Довлатова. В свои 11 лет даже кокетничать принималась. А её родители не переставали молча радоваться и смотреть на меня с немым обожанием, от чего становилось особенно не ловко.

Глава 2.1 Мама

Тепло, распрощавшись с семейством Кузьминых на вокзале Екатеринбурга, я резво скрылся в толпе встречающих.

Странно, что всегда щепетильная в вопросах заботы о сыне, мама на этот раз опаздывала. Вот и сейчас зазвонил телефон и взволнованный мамин голос извинялся, что автобус застрял в пробке и она будет, вот буквально через 10 или 15 минут:

– Ты только никуда не ходи, сыночка, стой возле центрального табло и не с кем не разговаривай – очень взволнованно говорила мама.

Перспектива торчать на вокзале родного города не прельщала, тут и без меня народу приезжего хватало и вообще… еле уговорил маму успокоиться:

– Всё уже иду на остановку, дома буду раньше тебя, давай мам скоро увидимся.

Сейчас наверно она думает, что не со мной разговаривала. Прошлый я уже бы нудил и стонал, что он так невыносимо долго ехал на поезде и можно было 10 раз на автобусе за это время оказаться на вокзале.

– Надо будет обязательно, купить для мамы булочек с корицей, в кулинарии возле дома, обнять и извиниться за прошлого сынульку «мудака и козла», – строил я планы.

Заодно мечтал удивить отца:

– Его обязательно должен порадовать мой новый спортивный образ, надеюсь в армию сразу не отправит, – размышлял, глядя в окно автобуса на залитые солнцем улицы родного Екатеринбурга.

Стоя перед полками с выпечкой, полез за бумажником и обнаружил аккуратно пристроенный в карман куртки конверт с надписью «на доброе дело», целую пачку тысячных купюр.

– Ну Кузьмины!

Теперь ощущение от сделанного, бескорыстно, доброго дела немного померкло.

– Ладно, я просил и даже уговаривал, но они так сами захотели, – решил я, а заодно мысленно прикинул, что деньги сейчас для меня точно не лишние.

Завтра же стоит заняться разнузданным шмотингом:

– В институт пойду весь в новом, мне ещё со своей будущей девушкой познакомиться надо как-то и этих денег на все хотелки явно не хватит.

За лето я вырос на 15 сантиметров, плечи раздались в ширь и всё остальное то же, спортивного телосложения молодой человек получился, точно не доходяга.

Теперь стоя в дверях кухни, это пыталась уложить в своей голове и моя мама.

Мы вообще впервые так на долго расстались, раньше за лето она старалась пару раз приехать в Егоровку навестить меня и своих родителей.

– Ну вот мама, прошляпила, а сын то подрос, давай проходи я чайник уже вскипятил.

По-хозяйски, наверно впервые самостоятельно, собирался поухаживать за мамой:

– А где папа? – спросил я, наливая кипяток в заварочный чайник.

Мама устало приземлилась на стул возле стола:

– Папа умер, я не хотела тебя лишний раз волновать.

– Всё от нервов этих треклятых…, – сказала мама и её глаза намокли.

Вот так радость встречи, настроение от сделанного сюрприза стремительно понеслось в бездонную пропасть. Отец так и не сможет узнать, каким я стал и вообще вдруг из меня на самом деле получится хороший человек. Никогда бы себе не сознался, что хотел ему это доказать.

– А почему мне не сообщили? – спросил я.

Глядя в кружку на темнеющую от заварки воду, мама уже спокойно, наверно выплакав и отгоревав всё, что можно:

– Мы с тобой в июне потому и не поехали, с деньгами очень сложно стало. У Вити весь отдел сократили, ещё перед «майскими» …, он молчал другую работу хотел найти, а ты как в деревню уехал он мне и рассказал. Видать не справилось сердце, вечно он в себе таскал всё. Сказал бы раньше, так может и жив сейчас был, нешто мы не придумали, как жить. Вчера на 40 дней друзья его помянуть собирались, – рассказала мама.

Если бы я был тут, смог бы помочь? Я и сейчас то всего не знаю, а что было тогда, полтора месяца назад? Принялся наверно рыдать, винить всех в своих бедах и несчастной жизни, добавляя проблем…

– Досталось же маме с нами. Но сейчас я её в обиду не дам, обязательно что ни будь придумаю, работать пойду, – дал себе зарок.

Так и остались мы с ней теперь вдвоём.

Пятьдесят тысяч решил сразу оставить маме на хозяйство, вещи и на рынке можно купить.

План на ближайшую жизнь был такой:

– Отнести оригиналы вступительных документов в УПИ.

– Найти секцию старого друга Игоря Тимофеевича, для дальнейшего освоения мира единоборств.

– Съездить на вещевой рынок «Таганский ряд».

Так и записал в тетрадь, хотел ещё даты выполнения проставить, но потом решил, что всё можно за пару дней сделать.

– А чего это я откладываю? Кроссовки, толстовку и там по мелочи прямо сейчас через Интернет куплю.

Залез в комп и завис на анатомическом атласе человека, всё-таки я пока многого не понимаю, просто убираю какие-то непонятные узелки и разглаживаю красные полосы, а там же ещё бактерии и вирусы, железы, гормоны. Стыдно стало от самоуверенности, с которой я пообещал Зое из поезда, что выздоровела она полностью. Хронические заболевания на то и хронические потому, что не лечатся, а я тут режим бога включил.

– Не надо вам ингалятор, куда лезу? – сокрушался я.

– Хотя я там вроде как бы, пространно выразился. Ну сходят к врачу он им обследования назначит, вот пусть серьезная медицина решает, как правильно делать.

Жаль конечно, что разрядился на самом деле в ноль, сейчас бы маму полечить не мешало. Накоплю энергию она у меня ещё о-го-го какой красоткой станет, помолодеет и вообще никогда болеть не будет.

День 60

Сегодня опять приснился страшный дед, сидел на деревянном стуле в землянке и очень сильно злился на меня:

– Мальчишка, ты зачем уехал от места силы? Я хочу знания тебе передать, меня слушать надо, – очень правдоподобно для сновидения, кричал и брызгал слюной старик.

Это если вкратце, а так он много и не всегда понятно выражаясь бормотал и похоже угрожал.

Не выспался, утром на автомате натянул кроссовки и в парк отправился побегать. Музыка в наушниках и ветер в лицо освободили мозги от дурного осадка после кошмарной ночи.

Пока бегал, мысли свернули в сторону планов на будущее:

– Вот придёт сентябрь начнётся учёба, хорошо если на бюджет возьмут, так ещё и на жизнь денег надо, маминой зарплаты на всё не хватит. Надо скорее придумать, как деньги зарабатывать и при этом ещё успевать учиться.

– Интересно куда поступила Лычагина?

Так вышло, что со всеми одноклассниками у меня дружба не сложилась, а с этой Леной я за все 11 лет кроме как об учёбе и не говорил, пялился исподтишка на коленки и шею, особенно когда она отворачивалась и в тайне мечтал поцеловать её в эту самую шею, где-то в районе серёжек.

Вот бы встретить её случайно:

– Занимаюсь я такой на спортивной площадке, с голым торсом, вспотевший, а Ленка идёт мимо, смотрит восхищённо и узнает в атлетичном парне, меня своего одноклассника, тогда мы обязательно разговоримся и начнём дружить по-настоящему, – мечтал я, продолжая подтягиваться.

Мама оставила на кухне готовый завтрак и уехала на работу. Думаю, она серьёзно в шоке, чтобы её болезненное чадо начало день с пробежки. Хотя ей так доставалось от жизни, в последнее время, что она скорее всего перестала реагировать на изменения.

– Не война и ладно.

Умяв стопку блинчиков с малиновым вареньем, твердо собрался выполнять всё задуманное сразу. Папку с документами для поступления в институт, деньги, отложенные на шмотки, всё бережно пристроил в рюкзак.

– Не понимаю, почему начал не с вуза?

Наверно любой психолог скажет, что я искал повод отложить главное решение в жизни, чуть-чуть на попозже.

Короче сейчас я ищу подвал Виктора Сергеевича Конева по наводке Игоря Тимофеевича. Мой тренер из Егоровки написал адрес так:

– Пойдёшь по Вишнёвой улице, там магазин винный прямо рядом с остановкой, весь красный такой, не промахнёшься, за ним два трёхэтажных дома и в арку направо, там увидишь вход в подвал или спроси у пацанов местных, все должны знать Витькину секцию, – объяснял тренер.

Подвал я всё-таки нашёл, хоть и винный теперь не тот, а просто сетевой продуктовый магазин. Спортзал находился в обычном таком бывшем бомбоубежище под «сталинкой». Надпись масляной краской на массивной двери гласила, – «Спортивное общество Вымпел», ответственный за противопожарное состояние Конев В. С. и большой амбарный замок.

– Хоть бы телефон написали, – успел я подумать, как с верху послышались шаги.

По ступенькам спускался, невысокий, поджарый дедушка.

– А вы, молодой человек по какому вопросу?

– Мы площади в аренду не сдаем, – сказал он.

Ну не мог я подумать, что этого, интеллигентного вида дедушку мой тренер называл Витькой.

Потому и спросил:

– Подскажите пожалуйста, где мне тренера Конева найти?

Дедушка подошёл к пожарному стенду и вытащил из-за него большой ключ, под стать тому замку, что запирал дверь.

– Ну мил человек я Конев, чего хотел? – сказал он, отодвигая тяжеленную гермодверь.

Не удобно вышло.

Я шёл следом за Виктором Сергеевичем пока он углублялся в темноту убежища и включал свет в каждом помещении. По пути начал рассказывать про Игоря Тимофеевича из Егоровки, как он посоветовал дальше тренировки продолжать. Я и сам понимал, что в настоящие спортивные клубы мне уже поздно. Вот такой сумбурной тирадой пришлось пояснить почему я именно тут оказался.

– Проходи садись, как говоришь тебя звать парень? – сказал тренер, когда мы оказались в маленькой коморке с письменным столом.

– Александр Викторович Богданов, – представился я, помогая тренеру с чайником и кружками.

«Подвал» у него шикарный слов нет, вот только из наполнения не густо, боксёрские груши, борцовский мат с рингом, турники на шведской стенке и немного разного железа для силовой, от части кустарного производства, остальные помещения бомбоубежища пустовали.

Пока Виктор Сергеич заваривал в два стакана чай, я охотно выкладывал про наше знакомство с Тимофеевичем, мой неожиданно возникший интерес к спорту, готовность работать в зале без устали и жалости к себе, удалось без мистического обойтись.

Конев по крайней мере делал вид, что с интересом слушает.

– Пьёт всё?

– Ну и как у Игоря Тимофеевича в целом дела? – неожиданно перебил меня вопросами тренер.

Вот тут удалось мне Виктора Сергеевича порадовать, что его друг уже половину лета в полной завязке, по неустановленной причине. Стал гораздо лучше выглядеть и даже собирается съехаться с хорошей женщиной.

Проболтали долго, выпив не одну кружку, пока чай пил разглядывал тренера. Ему скорее всего за 70 лет, военная выправка и при этом двигается очень мягко и явно не по возрасту. Пытался его рассмотреть своим особым зрением, но сейчас чёта совсем не работало.

Еще в самый разгар чаепития в зал начали приходить мальчишки, самостоятельно разминались, работали с грушей и, судя по всему, я был тут самым старшим, не считая тренера.

На мой вопросительный взгляд:

– У них сегодня нет тренировки, мальчишки так просто, для себя…, оно и хорошо, а то дурным бы занялись, – пояснил Конев.

Договорились, что буду скидываться раз в месяц на зал 1000 р., а приходить могу хоть каждый день. За разговорами все дела, спланированные на сегодня, остались не решёнными.

Завтра суббота, теперь поход в институт откладывался до понедельника.

День 61

Мама затеяла большую уборку, комплекс вины оболтуса, долгие годы изводившего родную семью, заставил меня подключиться к протиранию пыли и пылесосу со всем неистовым рвением, до остального меня пока не допустили.

– Кажется, что я видел, как мама старается скрыть улыбку?

Стало тепло на сердце и чуть больше стыдно. Проявив не дюжее рвение в наведении порядка, выкинул на помойку горы не нужного хлама из своей комнаты, накопившегося за годы. Сам удивился некоторым находкам.

День 62

На рынок я удачно сгонял уже утром в воскресенье, спортивный костюм, джинсы и тёплая куртка, вымотали меня, как будто я не гулял и примеривал, а вагоны разгружал. Ещё и навязчивый сервис рыночных продавцов…, они больше пугали и заставляли ускорится. Искренне порадовался, что больше мне сюда не надо, по крайней мере в ближайшей перспективе.

– Кстати пора задуматься о заработке, может на самом деле грузчиком устроиться в гастроном, а чего силы то немерено, пока не подыщу что-то интересней?

Навалившуюся от шопинга усталость удалось снять только в спортзале.

Виктор Сергеевич устроил мне большую тренировку, он не слабо меня погонял проверяя, чего мы там в своей деревне из меня с Тимофеечем натренировали. Вечером еле живой и счастливый пришёл домой, мама спала, как наш дед, перед работающим телевизором. Я подкрался и принялся рассматривать её своим, пока ещё не совсем понятным для меня, особым зрением.

– В общем ничего страшного, есть желтоватые линии и немногочисленные чёрные узелки, – прикидывал я фронт предстоящей работы.

Вижу хорошо, даже сквозь одежду, вот только, что за напасть, узелки словно прилипли и перестали мне подчиняться, не смахнуть не разгладить. После лечения той девочки в поезде похоже на самом деле сильно выдохся и сколько теперь восстанавливаться?

– Ладно потерпим, время есть, всё сделаю, – подумал я.

До института буду усиленно спортом заниматься, испытывая свои возможности, тем более что пока прёт, а там может через месяцок всё и восстановится или накопится. Сразу тогда за маму возьмусь.

Глава 2.2 Магазин

День 63

Уже давно наобещав себе и дневнику, твёрдой поступью отправился подавать документы.

Сегодня институтская канцелярия по каким-то причинам не работала, и я с чистой совестью помчался тренироваться на Вишнёвую. Слава богу, что хоть особенности организма, отвечавшие за ускоренное восстановление, работали без сбоя. Конев не раз уже спрашивал, что я принимаю и явно не доверял моим рассказам о правильном питании, запасах растущего организма и непоколебимой воле к победе:

– Сашка, ты как знаешь, парень уже большой и шибко умный, но пить всякую химию не советую…, – уже несколько раз говорил тренер.

Особо воодушевлённый тем, что сегодня бумажные дела отложились не по моей вине, пахал в зале на полную, перетягал всё железо, неоднократно избил манекен с грушей. Мальчишки постарше, устали держать мне лапы и улучив момент тихо свалили. Я продолжал искать себе новые упражнения не замечая, как течёт время.

Под вечер, в опустевший подвал, пришли два крепких парня, судя по повадкам и выправке военные, ребята по-хозяйски прошли в раздевалку и сразу бросилось в глаза с каким уважением они обращались к тренеру.

– Сашка, хватит мешку делать больно, иди давай к нам. Вот познакомься Анатолий и Михаил, мои ученики, – с особой гордостью представил Конев своих гостей.

– Давай готовься и в ринг на спарринг, – сказал мой тренер.

Сегодня впервые у меня были настоящие соперники, умеющие и знающие, как и куда надо бить. Огрёб от них неоднократно, качественно и по полной, был этому несказанно рад.

Домой шёл, еле волоча ногами, шурша тополиной листвой, обильно завалившей парковую дорожку, в голове зрел коварный план реванша, непременно дать хороший бой этим воякам в следующий раз.

Я ведь даже не знал точно, как спорт наш называется. Виктор Сергеевич обучал эффективным, но не эффектным приёмам из разных видов единоборств. Толик меня больше бил ногами и руками, а Миша старался перевести бой в партер и непременно задушить. Спаррингуя, отметил, что меня они не силой переигрывали, а скоростью перехода от приёма к приёму и их связками. Парни на ходу меняли варианты атаки, много обманных движений, возили меня носом по татами раз за разом.

– Ничего, зато я выносливей и меня сложно пробить, – прикидывал я, какие у меня есть преимущества перед этими спецами, – мы еще постоим за славный Екатеринбург.

У дома, прямо возле подъезда стоял «Крузак» соседа, а сам он сильно матерился по телефону и обещал какому-то невидимому Пашке оторвать, плохо управляемый детородный орган.

Проходя мимо из вежливости, пробормотал:

– Лев Борисович здравствуйте.

В след услышал:

– Сашка погодь, можешь выручить? – У меня охранник в магазине не пришёл сегодня. – Ночь отдежуришь утром поменяю, плачу косарь – выпалил сосед.

В принципе, мне же надо было на работу устроиться. Так что я «ничтоже сумняшеся», согласился.

– Хорошо домой только заскочу, маму предупрежу и перекусить с собой чего ни будь возьму, минут тридцать хватит – сказал я и ускорился.

Дома, пока моя родительница не успела сообразить, покидал в рюкзак всё, что счёл подходящим, переоделся и выскочил.

Уже в дверях выпалил:

– Мам не теряй, я на работу, буду утром.

Магазин «Мастерок» оказался в новостройках, ещё мало заселённом квартале домов, почти на самой окраине города, предстояло провести ночь среди инструментов и строительных материалов.

Лев Борисович выдал униформу охранника и напутствовал бдеть:

– Смотри Санька, чтоб гастарбайтеры тебя вместе с шуруповертами не утащили, закройся тут, утром тебя сам открою.

Я ещё раз позвонил маме и успокоил, что мне в полностью закрытом магазине только поспать придётся, а утром я приеду и обязательно пойду в институт относить документы. Маму сложно было просто так убедить. Она собиралась немедленно приехать и подежурить со мной или вместо меня. К своему стыду, пришлось давить на то, что родная мать своего сына за мужчину совсем не считает, а сама столько раз говорила, что я у неё теперь вон какой взрослый богатырь стал. С горем пополам и через полчаса уговоров, мне всё-таки доверили некоторую самостоятельность.

Наконец оказавшись полностью предоставленным самому себе, принялся осматриваться на предмет организации спального места из подручных материалов. Кроме четырёх рулонов утеплителя, из минваты, ничего мягкого в магазине не было. Усталость, накопившаяся за целый день тренировок готова, была срубить меня в сон прямо на голом полу. И вот пока я мостился на крайне неудобной кровати, заработал перфоратор, видать те самые гастарбайтеры трудились ударными темпами, пользуясь не заселённостью дома.

Немного поматерившись на строителей я продолжил устраиваться на рулонах. Через несколько минут всё опять затихло и мои веки с хлопком закрылись.

– Крик!

Настоящий, полный боли и страха, разорвал гробовую тишину пустой многоэтажки. Кричал ребёнок, или девушка – это было где-то в самом доме, прямо над магазином. Дверь магазинного склада закрывалась изнутри на засов, через неё я выскочил во двор многоэтажки и оказался рядом с подъездом, из которого доносился шум.

Рывком выдрал подъездную дверь из магнитного захвата и помчался вверх по лестнице перепрыгивая ступени, в глазах ненадолго мелькнули контуры двух тел. Не успев осознать, что мне удалось разглядеть – это сквозь толщу бетона, добрался на третий этаж.

Тут столкнулся с жуткой, до нереальности, картиной.

Прямо на лестничной площадке распятое и пришпиленное к стене небольшое обнажённое тело, уже потерявшее сознание и безвольно повисшее на креплении, а возле него мужик средних лет в больших роговых очках, увлечённо орудует пассатижами во рту жертвы.

– Стереотипный школьный учитель физики.

Садист от неожиданности моего появления так и застыл, глядя на меня сквозь свои очки и не выпуская из рук инструмент.

Сильный удар в голову сложил тварь сломанной куклой у дальней двери. От ужаса и вида открывшейся картины меня пробрало и ещё долго сотрясало пока я выкручивал дюбеля из стены, рук и ног школьника.

Парень был ещё жив, без сознания, но вот его раны выглядели чудовищно, поломанные кости, разодранная кожа и мышцы, выдранные передние зубы заливали кровью рот и вообще от обилия этой самой крови пол вокруг был липким.

Честно говоря, от шока я на какое-то время сильно растерялся.

– Что дальше надо делать?

– Вызывать полицию, вот только этого маньяка сильно ударил, а если убил?

Хрен его знает с нашими законами, как потом получится, пришьют превышение… и вместо института мне светит тюрьма.