Отдавая жизнь

А мышцы то приятно тянет уже второй день, как будто физическая зависимость образовалась от этой боли. Фиг с ним с этим зрением, буду ещё приседать и, если получится отжиматься. До вечера я ещё несколько раз пытался спортивно активничать, доводя напряжение в мышцах до максимального болевого предела.

Глава 1.3 Жизнь хороша

День 8

Дорогой дневник,

– Чтоб я так спал всегда!

Это была шикарнейшая ночь, никаких грязных, оборванных и мёртвых бомжей мне не снилось, а очень даже наоборот, приснилась моя школьная соседка по парте Лена Лычагина в раритетной форме с белыми фартуком, манжетами и бантиками, в общем со всякими девчачьими штучками. Ей было очень интересно со мной, а я ей что-то увлечённо рассказывал или читал. К сожалению, проснулся в самый не подходящий момент, когда мы собирались поцеловаться.

Наверно только она и была тем человеком, ради которого я каждое утро приходил в школу глупо надеясь, что она сама поймёт мои чувства и разглядит во мне что-то интересное.

– Может попробовать опять сочинять стихи, ведь были попытки и маме они нравились…кажется…? – впервые задумался, о непредвзятости материнской оценки.

Сегодня из зеркала на меня смотрел незримо поменявшийся Александр Богданов, будущий студент. С моим то аттестатом и переживать не стоит, что зачислят в институт.

– Похоже я немного поправился и под кожей, что-то еле заметное напрягается и мне, – это определённо нравится.

На кухне появился в особо приподнятом расположении духа.

Ем завтрак и нахваливаю, под удивлённые взгляды деда и бабушки. Никаких ковыряний в тарелке и занудных стенаний, что я буду или не буду. Проглатываю пищу не разбирая, можно всё свалить в кучу и перемешать, съем и запью.

– Я вас люблю, дедуль дай пять, бабушка ты у меня супер. Всем Чао-какао, я на речку, – бодро сказал я, почему-то моя любимая фраза на псевдо итальянском, сейчас немного покоробила самого.

Странное дело, пока шёл в сторону деревенского пляжа, набитый до барабанного состояния живот подевал куда-то все проглоченное калории и к берегу я подходил уже в предвкушение накупаться до одури.

Меня даже не смущало и то, что я этого никогда в жизни не делал.

Раньше мы с мамой просто сидели на берегу устраивая пикник на свежем воздухе для поднятия аппетита, и мне за глаза хватало намочить ноги по щиколотку, а уж купаться, – это окунуться по горлышко, приседая в воде и случалось такое только в самую невыносимо жуткую жару.

Для того чтобы по-настоящему накупаться, мне предстояло сначала научиться плавать. Сходу пошёл на дно топором, зато как смело забегал в воду, подняв фонтан брызг и уверенно нырял. До этой секунды я думал, что умение плавать образуется как-то само по себе, у всякого взрослого человека.

– Раз умеешь ходить, от чего же не поплыть? – оказалось, заблуждался.

Потом барахтался всеми конечностями, как жук, свалившийся в воду, и всё-таки выгреб на берег.

Я выбрался на пляж и лёг на спину:

– Это и есть оно, настоящее счастье, – вот так лежать на траве, вымотанный и уставший, коряво проплывший первые в своей жизни метры воды, – думал, как сегодня вечером запишу в дневник пережитые мной настоящие чувства.

Мою Нирвану разрушил звонкий смех, и я перевернулся на живот, чтобы рассмотреть веселящихся. Это оказались три девочки, может мои ровесницы, а может фиг его знает, что ещё может, их деревенских не разберёшь. Смеялась опять та самая в короткой юбочке, которую я видел с хулиганами, сейчас все трое были в купальниках и, судя по всему, развеселил их я и мои фееричные заплывы.

Недавнее прекрасное настроение вновь рухнуло глубоко в бездну и я, не успев, как следует обсохнуть, собрался домой.

День 9

Привет.

Сегодня мой недуг, связанный с дефектом зрения исчез, сам собой прошёл, когда я пытался им рассматривать бабушку.

– Одной проблемой меньше, – подумал я, не испытав особого облегчения.

Решено было взяться плотней за теорию плаванья, чтобы совместить её в последствии с практикой, заодно укрепив остальные мышцы гимнастикой. Повторений при выполнении элементарных упражнений мне удавалось сделать гораздо больше, и я наверняка теперь смог бы сдать школьное физо на хорошо, а если так и дальше пойдёт то, чем чёрт не шутит на пятёрку.

– Вот бы сейчас выйти перед всем классом, на уроке физкультуры и показать им, чтоб челюсти у всех отвисли, – мечтательно представлял я.

Хождение на реку теперь ритуал, который случается дважды в день.

Плавал, лежал на песке восстанавливая силы и снова в воду, не обращая внимание на девочек хохотушек.

Утро начинается с зарядки, завтрак, плаванье, обед, плаванье, подъём всяких тяжестей, ужин, спортивные упражнения, короткое общение с дневником и сон, в котором Лена Лычагина и девочка в короткой юбке между собой страстно выясняют, кто мне больше нравиться.

Три дня упорных повторений техники плаванья за тренерами из «Ютуба» и временных потоплений, я всё-таки поплыл.

День 12

Здравствуй дневник

Начиная от изменившегося поведения с занудно хандрящего до жизнерадостного, заканчивая не свойственной тягой к физической нагрузке. Я незаметно для самого себя менялся внешне и внутренне.

– Обязательно научусь делать это красиво, как настоящие пловцы. У меня для этого целая река и всё лето – сказал я, сам себе с полной уверенностью, что не отступлюсь.

Видимость красных линий снова вернулась и почему-то совсем не расстроила. Оказывается, их можно вызывать преднамеренно, немного по-особому напрягая зрение. Так что вроде, как научился с ними управляться и можно считать это не новой болезнью, а так просто непонятной особенностью, временными трудностями с которыми можно жить и не обязательно сообщать своему терапевту.

День 14

Вот дорогой дневник, ты и не думал, что сам Богданов может такое отчудить.

Сегодня по дороге на речку я встретил одного из тех гопников, которые побили меня и свершилось до сели невозможное, моя рука собралась в кулак и залепила обидчику точно в ухо. Но не это меня обескуражило, а то, что совершил я это без раздумий и не терзаясь сомнениями. Хулиган тоже от меня такой подлости не ждал, скорее сам собирался для начала, что-то сказать, а потом сделать, судя по наглой ухмылке, которую я стёр своей собственной рукой.

Только он рот раскрыл, бац и в траве головой трясёт, а я иду дальше насвистывая, даже пульс не колыхнулся.

Дома бабушка Маша хлопотала у плиты, стараясь, как всегда, удивить нас с дедом.

Насколько я помню, дед всегда молча кушал и уходил к телевизору читать газету, а я кривил морду лица ковыряясь в еде, как бы делая одолжение своим присутствием за столом и выискивая на тарелке следы варёного лука, как повод отказаться есть. Это должно быть тяжело и обидно, вот так всю жизнь в пустоту стараться, не ожидая признания.

В груди что-то кольнуло от стыда, за всю мужскую часть семьи.

Подошёл тихонько сзади и обнял бабулю, похоже даже напугал. Надо с ней обязательно поговорить, а то, чего она тут всё заботиться о нас неблагодарных, а мы оба хороши, даже спасибо не в состоянии промямлить.

– Как у тебя дела бабушка? – спросил я.

Бабуля расчувствовалась и принялась сразу жаловаться на деда, накатившего самогонки уже с утра и тесто, которое всё не поднимается и полосатого аспида жука колорадского, чтоб ему наша картошка поперёк горла встала.

Устроился напротив, переведя поступающую звуковую информацию в фоновый режим, а сам взялся изучать разницу свечения полос на моих и её руках. Потом чисто интуитивно принялся разглаживать чёрные узелки, как бы смахивая их с кисти бабушкиной руки. Узелки исчезли, а полосы засветились чуть ярче.

Бабулин словесный поток постепенно затих, переходя в удивлённый шёпот:

– Сашенька, внучек, руки который день болели, артрит, чтоб ему пусто было. Всё прошло, ты что ли сделал? – говорила бабушка, рассматривая свои руки словно чужие.

Пожал плечами, не понимаю ещё сделал ли, или оно само, да и как надолго. Может оно просто от массажа перестало болеть? Чёрных узелков на руках вроде не видно, интересно, а что это за узелки такие и можно их вообще убирать? Пока одни вопросы и гипотезы.

– Вот что бабуль, ты лучше об этом не говори никому, а то потом не отмоемся. Языки то в деревне сама знаешь какие, как что плохо приключиться долго смаковать будут. Надо попробовать ещё, что-то полечить.

Если бабушкино волнение мне удалось хоть как-то купировать, то сам я полночи рассматривал свои руки и думал на чём ещё можно проверить неожиданно открывшиеся способности.

Глава 1.4. Дед

Потренироваться я решил на кошках.

Деревенские кошки не то, что городские, подходить по доброй воле никто не хотел, даже за колбасу, а ещё они нереально проворны и быстры. В общем вечером я сначала мазал многочисленные царапушки на руках зелёнкой, а потом тренировался с лечением на себе и у меня вроде как получилось. Ничего не загноилось и не распухло, как обычно бывает после кошачьих когтей.

Укладываясь спать, я твёрдо решил, что пора переходить к решительным действиям.

На следующий день, вступив в сговор с бабушкой, мы всё-таки осмелились провести испытания на дедушкином колене. Пациента решили в известность не ставить, дед имел обыкновение от любого лечения истово отнекиваться.

План был такой, когда он после ужина заснёт в кресле, мы проведём сеанс терапии, а потом будем наблюдать за его поведением в естественной среде обитания. Кстати, очень хорошо для чистоты эксперимента, а то бабушка, как человек заинтересованный может просто и подыграла мне.

В ожидании важного события я решил посвятить день подготовке, отправился в огород, тут у меня появился турник и вообще небольшой спорт уголок, дед с особым энтузиазмом принялся устраивать спортивные снаряды из всего, что попадалось под руку, а он у нас мужик изобретательный и рукастый.

Уже неделю я усиленно ем и занимаюсь физкультурой, вот такой золотой внучок приехал, для бабушки благодарный и безотказный едок, а дед не зря хранил столько барахла в сарайке и нашёл себе применение. Постепенно отвоёвывая у супруги и колорадского жука, картофельные плантации, для спортзала любимого внука.

– Ещё месяцок такого деревенского санатория и сам себя точно не узнаю. Вот родители то удивятся! – думал я, каждый раз отмечая в зеркале изменения.

Даже порадовался, что мама не приезжает, как обычно навещать меня и своих родителей, этим летом.

Бабуля, приободрённая лёгкостью здоровых рук, которую она с выхода на пенсию не испытывала, кормила нас шикарным бигусом и не переставая делилась абсолютно ненужными новостями.

Наступило время операции под кодовым названием «Колено».

Дед отвалился из-за стола первым, мы по-заговорщицки притихли за чаепитием. Усиленно создавали умиротворяющую атмосферу вечернего застолья, способствующую скорейшему засыпанию деда, а он, как назло, стал интересоваться моими успехами в спорте и чего для меня ещё надобно смастерить во дворе.

Ничего дельного придумать я не смог, поскольку всегда был далёк от этого всего спортивного:

– Вот разве что боксёрскую грушу можно, – неуверенно сказал я.

Пока растекался мыслями о пользе боевых искусств в формировании настоящего мужчины, от кресла у телевизора раздался богатырский храп.

Нарисовалась первая проблема, штаны деда, не очень широкие, чтобы можно было спокойно закатать их выше колена, а я ещё не знаю точно получиться или нет лечить через ткань.

Бабуля бесцеремонно стянула с него штаны, а он и ухом не повёл:

– Чего ты Санька переживаешь, нашего деда сейчас и пушкой не подымешь, – сказала бабушка.

Оба колена Анатолия Сергеевича представляли собой скопище чёрных узелков, после них даже полосы проходили вниз к ступням еле розовыми, а порой даже жёлтыми. Мария Андреевна притихла в стороне еле дыша, на нервах комкая дедовы штаны. Думаю, что я и сам вспотел, во всяком случае от напряжения меня холодный пот прошиб, пока я старательно смахивал и разглаживал многочисленные чёрные узелки. Но время шло и жёлтые полосы постепенно становились розовыми, а розовые потом краснели, пока дед продолжал храпеть. Кажется, что провозился час, не меньше. Даже не стал браться за руки, шею и голову, там только взглядом окинул, наметив фронт работы на будущее. Опять же если то, что я делаю приносит хоть какую-то пользу.

Для сокрытия следов наших экспериментов бабуля опять натянула штаны на деда, а потом бесцеремонно растолкала и отправила в спальню на кровать перебираться:

– Нечего опять у телевизора ночевать, иди давай старый, – сказала бабуля, по-заговорщицки мне подмигивая.

Она сейчас единственная, кто на все 100 процентов верил в положительный исход лечения, в отличии от меня самого, а я не на шутку перевозбуждённый произошедшим, долго не мог успокоиться, ещё же предстояло дождаться каких ни будь видимых результатов.

Перед сном обдумывая всё я уже понял, что всплывающие полосы точно не дефект зрения и не галлюцинация, вызванная непроизвольным потреблением грибов, так надолго меня не должно было вштырить, даже если я тех светящихся в лесной яме наелся, не хочется вспоминать, что это точно было.

Вот стою в очередной раз рассматриваю себя в зеркало и стряхиваю, или вытираю узелки или выпрямляю сами полосы. Ещё бы кто рассказал, что всё это значит и как правильно всем этим пользоваться. В книгах всегда был сенсей, которой учит и шлифует талант юного падавана.

День 15

Дорогой дневник, похоже на то, что я всё-таки, необычный человек, а может и выдающийся.

Наш дед носится с утра, как ошпаренный и заряженный неуемной энергией, принёс от какого-то своего хорошего знакомого боксёрскую грушу и перчатки. Договорился ещё, что этот знакомый обязательно придёт мне показать приёмы, как только выпьет всю оплату. Мы с бабушкой заговорщицки лыбимся, киваем и многозначительно переглядываемся.

Дед пристроил новый спортивный снаряд, полюбовался на плоды своих трудов, выпил стограмовик и пошёл окучивать картошку.

Весь оставшийся день я покарял рекорды своих физических возможностей, выматываясь до крайней степени мышечных возможностей, отдыхал и снова начинал заниматься спортом. От усталости не смог даже задуматься и успеть в себе посомневаться, как мои глаза закрылись при встрече с подушкой.

Опять приснилась Лена Лычагина и на этот раз мы зашли гораздо дальше…, и я сильно пожалел, что школьное время ушло без развратно.

– Умнеть надо было раньше Богданов…!

День 16

Дневник здравствуй.

Девочки на деревенском пляже давно перестали хихикать, а после моего фееричного заплыва кролем через всю реку и обратно, та самая звонкая хохотушка подошла ко мне и представилась:

– Вика, – сказала она, при этом явно старалась продемонстрировать всё чем одарила её природа. Бикини, итак не оставлял места фантазии.

Я, к своему удивлению, смог заговорить с девочкой, представился и почти не срывающимся голосом сообщил, что она красивая.

– Ага, так чё…, я на Демьяна-Бедного живу в 5-м доме. Пойдем на танцы, приходи в 9 за мной, – сказала девочка и круто развернувшись убежала к своим подружкам.

Кажется, совсем недавно такое развитие событий было самым желанным на свете, вот только интонация и общий вайб деревенской красавицы меня слегка остудил.

– У меня и одежды нет для танцев и вообще, в чём туда принято идти, множество других неизвестных переменных для человека никогда не бывавшем на подобных мероприятиях, – задумался я, всё больше не желая сегодня там оказаться.

Вечером нарядившись в единственные джинсы, кроссовки и белую футболку, короче все то же самое, как и в любой другой день я отправился искать улицу пролетарского поэта с домом номер 5.

Фасад нужного мне дома оказался спрятан густо разросшейся сиренью, имелся и небольшой палисадник, а на лавочке перед палисадником сидел тот самый, ударенный мной в ухо хулиган, на его коленях уютно устроилась Вика, всё в той же сильно короткой юбке. При моём приближении девочка шустро вскочила на ноги продемонстрировав всей улице белые трусики в красный горошек.

– Вот Гвоздь – это теперь мой парень, – сказала она, тыча в меня пальцем.

Давешний хулиган тоже встал и молча следил за мной.

Я приблизился, до неприличия очень внимательно рассматривая деревенскую красавицу, облапав взглядом каждый изгиб тела, потом посмотрел в глаза Гвоздю и зарядил ему в солнышко. Хулиган сложился обратно на лавочку и засипел, стараясь вдохнуть выбитый оттуда воздух. Через несколько минут, он худа бедно, смог оклематься и опять встал, но сейчас выказывая полнейшую покорность.

Я продолжал немую сцену.

Гвоздь, тоже не проронив и слова принялся выкладывать всё из своих карманов на лавочку: смятая купюра, мелочь, складной нож и презерватив с чуть надорванной упаковкой.

Общую тишину нарушил звонкий смех Вики, по поводу порванного гондона.

Я сгрёб все деньги, сунул их в карман джинс и резко развернувшись зашагал домой, так и не произнеся ни одного слова.

– Эй, Саша ты куда, я тебе это ещё припомню, – кричала мне в след брошенная Вика.

Но мне на неё было уже наплевать, ей далеко до Лычагиной.

День 30

Уважаемый дневник, у меня всё меньше времени записывать свои мысли.

Прошу лишь принять тот факт, что Александр Богданов определённо уже не тот инфантильный придурок, который ещё месяц назад изводил окружающих своими истериками.

– Господи, большего мудака просто сложно представить и терпеть все мои закидоны? – мысленно пожалел своих родителей.

С тех пор, как к нам в гости зашёл Игорь Тимофеевич, чтобы выпросить у деда ещё бутылку за боксёрский инвентарь, мои занятия спортом стали более осмысленными и интенсивными.

Всё потому, что бывший тренер слишком долго пожимал мою руку, а мне было крайне неприятно ощущать его перегар и рассматривать жуткие узоры его линий. Случившееся дальше происходило чисто интуитивно, я впустил свои красные линии ему в руку, мысленно передавая всю гамму чувств и моё отвращение к запаху алкоголя.

Уже неделю Игорь Тимофеевич гоняет меня на кроссы вдоль берега реки и поясняет, как разворачивается плечо, локоть и кисть при джебе и чем он отличается от кросса и хука. При помощи тренера, нам с дедом удалось наделать ещё тренажёров, развивающих ловкость и точность, почти не оставив колорадскому жуку места и шансов на сытую жизнь с размножением.

Кстати, дедушка тоже перестал употреблять алкоголь, и мы с бабушкой не стали сообщать ему почему. Во всяком случае она убеждает меня, что это я их обоих закодировал, а я просто повторил и отработал на нем случайный опыт, полученный с тренером.

– Ой Сашка смотрю на старого и не нарадуюсь, ведь столько крови попил аспид со своей бражкой, – повторяет Мария Андреевна, когда видит, как дед копошится в огороде.

Мимо нашего дома ежевечерне, с постоянством почётного караула, прогуливается Вика с подружками, все очень сильно накрашены и всегда громко смеются. Дед молча за этим наблюдает, но слава богу ничего мне не говорит.

Каждый раз выходя из воды на берег обнаруживал всю троицу девиц возле своего полотенца, в эти мгновения они затыкались и начинали с видом дойной коровы, беззастенчиво пялиться на кубики моего пресса и косые мышцы живота, уходящие в плавки. От этих взглядов мне самому становилось не ловко, и я старался дольше необходимого на пляже не задерживаться, сваливал начисто забыв про загорания.

Кроме необъяснимого аппетита и постоянной тяге к спорту, у мня периодически просыпалось желание прогуляться по странным местам Егоровки и окрестностям.

Один раз просидел несколько часов на «Ведьмином камне» – это каменная гора, выступающая над рекой. Многокилометровые пробежки по лесу часто заканчивались у того самого поваленного дуба. Лежал на нём полчаса с закрытыми глазами, а потом опять кросс по пересечённой местности, проверяя пределы возможности собственного тела.

Мне удалось полностью очистить организм моих стариков от чёрных узелков и вроде бы заставить их «Линии жизни» светиться чуть ярче. Неожиданно открыл для себя, что больше не могу ничего сделать, как будто села батарейка и мой дар совсем угас.

Совсем недавно я бы порадовался, вновь стать нормальным, а сейчас ощутил утрату новой и, пожалуй, лучшей части себя. Настроение погасло вместе с аппетитом. Пока не заметил на следующий день, что опять вижу на бабушке легкое мерцание красных линий.

– Ну значит просто перезарядка, будем накапливать, – подумал я, уже гораздо повеселевши.

Скоро возвращаться к родителям в Екатеринбург, впереди их лечение. Надо будет ещё одежды прикупить, а то вырос сразу из всего, в чём осенью в институт идти не представляю? Сейчас то пришлось Марие Андреевне по деревне побегать в поисках для меня штанов и всякого другого Секонд-хенда. Приехавшие со мной вещи за лето стали малы и бесполезны. Голова постепенно пухла от количества задач.

– И как родители с этим всем управлялись, а я им при этом умудрялся препятствовать, – подумал я.

В городских торговых центрах есть всё и на любой вкус, но на это нужны деньги, а их в семье не так чтобы много, потому то я каждое лето проводил в Егоровке вместо Анталии.

Глава 2 Поезд

День 45

Опять купе поезда, в этот раз с кондиционером и приличными на первый взгляд соседями. По крайней мере от них не фонит самогоном и луком. Новые попутчики моё приветливое и приподнятое душевное расположение не оценили и несколько минут косо посматривают на мой собранный по деревенской моде гардероб.

Сразу получил строгое предупреждение от женщины:

– Чтоб никаких сигарет, – сказала дама, присоединив к этому суровый взгляд, не терпящий возражений.

С перрона вслед отправляющемуся поезду старательно махали мои старики.

Слёзы немного помолодевшей бабушки и крепкое рукопожатие деда, наставление тренера Игоря Тимофеевича, обязательно найти его товарища и продолжить заниматься. Несколько раз побитые и притихшие деревенские хулиганы. Всё осталось там, на полустанке Егоровки вместе с последним беззаботным летом.

– Скоро наступит время настоящих проблем и у меня обязательно появится хорошие друзья и может даже девушка, – думал я, уже начиная потихоньку ностальгировать.

Попутчики семейство: папа, мама и дочка подросток с болезненно бледным лицом. Наверно полтора месяца назад я выглядел не лучше, когда отправлялся в Егоровку на каникулы.

Для того, чтобы спрятать глаза и хоть как-то поднять свой пошатнувшийся статус, извлёк книжку «Компромисс», глубокоуважаемого всей интеллигенцией диссидента Сергея Довлатова, ну так и я туда же.

Полностью сосредоточиться на тексте мешало любопытство, украдкой продолжал с верхней полки изучать интересное семейство. Тем временем внизу разворачивалось таинство дорожного обеда. Остывшая курица в фольге, варёная картошка с зеленью и горячий чай в подстаканниках, позвякивающих ложками.

Заботливая мамаша устраивает на подушках своё апатичное к еде и всему миру чадо:

– Заинька, солнышко наше смотри как вкусно, тебе обязательно нужно есть, силы надо откуда-то брать.

Подросток, вяло и с великой неохотой взялся пожевать куриное крылышко. Мне вдруг стало очень неприятно, вспомнил себя, вот также, совсем недавно и меня уговаривала мама, а я раздражался и корчил из себя пуп земли. Решил углубиться в суть очередного компромисса, на который толкал жизненный путь писателя. Внизу поднялась какая-то несвойственная принятию пищи суета.

Женщина нервно торопила мужа:

– Там в синей сумке должен быть ещё ингалятор, Витя да скорее же, – кричала мечущаяся в панике дама.

Я заложил книжку, чтобы не пропустить что-то явно интересное в жизни неприятной мне компании. Внизу всё оказалось не так весело.

Ставшая ещё бледнее девочка хрипела, силясь вдохнуть.

Отец семейства, выворачивал сумку уже просто на пол и, кажется, тихо подвывал от своего бессилия справиться с поиском.

Я пристальней посмотрел на подростка, она лежала одна, уже синея и закатывая глаза, а оба родителя нервно копошились в своих вещах, бесцеремонно вытряхивая их ровным слоем по всему купе.

Незаметно для них скользнул прямо к задыхающейся девочке, да моё натренированное за лето тело теперь позволяет и не такие гимнастические этюды вытворять.

Горло и грудная клетка просто чёрные от скопления узлов, еле заметны бледно жёлтые линии. Физически ощутил, как нагрелись мои руки по локоть, разглаживая невидимые окружающим линии и цепляя знакомые чёрные узелки и откидывая их в сторону.

– Че-то я к такому не готов, даже у деда на коленях столько не было, – подумал я, продолжая активно двигать руками.

Моя температура росла, а я боялся остановиться, ещё боялся, что сердобольные родители бросятся на защиту своего ребёнка, неправильно оценив ситуацию.

Девочка сделала вдох, но я продолжал разглаживать красные линии.