Каменная кровь 2

– Ты малахитница. Но в тебе теперь есть силы гематитника, пока держи при себе эту нашивку. Мы поработаем с тобой над этим, я научу тебя ими пользоваться, – он заботливо застегивает на мне китель.

Мысль о том, что он продолжит меня обучать – внезапно будоражит, особенно если не думать, что мы можем умереть в ближайшее время в одной из игр Королевы.

Из дома нам навстречу выходит Магнолия. Она протягивает Николаю маленький сверток.

– Здесь еще две дозы, – говорит она ему, а затем переводит на меня свой черствый взгляд. – Ты введешь ему их. Через три дня вторую и еще через три дня – третью.

Она говорит о сыворотке.

Меня удивляет ее выражение лица. Ее приказ звучит твердо и не допускает возражения. Эта женщина привыкла командовать. Неужели она мне доверяет после того, как рассказала, что я одна из многих? Или у нее просто нет другого выбора?

– Хорошо, – цежу я сквозь зубы и поворачиваюсь, чтобы предпринять еще одну неловкую попытку самостоятельно взобраться на лошадь…

8

Николай смотрит на мои неуклюжие попытки залезть на лошадь около минуты, отчего я чувствую себя крайне унизительно.

Когда его руки все же подхватывают меня и усаживают верхом, я стискиваю зубы, потом сдуваю прядь волос с лица. А он забирается позади.

Почему мое тело так горит? Кажется, что от любого прикосновения, даже самого незначительного, я вспыхиваю изнутри. Это невыносимо. Он невыносим, как и его молчание.

Мы срываемся с места в галоп и несемся во дворец по темным улочкам Вереташа. Сначала по знакомой дороге, затем – проскальзываем в темный горный туннель. Завидев, как расширяется проход, мы втискиваемся в огромную пещеру, она в несколько десятков раз больше, чем Каверна смерти. Когда я смотрела на Вереташ сверху, то не задумывалась, почему не вижу здания, походящего на замок Королевы, ведь он должен быть в самом центре, блистать своей красотой, привлекать внимание и заставлять прохожих любоваться его красотой. Но его не было. Теперь я понимаю, почему.

Дворец Королевы находится в самом центре этой горы. И он прекрасен. Я не знаю, как люди или каштоуны оказались способны на такое, но громадное здание с тысячью окон, украшенное красными огнями, располагается в центре огромной каверны. Огромный муравейник в муравейнике. Словно это гора решила обрасти вокруг здания, как натуральная каменная крепость. Верх строения все же уходит в небо, как будто мы в центре навечно заснувшего вулкана. Королева умеет прятаться. Я даже не смогу предположить, сколько здесь прорыто потайных ходов. Это похоже на гигантский кратер вечно спящего вулкана, в котором возвели дворец.

Я с искренним любопытством рассматриваю высеченные в камне балконы и площадки. Сверху, в отверстие, проникает лунный свет и освещает замок. Сюда нелегко найти путь, так же, как и нелегко отсюда выбраться, особенно если Королева не захочет выпускать.

Это великолепно. Ужасно великолепно, потому что я сейчас рискую никогда больше не выйти из этой горы.

Мы выезжаем на просторную площадь, способную вместить целое войско каштоунов, а затем, спешившись и отдав лошадь слугам, направляемся к парадной лестнице, поражающей величием. Громадные скульптуры, словно застывшие великаны, удерживающие свод пещеры, грозно смотрят на нас сверху вниз.

Впечатляет. Я забываю о своей ревности и стараюсь шагать почти плечом к плечу с Николаем. Он идет решительно, пусть и есть в его движениях скрытая злость, но его присутствие сейчас придает мне уверенности, что я не одна.

Мы вместе. Какие бы отношения нас ни связывали.

На входе стража расступается, заприметив Николая и, очевидно, признав в нем майора. Тут же, на ступеньках, мы встречаем пятерых служанок. С суровыми, пусть и бледными, лицами, явно недополучающими света, они осматривают нас.

Нас ждали.

– Майор Аркас. Малахитница Анна, – приветствует нас одна из них в длинном коричневом платье.

Николай кивает.

– Королева распорядилась, чтобы мы отвели малахитницу в Скарлатную башню, – ее голос звучит фальшиво мило, а содержание фразы заставляет передернуться от страха. – Там для нее приготовлена комната. Прошу. – Девушка указывает мне жестом пройти вперед, а остальные служанки приготовились следовать за нами.

Мои ноги прирастают к полу. Я в ужасе. Зачем столько служанок, чтобы довести меня до комнаты… И тем более, почему в Скарлатную башню? Разве туда она не приглашает только… особых гостей и по особым случаям?

– Я сам могу ее провести, – разрезает воздух холодный голос Николая, и он шагает вперед, закрывая меня собой.

Я нервно сглатываю, когда замечаю, что служанка быстрым рывком преграждает ему путь. Это дерзко.

– Прошу прощения, майор, но таковы указания Королевы.

Эта служанка явно чувствует себя бессмертной или знает, что Николай не посмеет ничего ей сделать.

Из дворца показывается Люциус в сопровождении Костриса и… слишком грустного Макса. Мое сердце перестает биться.

– Аркас, наконец-то вы прибыли во дворец. Позволю напомнить, если вдруг ты совсем перестал отдавать себе отчет, тебя ждут государственные дела и срочное совещание.

– Мы прибыли на ночь, как и предполагалось, Люциус. Никто не сообщал мне о совещании. Не выдумывай проблемы там, где их нет, – отвечает Николай твердым голосом, однако его мускулы напряглись, словно перед прыжком.

– Ну ты же знаешь, что бывают чрезвычайные ситуации. Мы ждали тебя несколько часов, – Люциус бросает косой взгляд в мою сторону. – Или проводить время с твоей подопечной для тебя важнее? – Он едко мне улыбается. – Решил провести ей экскурсию по Вереташу?

Этот Люциус будто следил за нами.

– Тебя не касается то, что я делал со своей подопечной, Люциус, – отвечает ему Николай.

Поверенный Королевы переводит испытывающий взгляд на Николая, словно провоцируя, и ситуация между этими двумя стремительно накаляется.

Кажется, я слышу, как скрипят зубы Николая. Он медленно двигается в сторону Люциуса, следуя за ним. Губы Люциуса расплываются в тонкой и мерзкой улыбке.

Между мной и служебными делами Николай выбрал второе.

Точнее… Был ли у него выбор? Конечно, чрезвычайная ситуация, о которой говорит ему Люциус, должно быть очень важна.

И я могу это понять, но то, что Николай даже не поворачивается ко мне, а проходит вслед за Люциусом, не сказав мне ни слова… Это задевает. Он словно забыл о том, что я здесь, и что пятеро служанок прямо сейчас поведут меня в логово Королевы.

Служанка выпрямляется, словно становясь выше, и вновь указывает мне дорогу. Увы, ведет она в совершенно другой конец парадного входа.

Я снова остаюсь одна… Как на арене… Как в Каверне Смерти…

Теперь я могу полагаться только на саму себя.

Вдыхаю глубоко воздух, словно это мой последний вдох, и следую за служанкой. Четверо девушек идут по бокам, и это не похоже на простое «мы сейчас покажем тебе твою комнату, где ты будешь ночевать», это похоже на конвой особо опасного преступника. Служанки не просто шагают, они маршируют. Я замечаю, что у них неплохая физическая подготовка, значительно лучше, чем моя. Их взгляды холодны, как взгляды убийц, которые даже не моргают, когда наносят смертельный удар жертве.

Сбежать?

Уже поздно куда-либо сбегать.

Все это похоже на огромную ловушку, созданную специально, чтобы никто не заметил исчезновения.

Но я стараюсь делать спокойный и непринужденный вид. Словно я ничего не понимаю, и что внимание Королевы не пугает меня. Пять служанок, провожающих простую малахитницу до комнаты в Скарлатной башне Королевы… Не слишком ли?

Мы поворачиваем за угол. Еще один туннель. Поворот. Коридор. Спуск по ступенькам. Вверх. Все эти ходы путают. Я пытаюсь запомнить дорогу, но вскоре путаюсь окончательно.

Мы входим в помещение, огромный холл. Каменные стены сменяются с серых и коричневых оттенков на темно-красные. Так я понимаю, что мы в Скарлатной башне…

На каждом углу здесь стоит по стражнику-каштоуну. Каждое помещение красивее другого: фрески, драгоценные камни, картины – все говорит о том, что я приближаюсь к логову Королевы.

Я уже в нем.

Когда передо мной открывают высокую дверь в комнату, я нервно сглатываю, потому что она больше похожа на королевские покои, и я не двигаюсь, ожидая, что служанка поведет меня в другое место.

Но служанка приглашает меня внутрь.

Я чувствую себя ягненком, которого откармливают на заклание. Перед глазами всплывает безумная улыбка Королевы… Что она могла задумать? Откуда ждать подвоха? Знал ли Николай, что все будет именно так?

Я прохожу в огромную комнату. Здесь есть даже окна, но за ними темно. Смысл делать окна в склепе? На кровати я замечаю свою сумку. Сдерживаю себя от того, чтобы броситься проверять, там ли еще Глинка.

Я поворачиваюсь к пятерым служанкам, знаю, что они не выдадут мне ни малейшей эмоции, но все же улыбаюсь им. Как я и ожидала, лица девушек остаются холодными, словно их тело не знает, как выразить эмоции. Служанки кланяются и уходят, закрывая за собой дверь.

Я бросаюсь к своей сумке, дрожащими руками распаковываю и просматриваю каждую вещь… Но Глинки нет. Она пропала. Сердце уходит в пятки.

– Глинка… Глинка, ты где? – я не могу поверить, что с ней что-то случилось. И оказываюсь права.

Ящерица выползает из-под королевских подушек.

Я подхватываю ее и плюхаюсь на пол. Прижимаю ящерку к своей груди. Я все же не одна. И, возможно, все не так плохо. Может, я просто много выдумываю…

Отдышавшись и сбросив накопившийся страх, я встаю. Медленно подхожу к окну.

Глаза постепенно привыкают к темноте снаружи. Вскоре я вижу очертания сооружения, освещенного слабым лунным светом, проникающим сквозь горловину горного кратера.

Ноги подгибаются, и мне приходится опереться на оконную раму, чтобы не упасть.

Окна Скарлатной башни выходят на личный сад Королевы.

А внизу, прямо под моим окном, я узнаю темный лабиринт.

Тот самый, который так долго мучил меня в кошмарах…

Тот самый, в котором Николай безжалостно убивал каждого, и где я должна была стать его последней жертвой…

9

Меня охватывает дрожь.

Паника наваливается валуном и придавливает к полу. Я не замечаю, как опускаюсь и сажусь под окном, прижимаясь к холодной стене.

Меня колотит.

Глинка карабкается мне на плечо. Порывистые движения ее лапок дают мне понять, что ящерица тоже нервничает. Я обнимаю свои колени руками.

Это не может быть реальностью.

Пусть все это будет сном…

Пусть это будет бредом.

Может ли Николай быть на самом деле таким жестоким, каким я видела его в кошмаре? Было ли это реально?

Знакомый ужас, который я испытывала каждый раз, когда он приказывал мне убегать от него в этом лабиринте, заполняет тело холодом.

Я стараюсь восстановить дыхание, заново вспоминая, как дышать.

Я должна быть сильной. Это был всего лишь кошмар. Каким образом я видела это место во сне – остается для меня загадкой. Пусть это будет совпадением.

Я стараюсь уговорить себя, но в голову врезается вопрос: смог бы Николай меня убить?

Я знаю ответ.

Смог бы.

Если Королева прикажет, он сделает это.

В глазах темнеет, и я изо всех сил пытаюсь побороть панику. Надо было бежать… Брать коня и скакать прочь из Вереташа… Хотя бы попробовать. Но я последовала за Николаем… Доверившись.

Пусть это будет просто сон.

Я нахожу в себе силы, чтобы подняться и вновь выглянуть в окно. Меня трясет, когда я вижу, что убийственный лабиринт все еще там. Но он пуст. Там никого нет. Нет Николая и других каштоунов.

Еще не время умирать.

Я отхожу от окна подальше, чтобы изучить комнату.

Мои глаза упираются в зеркало. Оно обычное, но его обрамляет знакомая рама из золотистых цветов.

Я в кошмаре. Это то самое зеркало, через которое я проходила и наблюдала за Королевой, пожирающей человеческие сердца… Просто сейчас оно не покрыто рябью и не кажется кровавым морем…

Нет, мое сердце все-таки решило остановиться, потому что я чувствую себя мертвой.

Под зеркалом, на изящном столе с рубиновыми вставками я замечаю блюдо с фруктами, несколько лепешек, варенье и сок. Несмотря на то, что я давно не ела подобного, мой желудок отказывается это принимать.

Меня тошнит.

Я отшатываюсь к кровати и едва не спотыкаюсь о ковер. Страх делает меня слабой и жутко неуклюжей. Мне нужно перестать бояться, пока я не разбила себе нос.

Я знала, что во дворце Королевы не будет безопасно, однако я не ожидала, что она поместит меня в свою Скарлатную башню и… в эти покои.

Случайно я нащупываю в кармане кителя знакомые сахарные конфеты. Я кладу одну из них в рот, перед тем как в голову врывается мысль, что они от Николая… Почему сейчас я думаю, что он мог бы меня отравить?

Однако сладость конфеты немного расслабляет и успокаивает. Я осматриваю всю комнату, как будто это сможет мне в чем-то помочь.

Стук в дверь. Глинка прячется под мои волосы.

– Королева любезно попросила помочь вам подготовиться ко сну, – говорит одна из служанок.

– С-спасибо, – заикаюсь я. – Я с-сама.

Но служанка заходит внутрь без моего разрешения, что только напоминает мне: я здесь не гость. За ней следуют остальные.

– Вы же не можете отвергнуть заботу Королевы. Это было бы очень некрасиво с вашей стороны, – поясняет другая служанка, бегло взглянув на нетронутую еду.

Но с какой стати кадетке нужна помощь, чтобы лечь спать?

Девушки останавливаются передо мной, всем видом показывая свою готовность связать меня, если потребуется выполнить предписание Королевы.

Все как одна смотрят на меня стальным и безэмоциональным взглядом. Это пугает.

Я киваю… Или дрожу. Не знаю.

Служанки принимают это за согласие, которое им и не было нужно.

Одна берет меня за руку и подводит к наводящему ужас зеркалу. Другая достает откуда-то сорочку. Глинка успевает сползти по моим брюкам до того, как ее заметят холодные служанки. Мне помогают снять одежду, оставляя стоять перед зеркалом лишь в нижнем белье. Зачем они делают это так?

Но я не ощущаю стыда или смущения. Все, что я чувствую – это парализующий ужас. После, на меня надевают белую сорочку и расчесывают волосы. Я замечаю, как гребень кладут в шкатулку, так и не убрав с него мои упавшие волосы…

Это подозрительно, но, может, это просто такой ритуал? Они же не будут при мне очищать гребень от моих волос… Все равно странно… Меня не покидает ощущение, что меня исследуют как под лупой.

– Я нанесу на вас эссенцию, чтобы вы могли расслабиться перед сном, – внезапно говорит одна из служанок, заметив следы от укуса полоза на моей шее.

Проклятье.

До того, как я откажусь, потому что не хочу ничего мазать, боясь отравлений или еще каких-нибудь подвохов, служанка достает баночку, открывает ее с завидной ловкостью, я даже не успеваю следить за ее руками… Момент, и крем уже блестит на моей шее, руках и даже ногах…

Мне остается только сжимать зубы.

Перед тем как уйти, две служанки расправляют кровать и приглашают устроиться поудобнее, но удобнее мне было бы спать на ножах или горящих углях.

Поняв, что либо я лягу сама, либо служанки привяжут меня к кровати, я ложусь. Меня накрывают одеялом с таким видом, будто накрывают мертвеца.

Когда дверь за девушками закрывается, я готовлюсь подняться. Однако вместе со звуком закрывающейся двери свет от рубиновых светильников гаснет.

Я сжимаю в руках одеяло, натягивая до самого носа. Темнота пугает, и я стараюсь как можно быстрее к ней привыкнуть. Лунный свет едва проникает сквозь окна. Там… внизу, темный лабиринт, а здесь… ужасное зеркало.

Вскоре на моей груди сворачивается Глинка, и сейчас я ей безумно благодарна за то, что не оставила меня, а пробралась в сумку. Сейчас именно она вселяет маленькую капельку надежды.

Я уговариваю себя, что не буду спать.

Однако…

Я все же погружаюсь в сон.

10

Я оказываюсь во сне. В кошмаре. Я стою перед черным зеркалом в золотой раме с рубинами и наблюдаю, как поверхность начинает плыть рябью, а затем… Я вижу капли крови.

В этом кошмаре все начинается как обычно.

Опять.

Я знаю, что меня ждет.

Знаю, что если не притронусь к зеркалу и не пройду в него, то продолжу до бесконечности стоять перед ним и испытывать ужас.

Стоять… Или действовать, даже зная, к чему это может привести?

Я действую.

То, что я оказываюсь в красном тумане, уже не пугает меня. Не так сильно, как раньше. Хоть в чем-то есть стабильность. А вот к безумному смеху Королевы я никогда не смогу привыкнуть. Меня выворачивает от него наизнанку.

Вот и она. Идеально и ужасно красивая, сидит перед зеркалом и смеется.

Почему-то в этот раз все кажется таким реальным.

Королева достает из коробки человеческое сердце и медленно поедает его. Видно, что она получает от этого неимоверное удовольствие. Как будто это позволяет ей не просто насытить желудок, а удовлетворить каждую клеточку ее совершенного фарфорового тела.

Я продолжаю смотреть на нее.

На грудь давит паника, но я даже не пытаюсь проснуться. Я жду, когда она начнет искать меня, как обычно происходит в моих кошмарах…

Но не в этот раз.

Сегодня она не отрывает глаз от зеркала и кому-то в нем улыбается.

Мне.

Я вижу себя в этом зеркале. Только я не в своем теле, а в теле… ящерицы. Это не Глинка, но ужас все равно накрывает безудержной волной.

Я не могу пошевелиться.

Королева поворачивается и ее руки хватают меня. Жестоко и беспощадно.

– Попалась, – слащаво растягивает Королева, и это кажется вечностью.

Я барахтаюсь и извиваюсь. Почему этот сон не заканчивается?

Почему я оказываюсь замкнута в теле ящерицы?

Королева приближает меня к своему лицу. Ее улыбка окрашена кровью, она безумна…

Все плохо. Все очень плохо.

Я чувствую все, это не сон. Это что-то другое…

Невыносимое мучение и ужас…

– Я так и знала, что это ты, – почти мило говорит мне Королева.

Усмехается.

Она смотрит на меня, замкнутую в этом беспомощно извивающемся тельце ящерицы…

А затем сжимает и давит своими руками так, что я…

Я умираю.

Тело жутко болит.

Сердце выпрыгивает. Я чувствую, как все мои внутренности лопаются…

Невыносимо.

Я просыпаюсь в поту и подскакиваю на кровати, тяжело дыша. Тело ломит нещадно. Это был сон.

Однако…

Надо мной нависает темная фигура. Я медленно и не дыша поднимаю глаза. Королева парит над моей кроватью с красными глазами и жуткой улыбкой на лице. Ее кожа теперь напоминает старый, пыльный и потрескавшийся фарфор.

Я кричу.

Я уверена, что рву голосовые связки от крика, но не слышу его…

Мгновение, и фигура королевы, зависшая надо мной, исчезает. Этого хватает, чтобы я подорвалась с кровати и ринулась в коридор.

Прочь из проклятой комнаты. Дверь распахивается в полутьму коридора. Я не знаю, куда я бегу. Но в эту комнату с кровавым зеркалом и Королевой, висящей надо мной… Я не вернусь.

Почему в коридоре никого нет? Я помню, что здесь на каждом шагу стояли каштоуны или слуги. Но теперь коридор пуст.

Я бегу и понимаю, что никогда прежде не испытывала такого сумасшедшего страха. Я даже не могу разобрать, мой ли это или же кто-то пытается сыграть со мной, напугать и раздавить.

Королева.

Я пытаюсь активировать свои силы, чтобы противостоять этому страху, но оказываюсь бессильна. Эссенции… Их запах показался мне знакомым. Теперь понимаю почему: они пахли как та пыль, что дал мне Макс перед Обточкой и которая помогла мне нейтрализовать временно каменные силы Костриса.

Проклятье.

Я наступаю на что-то склизкое и поскальзываюсь. Падаю, но практически не чувствую боли. Паника вытесняет все и даже остатки разума.

Я бы побежала дальше, но взгляд падает на маленькую тушку, на которой я поскользнулась. Я пытаюсь ее разглядеть, поднимаю… Это раздавленная ящерица.

Это не Глинка, но мое сердце все равно разрывается на части, и слезы все же проступают на глазах.

Я была ею. У меня нет сомнений… Это она… Я знаю, что чувствовало это животное в свои последние мгновения жизни. Меня раздавили вместе с ней.

Боги, это был не просто сон. Я просто видела то, что видела эта ящерица… Я была ею.

Я прижимаю бездыханное животное к себе. Мои легкие и сердце продолжают работать в беспощадно ускоренном режиме.

Я хочу, чтобы все это закончилось.

Но Королева продолжает играть в свои странные и безумные игры…

Я замечаю движение в полутьме коридора и вскидываю голову. Ко мне приближается темная фигура. Медленно, с опаской.

Я подскакиваю и срываюсь в бег. Коридоры Скарлатной башни кажутся нескончаемыми. Я больше не разбираю направлений и не запоминаю путь. Я не думаю о том, что будет, если утром меня не найдут в комнате. Я не могу думать ни о чем, кроме ужаса и желания сбежать.

Чьи-то руки вцепляются в меня и толкают из окна. Я лечу вниз кубарем, расцарапывая себе все. Я не знаю, с какого этажа меня выбросили, но кусты, на которые я приземляюсь, явно смягчают падение. По крайней мере, это было не так больно, как когда королева раздавила ящерицу, через которую я за ней наблюдала… Я хныкаю, сворачиваюсь калачиком на траве, продолжая притягивать к себе обмякшее тело рептилии.

Выберусь ли я из этого нескончаемого дерьма? И как?

Я бросаю взгляд на небо. Луна плывет в глазах от нахлынувших слез. Я прячу тело ящерицы под куст и встаю, чтобы оказаться перед самым входом в проклятый лабиринт…

Нет, я не собираюсь туда входить. Но почему тогда мое тело… Оно делает шаг к входу.

Темная фигура, показавшаяся рядом, выводит меня из странного транса, и я бросаюсь вбок. Я бегу так быстро, насколько способна, не жалея голых ступней.

Я бегу к странному темному лесу внутри горы… Меня все же догоняют и прижимают к дереву. Я слышу, как хрустят мои кости, когда спина резко бьется о ствол.

– Анна… – рычит Николай.

Он здесь, чтобы убить меня, как в тех кошмарах? Они всегда заканчивались одинаково: Николай приказывал бежать от него и прятаться, иначе… Я пытаюсь вырваться, бью его в грудь и даже кусаюсь, пока он не дергает меня за волосы так, чтобы наши глаза встретились.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – он выплевывает каждое слово с неконтролируемой яростью. – Тебя не должно быть здесь.

По моим щекам текут слезы.

– Ты всегда мне так говоришь, – с трудом выдавливаю я, задыхаясь с каждой минутой все больше.

Он замирает, поэтому я продолжаю:

– Знаешь, сколько раз ты мне говорил это во сне? Здесь… – я перевожу глаза на проклятый лабиринт. – Ты убил их всех… И охотился за мной, как за дичью!

Он на секунду отводит от меня взгляд, чтобы проследить за моим.

– Значит, ты все видела, – как-то обреченно говорит он, но сжимает еще сильнее, причиняя мне боль. Но самое больное – это то, что он ничего не отрицает. – Значит это на самом деле был… ты…

– Пусти, – я все же пытаюсь вырваться, но бесполезно.

В отличие от меня, напуганной и сходящей с ума, Николай тверд и холоден. Как обычно.

– Успокойся, – твердо приказывает он.

Он издевается? Как я могу успокоиться, когда два моих кошмара, мучивших меня так долго, теперь соединились в один и стали реальностью? То, что он продолжает держать меня мертвой хваткой, злит еще больше. В конце концов, меня накрывает отчаянием, и я перестаю трепыхаться в его руках.

– Собираешься убить меня? – шиплю я, как загнанный зверь…

11

– Я не собираюсь тебя убивать, – отрезает он, но его правый глаз дергается, выдавая напряжение.

Я вся дрожу и мне страшно.

– Даже если Королева прикажет? – я нахожу в себе силы посмотреть на него с вызовом.

Николай молчит, по его лицу проскальзывает тень боли, но он тут же ее прячет. Он крепко впивается в мой затылок ладонью, заставляя лоб прислонить к его.

– Я не собираюсь тебя убивать… – повторяет он, и кончики наших носов едва касаются.

Почему его голос не кажется мне таким уверенным?

– Я знаю, что тебе страшно. Но ты должна вернуться в покои. Немедленно, – говорит Николай, убирая волосы, прилипшие к моему вспотевшему лицу.

Я пытаюсь отстраниться.

– Я не вернусь… туда… Нет, – мне не хватает воздуха.

Он не может так со мной поступить… В эту комнату? С тем зеркалом и образом сумасшедшей королевы, нависающей над моей кроватью?

Нет…

Я готова зубами выгрызать себе тоннель в горе, чтобы выбраться из этого проклятого места.

Я хочу сказать что-то еще, но язык не поворачивается.

– У тебя нет выбора. Ты должна. Вернуться. В покои. Доверься мне.

Я мотаю головой, отчего слезы быстрее скатываются со щек.

– Она испытывает тебя. Но ты сильнее этого, слышишь? Сейчас ты возьмешь себя в руки, забудешь, что такое страх, и мы вернемся обратно, – его руки сжимают меня, причиняя боль и в то же время напоминая, что я еще жива, а не валяюсь под кустом как бедная раздавленная ящерица… Я не умерла вместе с ней…