Каваусо

Алена Даркина

Каваусо

Каваусо

Роман1

Пролог

Вот это он вляпался! Ведь чувствовал: если на горе не ловит ни один телефон, не работает интернет, это з-з-з неспроста! Но догадался проверить, что это за информационная тишина, только когда жареный петух клюнул.

«– Тебя же убьют, дурочка!

– Ну убьют, и что? – она пожимает плечами, смотрит, как обычно, весело, будто они тут плавание на сапборде обсуждают. – Захарка, я знала, на что шла. А вот ты что тут забыл?

– Меня хозяин пригласил.

– Какой хозяин? – Ирина бледнеет.

– Ну турок этот. Забыл, как его зовут…

– Захарка, – девушка переходит на шепот, – быстро выходи отсюда и беги без оглядки. Сюда никто просто так не попадает…»

Чтобы старший лейтенант полиции, опер УГРО, сбежал, испугавшись какого-то бандита? Шалишь!

Первое, что он попытался сделать – подать сигнал своим. И вот тут-то оказалось, что на всю гору накинута магическая сеть, которая не позволяет не только по телефону позвонить, но и сигнал с помощью магии подать.

Сначала Захар попробовал найти, где эта сеть кончается. Оказалось, что надо с горы спуститься. Только вот на байке ему уйти не дадут, а пока он пешком через лес спустится, Иришку уже в пакетах вынесут и в море сбросят.

Тогда он проверил, насколько низко сеть. Ура! Она всего лишь в десяти метрах над землей. Значит, если забраться на смотровую башню…

В ночном лесу было удивительно тихо. Здесь и днем не слышно птиц, что очень удивляло Захара. А теперь даже вездесущих цикад нет, только музыка из ресторана да голоса подвыпивших людей. Это значит, что его еще не ищут? Или что собаки надрессированы преследовать людей молча?

Посмеют ли они вообще напасть на человека?

В любом случае надо попробовать забраться на смотровую башню со стороны леса. Там, где туристы ходят, его точно не пустят.

Захар не рисковал включать фонарик. Еще не слишком стемнело, и он осторожно переступал корни деревьев, пересекавших тропинку, и поднимался к башне. В таком деле поспешишь – людей насмешишь.

Наконец над ним нависла черная громада. Здесь башня не подсвечивалась, а вот стоило завернуть за угол, свет фонаря заливал полукруглые арки первого этажа. Значит, туда ему не надо.

Он пригляделся: ветка одного дерева тянулась к площадке второго этажа. Эх, давненько он по деревьям не лазил.

Модный бирюзовый пиджак долой – слишком облегающий. Стильная рубашка, белая с тонкими линиями темно-голубой клетки, – Иришке очень нравилась – не помешает, она тянется. Светлые штаны тоже из мягкой ткани. Так что вперед, на абордаж!

Ствол дерева был обернут мхом, он казался скользким, будто Захар прикасался к чему-то сопливому. Было очень неприятно, но он крепился. Выше его роста мох не рос.

А вот и нужная ветка. Тут придется по-пластунски, так и незаметнее, и безопаснее.

Захар осторожно пробирался вперед, стараясь не шуметь. Хотя вроде бы можно не волноваться: рядом по-прежнему никого нет, голоса всё так же слышатся только вдалеке – где-то за колесом обозрения и звериной фермой.

Ветка к концу становилась опасно тонкой и всё больше кренилась под весом Захара. Он на мгновение замер, а потом сердце ухнуло в пятки, потому что он, словно на санках, полетел вниз.

И кувыркнулся прямо на каменную площадку.

Хорошо, что ветка сырая – гнется, но не ломается. А то бы он сейчас отскребывал себя под деревом. Захар прислушался.

Тишина.

Нашел взглядом каменные ступени. Вперед!

Взбежал на третий ярус. Дальше нужно внутрь башни. Достал телефон, закрыл собой свет фонарика и посветил на дверь.

Добротный замок, хоть и древний, но крепкий, не проржавевший. А может стилизация?

Петли выглядели гораздо хуже.

Захар дернул раз, другой. И гвозди, крепившие петлю к доскам двери, выскочили. Отлично. Даже почти не шумел. Он скользнул внутрь.

Здесь уже без фонарика никак. Темно. В полукруглые арки окон светят лишь звезды, но этого недостаточно, чтобы преодолеть лестницу, ни разу не споткнувшись.

Еще один этаж, и он, наконец, на открытой площадке смотровой башни. Дальше можно не лезть. Он уже почувствовал, что не только телефон работает. Магия, сдерживаемая сетью, тоже здесь копилась, пульсировала. Но сейчас быстрее без магии.

Захар открыл список контактов, нажал вызов на телефоне…

Хотел нажать. Огромная птица спикировала сверху стремительно, вырвала смартфон из рук и улетела.

Орел?! Ему и орлы служат? Ничего себе! К черту! Значит, магия.

Захар потянулся к ней, и сила отозвалась, хлынула. Он начал формировать шарик-посланник на кончиках пальцев.

Но не успел. Заметив боковым зрением тень, на ходу изменил плетение и швырнул во врага огненный шар. Но тот словно разбился о невидимую броню, только разноцветные искры во все стороны полетели.

А вот откат был мощным. Захара сбило с ног, крошечные огоньки прожгли рубашку, и он зашипел от боли сквозь зубы.

– Я отнесся к тебе с добром, – раздался низкий печальный голос с небольшим кавказским акцентом. – А ты поступаешь со мной так?

На фоне неба Захар видел лишь высокую широкоплечую фигуру. Но что у него на голове? Рогатый шлем? Разговаривать с этой тварью он не собирался. Уже формировал новый шар, только теперь он забросит его в небо. Кто-нибудь да увидит!

Всё произошло одновременно: он швырнул огонь вверх, а навстречу его магии прямо из чистого звездного неба упала зеленоватая молния, она вобрала в себя его шар и беспрепятственно ринулась дальше, точно на Захара. Он попытался поставить щит, но тот разлетелся с грохотом весенней грозы.

Гром, пронесшийся после молнии над горами и эхом отразившийся где-то вдалеке, Захар уже не услышал. Хлынувший тут же южный ливень погасил огонь, охвативший мертвое тело мага, и смыл с плит следы крови.

Глава 1

Регина работала в полиции, и ее коллеги гибли чаще, чем, скажем, у подруги Маринки, психолога в городском центре ПМПК2. И всё равно она не могла к этому привыкнуть. А уж если это была нелепая смерть, никак не связанная с безопасностью людей, обидно было вдвойне.

Захар был ее ровесником, хотя Регине казалось, что он младше. Да и бывший начальник Угрюмов иногда называл опера Захаркой. Интересно, его это не злило?

Он всегда щеголял гривой кудрявых рыжих волос, пижонской короткой бородкой, в пижонских же джинсах и рубашке. Читал фэнтези как будто исключительно для того, чтобы написать автору, что он вообще не разбирается в данной теме, получить хамский, по его мнению, ответ, а потом возмущенно жаловаться на это друзьям-операм.

Он долгое время с подозрением относился к Регине, видно, считал, что чистому человеку (без капли магии), невозможно было обскакать его в звании, наверняка считал, что ей отец помог. Но после дела о цомтте убедился, что вместо магии у Регины обостренная интуиция, и стал на службе относиться с почтением, а вне службы как к равной.

Этим летом они столкнулись вечером в тренажерке, заговорили про отпуск, и выяснилось, что на неделю пересекутся в Сочи. Захар едет 10 июля и будет до тридцать первого, а она приезжает на две недели 24 июля.

Встречаться не планировали, просто пошутили, что, если столкнутся, надо будет посидеть в кафе.

И вот она встретилась 20 июля у закрытого гроба со всеми сослуживцами, с которыми работала, пока не перевели в Следственный комитет.

Опер разбился на мотоцикле, не справился с управлением во время дождя на серпантине. Те, кто забирал тело из морга, сказали, что зрелище страшное.

Захара отпевали в храме Всех Святых на Мамаевом кургане. Регина стояла стройная, затянутая в черный брючный костюм, в черных очках. Единственное светлое пятно – обесцвеченные волосы до плеч. Она всегда делала каре.

Гроб стоял в круге солнечного света, женщины в платках и длинных платьях пели такими чистыми, светлыми голосами, что сердце Регины возносилось к небесам.

Потом стали прощаться. Они проходили мимо и касались кончиками пальцев лакированной крышки. От гроба так отчетливо тянуло разлагающимся трупом, что Регине стало плохо.

На кладбище все тоже стояли далеко, на солнцепеке, а не под навесом рядом с гробом. Даже самые близкие не выдерживали запах.

Прозвучало три холостых залпа. Зарыли Захарку.

Регина смотрела на сияющее лицо на фото, что установили на могиле, и по-прежнему не могла поверить, что это конец, больше она его не увидит. Никогда.

Мотоцикл. Дождь. Серпантин. А она даже не знала, что у него есть байк.

…На поминках в столовой к ней подсел Кобалия.

Он был всё так же элегантен и казался таким же опасным, как при первой встрече. Темно-седые волосы нисколько его не старили. Во внешности у него было что-то неуловимо восточное: то ли разрез глаз, то ли чуть желтоватая кожа. Начальник был саламандрой и мог просто обжечь врага, обретая истинную сущность, мог отрубить ему часть тела, а мог сжечь подследственному мозги, если против воли существа возьмется добывать оттуда информацию.

Подполковник налил водки. Регина выразительно на него посмотрела:

– Егор Васильевич, я не пью.

– Я тоже не пью, – пожал он плечами.

– Нет, я вообще не пью.

– Даже по праздникам? – брови его удивленно подпрыгнули.

– Даже по праздникам. Жангожин мне любимое вино подарил три года назад, так до сих пор стоит.

– А почему? Непереносимость?

–Нет, просто не пью. Не нравится вкус, состояние опьянения.

Кобалия подозрительно на нее уставился и покачал головой.

– Не знал, извини, – немного помолчал. – Ты с Захаром близко общалась?

– Работал под моим началом. Другом я бы его не назвала. Но у меня вообще мало друзей.

Подполковник тяжело вздохнул, нарисовал полной рюмкой несколько окружностей на скатерти, словно олимпийские кольца изобразил. Не пролил при этом ни капли.

– Ты с понедельника в отпуске? – наконец спросил он.

– Да.

– Надо бы встретиться. Ты же в Сочи собралась?

– Да.

– Давай завтра в 18:00 в «Индиане».

– Хорошо, – пожала она плечами.

В «Индиане» сотрудники Каторги встречались довольно часто, хотя в этом не было никакой логики: здесь работали исключительно люди, ничего не знающие об истинном положении вещей, поэтому по-настоящему расслабиться было трудно, нужно следить, чтобы не сболтнуть лишнего. Впрочем, те, кто работал в системе давно, к этому привыкли.

Здесь было уютно: стены обиты бамбуком, зал украшен тропическими растениями в кадках. Только стулья с жесткой кованой спинкой были не очень удобными. Зато прочными.

Регина выбрала столик подальше от двери и окон, заказала мороженое и стала ковырять в нем ложечкой, изредка делая глоток лимонада. Потому что Кобалия опаздывал.

Подполковник влетел в кафе минут через двадцать после шести и ошалело обвел взглядом зал. Увидев Регину, выдохнул и спокойно подошел.

– Добрый вечер! – поздоровался он и опустился в кресло напротив. – Извини, что опоздал. Никогда со мной такого не было.

Регина пристально взглянула на него.

– Егор Васильевич, это же не романтическое свидание? Или я чего-то не поняла?

Он облегченно рассмеялся.

– Всё ты поняла правильно, – он оглянулся и сделал знак официантке. Та принесла меню, но он заказал черный кофе и отпустил ее. – Ты считаешь, что на деловом свидании опоздание простительно? – тонко улыбнулся он.

– Вам простительно, – Регина выразительно подняла брови и пояснила: – Знаю, сколько у вас дел.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он.

Подождал, когда официантка поставит кофе, еще раз заверил, что больше ничего не нужно и, когда девушка ушла, сразу перешел к делу:

– Я зачем тебя пригласил… Так просто и не объяснишь… Помощь твоя нужна с Захаром.

– С Захаром? – Регина тут же положила ложку.

– Да, – кивнул начальник и сделал глоток кофе. – Доказательств пока нет, но Чистякова считает, что кто-то пытался скрыть, что его убили магией.

– Какая Чистякова? Оля? – опять удивилась Регина.

– Ну да, – нетерпеливо махнул рукой начальник. – Она же у нас подрабатывает. Ты не знала? Решила не идти в маги-надзиратели – я так считаю, что не хочет конкурировать с мужем и ронять его авторитет. В общем, что там на самом деле, конечно, никто не знает. Но Чистякова подалась в криминалисты. Перешла на третий курс в юридическом. Летом к нам устроилась на полставки.

– И уже что-то откопала? – засомневалась Регина.

– А что тебя так удивляет? – хмыкнул Кобалия. – Она сильный маг. Сильнее, чем Гриша.

То, что Ольга обогнала мужа, Регина знала. Подружилась с их семьей, с тех пор как участвовала в спасении их сына Елисея3, частенько бывала в гостях. Еще больше сблизились, расследуя дело о серийном убийце4. А вот то, что Ольга выбрала стезю эксперта-криминалиста, было для нее новостью. Но мало того, подруга еще и, едва начав работать, уже высший пилотаж показывала. Неужели такое возможно без опыта?

Но обсуждать это с начальником не хотелось. Казалось, это некрасиво по отношению к Чистяковым.

– Хорошо, – задумчиво кивнула она. – И что же не так со смертью Захара?

– Явственно ощущаются следы его собственной ворожбы. Это все криминалисты признали. Но это неудивительно. Когда летишь в пропасть, можешь использовать магию, чтобы удержаться на дороге или смягчить падение. Больше эксперты ничего не нашли, – он помолчал, задумчиво звякая ложечкой о стенки чашки. Потом будто проснулся: – А вот Ольга исследовала раны и мне лично сообщила свои сомнения. Знаешь же, что Захар страшно изуродован был, и в этом опять же нет ничего удивительного, с такой высоты летел да еще кувыркался! – Кобалия шумно втянул воздух. – Но Оля наглядно, на фото трупа изобразила, что если бы его убили магическим разрядом, то он обязательно бы получил ожог на затылке, ключицах, в солнечном сплетении и под коленями. И все эти места раздроблены в кашу, – он сделал еще глоток кофе и добавил, задумчиво глядя в чашку: – И вообще первый вопрос, который возникает: какой нормальный человек в ливень будет гнать на бешеной скорости по серпантину?

– Я даже не знала, что у Захара есть байк, – печально сказала Регина. – Тем более, каким он был водителем.

– Я тоже не очень хорошо его знал, поэтому поспрашивал, – оживился подполковник. – И знаешь что? Его лучший друг, Женя Ерохин, сказал, что он был очень аккуратным водителем. Мотоцикл купил, чтобы в пробках не стоять, а не потому, что мечтал голову сложить где-нибудь под КамАЗом.

– Это ничего не доказывает, – покачала головой Регина. – Все люди иногда совершают поступки, не свойственные им.

– Согласен. Но я бы проверил. Если его убили, преступник не должен уйти от наказания, – он пристально посмотрел на Регину. – И вовсе не потому, что Захар был человеком.

– Хорошо. – хмыкнула она. – Я-то здесь при чем?

– Ты же в Сочи собиралась? Может, отложишь отпуск? Я тебе командировочные оформлю. Посмотришь, что там и как. Я попросил родителей Захара заявление написать, чтобы мы дело открыли. Двух оперов с тобой отправлю. Если всё там чисто, отдохнешь за казенный счет. Если действительно криминал, – отпуск продлю, естественно.

Регина поджала губы:

– Егор Васильевич, никогда не отдыхала за казенный счет и не планирую начинать. В командировку поехать согласна. Мне так даже проще будет. А то безмятежно отдыхать после похорон у меня бы не получилось. Но если там всё чисто – сразу ухожу в отпуск.

– Спасибо, дорогая! – Кобалия положил ладонь на ее предплечье.

Регина изумленно глянула на руку начальника, подняла глаза на него.

Тот только по-мальчишески улыбнулся и убрал ладонь.

– Есть женщины в русских селеньях! – провозгласил он. – Посмотрит – рублем подарит!

Глава 2

В полной темноте Ирина различала только очертания предметов, но и тех было немного. Она сидела в клетке на голом дощатом полу. Довольно просторной клетке – можно и встать, и сделать шагов пять туда и обратно. Отжаться, подтянуться на прутьях потолка. В одном углу – ведро, его выносили, когда она была на арене. В противоположном углу – миска с водой и миска с кашей. Как для собаки. Но ничего, она не гордая. Главное, чтобы этот ублюдок выполнил свою часть договора и не трогал ее. Челка лезла в глаза – отросла за неделю. Если бы она не оказалась в таком дерьме, в понедельник бы сходила к Насте и всё поправила.

Ира быстро сняла резинку, наклонилась вниз головой и собрала волосы в высокий хвост, так чтобы и челку захватить.

Заскрежетал ключ. Сердце девушки ухнуло в желудок. Но она тут же сцепила зубы, раздула ноздри, отошла в дальний конец клетки, прищурилась.

Подумав, сорвала резинку. Волосы темной волной упали на лицо. Ира еще ниже наклонила голову, ладонями вцепилась в прутья клетки позади себя. Пожалуй, сейчас она походила на девочку из ужастика «Звонок». Так и надо.

Наконец дверь распахнулась, и тут же вспыхнули яркие круглые лампы под потолком. Клетка находилась в подвале без окон, в комнате размером пять на пять метров. Поэтому, кроме «жилища» Ирины здесь стоял только журнальный столик и плетеный стульчик рядом. Тут обычно сидел Макар – то ли охранник, то ли личный слуга. Он почти весь день был рядом с Ириной, но ключей от клетки и камеры у него не было. Их хранили другие амбалы, сторожащие в коридоре снаружи.

Когда дверь распахнулась, сначала вошел Догукан. Высокий, под два метра ростом, он был бы симпатичным, если бы не жир, обложивший всё тело. Шея почти исчезла, казалось, крупная голова с начинающимися залысинами составляет одно целое с телом. Огромные плечи переходят в толстые руки и пухлые пальцы с аккуратными, идеальной формы и красоты ногтями. На руке лишь одна золотая печатка. Догукан не демонстрирует свое богатство через украшения.

Окладистая, уже поседевшая борода касается ключиц, словно указывая на выдающуюся, почти как у женщины, грудь. Но одевается он дорого, модно, стильно, с любовницами щедр. Так что некоторые девушки по-настоящему влюбляются в этого борова. Даже густые черные брови, низко нависающие над глазами, его не портят. Потому что глаза хороши: большие, миндалевидные, угольные. И взгляд ласковый-ласковый.

Он входит и, кажется, занимает всё свободной пространство. Следом за ним его дуболомы несут большое кресло. Правильно: плетеное такая туша раздавит. Турок усаживается, вытягивает вперед ноги в дорогущих ботинках. Молчит, скрестив руки на животе. Наконец поднимает голову, смотрит куда-то в верхний угол клетки.

– Почему так воняет? – спрашивает куда-то в пустоту. Говорит он с легким акцентом. И не догадаешься, что турок. Впрочем, говорят, еще его дед с бабкой в России жили.

– Вентиляция работает, – зачастил громила справа. Сразу видно: боится нагоняя. Переведут в обычные шестерки и будешь бегать как саврас без узды. А тут работенка непыльная, кресло подай-принеси. Он торопливо продолжил объяснение: – Но не справляется вентиляция. Ссанки ее весь день стоят. Мы же выносим, только если ее нет тут.

– Выносите чаще, – отрубил Догукан и наконец перевел взгляд на пленницу. – Ты не стесняйся, милая. Гоняй их. Не будут слушаться, я им вставлю пистон в задницу.

Ирина не шевелилась и не отвечала.

– Не хочешь со мной разговаривать, милая? – доброжелательно улыбнулся Догукан. – А почему? Разве я не выполнил наш договор?

Тут не придерешься. Договор он пока не нарушил.

За дверью снова послышался шум, и в комнату внесли столик, уставленный снедью: маленькие тарелочки с рыбой жареной, соленой, копченой, вареной, печеной, фаршированной и с рыбным паштетом стояли очень плотно.

Запах от пищи шел такой сильный, что перебил запах нечистот. У Ирины потекли слюнки.

– Это тебе, милая, – щедро махнул рукой Догукан. Повернулся к охраннику. – Открой клетку, вынеси ведро. А ты, – это уже другому, – поставь ей стул.

Все, кроме Догукана и Ирины, засуетились в тесной комнате. И снова всё утихло, словно волна схлынула. Но Ирина не спешила выходить.

– Что же ты, милая? – ласково поинтересовался Догукан. – Я могу тебя из рук покормить, мне нетрудно.

– Иди на хуй! – не выдержала Ирина.

Турок по-доброму рассмеялся.

– Как грубо! Всё еще дуешься на меня? Я действительно не могу понять, почему ты трахаешься со всеми подряд, а мной побрезговала. Ты скажи, может, я что-то исправлю.

– Перестанешь быть дерьмом? – хмыкнула Ира.

– Ты несправедлива ко мне, детка, – сравнение с дерьмом его явно задело. – Да, между нами возникло непонимание. Но я извинился, договор соблюдается. Вот угощение принес.

Ирина задохнулась от ярости. Непонимание? Вот как он это называет?

– Вали отсюда, урод, пока я тебе на голову этот столик не надела! – прошипела она сквозь зубы.

Толстяк прищурился, посуровел.

– Детка, ты знаешь, что всё можешь изменить. Жить в шикарных апартаментах, покупать всё, что тебе нравится, путешествовать по миру и больше не выходить на ринг. Я умею быть щедрым. Но я бизнесмен. Я не разбрасываюсь деньгами. Что ты дашь мне взамен?

– Могу член оторвать, – оскалилась девушка.

Догукан посмотрел на нее тяжелым взглядом, не обещающим ничего хорошего. Грузно поднялся и направился к выходу. На пороге махнул рукой. Стальную решетку закрыли и несколько раз дернули замок, чтобы убедиться: ошибки нет, пленница надежно заперта. Затем дуболомы схватили столик, тарелки жалобно звякнули, что-то перевернулось. Охранники осторожно шагали к двери, вполголоса матерясь друг на друга, выясняя, кто из них криворукий.

Оставшись одна, Ирина опять быстро сделала хвост ближе ко лбу, заплела косу. Как могла, закрепила ее вокруг резинки. Купалась она вчера, после боя, поэтому кожа уже стала липкой, воняла. От этого казалось, что она задыхается от духоты, хотя на самом деле было не так уж жарко.

Сегодня у нее выходной, но нужно чем-то занять себя. Она взялась за прутья вверху клетки и сначала подтянулась раз двадцать, потом стала поднимать ноги, качая пресс. Хотела еще зацепиться ногами и выполнить подъем туловища, но замок снова заскрипел.

Ирина спрыгнула и встала в угол. Догукан два раза в день в подвал не будет спускаться, но кто знает…

Вошел Макар. Она знала, что ему всего сорок, но волосы были полностью седыми, угольно-серыми. Худой и высокий – не такой, конечно, как Догукан, но ее выше на полголовы точно, а может, и больше – он казался старше своих лет. Лицо тоже не узкое, а именно худое, будто кожа обтянула череп, так что подбородок выдается вперед. Глаза всегда прищурены, так что она даже не знает, какого они цвета. Под глазами мешки. Он всегда в водолазке темных оттенков и джинсах. В любую жару рукава закатает, а горло закрыто.

Ирина к нему уже привыкла, относилась спокойно, не так, как другим яйцеголовым. Возможно, потому, что видела: он ей сочувствует. Она бы даже с ним переспала, если бы помог бежать. Или хотя бы в полицию сообщил о том, что тут этот бычара вытворяет. Подумав об этом, она быстро освободила косу и опустила ее на грудь.

Грудь у нее была шикарная, третий размер.

– Привет! – сказала Ирина низким тихим голосом.

Макар будто запнулся, пристально на нее посмотрел и хмыкнул.

– Ты меня соблазняешь, что ли?

– Ну кто так делает? – рассмеялась она. – Мог бы и посомневаться немного: вдруг померещилось? Что ж так сразу в лоб?

Ирина проворно закрутила косу обратно.

– Да я так, – посмеялся Макар, – чтобы время зря не тратила. Ты сегодня не в форме. У меня очень острый нюх.

Он был шаком5, псом-оборотнем.

– Подумаешь! – выразительно закатила она глаза. – Опять же, мог бы и промолчать. Как будто мне нравится, как я пахну. Фу таким быть!

– Сухую рыбу будешь? – он махнул свертком в руках.

– Давай! – глаза ее загорелись, она невольно прижалась к прутьям, ожидая, когда он развернет угощение.

– Погоди, почищу немного, – Макар устроился за столиком, быстро отрезал голову, вытащил внутренности, снял кожу с чешуей и протянул остальное Ирине, чуть не приплясывавшей от нетерпения.

Она тут же вцепилась зубами в хребет, оторвала полоску и стала жевать, зажмурив глаза от удовольствия.

– Не пойму я… – сказала она невнятно, – он кормит меня одной и той же кашей с мясом, чтобы мне надоело жить и я проиграла?

– Вряд ли, – покачал головой Макар, уже медленнее очищая другую рыбину. – Он строго приказал, чтобы тебя не покалечили сильно и не убили на ринге. Из-за этого Ночная Пантера отказалась участвовать. Потому как, не убивать – еще ладно. Кроме Лисицы из Ада, пожалуй, никто от убийств не в восторге. Но не калечить – это уж слишком. Как тогда вообще победить? Но хозяин увеличил сумму за участие, даже без победы, и желающие тут же нашлись. Наверно, еще мало о тебе слышали. Или их ввели в заблуждение.

– А чего это он? – Ирина уже покончила с одной рыбиной и снова жалобно смотрела на охранника через прутья.