Цвет твоего отчаяния (Драмиона)

– Да, я думаю, – так же тихо ответил тот и выпрямился, разрывая дистанцию между ними. Неловкость витала в воздухе, кружила, как нимб, намереваясь опуститься удушающим облаком, намереваясь пробить грудную клетку. Неловкая улыбка и легкий кивок. Они поняли друг друга. Напряжение волнами спадало с тела, резкие вздохи заполнили пространство, и девушка отодвинулась еще дальше, стараясь не казаться навязчивой. В конце концов, Рон уже давно вырос и не нуждался в таком пристальном внимании. Он, как и она, учился бороться в одиночку и побеждать.

Ради семьи.

Ради друзей.

И ради себя.

Этим они были так похожи, что одно время, очень долгое время, могло казаться, что их отношения могли бы быть чем-то большим, чем просто крепкая дружба. Но так бывает. Ожидания обманчивы и заставляют тебя верить в то, чего, возможно, никогда и не существовало.

Он обвел зал критическим взглядом, взял себе еще бокал сливочного пива.

– Просто я сразу вспомнил Святочный бал. Тогда все было по-другому.

– Это точно, Уизли. Не поменялось только одно: твой дурацкий вид.

Раздался оглушительный хохот, и ребята синхронно обернулись, встречаясь с озлобленными взглядами небольшой толпы слизеринцев, во главе которой стоял Теодор Нотт. Он лениво одарил их издевательской усмешкой, салютуя полупустой бокал, наполненный чем-то терпким и янтарным. Видимо, огневиски. Его неустойчивое положение и легкие раскачивания в разные стороны лишь подтвердили эту теорию. Рассудок блаженно опустел от выпитого алкоголя, и, если новый директор заметит такое недопустимое поведение, всем курсам не спастись от гнева и унизительных нравоучений, щедро разбавленных строгим взглядом. Жалящее ощущение ярости прокралось в голову, царапая поверхность с оглушительной силой. Рон сжал руки в тугие кулаки, намереваясь сделать решительный шаг вперед и развязать очередной конфликт, сталкивая два факультета в очередной ожесточенной схватке, но его опередила Джинни.

Она положила руки на талию и едко усмехнулась, взмахнув копной огненных волос, так завороженно блестящих в ярком свете огней Большого Зала. Ее длинное платье едва колыхнулось от резких движений. Подойдя к Тео почти вплотную, угрожающе зашипела:

– Еще слово, Нотт, и ты пожалеешь, что два часа возился со своей прической.

– Что ты мне сделаешь, малявка Уизли? Летучемышинный сглаз или собьешь меня на метле во время отборочных? Ох, как мне страшно.

Его глаза блеснули странным, маниакальным блеском, и толпа снова разразилась хохотом, от которого Гермионе хотелось закрыть уши. Она успела заметить, что подруга уже достала палочку и небрежно направила ее на обидчика в решительном жесте. После смерти своего брата девушка стала мрачнее тучи, и, кажется, только любовь Гарри удерживала ее на краю, спасая из разрушительного положения. Однако даже он не смог отнять у нее эту жгучую потребность в драке и демонстрацию в собственной силе. Джинни Уизли – разрушительный огонь, готовый спалить все дотла на своем пути. И пройденные испытания лишь укрепили это положение.

– Стой! – отчаянно завопила Грейнджер, стремглав бросаясь к рыжеволосой, перекрывая ей обзор и закрывая собой хохочущего Нотта и его дряную компанию. Воздух разнес отчаянную мольбу, как кнут, со звоном ударяя по коже. Та вздрогнула. В ее распахнутых глазах клубилось недоумение, оттесняя насыщенный цвет. Что-то необузданное и дикое сжало за грудь, влага собралась в уголках, и она моргнула. Джинни Уизли не плакала. Даже из-за собственных воспоминаний.

– Это того не стоит, – настойчивый голос Гермионы проник в затуманенное сознание. Гарри подошел ближе и сжал ее руку в успокаивающем жесте, возвращая в реальность. В настоящее, где уже нет стеклянных глаз Фреда и поглощающего чувства вины за близкого человека, которого она так и не смогла спасти.

– Пошел ты к черту, змееныш.

– Следи за словами, Поттер.

Этот голос. Этот плавный баритон, растягивающий слова в собственной манере. Грейнджер вздрогнула и медленно обернулась, убедившись, что младшей Уизли ничего не грозило. Малфой вальяжно вышел вперед из тени, небрежно засунув руки в карманы. Его губы изогнулись в ядовитой усмешке, а взгляд остановился на гриффиндорцах, изучая их без малейшего следа интереса, лениво, неохотно, будто в попытке открыто показать собственное отношение к происходящему, насколько ему все равно. Лишь привычка и попытка привлечь внимание. Не более.

Пэнси тут же показалась рядом, элегантно покачивая бедрами. Словно королева взошла со своего трона к простым смертным и поравнялась с королем, упиваясь собственным превосходством. Гермионе хотелось прыснуть от такого нелепого сравнения. Наманикюренные пальцы девушки ловко обхватили запястье Драко в собственническом жесте, демонстрируя это всем. Взгляд задержался, зацепился на столь интимном прикосновении, и щеки снова заалели, когда Грейнджер поняла, что Малфой застал ее за бесстыдным подглядыванием и сейчас сверлил ее испытующим взглядом. Огонь столкнулся со льдом, едва их взгляды пересеклись. Интенсивность нависла как неминуемая гибель, перекрывая доступ к кислороду. Жжение его мутных глаз толкало один из разбитых осколков в ее груди, которые она так старательно собирала воедино со вчерашнего дня. И этот ублюдок лишь одним взглядом, лишь одним жестом напомнил о собственной слабости. Не могла остановить образы и жар, проникающий в нервные окончания, пока он не отвел взгляда и не переключил свое внимание на Гарри, который продолжал ругаться, развлекая толпу слизеринцев.

Да, грязнокровка, я проник тебе прямо под кожу, и что же ты мне сделаешь?

Драко выхватил руку из стальной хватки Пэнси и, развернувшись, ушел. Нотт победно облизнулся и отсалютовал бокал Джинни, продолжая распалять огонь удушающего напряжения между всеми.

Парень протиснулся сквозь плотную толпу студентов, которые уже обращали внимания на ожесточенную стычку двух факультетов. Ловко лавируя между ними, он почти пересек Большой Зал, намереваясь как можно скорее выбраться из этого места и отправиться в свою комнату, наслаждаясь покоем.

– Ты бы старуху позвала, пока не стало слишком поздно.

Дафна резко остановилась, вперив в него озадаченный взгляд. Они пересеклись почти у самого выхода. Сегодня девушка тоже сияла, но в отличие от жаждущей постоянного внимания Пэнси, она старалась скромно держаться в стороне. Небесная ткань мягко обхватывала точеную фигуру. Открытые рукава демонстрировали алебастровую кожу, тонкое запястье обхватывала маленькая татуировка в форме змеи. Ее белокурые, аккуратно завитые локоны были перекинуты на одно точеное плечо.

– Не стоило давать Тео такую свободу.

– И подпускать его к малявке Уизли. Мало ли что случится.

Гринграсс недовольно поджала накрашенные помадой губы и сощурила глаза, пристально вглядываясь вперед. Затем она коротко кивнула и скрылась в толпе, видимо послушав Малфоя. Тот, наконец, спокойно вышел из зала. И мгновенная тишина тут же надавила на уши, перекрывая праздничный шум. Его уже давно не интересовали бесполезные стычки с гриффиндорцами. Все несколько изменилось. Теперь все немного по-другому. После победы над Темным Лордом спокойная жизнь принесла долгожданное умиротворение, перекрывая животный страх, который постоянно впивался в кожу, как острые иголки. После падения Темного Лорда его семья, наконец, могла насладиться свободой. Слизеринец прижался к прохладной стене и достал свою палочку, напряженно размышляя.

Стоит ли связаться с Нарциссой? Стоит ли связаться со своей семьей спустя такой небольшой промежуток времени? Конечно, после всего происходящего привычный уклад аристократичной жизни Малфоев поменялся. Им пришлось от многого отказаться, пришлось терпеть постоянное надзирательство министерских псов, строго следящих за порядком, но тем не менее, они больше не жили в постоянном, отравляющем страхе, от которого сводило желудок.

Драко медленно выдохнул. Страх. Он начал забывать, какое это парализующее чувство. Спокойная жизнь принесла долгожданное умиротворение, заставляя всех монстров в голове заткнуться нахер и снять с себя все оковы горького прошлого. Но у каждой трагедии есть свои последствия. Неожиданно перед взором вспыхнуло бледное лицо грязнокровки, ее распахнутые глаза цвета молочного шоколада и дрожащие, сухие губы, которые она так редко подводила каким-то блеском. Вчера она выглядела такой напуганной, что протяни пальцы и соприкоснешься с этой разрушительной силой.

От чего ты так отчаянно бежишь, Грейнджер?

Вдруг какая-то возня заставила слизеринца замереть, тщательно прислушиваясь к посторонним звукам. Он, не думая, спрятался за гобеленом.

Грязнокровка собственной персоной медленно шла с каким-то парнем. Ее вымученная улыбка исказила губы, а глаза бегло осматривали помещение, видимо, в поисках спасения. Ее спутник болтал без умолку, глядя на девушку с неподдельным восхищением. Генри Бауэрс в самом начале года перевелся из Дурмстранга и вот уже несколько недель активно пытался добиться расположения от Гермионы. И у него, как ни странно, получилось. Она приняла приглашения, чтобы хоть как-то от него отстать и прямо сейчас составила ему компанию. Но, судя по отрешенному виду, пожалела об этом.

Малфой презрительно сощурился. Она выглядела такой озадаченной, что даже не сразу поняла, что нахальный парень приобнял ее за талию, подгоняя к стене и блокируя выход. Резкий запах одеколона раскурочил легкие, заставляя поморщиться. Его глаза впились в ее профиль буквально пожирая взглядом. Одержимым, маниакальным. Страх мгновенно ударил в голову, заставляя Грейнджер сильно толкнуть его в грудь в слабой надежде увеличить расстояние между ними. Какого черта происходит? Почему он так смотрит? Она затаила дыхание, когда Генри опустил голову ниже, в упор смотря на приоткрытые губы. Яростная волна распирала изнутри, распространяясь по всему телу, как лесной пожар.

– Что ты, черт возьми, делаешь?!

– Гермиона, позволь мне поцеловать тебя.

– Генри, нет. Я вышла только поговорить и отменить это идиотское свидание!

Она замотала головой. Хватка усилилась, доставляя легкий дискомфорт и желания провалиться сквозь землю, лишь бы больше не стоять на этом месте и не оказаться в такой нелепой ситуации, ощущая себя загнанной в ловушку. Губы задрожали, когда на девушку обрушился шквал эмоций, и она сильнее дернулась, пытаясь выбраться из стальных тисков.

Что-то вспыхнуло. Яркий свет озарил коридор, а затем раздался оглушительный хлопок, будто что-то взорвалось. Генри замер и выпрямился, резко оборачиваясь в попытке узнать, что же произошло. Гермиона незамедлительно этим воспользовалась и ловко вырвалась из его объятий, доставая свою палочку.

– Даже не думай об этом, Генри.

Глава 4.

Генри потрясено отшатнулся. Рука хаотично взлетела вверх, мгновенно отрезвляя затуманенный разум и развивая плотную дымку.

Гермиона направила на него палочку дрожащей рукой, полыхая шоколадными глазами, в которых искрилась обжигающая обида. Он не мог понять, что произошло. Он не мог сосредоточить свое внимание и понять, почему его вдруг одолел такой острый, неконтролируемый приступ. Мотнул головой, окончательно придя в себя и собирая мысли воедино. Голова невыносимо гудела, а все тело сковала непосильная тяжесть, впивающаяся в кожу острыми иголками. Парень прижался к стене, жадно втягивая воздух в раскаленные легкие. Жар ударил в затылок. Неприятное чувство врезалось в грудную клетку, хлестко захватывая в стальные тиски. Обернулся к ней, глядя с неподдельным сожалением.

– Прости, Гермиона. Я не знаю, что на меня нашло. Я ни за что на свете не хотел причинить тебе вреда.

Горечь, звеневшая в его голосе, осела в воздухе, опускаясь на хрупкие плечи. Та сдвинула брови в откровенном недоумении, взглядом выдавая грубый укор. По крайней мере, она хоть немного успокоилась, и Бауэрс продолжил тем же слабым голосом:

– Я правда не знаю. На пару минут мной овладела такая ярость и потребность, что я просто не смог ее контролировать.

Раздался обреченный вздох, и он слегка обмяк, не в силах удержать равновесие. Резкая боль в голове вспыхнула с новой силой, заставляя поморщиться. Воздух вокруг сгустился от удушающего напряжения, и Грейнджер отступила назад, медленно опуская палочку. Недовольно поджала губы, пристально всматриваясь в его побледневшее лицо, едва перекошенное от терзающих ощущений. Либо Генри искусно притворялся, либо действительно произошло что-то странное. Стремительно растущая паника отступила, сменяясь легкой озадаченностью. Сердце все также неистово билось в такт с ее вздохами.

– Тебе лучше уйти.

Яростная решимость в голосе девушки едва оттолкнула Бауэрса от стены, в слабой попытке удержать равновесие. Он встретился с ней глазами и тут же застыл от грубого гнева, покрывающего черты лица.

– Но…

– Я сказала, что тебе лучше уйти и не заставляй меня повторять это.

– Послушай, я правда…

– Уходи!

Ее истерический всхлип ударил прямо в грудь, заставляя того отступить, чтобы окончательно не испортить их и без того хрупкие отношения. Он осторожно развернулся и побрел в сторону Малфоя. Может быть чуть позже, когда она рационально все обдумает, то поймет, что это всего лишь какая-то ошибка, нелепое недоразумение. И они смогут забыть об этом, начиная все сначала. Он так увлекся собственными мыслями, что даже не заметил, как Грейнджер тоже развернулась и бросилась в противоположную сторону, заглушая вопль и пряча лицо в ладонях.

Бауэрс поморщился, когда Драко перекрыл ему путь, заставляя бедного парня врезаться в него и тут же в ужасе отпрянуть, поднимая взгляд. Глаза расширились, то ли легкого страха, то ли от удивления. Сопляк и правда выглядел каким-то больным, будто кто-то применил к нему целый арсенал заклинаний, однако это не отменяло того, что он совершил. Суровый, пожирающий взгляд мутных глаз обжег своей интенсивностью, и Генри снова замер, лихорадочно оглядываясь по сторонам, будто загнанный в угол зверек, попавший в лапы опасного хищника, готового разорвать на куски. Но, конечно, вокруг никого не было. Все наслаждались прекрасным вечером.

– Ты хоть блять представляешь, что ты натворил? – зашипел слизеринец угрожающим тоном, и тот съежился от страха. – Какого черта, Бауэрс?

– Я же сказал… Я не знаю… На меня что-то нашло. Я себя не контролировал. Она мне нравится. Я бы никогда не причинил ей вреда в здравом уме!

– Если я, – он на секунду замолчал, затем злобно улыбнулся, вперив в парня остервенелый взгляд, от которого запросто можно рухнуть глыбой льда. – Еще раз увижу нечто подобное, я блять тебя убью. И, поверь, это не пустые угрозы. А теперь проваливай нахуй с моих глаз.

Повторять не требовалось. Он оттолкнул его от себя и тут же бросился по коридору, оставляя озадаченного Драко в одиночестве. Мальчишка не врал. Он и правда пожирал грязнокровку влюбленными глазами и уже успел за столь короткий срок прослыть блестящим шестикурсником. Примерный староста и любимчик учителей. Тот самый, который и нужен для такой чопорной и правильной Грейнджер. Он уже представлял, как они вместе с воодушевлением читают один и тот же учебник, уютно устроившись на скамейке во дворе замка. Хотелось прыснуть или рассмеяться. Он провел рукой по взъерошенным волосам, стараясь отбросить ненужные, абсурдные мысли. Музыка за дверью усилилась, и рев воодушевленной толпы студентов старался ее перекричать, полностью проникнувшись атмосферой веселого вечера.

Пора точно уходить отсюда, пока пьяный Тео или обеспокоенный Блейз, заметив пропажу друга, не ринулись его искать в попытке снова затащить на эту отвратительную тусовку. Или еще хуже. Его отсутствие заметит Пэнси и начнет всех расспрашивать, привлекая лишнее внимание. И все ради того, чтобы предложить свое любимое занятие – быстрый, грубый трах в пустом кабинете или тесном чулане.

Не сегодня, Пэнс.

Он ускорил шаг, минуя массивную дверь и несколько закрытых классов, держа путь в свою комнату. Но далеко уйти все равно не удалось. В самом конце этажа, в одной из них была приоткрыта дверь, и полоска света привлекла внимание, заставляя слизеринца подойти и напряженно всмотреться.

Грязнокровка одиноко сидела на парте, спиной к нему. Ее плечи подрагивали, сотрясались от безостановочных рыданий, и вся безупречно скрученная прическа растрепалась, несколько прядок выбили из нее, аккуратно падая на обнаженную спину. Она всхлипывала, вытирая горькие слезы с лица. Он замер. Всмотрелся в ее изящный силуэт, даже не дыша от накатывающих чувств. Драко снова стал свидетелем того, что она так упорно скрывала, закапывала в себе. Истинные чувства. Человеческая слабость. Надо уходить, пока Грейнджер не поймала его на бесстыдном подглядывании. Надо уйти, пока она не заметила его. Уйти и забыть.

Но вместо этого парень аккуратно зашел внутрь небольшого кабинета и прикрыл дверь, думая, что небольшой шум хоть как-то привлечет ее внимания, но не напугает. Но девушка, слишком увлеченная своими рыданиями, даже не шелохнулась.

– Грейнджер.

Настойчивый, почти что требовательный голос врезался в спину, заставляя резко вздрогнуть и подскочить с парты. Их глаза встретились, соединились лишь на несколько мгновений, и Гермиона сделала несколько инстинктивных шагов назад, жестко проведя черту между ними. Вперила в него безумный взгляд, готовый разодрать в клочья остатки Малфоевского самообладания, скрытого за маской невозмутимого спокойствия. Взгляд, полный злобы.

– Ты следил за мной?!

– Не говори хуйни, грязнокровка. Не весь мир вращается вокруг себя. Я шел к себе в комнату и увидел свет.

Она резко выдохнула, понемногу успокаиваясь. Значит он все-таки не стал свидетелем этой мерзкой сцены с Генри. Плечи опустились, но она не решалась подойти ближе. Боялась сделать лишнее движение и уже во второй раз обнажить перед этим мерзавцем душу, показывая свою недосягаемую сторону. Он непременно этим воспользуется и сделает лишь хуже. От пытливых глаз хотелось спрятаться, хотелось скрыться. Он слишком пристально всматривался в покрасневшие глаза, будто ища причину этому.

– Теперь ты убедился, что это всего лишь я, так что, будь любезен, проваливай к чертям, Малфой.

Тот сделал шаг вперед. Она – назад, упираясь спиной в стену. Ухмылка украсила губы слизеринца, и он оказался почти рядом. Так близко, так невыносимо близко, что чуткие ноздри тут же уловили тонкий, ненавязчивый аромат мужского парфюма, смешанного с запахом кожи. Голова закружилась, и она снова резко выдохнула, буквально ощущая этот вкус на своем языке.

– Ч…что ты…

– Какого хера, Грейнджер?!

– Я не понимаю, о чем ты. Я…

Резко замолчала, потому что неожиданно он обхватил точеные плечи своими тонкими пальцами и встряхнул ее, будто приказывая немедленно ответить. Резко замолчала, чувствуя, как щеки обожгло лихорадочной краснотой только при соприкосновении, только при малейшем контакте. Это же чертов Малфой! Это же тот чертов ублюдок, который всегда презрительно кривил губы и едва касался ее взглядом, полным ощутимой ненависти. Однако сейчас мутные глаза заволокла дымка, никак не похожая на его открытую демонстрацию эмоций. Нет, это нечто другое. Нечто недосягаемое для Гермионы. По спине прошелся табун мурашек, и с губ сорвался легкий всхлип, сопровождающийся резким движением ее тела. Надо было выбраться из этой ловушки и не позволить ему копнуть глубже. Слишком глубоко.

– Уйди, Малфой, – ее отчаянный шепот ударился об испытующий взгляд, и он только усилили напор, наклоняясь ниже. Хотелось кричать. Громко. Неистово громко. Хотелось сжаться от переполняющего чувства страха, заполняющего до краев своей интенсивностью.

– Вчера ты стояла на краю обрыва, а сейчас плачешь из-за какого мудака? Что с тобой, Грейнджер? Что стало с твоим надменным видом?

– Ты видел нас с Генри?

Он молчал. Она прищурилась, облизнув губы. Резкая вспышка света из ниоткуда? Он не только видел, но и спас, давая девушке возможность достать свою палочку. Осознание этого было таким внезапным, что она чуть не рухнула на пол, не в силах устоять на ногах. Осознание этого обожгло нервы, заставляя смело посмотреть в пылающие глаза:

– Ты спас меня… ты спас…

Едва гриффиндорка вымолвила эти слова, как за дверью послышались громкие голоса, заставляя их обоих замереть.

– Профессор, при всем моем уважении, я считаю, что всем было необходимо как следует отдохнуть после всего того, что пережили ученики в том году.

– Вы правы, мистер Хэнсон, – тут же согласилась Макгонагалл. – Но распитие огневиски…

Они продолжили свою беседу, и их голоса совсем скоро стихли, снова накрывая класс тишиной. Драко тут же отошел и отвернулся, запустив руку в белокурые пряди. Если бы их застукали, что бы произошло? И какого хрена он вообще прикоснулся к грязнокровке, едва увидев слезы в решительных, шоколадных глазах? Внутри что-то надломилось и рухнуло куском льда, оставляя горькое послевкусие. Надо убираться отсюда. Пока он не совершил еще одну глупость. Пока еще есть шанс что-то исправить и не позволить себе чувствовать то, чего он не должен чувствовать. Интерес. Интерес к тому, что она скрывает за своим прочным фасадом.

Грейнджер аккуратно сползла по стене, судорожно дыша. Видимо, поняла, какие у них могли быть проблемы или она так переживала о том, что подумает Уизли и его шрамоголовый болван, когда узнают с кем она проводила время наедине. Пришла с одним парнем, а оказалась в тылу врага, почти что соприкасаясь с ним губами. Какая чушь… Они просто стояли, разговаривали. Он не хотел этого.

Слизеринец круто развернулся и, убедившись, что в коридоре никого нет, осторожно вышел из класса, больше не удостоив грязнокровку даже прощальным взглядом.

– Вот ты где!

Пэнси возникла словно из ниоткуда. Ее каблуки стучали по мраморному полу, пока она преодолевала расстояние между ними, элегантно поддерживая подол своего платья. Ее глаза заискрились, едва он удостоил ее взглядом.

– Я устал и не хотел там больше находиться.

– Но я готова предложить тебе кое-что другое.

Их дыхание смешалось, едва она бесстыдно обвила его. Девушка еще теснее прижалась, целуя в уголок рта и прикрыв глаза от удовольствия. Одна рука опустилась ниже, сжимая выпирающий бугорок.

– Позволь мне сделать тебе приятное, – томный шепот, от которого когда-то бросало в дрожь предвкушения чего-то особенного. Но сейчас? Только ноющая потребность снять напряжение.

Малфой стиснул зубы. Но поддался, позволяя ей поцеловать себя, сплетая языки. Нужно. Необходимо забыться. Дважды просить не пришлось. Парень схватил ее за руку и утащил в соседний класс.

Дверь закрылась, и все звуки утихли. Заклинание сработало.

Глава 5.

На следующее утро Гермиона с трудом открыла глаза, чувствуя, что что-то мягкое щекотало ее кожу. Живоглот настойчиво ластился к хозяйке, требуя положенного внимания. Рука утонула в пушистой шерсти, даруя легкое освобождение, в котором она так отчаянно нуждалась. Даже смогла искренне улыбнуться, когда довольный кот заурчал от удовольствия и лег рядом, прикрыв глаза.

Вчерашний день не принес ничего, кроме горького разочарования из-за этой вечеринки, которая стала для девушки настоящей катастрофой. Воспоминания накрыли с новой силой, проецируя в сознании четкие картины. Неудачный выбор партнера, очередная попытка бегства, срыв и холодные пальцы Малфоя, грубо впившиеся в нежную кожу как кнут, со звоном рассекающий воздух. Она невольно прикусила губу, чувствуя, как медленно накатывал жар, распространяющийся по всему телу как лесной пожар. Этот жест вызвал странную реакцию, но думать об этом совершенно не хотелось. После того, как этот ублюдок молча оставил ее в одиночестве, предпочитая компанию Пэнси, гриффиндорка заставила себя подняться с прохладного пола и уйти в свою комнату, закрывая дверь.

Гарри и Рон, наверное, переживали по поводу ее внезапного исчезновения, поэтому за завтраком ее ждал определённо непростой разговор. Однако она твердо решила не упоминать о ситуации с Генри, потому что сама не могла найти этому логическое объяснение.

Гермиона уже мысленно прокрутила разговор в своей голове, вставая с кровати и доставая из шкафа джинсы и толстовку. Одевшись, она подошла к зеркалу, сглатывая застрявший в горле ком. На нее смотрела молодая, изнеможденная девушка с торчащими волосами и покрасневшими глазами. Будто бы всю ночь не спала. Ее и правда мучили кошмары, в которых теперь фигурировал Генри, однако это продолжалось совсем недолго.

Взяв в руки расческу, Грейнджер аккуратно расчесала спутавшиеся кудри, намереваясь заплести их в густую косу. Неожиданно вспыхнул свет, и ей пришлось отвлечься, принимая сообщение от Джинни. Будто из дыма появилось ее ухмыляющееся лицо. Она уже успела накрутить свои огненные пряди, и прямо сейчас они задорно подпрыгивали при каждом движении.