Игра на вылет

В воздухе повисло напряженное молчание. Оружие. Реальное, смертоносное оружие. Оно меняло все.

– Блять, – тихо выдохнул Саня, смотря на ружья с смесью страха и азарта.

– Ничего не берем, – резко сказал Султан. – Пока. Относим все в зал. Общее решение.

Тем временем, другие группы находили консервы в бывшем буфете (горошек, тушенка с истекшим сроком годности), несколько бутылок с водой, аптечку с бинтами и йодом, а также набор гаечных ключей и монтировку. Скромный, но жизненно важный арсенал.

Через час они собрались в зрительном зале. На сцену вынесли все находки. Оружие лежало отдельно, как нечто инородное и опасное.

– Итак, – начал Султан, глядя на собравшихся. – Мы здесь. Вместе. Вопрос один: что за хрень происходит, и какого хуя мы здесь оказались?

– Это какой-то эксперимент, – сказала Алена. – Социологический или психологический. Богатые ублюдки наблюдают, как обычные люди друг друга режут.

– Может, мы на каком-то закрытом полигоне? – предположил Леша. – Типа, для спецслужб тренировки?

– Да какая разница! – вспылил Игорь. – Важно, что мы в жопе мира, и на шее у нас взрывные ошейники! Надо думать, как снять эту хуетень, а не гадать!

– А может, это вообще не по-настоящему? – робко вставила Варя. – Может, это очень жестокий розыгрыш? Спецэффекты какие-то…

Все смотрели на оружие на сцене. Оно было очень настоящим. Оно было тяжелым, металлическим и пахло оружейным маслом. Оно не оставляло места для иллюзий.

Внезапно снаружи донесся громкий, механический щелчок. Все вздрогнули. Из репродуктора на площади снова зазвучал тот самый жизнерадостный голос:

«Внимание, участники! Напоминаем, что до объявления первой неигровой зоны осталось ровно двадцать три часа. Советуем подготовиться! Удачи!»

Тик-так. Тик-так. Секундомер в головах у каждого снова запустился. Но теперь они были не разобщенной толпой, а группой, запертой в старом клубе. С оружием на сцене и страхом в глазах. И с одной, самой главной мыслью: «Какого хуя?». Ответа на нее не было. Но был выбор: либо найти его вместе, либо умереть в одиночку. Пока что они выбрали первое. Но ночь была еще молода, а страх – коварным советником.

Глава 5

“Первая потеря”

Тиканье часов в фойе Дома культуры слилось с тиканьем того самого, невидимого секундомера в головах у каждого. Ночь, черная и непроглядная, нависла над «Приречьем», заставив мир сжаться до размеров зрительного зала с заколоченными досками окнами.

Группа ребят устроилась как могла. Кто-то сбился в кучу на сцене, под бархатным занавесом, кто-то расселся в креслах партера. Было холодно. Сквозь щели в рамах задувал пронизывающий осенний ветер. Еды и воды на всех было в обрез, поэтому распределили по минимуму – несколько глотков воды и по ложке тушенки на человека. Это не утоляло голод, а лишь зловеще напоминало о его существовании.

– Дежурство по двое, смена каждые два часа, – объявил Иван Шмидт, его голос звучал устало, но твердо. – Один у главного входа, один у заднего выхода со сцены. Никаких фонарей, если они у вас конечно есть. При любом шуме – будите всех.

Первыми заступили Иван и Игорь. Помешкин, прислонившись к косяку у главного входа, нервно курил последнюю найденную сигарету, выпуская дым в щель под дверью. Шмидт устроился у сцены, положив рядом с собой то самое помповое ружье. При тусклом свете луны, пробивавшемся сквозь заколоченное окно, он разбирал и собирал оружие, привычными, точными движениями проверяя механизм. Звук скользящего металла был резким и неуютным в общей тишине.

Большинство пыталось спать. Но сон был беспокойным, прерывистым. Алина и Варя сидели, обнявшись, в первом ряду кресел и тихо перешептывались.

– Ты думаешь, нас ищут? Родители? Полиция? – дрожащим голосом спросила Варя.

– Должны искать, – без особой уверенности ответила Алина, гладя ее по спине. – Обязательно должны.

Неподалеку, на сцене, Султан и Артем Яричин сидели, свесив ноги в оркестровую яму.

– Я вчера думал, что главная проблема в жизни – это апдейт в Доте, который все ломает, – горько усмехнулся Артем, снимая и протирая очки. – А оказалось, что это просто мелкая неприятность.

Султан молча кивал. Его взгляд был прикован к темному силуэту ружья, лежавшего в углу сцены, около Вани. Он думал о том, сколько весит приклад и насколько удобно целиться. А также о том, кто затеял эту авантюру с королевской битвой и как сейчас там его родители с единственной родной сестренкой.

Леша Козырев, всегда находивший выход из ситуации, на этот раз был безнадежно подавлен. Он сидел один в дальнем углу зала, подпирая голову руками. Его обычная харизма испарилась, оставив после себя лишь гнетущее ощущение безысходности.

Внезапно из ночи донесся протяжный, леденящий душу вой. Сначала один, потом ему ответил другой, третий. Волки. Звук был совсем близко, прямо за стенами. В зале замерли даже те, кто вроде бы спал. Потом, спустя несколько минут, откуда-то со стороны леса донесся отдаленный, глухой хлопок. Почти как тогда, на улице… но приглушенный расстоянием. А за ним – еще один. Выстрелы. Четкие, недвусмысленные.

– Охотник, – прошептал кто-то в темноте, и это слово повисло в воздухе, наполненное новым, конкретным ужасом.

…….

Максим Фомченко терпел до последнего. Сидеть в темноте, слушая вой волков и придумывая, кому из присутствующих он больше доверяет, было невыносимо. К тому же, его мучила более приземленная проблема. В конце концов, он не выдержал.

– Я на минуту, по нужде, – тихо сказал он соседу, Елфимову Матвею, и на цыпочках побрел к заднему выходу со сцены, мимо дежурившего Ивана.

– Куда? – коротко спросил Шмидт.

– Отлить, – буркнул Максим. – За угол, недалеко.

Иван, подумав, кивнул. «Недалеко» – ключевое слово. Он проводил его взглядом, потом снова уставился в темноту за дверью.

Максим вышел в холодную ночь. Воздух был свежим и колким. Он отошел на несколько шагов от стены, в сторону кустов, росших вдоль заднего фасада клуба. В голове крутились мысли о доме, о пивном магазине где тот работал после пар, о родителях… Он не заметил тонкую, почти невидимую проволоку, натянутую на высоте щиколотки.

Раздался резкий, сухой щелчок. Что-то с силой дернуло его за ногу. Максим коротко вскрикнул, потеряв равновесие, и полетел вперед. В следующее мгновение с грохотом сработал механизм – из темноты на уровне его груди вылетело тяжелое, тупое бревно, подвешенное на веревках. Удар был страшной силы. Максим рухнул на землю, не успев даже понять, что произошло. Хруст костей был оглушительно громким в ночной тишине. Казалось, его лёгкие выбило насквозь.

Стоящий у выхода Иван вздрогнул, услышав шум.

– Фомченко? – громко позвал он, хватая ружье. Ответа не было. Только тишина, еще более зловещая после недавнего грохота. Шмидт не стал рисковать и уходить с поста один. Вместо этого он запер дверь и пошел будить смену и Султана.

…….

Утро пришло серое и промозглое. Когда первые лучи света проникли в зал, все были на ногах. Ночь не принесла отдыха никому. Первым делом пересчитали друг друга.

– Где Максим? – спросила Валя, ее голос дрожал.

Все переглянулись. Место, где он сидел, было пусто.

– Он ночью выходил, – мрачно сказал Иван. – Не вернулся.

Султан, Игорь и Шмидт, вооружившись монтировкой и ружьем, осторожно вышли через заднюю дверь. Им не пришлось долго искать. Тело Максима лежало в кустах в неестественной позе, рядом с ним – примитивное, но смертоносное устройство из бревна и растяжки.

Они молча вернулись в зал. Бледные, подавленные. Их было уже не двадцать пять. Двадцать четыре. И первая смерть от руки не человека, а бездушной ловушки, доказала всем простую вещь: опасность подстерегала везде. Даже в двух шагах от убежища. А из репродуктора на площади снова донесся бодрый голос: «Доброе утро, участники! Новый день приносит новые возможности! До сжатия зоны осталось двенадцать часов. Не пропустите объявление!»

Они сидели в своем «последнем оплоте» и молча смотрели друг на друга. Оплот больше не казался безопасным. Он был просто ловушкой побольше.

Глава 6

“Грань”

Тело Максима не стали приносить внутрь. Закрыв дверь, они просто оставили его там, за стенами клуба – страшное напоминание, которое теперь было неотъемлемой частью пейзажа «Приречья». Воздух в зрительном зале стал густым и тягучим, как сироп. Каждый взгляд, брошенный в сторону соседа, был испытующим. Кто следующий? А может, кто виноват?

Вали Романовой с трудом удавалось поддерживать подобие порядка, учитывая недавнюю потерю, которая также, как и остальным, далась ей нелегко. Она раздала остатки воды, пыталась говорить ободряющие слова, но они повисали в воздухе, не находя отклика. Аптечку отдали Сабрине – она была бледна как полотно и жаловалась на боли в животе. Беременность из личного обстоятельства превратилась в коллективный груз страха и ответственности.

Иван Шмидт, Леша и Игорь занялись оружием. Они отнесли ружье в дальний угол закулисной части, под предлогом «проверки». На самом деле, это была молчаливая договоренность – держать смертоносные игрушки подальше от глаз толпы.

– Шесть выстрелов у помпы, – тихо, чтобы не слышали за стеной, доложил Иван, осматривая боеприпасы. – Больше нет.

—Мало, – хмуро констатировал Игорь. – На всех не хватит.

Они переглянулись.Фраза «на всех» висела в воздухе невысказанным вопросом. На всех кого? На всех врагов? Или на всех нас, если станет невмоготу?

Султан и Артем Яричин дежурили у главного входа, всматриваясь в пустынную улицу. Бывшая центральная площадь с фонтаном теперь казалась полем боя.

—Слышишь? – вдруг прошептал Артем, настораживаясь.

Султан прислушался. Из-за деревьев, где-то в районе частных домов, донесся приглушенный крик. Короткий, обрывающийся. Потом – еще один выстрел. Более четкий, чем ночные. Затем наступила тишина, еще более зловещая.

—Кто-то там есть, – сдавленно сказал Султан. – И он не просто прячется.

Алена Храмцова, тем временем, вместе с Олегом и Матвеем не сидела сложа руки. Пока Елфимов, подавленный горем от потери близкого друга, копался в старой аппаратной, пытаясь оживить радиостанцию, Алена методично осматривала здание.

– Смотри, – она показала Олегу на потолок в фойе. – Видишь? Вентиляционная решетка. Но она новая. Современная.

Олег присмотрелся. Действительно, среди слоев пыли и паутины одна решетка выделялась чистотой и явно не советским дизайном.

– Камеры? – догадался он. – Наверняка. Значит, за нами наблюдают прямо сейчас. Возможно, отсюда же, из здания, идет вещание.

Эта мысль была одновременно пугающей и обнадеживающей. Если здесь был центр управления, значит, здесь же была и какая-то слабость.

К вечеру напряжение достигло пика. Мингалев Тихон, обычно душа компании, вдруг резко встал.

– Я не могу тут сидеть! Я сойду с ума! – его голос срывался на крик. – Мы как скот на убой! Надо что-то делать!

– Что?! – резко обернулся Игорь. – Бежать на улицу, где тебя подстрелят или взорвут, как Бабакина?

– А здесь что? Ждать, пока нас по одному перебьют? Или мы сами друг друга сожрем? Ты видел, как на Сабрину смотрят? Как на обузу!

В зале повисла тяжелая пауза. Кто-то потупил взгляд, кто-то, наоборот, уставился на беременную девушку с новым, неприкрытым интересом. Валя попыталась вмешаться, но ее голос потонул в нарастающем гуле перешептываний и взаимных обвинений.

Вдруг свет на сцене мертво мигнул и погас свет. На несколько секунд воцарилась абсолютная, слепая темнота. Раздались вскрики. Кто-то упал с кресла. Потом свет так же внезапно вернулся. Но это был уже не тусклый свет из окон. Яркие прожекторы, скрытые в потолке, ослепительно залили сцену. С экрана, который никто не включал, на них снова смотрел улыбающийся смайлик.

«Отличная работа, участники! Вы продержались первую ночь! В качестве поощрения – небольшой сюрприз. В подвале этого здания вы найдете кое-что полезное. Но спешите! Предложение ограничено!»

Голос умолк. Свет прожекторов погас, вернув тусклые сумерки. Все сидели в оцепенении, ослепленные и оглушенные. Подвал. Темный, неисследованный подвал. И «кое-что полезное». Приманка была слишком очевидной. Но после ночи страха и часа взаимных подозрений она действовала безотказно.

– Это ловушка, – первым выдохнул Султан.

– А если там еда? Вода? Лекарства для Сабрины? – тут же откликнулся чей-то голос из толпы.

Люди уже поднимались с мест, глаза их горели нездоровым блеском. Страх перед голодом и жаждой начинал перевешивать страх перед ловушкой.

Иван и Игорь снова переглянулись. Они понимали – сейчас группа окончательно расколется. Часть пойдет в подвал за призрачным «сюрпризом». Другая останется. И это будет точкой невозврата. Грань, отделяющая их от зверей, была тоньше, чем им казалось. И она трещала по швам.

Глава 7

“Студентам здесь не место”

Полуденное солнце не согревало, а лишь ярко освещало убожество «Приречья», отбрасывая короткие, уродливые тени от покосившихся заборов. Воздух в Доме культуры стоял спертый, пыльный, наполненный запахом страха и пота. После утреннего шока с обнаружением тела Максима общая решимость держаться вместе таяла на глазах, как лед под несуществующим здесь солнцем. Тишину разрывали лишь приглушенные всхлипывания и нервный кашель.

– Мы как печеньки в банке, – мрачно бросил Паутов Саша, не отрывая взгляда от запертой двери. – Трясти нас будут, пока кто-нибудь не вывалится. И тогда его съедят. Сидеть – значит ждать своей очереди.

Его слова висели в воздухе, тяжелые и неоспоримые.

Шмидт, осматривая каждого по очереди, мрачно кивнул:

– Фонариков нет. Воды тоже. Эти несколько банок тушенки – на день, не больше. Нам нужны разведданные. И ресурсы.

Давление реальности пересилило страх неизвестности. Родился отчаянный план, и группы сформировались почти стихийно, по принципу хрупкого доверия.

Первая группа: «Разведка» (Султан, Иван Шмидт, Артем Агафонов). Их задача – оценить периметр, дойти до видимого вдали забора, понять, есть ли слабые места. Иван нес ружье, Султан – монтировку, Артем сжимал в потных ладонях заточенный кусок арматуры.

Вторая группа: «Поиск провианта» (Алена, Олег, Никита, Паша Иванов). Их цель – обыскать несколько частных домов напротив ДК в поисках еды, воды, аптечки. Алена настаивала: «Без стратегии мы просто звери. Нужен расчет».

Третья группа: «Оборона» (оставшиеся в ДК). Игорь, Алина, Леша и другие должны были заббарикодировать окна тяжелыми креслами из зала и организовать постоянное дежурство на втором этаже, откуда был лучший обзор.

Группа Султана выдвинулась первой, прижимаясь к стенам домов. Солнце слепило, но не грело. От заправки тянуло запахом остывшего металла и бензина.

– Стой, – Иван резко поднял сжатую в кулак руку. Он замер, как сторожевой пес, всматриваясь в ржавый бок цистерны. На нем кто-то свежей, алой краской нарисовал кривую стрелу, уходящую в чащу леса за поселком. Краска местами стекала кровавыми подтеками.

– Наживка? – прошептал Артем, бледнея. Его пальцы нервно сжимали заточку. – Нас туда заманивают?

– Не наша цель, – отрезал армеец, не отводя взгляда от леса. Его лицо было каменным. – Идем дальше. К забору. Держите дистанцию, смотрите под ноги и на окна.

Они двинулись дальше, обходя заправку стороной. Каждый шаг по щебню отдавался в тишине оглушительным грохотом. Султан шел за Шмидтом, чувствуя, как потная ладонь прилипает к холодной металлической рукоятке монтировки.

– Ванек, а если… – начал татарин, но его “товарищ” резко обернулся, прижав палец к губам. Из-за угла ближайшего гаража донесся приглушенный звук – металлический лязг, будто упала крышка люка.

Все трое прижались к стене гаража, затаив дыхание. Сердце Султана бешено колотилось. Иван медленно, сантиметр за сантиметром, заглянул за угол.

– Никого, – он выдохнул, но напряжение в его плечах не спало. – Пусто. Но кто-то здесь есть. Кто-то еще.

– Может, это тоже студенты? – со слабой надеждой предложил Артем. – Кто-то из наших, кто испугался и прячется?

– Или тот, кто рисует стрелы, – мрачно заметил Шакиров. – И кидает в нас бутылками по ночам.

Они продолжили путь, уже не просто осторожничая, а чувствуя себя мишенями на стрельбище. Забор, когда они до него добрались, оказался еще более удручающим зрелищем вблизи. Высокий, из сплошных металлических листов, увенчанный рядами колючей проволоки, явно находящейся под напряжением – от нее исходил едва слышный гул.

– Блять, – сдавленно выругался Агафонов, тыча заточкой в непробиваемый металл. – Даже не поцарапать. И как тут вообще можно…

– Нельзя, – коротко подвел итог Шмидт. Он прошел вдоль забора метров десять, потом еще. Результат был тот же. – Сплошняк. Ни щелей, ни подкопов. Идеальная клетка.

На обратном пути, когда главной целью было уже просто вернуться живыми, Султан заметил в кустах возле гаражей полуистлевший армейский рюкзак. Сердце у него екнуло. Ваня, проверив палкой землю вокруг на наличие растяжек, кивнул. В рюкзаке лежали несколько плиток горького шоколада и банка тушенки с давно истекшим сроком годности.

– Находка, – безрадостно констатировал Артем, разглядывая банку. – Целый пир на весь мир.

– Это не просто еда, – сказал татарин, пряча шоколад в карман. – Это знак. Кто-то оставил это здесь. Специально. Может, для нас. А может, для того, чтобы мы поссорились из-за этого у себя в ДК.

Армеец молча кивнул, его взгляд скользнул по окружающим домам, по темным проемам окон. Он чувствовал себя не охотником, а дичью, за которой ведется наблюдение. И этот наблюдатель явно знал о их присутствии гораздо больше, чем они о нем.

Возвращались парни молча, пригибаясь ниже. Их маленькая вылазка не принесла ответов, лишь приумножила вопросы и страх. И главный из них витал в воздухе: если забор непроходим, а стрелы ведут в ловушку, то что тогда является выходом? Ответ, который напрашивался сам собой, был слишком чудовищным, чтобы его произносить вслух.

…….

Группа Алены действовала методично, как на невольной экскурсии по музею чужого горя. В первом же доме, пахнущем пылью и тлением, Олег отыскал на кухне заветренный, пожелтевший кусок сала в неработающем холодильнике и пачку соли в шкафчике.

– Хоть что-то, – безрадостно констатировал он, засовывая находки в дряхлый пакет, найденный ранее в ДК.

Никита, обыскивая спальню с осыпавшимися обоями, нашел в тумбочке пачку старых писем, перевязанных ленточкой.

– Может, тут есть что-то полезное? О поселке? – с надеждой спросил он, протягивая их Алене.

Та, стоя у окна и нервно поглядывая на улицу, лихорадочно пролистала пожелтевшие листки.

– Одни любовные послания, – она с отвращением отбросила пачку в сторону. – «Милая Машенька, скучаю по тебе…» Полувековой давности. Ничего полезного.

Тем временем Паша Иванов, предоставленный сам себе, обследовал коридор. Его внимание привлекла массивная, темная дверь в самом конце. Она была приоткрыта на сантиметр. Паша, не слышавший разговоров и предостережений, потянулся к ручке.

– Паша, стой! – резко крикнул Никита, заметив его движение.

Но было поздно. Глухой парень уже дернул массивную железную ручку на себя.

Раздался громкий, сухой щелчок, и тяжелая дверь на туго сжатой пружине резко распахнулась внутрь, с силой ударив Пашу по плечу и едва не сбив его с ног. Он отшатнулся, испуганно уставившись в зияющий черный провал подвала. Оттуда пахло плесенью и чем-то кислым.

– Дурак! – зашипел Никита, оттаскивая его назад. – Я же кричал!

– Он не услышал, Никита, успокойся, – холодно остановила его Алена, подходя к проему. Она посветила в него фонариком. Луч выхватил крутые, обледенелые ступени, уходящие вниз, и груду ящиков в глубине. – Там может быть что угодно. Еда. Или… – она не договорила.

– Или тот, кто писал эти записки, – мрачно добавил Олег, заглядывая ей через плечо.

Именно он первым заметил надпись. Она была нацарапана на внутренней стороне двери, прямо на уровне глаз – крупные, неровные буквы, выведенные чем-то острым:

«СЛЕДУЮЩИЙ ХОД ЗА ТОБОЙ».

Никита прочитал и побледнел. По его спине пробежал ледяной пот.

– Это просто чья-то больная фантазия, – попыталась сохранить самообладание Храмцова, но ее голос дрогнул. Она резко захлопнула дверь, как будто могла запереть сам страх. – Мы получили что хотели. Соль, сало. Возвращаемся.

Они вышли из дома молча, не оглядываясь. Но ощущение, что за ними пристально наблюдают из-за каждой шторы, каждого темного окна, стало невыносимым. Каждая тень казалась движущейся, каждый скрип – чужим шагом. Найденные припасы вдруг показались ничтожной платой за это всепоглощающее чувство уязвимости. Фраза «Следующий ход за тобой» висела в воздухе, как приговор, откладывая свой визит.

…….

Самая страшная участь ждала тех, кого страх сгубил раньше других. Пока основные группы были на задании, в зале ДК царило напряженное ожидание. Рома Шастов сидел, поджав ноги, и нервно барабанил пальцами по колену. Каждый скрип за окном заставлял его вздрагивать.

– Черт, я не могу больше, – прошептал он, наклонившись к своему другу Саше Лузину, сидевшему рядом. – Сидеть тут, как в клетке, и ждать, когда за нами придут… Я с ума сойду.

Саша, всегда более спокойный, тревожно посмотрел на него.

– Ром, куда ты? Тут хоть стены. А там… – он кивнул в сторону заколоченного окна.

– В магазин, – настойчиво прошептал Рома. – «Уют», он же через дорогу. Мы видели из окна – рядом. Пять минут туда, пять обратно. Там могут быть нормальные консервы, шоколад… Все, что угодно! Мы быстро, пока они не вернулись.

– Это опасно, – попытался возразить Саша, но в его голосе слышалась и доля соблазна. Мысль о настоящей еде, а не о крохотной порции тушенки, была слишком привлекательной.

– Опасно сидеть и ждать голодной смерти! – Рома уже поднимался, пригибаясь. – Идем. Я первый.

Пользуясь тем, что Игорь и Валя были у главного входа, а Леша задремал, прислонившись к сцене, они бесшумно выскользнули через разбитое окно в подсобном помещении, прикрытое куском старого занавеса.

Продуктовый магазин «Уют» встретил их зияющей пустотой и гнетущей тишиной. Воздух пах пылью и сладковатым запахом чего-то протухшего. Прилавки были пусты, пол усеян осколками стекла и смятыми упаковками.

– Ничего нет, – разочарованно прошептал Саша, разгребая ногой мусор.

– Смотри, бутылки! – Рома указал на темный угол за прилавком. Там, в картонной коробке, стояло несколько нетронутых бутылок с минеральной водой. – Нашел! Вот же она, удача!

Он перелез через прилавок и наклонился, чтобы схватить драгоценную находку. В этот момент из-за самой прилавки, из глубокой тени, куда не попадал дневной свет, поднялась высокая, тощая фигура.

Она двигалась бесшумно, как призрак. На ней была грязная, темная роба, заляпанная бурыми и черными пятнами. Лицо было скрыто в глубоком капюшоне и тенях, но от него веяло леденящим холодом. В длинных, костлявых пальцах блеснул короткий, узкий предмет – не нож, а скорее нечто вроде хирургического скальпеля или шила.

– Рома! Сзади! – закричал Саша, застывая в ужасе.

Рома резко обернулся. Его глаза успели расшириться от ужаса, рот открылся для крика, но звук так и не успел вырваться наружу. Рука в робе молнией метнулась вперед. Острый блеск вонзился Шастову в горло.

Он издал лишь короткий, хриплый звук, больше похожий на бульканье, и рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью. Бутылка с водой с грохотом выпала у него из рук.

Саша стоял в ступоре, не в силах пошевелиться, глядя, как темное пятно растекается по полу вокруг тела его друга. Тень повернулась к нему. Из-под капюшона на него уставились два лишенных всякой эмоции глаза-щелочки. Лузин увидел, как эта худая, высокая фигура делает шаг в его сторону. Он попытался отступить, но ноги не слушались. В следующее мгновение парень почувствовал оглушительный удар по голове. В висках взорвалась адская боль, и сознание поглотила чернота.