Первородная сфера

– Похоже на термический заряд, – ответил Марко. – Регрессоры лучше вооружены, чем мы думали.

Новый взрыв, сильнее предыдущего, сотряс убежище. На этот раз несколько светильников погасло, и активировалось аварийное освещение, окрасив помещение в красный цвет.

– Система безопасности повреждена, – сказал Соколов, глядя на мигающие мониторы. – Если продолжится…

Он не успел закончить. Люк наверху с грохотом распахнулся, и по лестнице стремительно спустился Ноа. Его кожа была покрыта ссадинами, а в плечо впился осколок металла.

– Мы должны эвакуироваться, – сказал он напряжённо. – Регрессоры прорвали внешний периметр. У них тяжёлое вооружение и что-то вроде прирученных неотерапсидов.

– Прирученных? – переспросил Соколов. – Как это возможно?

– Нет времени объяснять, – оборвал его Ноа. – Есть запасной выход – туннель, ведущий к реке. Там стоят вездеходы. Мы должны успеть до того, как они обнаружат подземные коммуникации.

Марко уже был готов, проверив оружие и закинув рюкзак за спину. Соколов быстро собрал наиболее важные данные на портативное устройство, а Ева схватила свой планшет, на который успела скопировать информацию о геноме Первых.

Ноа подошёл к скрытой панели в стене и активировал механизм. Часть стены отъехала в сторону, открывая тёмный туннель.

– Быстрее, – подгонял он их. – Мои люди сдерживают атаку, но они долго не продержатся.

Они вошли в туннель, освещая путь фонарями. В отличие от прохода на исследовательской станции, этот был шире и выше, явно спроектированный с учётом крупного телосложения Первых. Стены были укреплены и покрыты странным материалом, напоминающим хитин гигантских насекомых.

– Биоорганический композит, – пояснил Ноа, заметив интерес Соколова. – Наша разработка. Прочнее стали, но живой – самовосстанавливающийся.

Они быстро продвигались по туннелю, слыша, как звуки боя постепенно стихают за спиной. После примерно километра пути проход начал подниматься, и вскоре они почувствовали свежий воздух и услышали шум воды.

Туннель вывел их к берегу быстрой реки, где под маскировочным навесом стояли два компактных вездехода необычной конструкции. Они выглядели как гибрид современной техники и биологических форм – корпуса были частично покрыты чем-то, напоминающим панцирь, а колёса заменены странными гусеницами, похожими на сегментированные конечности.

– Биомеханические транспортёры, – сказал Ноа, активируя системы одной из машин. – Адаптированы для передвижения по изменившемуся ландшафту. Используют минимум топлива – большую часть энергии получают от переработки органического материала, который собирают по пути.

Он повернулся к ним:

– Одна машина выдержит троих. Я поведу вас к «Гипериону», оттуда вы сможете продолжить путь к «Эдему». Остальные Первые отступят по другим маршрутам и встретятся с нами позже.

– А регрессоры? – спросил Марко. – Они будут преследовать нас?

– Несомненно, – кивнул Ноа. – Но эти машины быстры и маневренны. У нас есть преимущество.

Они быстро погрузились в вездеход. Внутри он оказался удивительно просторным и комфортным, несмотря на странный органический запах. Панель управления представляла собой смесь традиционных элементов и биологических интерфейсов – некоторые индикаторы буквально росли из приборной доски.

Ноа активировал двигатель, и машина ожила с мягким гудением, напоминающим скорее дыхание большого животного, чем работу механизма. Они тронулись, быстро набирая скорость, и вскоре углубились в ночной лес, оставляя позади поселение Первых.

– Ноа, – спросил Соколов, когда они отъехали на безопасное расстояние, – кто такие регрессоры? Я знаю, что они следуют идеям Валерии, но как им удалось приручить неотерапсидов?

Ноа некоторое время молчал, сосредоточившись на управлении машиной через сложный рельеф первобытного леса. Наконец он ответил:

– Регрессоры – не просто последователи Валерии. Многие из них – бывшие учёные, работавшие над различными аспектами РАД. Когда начался процесс глобальной деэволюции, они добровольно подверглись трансформации, но пошли дальше нас.

Он сделал паузу, маневрируя между огромными стволами древовидных папоротников.

– В отличие от Первых, которые стремятся сохранить баланс между древними физическими адаптациями и современным интеллектом, регрессоры приветствуют более глубокие изменения. Они позволяют своим телам и умам деэволюционировать до уровня ранних гоминидов, сохраняя лишь базовые элементы человеческого сознания.

– Это делает их опасными, – заметил Марко.

– Очень, – согласился Ноа. – Они сочетают примитивную жестокость с остатками человеческого интеллекта и знаниями современных технологий. А что касается неотерапсидов… – Он покачал головой. – Регрессоры нашли способ модифицировать РАД таким образом, чтобы создавать психическую связь с определёнными видами деэволюционировавших животных. Что-то вроде… симбиоза.

– Боже мой, – выдохнула Ева. – Это же… революционно. Контролируемый межвидовой симбиоз через направленную активацию древних генов! Я даже не представляла, что такое возможно.

Соколов нахмурился:

– Это выходит далеко за рамки первоначальной концепции РАД. Валерия должна была значительно модифицировать базовые протоколы.

– Она гений, – просто сказал Ноа. – Безумный, возможно, но несомненный гений. За три года она продвинула технологию РАД дальше, чем кто-либо мог представить.

– И всё же, – тихо произнёс Соколов, – технология вышла из-под контроля. Глобальная деэволюция угрожает всему человечеству.

– Не всем, – возразил Ноа. – Первые процветают в новом мире. Регрессоры тоже, по-своему. Под угрозой лишь те, кто отказывается меняться, кто цепляется за прежнюю форму человечества.

Он повернулся к Соколову, его глаза странно блеснули в тусклом свете приборной панели:

– Вы могли бы присоединиться к нам, доктор Соколов. Со своими знаниями вы могли бы помочь направить процесс трансформации, сделать его более плавным и управляемым для всех.

– Это предложение или вербовка? – резко спросил Марко.

Ноа улыбнулся, обнажая зубы, слишком крупные для обычного человека:

– Просто предложение альтернативы. Выбор всегда должен оставаться за индивидуумом.

Ева, сидевшая сзади, наклонилась вперёд:

– Ноа, я изучала геномы представителей вашей общины. Некоторые последовательности выглядят синтетическими, искусственно внедрёнными. Что это?

Лицо Ноа стало непроницаемым:

– Усовершенствования. Валерия не просто активировала древние гены, она… дополнила некоторые из них. Улучшила.

– Генетическая инженерия, – пробормотал Соколов. – Она использует РАД не только для деэволюции, но и для направленных мутаций.

– Эволюция слишком медлительна и неэффективна, – сказал Ноа. – Природа совершает тысячи ошибок, прежде чем найти работающее решение. Валерия ускоряет процесс, направляя его в нужное русло.

Дальнейший разговор прервал внезапный толчок – вездеход подпрыгнул на неровности и на мгновение потерял управление.

– Что это? – Марко мгновенно насторожился, поднимая оружие.

– Не уверен, – ответил Ноа, пытаясь восстановить контроль над машиной. – Земля здесь нестабильна, возможно, подземные сдвиги…

Новый, более сильный толчок заставил вездеход резко повернуть. Через боковое окно они увидели, как земля буквально расступается, образуя трещину, которая быстро расширялась.

– Держитесь! – крикнул Ноа, выкручивая руль.

Машина рванулась вперёд, но было поздно. Земля под правой стороной вездехода провалилась, и он начал опрокидываться. Последнее, что увидел Соколов перед тем, как его голова ударилась о что-то твёрдое, был странный пульсирующий свет, поднимающийся из трещины, и огромная тень, движущаяся на фоне ночного неба.

Затем наступила темнота.

Глава 5: Тени прошлого

Соколов медленно приходил в себя. Сначала вернулись звуки – потрескивание огня, приглушённые голоса, странные булькающие звуки, которых он не мог идентифицировать. Затем пришли ощущения – тупая пульсирующая боль в висках, жёсткая поверхность под спиной, влажный тяжёлый воздух на коже. Последним вернулось зрение. Он осторожно открыл глаза и увидел над собой высокий сводчатый потолок какой-то пещеры, освещённый мерцающим оранжевым светом.

– Он очнулся, – произнёс голос где-то рядом. Это была Ева.

В поле зрения появилось её лицо – бледное, с засохшей кровью на щеке, но глаза оставались яркими, настороженными.

– Где… – хрипло начал Соколов, но закашлялся.

Ева поднесла к его губам флягу с водой. Вода имела странный металлический привкус, но Соколов жадно глотал, не обращая на это внимания.

– Мы в пещере, – ответила она, убирая флягу. – Примерно в двух километрах от места аварии.

Соколов осторожно сел, морщась от боли в рёбрах. Теперь он мог оценить обстановку. Они действительно находились в просторной пещере с несколькими туннелеобразными ответвлениями. В центре горел небольшой костёр, возле которого сидел Марко, чистивший своё оружие. Чуть дальше, опираясь спиной о каменную стену, полулежал Ноа. Его правая нога была грубо перебинтована, а на лице застыла маска боли, которую он пытался скрыть.

– Что произошло? – спросил Соколов, осторожно ощупывая собственную голову и обнаруживая повязку на затылке.

– Земля буквально разверзлась под нами, – ответил Марко, не отрываясь от своего занятия. – Вездеход перевернулся и рухнул в какую-то трещину. Нам повезло выбраться до того, как он полностью провалился.

– А потом был свет… и тень, – вспомнил Соколов. – Что это было?

Марко и Ева обменялись взглядами.

– Мы не уверены, – сказала наконец Ева. – Что-то большое двигалось над трещиной. Возможно, один из новых хищников. Или… что-то ещё.

– Но вы видели свет? – настаивал Соколов. – Пульсирующий, поднимающийся из земли?

– Да, – кивнул Ноа, включаясь в разговор. Его голос был напряжённым от боли. – И это не первый раз, когда такое явление наблюдается. В последние недели мы фиксировали подобные события в нескольких местах вокруг нашего поселения.

– Что вызывает их?

– Возможно, глубинные микроорганизмы, – предположила Ева. – Бактерии и археи, живущие под поверхностью, также подвергаются деэволюции. Они могут образовывать колонии, вызывающие биолюминесценцию и выделяющие газы, которые дестабилизируют почву.

Соколов попытался встать, но комната закружилась перед глазами, и он снова сел.

– Сотрясение мозга, – пояснил Марко. – Ничего страшного, но тебе нужно двигаться медленно.

– Сколько я был без сознания?

– Около трёх часов, – ответила Ева. – Уже почти рассвет.

Соколов перевёл взгляд на Ноа:

– А что с тобой?

– Открытый перелом голени, – ответил Первый. – Ваша спутница оказала первую помощь, но без профессионального медицинского вмешательства я не смогу идти дальше.

– Мы не можем оставить тебя здесь, – нахмурился Соколов.

Ноа слабо улыбнулся:

– Вам придётся. Мои люди найдут меня – у всех Первых есть субдермальные маяки. Они не активны, но периодически сканируются центральной системой. К полудню кто-нибудь из моей общины обнаружит мой сигнал.

– А регрессоры? – спросил Марко. – Они тоже могут засечь этот сигнал?

– Теоретически – да, – признал Ноа. – Но у них другие приоритеты. После нападения на наше поселение они будут зализывать раны и перегруппировываться. У вас есть окно возможностей продолжить путь к «Эдему».

Соколов задумался. Они потеряли транспорт, один из их спутников ранен, и они находятся посреди территории, где процесс деэволюции продвинулся особенно далеко. Ситуация казалась почти безнадёжной.

– Насколько мы далеко от «Эдема»? – спросил он.

– Примерно сто тридцать километров по прямой, – ответил Ноа. – Но прямого пути нет. Местность сильно изменилась, появились новые водоёмы, горные разломы, труднопроходимые заросли. По моей оценке, реальное расстояние, которое вам придётся преодолеть – около двухсот километров.

– Пешком это займёт недели, – покачал головой Марко. – А у нас нет и недели.

– Есть альтернатива, – сказал Ноа. – В пятидесяти километрах отсюда находится старая лаборатория доктора Гарина. Если она ещё существует, там может быть транспорт. Или оборудование связи, чтобы вызвать помощь.

Соколов вздрогнул при упоминании имени Гарина. Воспоминания, которые он долго подавлял, внезапно всплыли в сознании.

– Доктор Игорь Гарин, – произнёс он тихо. – Мой бывший наставник. Один из первоначальных разработчиков концепции РАД. Он исчез шесть лет назад, все считали его погибшим.

– Не совсем, – загадочно ответил Ноа. – По крайней мере, Валерия так не думала. Она говорила, что Гарин скрылся, чтобы продолжать свои исследования без ограничений, которые накладывали на него в официальных лабораториях.

– Какие исследования? – резко спросил Соколов.

Ноа пожал плечами:

– Она не вдавалась в детали. Но упоминала, что Гарин считал технологию РАД только первым шагом к чему-то гораздо более амбициозному.

Соколов обменялся взглядами с Марко и Евой. Они все думали об одном и том же – если лаборатория Гарина действительно существует, и если там сохранились его исследования, это может дать им ключ к пониманию и, возможно, контролю над процессом деэволюции.

– Как нам найти эту лабораторию? – спросил Марко.

Ноа достал из кармана своей одежды небольшое устройство, похожее на компас, но с дополнительными шкалами и дисплеем.

– Биолокатор. Настроен на специфические излучения, характерные для технологии РАД. Лаборатория Гарина должна излучать такие сигналы, если там ещё функционирует оборудование. – Он протянул устройство Соколову. – Двигайтесь по общему азимуту 75 градусов. Когда будете в радиусе двадцати километров, локатор уловит сигнал и укажет точное направление.

Соколов взял устройство, ощущая его странный вес – оно казалось одновременно и металлическим, и органическим, словно часть его компонентов была выращена, а не изготовлена.

– Спасибо, – сказал он. – Но что будет с тобой?

– Я переживу, – улыбнулся Ноа. – Первые адаптированы к этой среде лучше, чем вы можете представить. И моя община найдёт меня раньше, чем появятся серьёзные проблемы.

Соколов неохотно кивнул. У них не было выбора – им нужно было двигаться дальше, и Ноа со своей сломанной ногой стал бы только обузой.

– Когда нам выходить? – спросил он, поворачиваясь к Марко и Еве.

– Через час, – ответил военный биолог. – С рассветом. Ночные хищники отступят в свои убежища, а дневные ещё не выйдут на охоту. Это даст нам преимущество.

Они использовали оставшееся время, чтобы подготовиться к переходу – проверили снаряжение, перераспределили запасы, перебинтовали раны. Ева взяла образцы странной светящейся плесени, растущей на стенах пещеры, а Марко превратил несколько крепких веток в примитивное, но эффективное оружие – на случай, если его импульсный дезинтегратор выйдет из строя.

Когда первые лучи солнца проникли в пещеру, они были готовы к выходу.

– Удачи, – сказал Ноа, пожимая руку Соколову. – Если встретите Валерию, скажите ей… что Первые выбрали свой путь. И что будущее принадлежит тем, кто сумеет адаптироваться, не теряя своей сущности.

Соколов кивнул, принимая послание:

– Мы найдём способ остановить или хотя бы контролировать этот процесс. Я обещаю.

Они вышли из пещеры в странный, изменённый мир. Утренний свет придавал первобытному лесу почти волшебный вид. Высокие древовидные папоротники и хвощи блестели от росы, их стволы и листья казались выточенными из нефрита. В воздухе парили существа, похожие одновременно на птиц и рептилий, с длинными хвостами и зубастыми клювами. Под пологом леса мелькали силуэты мелких животных, а где-то вдалеке слышался низкий, вибрирующий рёв более крупных форм.

Соколов сверился с биолокатором и указал направление:

– Туда. Сначала нужно пересечь этот лес, потом выйти к реке. За рекой, судя по сигналу, начинается более открытая местность.

Они двинулись вперёд, внимательно следя за окружающей средой. Марко шёл впереди, готовый отразить любую опасность, Соколов – в середине с биолокатором, а Ева замыкала группу, не прекращая наблюдений за трансформирующейся экосистемой.

– Смотрите, – прошептала она, указывая на странное растение, растущее у основания огромного хвоща. – Это похоже на смесь плотоядных растений карбона и современных насекомоядных видов. Но структура ловушки гораздо сложнее, с гидравлической системой закрывания.

– Оно опасно? – спросил Марко, не сводя глаз с растения.

– Для насекомых и мелких животных – определённо. Для нас – вряд ли. Но я бы не рисковала проверять.

Они обошли растение по широкой дуге и продолжили путь. Лес становился всё гуще и страннее. Некоторые растения, казалось, реагировали на их присутствие – листья слегка поворачивались, следуя за движением, а воздушные корни едва заметно отклонялись в их сторону.

– Они отслеживают наше перемещение, – заметил Соколов. – Как хищные растения, но более сложным образом. Возможно, это не просто тропизм, а что-то вроде примитивной нервной системы.

– РАД не просто возвращает организмы к древним формам, – сказала Ева, изучая одно из таких растений. – Он создаёт новые, гибридные виды. Как будто эволюция получила второй шанс и теперь экспериментирует с альтернативными путями развития.

Марко внезапно остановился, поднимая руку:

– Тихо. Слышите?

Они замерли, прислушиваясь. Сквозь обычные звуки леса пробивался другой звук – ритмичный, механический. Похоже на работу двигателя, но с органическими, пульсирующими нотами.

– Это не природное явление, – прошептал Соколов.

Марко осторожно двинулся в направлении звука, жестом указывая остальным следовать за ним. Они крались между огромными стволами, стараясь не шуметь, пока не вышли к небольшой прогалине.

То, что они увидели, заставило их затаить дыхание. В центре прогалины стояла группа людей – точнее, существ, которые когда-то были людьми. Их тела демонстрировали явные признаки продвинутой деэволюции – мощные надбровные дуги, скошенные лбы, массивные челюсти. Руки стали длиннее, пропорции тела изменились – плечи шире, таз уже. Но самым тревожным было их облачение и оружие.

Они носили нечто среднее между одеждой и биологической бронёй – панцири, выглядевшие как выращенные непосредственно на теле. Оружие представляло собой гибрид традиционных технологических конструкций и биоорганических элементов. А в центре группы располагалось устройство, источавшее тот самый звук, который они услышали – похожее на небольшой генератор, но частично состоящее из пульсирующей, явно живой ткани.

– Регрессоры, – прошептал Соколов. – И судя по их виду, они зашли дальше в своей трансформации, чем Первые.

– Они что-то ищут, – заметил Марко. – Смотрите, как они исследуют периметр.

И действительно, регрессоры методично обыскивали прогалину, используя странные приборы, похожие одновременно на детекторы металла и биосканеры.

– Нас? – тихо спросила Ева.

– Возможно, – кивнул Соколов. – Или ищут следы нашего прохождения. Нужно обойти их и двигаться дальше.

Они начали медленно отступать, когда Ева внезапно застыла, уставившись на группу регрессоров.

– Что такое? – шепнул Соколов.

– Там… – Её голос дрогнул. – В центре группы. Женщина с короткими тёмными волосами. Это же…

Соколов всмотрелся в указанном направлении и почувствовал, как сердце пропустило удар. Даже с расстояния и несмотря на изменения в её внешности, он узнал эту фигуру.

Валерия Грей.

Она стояла в центре группы, отдавая короткие команды на странном гортанном языке. Её тело изменилось – стало сильнее, атлетичнее, с явными признаками деэволюции. Но глаза… глаза остались прежними – пронзительными, яркими, полными целеустремлённости.

Воспоминания нахлынули на Соколова волной. Их первая встреча на конференции в Осаке. Долгие ночи в лаборатории, когда они вместе разрабатывали первые протоколы РАД. Страсть к науке, которая переросла в личную страсть. А потом – идеологический раскол, когда она впервые озвучила свою радикальную идею: что человечество должно уступить место новым формам жизни. «Мы зашли в эволюционный тупик, Алекс. Наше спасение – в возвращении к истокам».

Он так погрузился в воспоминания, что не заметил, как Марко тянет его за рукав.

– Нам нужно уходить, – настойчиво шептал военный биолог. – Сейчас же!

Но было уже поздно. Один из регрессоров, патрулировавший периметр, повернулся в их сторону, принюхиваясь. Его лицо, уже больше похожее на лицо австралопитека, чем современного человека, исказилось в хищном оскале. Он издал короткий, резкий крик, указывая в их сторону.

– Бежим! – скомандовал Марко, вскидывая оружие.

Они сорвались с места, устремившись в густой подлесок. Позади раздались крики и звуки погони – регрессоры бросились за ними.

Соколов бежал, ощущая, как сердце колотится в груди. Сотрясение мозга давало о себе знать – в глазах двоилось, а ноги казались ватными. Но адреналин и страх гнали его вперёд.

– Сюда! – Ева указала на узкий проход между двумя массивными древовидными папоротниками.

Они нырнули туда, протискиваясь сквозь плотный заслон из светящихся грибов и странных ползучих растений. Проход вёл вниз по склону, становясь всё более крутым.

– Осторожнее! – крикнул Марко. – Почва нестабильна!

Его предупреждение запоздало. Земля под ногами внезапно осыпалась, и они заскользили вниз по склону, теряя контроль. Соколов пытался ухватиться за что-нибудь, но пальцы лишь скользили по мху и лишайникам, покрывавшим всё вокруг.

Они рухнули в какую-то расселину, скатились по крутому склону и наконец остановились на дне неглубокого оврага, покрытого мягким мхом и опавшими листьями гигантских папоротников.

– Все целы? – прохрипел Марко, поднимаясь на ноги.

Ева кивнула, хотя её одежда была порвана, а на руках виднелись свежие ссадины. Соколов тоже встал, морщась от боли в ушибленном боку.

– Мой рюкзак… – начал он, оглядываясь.

– Здесь, – Ева подняла его снаряжение, наполовину погребённое под слоем опавших листьев.

Сверху доносились крики преследователей. Регрессоры достигли края расселины и теперь осматривали спуск.

– Они не рискнут спускаться так же, как мы, – прошептал Марко. – Будут искать более безопасный путь. Это даёт нам фору. Нужно двигаться по дну оврага, он должен вывести нас к реке.

Они быстро двинулись вперёд, стараясь держаться под прикрытием нависающих растений. Овраг постепенно расширялся, превращаясь в небольшую долину, по дну которой действительно протекал ручей, впадающий, вероятно, в более крупный водоём.

Крики регрессоров становились всё тише, но Соколов не обольщался – их преследователи просто выбрали другой маршрут и скоро снова окажутся на их следе.

– Валерия, – произнёс он, когда они остановились на минуту, чтобы перевести дыхание. – Она была там, среди них.

– Ты уверен? – спросил Марко.

– Абсолютно. Я бы узнал её где угодно, несмотря на изменения.

Ева внимательно посмотрела на него:

– Вы были близки, не так ли? Ближе, чем просто коллеги.

Соколов не ответил, но его молчание было достаточно красноречивым.

– Это усложняет ситуацию, – сказал Марко. – Если она лично возглавляет поиски, то не остановится, пока не найдёт нас.

– Но зачем? – спросила Ева. – Чего она хочет от нас? Если она уже запустила глобальную деэволюцию и процесс необратим…

– Возможно, не так необратим, как она хотела бы, – задумчиво произнёс Соколов. – Валерия всегда была тщательным планировщиком. Если она лично преследует нас, значит, боится, что мы можем что-то сделать, чтобы помешать её планам. – Он достал биолокатор. – Нужно продолжать двигаться к лаборатории Гарина. Там могут быть ответы.

Они следовали по дну долины несколько часов, всё время двигаясь на восток, согласно показаниям биолокатора. Ручей постепенно расширялся, превращаясь в небольшую реку, берега которой поросли странными растениями, похожими на помесь камыша и примитивных хвощей.

Ближе к полудню они вышли к месту, где долина резко расширялась, открывая вид на обширную пойму. Река здесь разливалась, образуя множество рукавов и заболоченных участков. А на противоположном берегу, примерно в километре от них, виднелось нечто явно искусственного происхождения – группа низких зданий, частично скрытых разросшейся растительностью.

– Это может быть лаборатория Гарина, – сказал Соколов, глядя на биолокатор, который теперь показывал чёткий сигнал, исходящий от комплекса.

– Как мы переправимся через реку? – спросила Ева. – Она слишком широкая для перехода вброд, а течение выглядит опасным.

Марко внимательно изучал пойму:

– Здесь река разветвляется на множество небольших протоков. Мы можем найти место, где они достаточно узкие для прыжка или временного моста.