Голос Души

Я ничуть не удивилась, застав родителей за просмотром телевизора в гостиной. Они, конечно, не желали ложиться спать, решив дождаться меня. Улыбнувшись, я сняла обувь, скинула жилет и первым делом прошла на кухню в поисках съестного. Ужин обнаружился в холодильнике, будучи оставленным в контейнере специально на случай разогрева посреди ночи. Сняв крышку, я довольно хмыкнула, оценив лазанью, и поставила ее в микроволновую печь. Улыбка не сходила с моего лица.

– На ночь вредно есть. – объявила мама, включая общий свет.

Я развернулась к ней, наблюдая, как она садится за стол.

– Телевизор на ночь смотреть тоже вредно. – ответила ей. – Чай?

– Можно. – кивнула единственная и бесконечно любимая. – Ругаться будем?

Я улыбнулась шире и включила чайник.

– Нет.

– Мою дочь похитили инопланетяне и прислали мне ее замену с нормальным характером?

– Не дождешься. – насмешливо ответила, мысленно заметив: сарказм у нас определенно семейный. – Я на полном серьезе.

– Это и пугает. – призналась женщина.

В скорости поднятия температуры между чайником и микроволновкой благодаря значительной форе победила микроволновка, так что я извлекла из нее контейнер с ужином и уселась за стол.

– Тебе бы радоваться. – сказала как бы между прочим. – Не воплю, не ругаюсь, посудой не кидаюсь.

– Да я радуюсь, – пожала плечами мама, доставая чашки.

Мы замолчали. Я уплетала лазанью, она делала чай, и, дождавшись момента, когда она поставит чашку передо мной и сядет сама, отодвинула еду.

– Раз переезжаем, то переезжаем. – сказала решительно, беря чашку в руки. – Но у меня будут условия.

– Выдвигай. – согласилась она.

– Первое: вся моя коллекция игрушек едет со мной.

– Завтра упакуешь.

– Второе: никаких ограничений за рамками, без чрезмерной опеки. Мам, я очень тебя люблю, но когда начинаются речи вроде «эти вещи слишком короткие» или «будь дома не позже девяти», во мне просыпается желание делать все наперекор.

– Обещаю, что подумаю.

– И третье, мам. – я вздохнула, делая глоток чая. – Никто не узнает, почему я хожу к психологам. Не хочу, чтобы были проблемы. В смысле, в школе тоже никто знать не должен.

– Я не думаю, что действительно выйдет это скрывать, Элли.

– Хотя бы сколько получится.

– Хорошо. – согласилась она и допила свой. – Это все?

– На данном этапе да. – пожала плечами я.

– Тогда, – мама вытянула руки, – иди сюда.

Улыбнувшись, я пересела к ней поближе и обняла.

– Я люблю тебя, Элли. – прошептала она мне в висок.

– Люблю тебя, мам. – ответила ей.

Следующая пара дней прошла в безумной суматохе: собирали вещи, упаковывали все ценное, грузили в авто, договаривались с грузоперевозочной компанией. Часть мебели оставили здесь для новых владельцев, основное забрали с собой в новый дом. На первый день мы выбрались на ужин к семейству Мейн – все-таки знали друг друга давно и хотели толком попрощаться. Прощания вышли слезные, но теплые. Не с Фло, конечно – она все это время помогала мне с делами, потому прощание с ней выходило на самый последний момент. Прощаться с одноклассниками или с кем-нибудь еще мне не хотелось совсем, однако на второй день Флоренс вытащила меня на пляж, где мне устроили прощальную вечеринку. Мы пили и веселились, и я совсем не чувствовала той тоски, что появлялась при мыслях о переезде в самом начале. Однако от тяжелого похмелья на сегодня никто избавить меня не смог.

В голове звенело, но я стойко держалась, дожидаясь вместе с родителями и Фло новых жителей нашего дома. Сейчас, без всего нашего милого домашнего барахла, он выглядел совершенно пустым, будто жизнь покинула его. На сожаления, однако, сил не было.

Это были последние минуты здесь – после ждала долгая дорога и новая жизнь. И я упивалась ими до последнего, обнимая Флоренс и стараясь не думать ни о чем. Просто новый этап в жизни, просто новое начало. Я убеждала себя в этом с самого утра перед зеркалом, сжимая край футболки, выбившейся из-под джинсового короткого комбинезона, который я выбрала для дороги, и переступая с ноги на ногу в любимых серых сникерсах. Волосы предусмотрительно собрала в пучок, но тот получился неровным, и переделывать его мне абсолютно не хотелось – все-таки, в машине сидеть, какая разница? Тем более с этим звоном в голове я все равно буду спать ближайшие пару часов, а это превратит в ужас и волосы, и любой мало-мальский макияж.

Момент, когда жильцы, наконец, появились, я вообще пропустила, задремав на плече у подруги. Довольно милые люди лет под пятьдесят навскидку сделали краткий обзор по дому, завершили все переговоры и доброжелательно пожелали нам удачного пути. Так мы и покинули родное обиталище, в спешке и полном душевном раздрае.

Нужно было садиться в авто, но Фло никак не хотела отпускать: крепко обняла и, похоже, заплакала.

– Звонки, смс, интернет. – как мантру повторила она. – Если пропадешь хотя бы на пять минут, я достану тебя везде.

– Взаимно, подруга. – улыбнулась я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Не умри тут.

– Не умри там. – вернула она мне и отстранилась.

Я села в машину, расположив рюкзак с необходимыми вещами рядом. Родители уже ждали меня внутри.

– Флоренс, – сказала мама через открытое окно, – поговорим с твоими родителями, отпустят к нам на каникулы.

– Будет здорово! – сквозь слезы улыбнулась она.

– Прекрати реветь! – не выдержала я. – Я уже скучаю, Фло.

– Взаимно, Элли.

Мейн еще раз махнула рукой и отошла от машины.

Мы закрыли окна и переглянулись.

– Ну, что, вперед? – нарушил тишину Эрик.

– Вперед. – ответили мы с мамой.

Так началась наша новая жизнь.

Молча говорить

Don't you know too much already?

Разве ты не знаешь уже большей части?

I'll only hurt you if you let me

Я лишь сделаю тебе больно, если ты подпустишь меня,

Call me, friend, but keep me closer

Называй меня своим другом, только держи ближе

But call me when the party's over

И звони, когда вечеринка закончится.

Всю дорогу я настраивала себя на то, чтобы быстро свыкнуться с переменами. Упрямство было моей второй натурой, и с этим нужно было поработать, чтобы можно было спокойно существовать здесь. И, видимо, это подействовало, раз по приезду я не бросилась в спасительную истерику, на коленях умоляя о возвращении. Ну, это внушало уже какую-то уверенность, да?..

В новом обиталище нас встретила Кара, на протяжении последних пары дней разбиравшаяся с нашими вещами. Дом мне понравился сразу: небольшое двухэтажное строение мягкого кремового цвета с белоснежными окнами и балконом на втором этаже и скатной крышей. Вдоль аккуратного кованного забора стояло несколько деревьев, погружая внутренний дворик в тень. Я почему-то сразу улыбнулась: на душе стало спокойно. Дома я такого не ощущала давно.

– Смотри, – заговорил Эрик, едва мы вошли во двор, – в том углу за домом можно беседку поставить и отдыхать в теплые дни. Что думаешь?

– Отлично, – ответила, озираясь по сторонам.

– Ну, чего встали на пороге? – возмутилась Кара. – Давайте, проходите, оценим мое мастерство обстановки!

Надо признать, тетя постаралась на славу. Несмотря на оставленное там, вещей было предостаточно, но каждая из них нашла свое место в доме. Конечно, что-то все еще стояло, будучи упакованным в коробках, но это уже были мелочи.

За дверью в дом был короткий небольшой коридорчик, который расширялся в небольшое фойе, освещаемое необычной люстрой: лампы скрывались за деревянными дощечками, которые указывали направления: кухня, гостиная, комнаты… Я в первый момент замерла, разглядывая ее.

– Правда, здорово? – весело спросила Кара, встав рядом со мной.

– Нет слов! – честно призналась в ответ.

Справа от фойе помимо лестницы, ведущей на второй этаж, имелась дверь, ведущая на кухню, смежную с гостиной. Слева коридор расширялся в прихожую, в которой находился шкаф-купе для верхней одежды и дверь в ванную.

– И как давно вы выбрали его? – спросила у улыбающихся родителей.

Эрик чуть повел плечами.

– В прошлом месяце перечислили плату.

– Да вам бы шпионы позавидовали!

– Не злись, Элли, – приобняла меня Кара, – я уверена, что тебе понравится здесь. Район здесь хороший, обустроенный. До школы, правда, придется добираться, но я живу недалеко от нее, можешь оставаться у меня. Давно мы с тобой не болтали по душам.

– Успеете еще устроить девчачий вечер! – фыркнул отчим.

– Действительно. – ответила ему сестра. – Там наверху комнаты более-менее подготовлены, оформите по своему усмотрению. Предлагаю вам немного отдохнуть, а потом пойти на ужин в одно замечательное место.

С этим предложением все согласились.

Второй этаж вмещал в себя шесть по моим расчетам помещений: спальню родителей, мою комнату, две пока еще свободные, гардероб и душевую, в которой так же находились стиральная машина и санузел. Пространство было удобным и привлекательным, хоть и заполненным различными коробками, кои нам еще предстояло разобрать. Потребуется время на это…

Комната, выделенная для меня, сюрпризом не стала: подобное оформление мы с мамой обсуждали, выбирая возможные варианты ремонта. Ха! Оказалось, все это было для того, чтобы понять, какую комнату я хочу.

Спальня была выполнена в классическом черно-белом стиле. Черный пол гармонировал со светлыми стенами и потолком, на фоне которых прекрасно смотрелась темная мебель: рабочий стол, стулья, трехъярусный комод, широкая кровать и пара навесных полок. Улыбаясь, я представила, как подберу рамки для фотографий в тон, чем заполню стол и что добавлю. Нужно только добраться до своих коробок и на днях оказаться в ближайшем торговом центре.

Рухнула на кровать вместе с дорожным рюкзачком, оценив ее мягкость. Тут же порадовалась розетке, расположенной совсем близко к кровати, чуть выше уровня прикроватной тумбы, и определила телефон на зарядку. Как всякий относительно новый девайс, он сносно держал зарядку и долгий путь выдержал, но перед вечерним выходом в люди стоило все же подстраховаться.

Не прошло и получаса, как на пороге появился улыбающийся Эрик.

– Ну, как тебе, уютно? – спросил он, оглядываясь. О, я знала, что себе подобное оформление он никогда делать не стал бы, предпочитая классику: пастель, спокойствие и умиротворенность. Даром, что техник!

– Еще бы! – хмыкнула, задрыгав ногой. – А где мой столик и зеркало?

– Тут, на этаже, в дальней комнате. Там все, что относится к этому этажу. Позже перенесем. Кстати, завтра поедем по магазинам, заодно осмотримся, так что подумай примерно, что тебе нужно, ладно?

– Список уже составлен. – кивнула в ответ. – Мама с Карой внизу?

– Да, обсуждают различные мелочи. На ужин, кстати, пойдем через пару часов.

– О, – я глянула на наручные часы и улыбнулась, – значит, я успею разобрать чемодан с вещами.

– Ну, тогда действуй. – хмыкнул отчим и развернулся, дабы выйти.

– Эрик! – остановила его я.

– Что? – обернулся мужчина.

Я уже было открыла рот, дабы задать интересующий меня вопрос, но… запал как-то сошел на нет, и вместо этого я качнула головой:

– Нет, ничего.

– Уверена?

– Да.

Эрик ушел, а я вздохнула, ругая себя за глупость. Нет, я не испугалась, отнюдь. Просто… стоило ли задавать ему такие вопросы и бередить старые раны?

Я знала, что, бросая столицу, он оставил не только Кару, но и своих родителей. Те желали для сына лучшей жизни, нежели связь с женщиной с ребенком. Только, когда мама решила оставить большой шумный город, он без сомнений отправился следом. Это стало концом его общению с родителями. Долгие годы они игнорировали друг друга, никоим образом не контактируя, и узнавая о состоянии дел через Кару, которая так и не смогла помирить их. И мне с моим нынешним умом было так жаль, что теперь хотелось сделать все, чтобы они, наконец, увиделись.

Это я и хотела спросить у него: собирается ли он повидаться с семьей?

Нужно обсудить этот вопрос с Карой.

Отбросив грустные мысли, отправила подруге улыбающийся смайл на шутливое видео про котиков, присланное ей недавно, и принялась разбирать вещи.

Я всегда была своеобразным человеком. Все знали меня как взбалмошную, характерную натуру с любовью к сарказму и шуткам. Я не была смазливой девчонкой, но не была и пацанкой: в моем арсенале имелись пара юбок, платьев и личная косметичка. Это было неким компромиссом во мне. Потому шкаф заполнился больше, чем на половину, хоть это меня и удивило. Однако одно платье легкого кроя я оставила на вечер – хотелось выглядеть нормально, где бы мы не оказались.

Нормально… Мысль заставила грустно усмехнуться. Вообще можно назвать нормальным хоть что-то, касающееся меня? Вся моя жизнь не является нормальной. Спонтанные переезды, разговоры с мозгоправами, абсурдные поступки… Сегодня я могу сделать вид, словно все хорошо. А завтра жизнь пойдет по накатанной: нелепые попытки адекватно существовать во Вселенной, которая, кажется, делает все, лишь бы исключить меня из жизненной цепочки. Самое обидное – я не могу никого обвинить в этом. Даже себя. Просто обстоятельства. Жизненная ситуация. Нелепые события, наложившиеся в моей голове друг на друга…

В последний раз, когда мы говорили с мистером Арчером об этом, он отнесся к подобным моим рассуждением с неодобрением.

– В нашем мире весьма размыта граница «нормальности», Элисон. – сказал тогда он, глухо постукивая ручкой по закрытой записной книжке, что являлось своего рода нарушением рабочего процесса. – Разница складов ума вполне может перейти в куда более тяжелую стадию, но, к сожалению, этот процесс уже необратим. Ты считаешь себя, скажем… ненормальной?

Это был очень хороший вопрос.

– Пожалуй, нет. – спустя пару минут молчаливых раздумий абсолютно честно ответила я. Задаваясь этим вопросом достаточно часто, я в свое время перерыла интернет в поисках полезной информации, а потому узнала множество психических заболеваний и неоднократно видела их проявления в видеороликах, изображениях и красочных описаниях. Пускай так, но мне было, из чего судить. – Скорее, немного… абсурдной.

– То есть?

– Ну, согласитесь, сомнительные порывы нормальным не назовешь. И, несмотря на их существование, я все еще здесь. Воевать с собственным разумом – своего рода абсурд, не находите?

– Отнюдь. Может, ты не замечала, но на деле каждый человек сопротивляется себе хотя бы один раз за день. Кто-то говорит себе «нет», проходя мимо пекарни. Кто-то встает на полчаса раньше, возражая отчаянному желанию доспать. Кто-то отказывается от совместного похода в кино, чтобы успеть навести порядок в доме. Сопротивление своим желаниям – это норма, в которой кто-то оказывается слабее, нападая на холодильник после двенадцати, а кто-то сильнее, наслаждаясь идеальным порядком в собственной обители. И сейчас ты здесь именно затем, чтобы быть способной к подобным возражениям.

Честно признаться, мистер Арчер действительно мне помог и многому научил. Он помог мне стать такой, какой я теперь была: веселой, общительной, социализированной. И он считает, что меня еще можно спасти. Наверное, это меня подкупило, особенно после их с матерью разговора. Он не жаждал наживы от еще одного пациента, он действительно хотел помочь мне. Вопрос оставался лишь в том, можно ли мне помочь?

Я взглянула в окно, где солнце медленно катилось к закату, озаряя мир огненно-красными всполохами. Как бы то ни было, в этом мире слишком много всего, что держит меня. Я не готова расставаться с ним сейчас. Потому насмешки, психотерапии, неожиданные повороты – все буду терпеть.

Простояла под душем минут десять, приходя в себя. Вода всегда успокаивала нервы и приводила мысли в порядок. К тому же, это здорово сняло напряжение после долгой дороги, так что спустя полчаса я вылезла из ванной и юркнула в свою комнату, чувствуя себя гораздо лучше. Коротко ответив на очередное сообщение Фло, принялась приводить себя в порядок: высушила волосы, переоделась в выбранное ранее платье цвета беж с вышивкой из васильков насыщенной синевы, выбрала к ним босоножки на небольшом удобном каблучке, в среднего размера черную сумочку убрала телефон с кошельком, и, перекинув ее через плечо, наконец спустилась вниз.

В гостиной обнаружился отчим с ноутбуком в руках. Среагировав на стук каблуков, он поднял на меня взгляд и хмыкнул:

– Я почти верю в то, что ты невинный ангел.

– Не смешно! – фыркнула в ответ. – А где девочки?

– Прихорашиваются. – улыбнулся он и кивнул на свободное место рядом с собой. – Садись, глянь.

Я с радостью приземлилась на диван и уставилась в ноутбук, где на черном экране программного окна ровным строем белых строк красовался воистину огромный алгоритм. Я даже не сразу сориентировалась, но, приглядевшись и проследив за исходными данными, заметила привычные мне обороты.

– Ну, как, есть идеи? – спросил мужчина.

– Очевидно, что это перенос зашифрованной информации… – пробормотала, изучая глубже. – Только почему исходные данные пусты? Без языкового словаря такая программа работать ведь не станет!

– Потому что это не программа, а расширение. – широко улыбнулся Эрик. – Для программы внутренней деловой переписки между сотрудниками компании. Словарь в программе свой, я лишь дополню его небольшим шифром во избежание утечки информации. Маленький вклад в новое место работы.

Ага, маленький и совершенно скромненький… суток на трое работы, не меньше! Тем не менее, в ответ я улыбнулась так же искренне:

– Да ты крут! Думаю, кресло главного сисадмина будет твоим. Главное, не разбалуй их там.

– Кого это нельзя баловать? – послышалось за спиной, и мы обернулись.

Мама выглядела настоящей красоткой в платье-футляр бальзатово-серого цвета с V-образным вырезом длиной чуть выше колена и туфлях-лодочках. Я не переставала удивляться тому, как она оставалась такой красавицей. Что тут скажешь – и моему отцу, и Эрику в свое время очень повезло.

Кара осталась в том, в чем нас встретила: классический костюм насыщенного винного цвета, состоящий из зауженных брюк с высокой посадкой и удлиненного приталенного пиджака, под которым оказался надет черный топ с кружевным лифом; образ дополняли лодочки кофейного цвета. Тетя лишь поправила макияж и распустила светлые, как и у ее брата, волосы, позволяя прямым локонам лежать на плечах.

Убедившись, что Эрик не может выдавить из себя и звука, я усмехнулась:

– Окружающих такой красотой нельзя баловать, мамочка!

Кара ответила мне веселой улыбкой:

– Если обмен сарказмом окончен, может, уже поедем?

Тут все с ней согласились.

Тетя села со мной сзади, предварительно забив адрес ресторана в навигатор, и мы провели всю дорогу, обсуждая различные новости. Она интересовалась и жизнью Флоренс, и нашими забавами в школьных стенах, и моими ожиданиями от переезда. Ответив на все интересующие ее вопросы, я перешла к своим:

– Мама сказала, что ты занималась моим переводом в новую школу.

– Верно. – кивнула Кара, бросив мимолетный взгляд на зеркало заднего вида. – Волнуешься?

– Скорее, хочу знать, что меня ждет. Какая-нибудь гимназия с громким именем и подходящим контингентом?

– Ну, в какой-то степени да! – рассмеялась женщина. – На самом деле, школа довольно-таки престижная. Там высококвалифицированные преподаватели, довольно интересный подход к обучению и хороший балл для возможности поступления в университет на бюджетной основе. Мой коллега сотрудничает с администрацией, помогая им в некоторых вопросах, поэтому помог мне устроить тебя. К слову, его собственный сын обучается там, но я не стала просить его помогать тебе с адаптацией, зная, как ты этого не любишь.

– Слишком красиво звучит… – чуть прикусила губу, обрабатывая поступившую информацию. – Надеюсь, там не будет круглосуточной нагрузки, иначе я просто сойду с ума.

– Брось, родная. – вмешалась мама в разговор. – Я уверена, ты справишься.

Тут уж я покачала головой. Как знать…

Ресторан пришелся мне по вкусу: классическое заведение в спокойных тонах без вычурности и лишнего блеска. На входе тетя произнесла: «Бронь на имя Карен Эвард», и нас мгновенно провели к свободному круглому столику на четверых, где мы смогли с комфортом устроиться. Сделав заказ, родные погрузились в атмосферу семейных разговоров – сказались полгода нахождения вдали друг от друга. Где-то на периферии я отмечала, как мама подкалывает тетю по поводу возможной свадьбы, как реагирует Эрик, как смеется сама Кара. Мои же мысли были далеко – где-то глубоко внутри, куда я отказывалась заглядывать до последнего. Беспокойство, растерянность, отчаянье немало расшатали нервную систему, которая теперь держалась на волоске. И я старалась держаться до последнего убеждала себя: все к лучшему, так действительно нужно, но… Не выходило.

В нашем маленьком уютном городке прошла почти вся моя сознательная жизнь: взлеты и падения, радости и сожаления, первая любовь и жгучая ненависть. Все, что определяет меня, взяло корни оттуда. В том числе и самые мои темные стороны.

Ладони привычно закололо, и я принялась перебирать в руках салфетку. Механические действия помогали приходить в норму и рационально мыслить, пускай для всех вокруг это казалось признаком моей нервозности. Я эмоциональная, но мои эмоции – это моя слабость. Поддавшись им, я могу перейти черту.

– Элли?

Подняла голову и наткнулась на пристальные взгляды. Оказалось, я пропустила тот момент, когда перед нами появилась еда, и теперь все сконцентрировались на мне. Выдохнув, я улыбнулась:

– Все нормально, просто задумалась.

– Если бы можно было воздействовать на предметы взглядом, салфетка на твоих коленях могла легко воспламениться. – хмыкнула Кара.

Я пожала плечами и потянулась за бокалом с водой.

– К слову, – заговорил Эрик, заставив меня замереть, и обвел нас всех взглядом, – Элисон, Карен, у нас для вас есть новость.

Мы с тетей заинтригованно переглянулись, пытаясь понять друг у друга, что происходит, и уставились на родителей в ожидании. Они переглянулись тоже, причем весело, что означало, что новость хорошая, и взялись за руки. Для меня же театральная пауза затянулась, так что я не выдержала, протянув:

– Ну-у-у-у?

Мама посмотрела в мои глаза.

– Я беременна.

На какое-то время воцарилось молчание. Я видела, как искрится счастьем мой самый дорогой человек, как замер в ожидании реакции Эрик, как прикрыла рот ладошкой Кара. И все, что я смогла, это выдохнуть:

– Ну наконец-то!

– Э… Что? – растерялись родители.

– Да я думала, что вы никогда уже не соберетесь! – честно призналась, возмущенно взмахнув руками. – Теперь между нами пропасть во много лет!

– То есть ты не против? – осторожно уточнил отчим.

Я невольно закатила глаза.

– Что за стереотипы, ребят?

– Я думаю, – ладонь Кары неожиданно легла на мое плечо, – Элли, как и я, очень за вас счастлива.

Тетя встала и потянула за собой маму, чтобы крепко обнять ее.

– Поздравляю, родная!

Я поднялась тоже и первым делом обняла Эрика, крепко прижавшись к нему. Да, пускай он не был моим отцом, но он сделал все, чтобы я не чувствовала себя обделенной из-за этого. Все, что мог, он отдавал мне и маме, защищая ее и безмерно любя. И он заслужил это более кого-либо. Как и мама, которую я обняла следом. Она – тот самый супергерой из комиксов, который спасал мой мир день ото дня.

– Я ничуть в тебе не сомневалась. – сказала она, чуть отстранившись, но не выпуская меня из объятий. – Этот переезд… Он нужен нам всем. Только прости за то, что скрывали от тебя и заставили так спонтанно перебраться в другую жизнь.

– Мы ведь семья. – улыбнулась ей. – Вместе при любых обстоятельствах, так ведь?

– Так. – ответил за маму Эрик. – Теперь мы можем наконец поесть?

Мы наконец приступили к ужину. Улыбки не сходили с уст: Кара выпытывала пол ребенка, я отвоевывала для будущего братика или сестрички универсальные цвета без использования банальных розового и голубого, Эрик уклонялся от всех нападок, а мама бросалась из одной темы в другую. Казалось, есть тысяча вещей, которые обязательно нужно выбрать, обсудить и решить. И я нисколько не солгала насчет своих эмоций – я была абсолютно искренне счастлива пополнению нашей маленькой семьи. Теперь стала понятна идея перебраться в столицу: здесь гораздо лучше во многий аспектах, связанных с воспитанием ребенка.

И они все еще верили, что смогут спасти меня.

В какой-то момент я решила оставить их втроем – родным людям было, о чем поговорить. Выбралась на улицу, вдохнула ночной воздух. Несмотря на время город был живым. Не удивительно – это же столица, тут ночная жизнь активнее вечерней! Заинтригованная, я спустилась с лестницы и пошла вдоль улицы, разглядывая неоновые вывески, яркие витрины и броские билборды. Потеряться не боялась – в конце концов, есть телефон, карты, вернуться смогу в любой момент. И, наверное, со стороны я выглядела как нелепый иностранный турист, впервые оказавшийся в чужой для себя обстановке, но у меня было настолько хорошее настроение, что на мнение окружающих людей мне было как-то все равно. Обо всегда думали что-то абсурдное, мне не привыкать.