МЕСТЬ ВО СПАСЕНИЕ

Полуденная жара начала спадать и дышать стало легче. Отыскалась и едва заметная дорожка, над которой аркой нависли тяжелые еловые ветви.

– Будь что будет! – решила про себя Ковалёва и сделала первый шаг в неизвестность.

Ароматы природы щекотали ноздри, наполняли легкие кислородом, дурманили голову и успокаивали. Тревога сменилась легкостью и спокойствием, ушли в небытие обиды и страхи, и Марина не заметила, как преодолела трехкилометровый путь.

Неожиданно лес расступился и закатное солнце ударило по глазам ярким светом. Пришлось зажмуриться и дать глазам привыкнуть к перемене. Девушка подставила руку поверх бровей, согнув ладошку козырьком и устремила взгляд в низину. Перед ней предстала эпическая картина – вот она деревня Матроновка во всей своей красе.

– Да здесь не меньше сотни подворий. – присвистнула Ковалёва.

Оглядевшись вокруг, она заметила тропинку и начала спуск, глядя во все глаза на представший перед ней пейзаж.

То, что показалось ей с вершины, оказалось не так радужно на самом деле.

Тишина здесь стояла густая, звенящая, как болотный туман, пропитанный запахом прелой листвы и старой древесины. Узкая дорога, когда-то утоптанная десятками ног, теперь постепенно заросла крапивой и лопухами, пробивающимися сквозь трещины в асфальте. По краям стояли избы – одни ещё крепкие, с зашторенными окнами и дымком из трубы, другие – покосившиеся, с провалившимися крышами и пустыми глазницами окон.

Двери некоторых домов скрипели на ветру, будто жалуясь на забвение. Заборы покосились, ворота распахнуты, словно хозяева куда-то собирались уйти и не успели захлопнуть их за собой. В некоторых огородах буйствовали сорняки, но кое-где ещё виднелись аккуратные грядки – знак того, что кто-то здесь всё-таки остался.

На окраине стояла покинутая школа с выбитыми стёклами, а рядом – ржавая качеля, одиноко лязгающая цепями. Поросший мхом колодец сразу привлёк внимание девушки. Марина подошла ближе и заглянула в темную бездну, увидев воду и отражающиеся в ней звезды. Она когда-то давно слышала от деревенских подруг об этой загадке природы, и теперь убедилась в этом сама. Девушка схватила ведро и аккуратно спустила его в колодец, а потом жадно, с азартом начала крутить железную ручку, радуясь как ребенок наматывающейся вокруг бревна ржавой цепи.

Удивительно, но конструкция ещё работала, ведро показалось на поверхности, но мутная жидкость в нём пахла железом и тиной. Ковалёва разочарованно вылила воду на землю и несколько минут наблюдала, как тонкий ручеек струится вниз по траве, огибая камни и высокие оголенные корни засохших стеблей и двинулась дальше по улице, всматриваясь в дома, ища хоть одну живую душу.

Девушка шла как зомби, перепуганная до полусмерти, лишь отмечая, как иногда из-за какой-нибудь занавески мелькнёт чей-то взгляд, или в переулке проплывёт мутная тень – и снова всё стихнет. Живые здесь словно прячутся от мёртвых.

Воздух придавил гостью своей тяжестью, он будто был пропитан грустью и чем-то неуловимо зыбким, будто деревня застряла между прошлым и будущим, не в силах ни исчезнуть, ни вернуться к жизни. В груди сдавило. Стало трудно дышать.

Первым порывом Ковалёвой было решение не искушать судьбу и вернуться обратно к привычной жизни. Но мысль, что там её никто не ждет, а проблемы сами собой не рассосутся, вернули её к действительности.

– Ну, как-то же живут здесь люди. И я сумею приспособиться.

Кое-где на домах или заборах висели выгоревшие и потрепанные временем таблички с номерами домов. Марине пришлось несколько раз останавливаться и всматриваться в цифры, чтобы определить номер дома.

– Ага, двенадцать, значит я на правильном пути, ещё два двора и я у цели.

От нетерпения, ноги понесли быстрее, усталость отступила, дав волю воображению – что сейчас предстанет перед ней – добротный дом или хибара, непригодная для жизни?

Четырнадцатый дом оказался обитаем, это было видно по ухоженному палисаднику и грядкам с зеленеющим пером лука, кудрявой ботвой морковки и пышным цветущим кустам картошки, но вокруг никого не было. Девушка подошла к забору и заглянула внутрь двора.

Тишина здесь стояла такая, что заложило уши. Она не решилась крикнуть, боясь нарушить покой этого места и двинулась дальше. За домом шел всё тот же лес, сквозь деревья которого угадывался, не то водоем, не то болото. На мгновенье Марина стушевалась, больше домов впереди не наблюдалось и лишь за углом угадывалась еле заметная тропка, поросшая крапивой. Пришлось сделать поворот и пройдя пятьдесят шагов, она уперлась в высокие глухие ворота за которыми едва виднелась покрытая замшелым шифером крыша. Чуть левее обозначилась калитка с большим железным кольцом вместо ручки.

Марина остановилась перед ней чтобы перевести дыхание и собраться с духом, а потом с отчаянной решимостью, рванула на себя дверцу.

Готовая ко всему, девушка была немного разочарована. Обычный деревенский дом. Правда немного запущенный, что не удивительно, ведь он простоял без заботливой хозяйской руки больше четырёх-пяти лет, но на вид всё ещё смотрелся добротным и привлекательным. Заросший бурьяном сад, кое-где засохшие деревья. Сорняки, поглотившие проход к дому.

– Ничего страшного, – подумала она. – Со всем этим можно справиться. Жаль, что посадка огорода откладывается как минимум на год – время посева давно прошло. А может я задержусь здесь… ненадолго – отдохну, перезагружусь и обдумаю, что мне делать со своей жизнью дальше.

Раздвигая высокие побеги полыни, конопли, осота, Марина осторожно двинулась к парадному входу. Обшарпанные ступеньки, дверь с облупившейся краской, полусгнившие перила… Марина толкнула дверь. Та оказалась не заперта и наследница «имения» шагнула внутрь.

Пахнуло затхлостью, прелым деревом и пылью. В доме царил полумрак. Окна покрылись толстым слоем грязи, пыли и паутины, в которой запутались пауки, мухи и другие насекомые. Марина медленно продвигалась вперед, осматривая свои новые владения. Она толкнула дверь в главную комнату, та со скрипом отворилась и девушка заглянула в комнату, ожидая неприятных сюрпризов. Но нет, всё было тихо и безмолвно. Просторное помещение, через разбитое окно в комнату проникал сквозняк, колыша занавеску и играя на полу сухими листьями залетевшими снаружи, обрывками каких-то бумаг, клочками газет. На полу вполне приличный советских времен ковер, с простеньким узором, посреди комнаты большой стол с самоваром и чашками покрытыми желтовато-коричневым налетом от чая, высохшее печенье в блюдце, заплесневелый и почти рассыпавшийся кусок надкушенного пирога. Вокруг резные добротные дубовые стулья с массивными спинками и витыми ножками. По углам комнаты расположились диван и два огромных кресла. У противоположной стены шкаф со старомодной, но все еще целой посудой, какие-то странные статуэтки, несколько книг и икона божьей матери в деревянной рамке.

– Если здесь немного прибраться, будет вполне себе уютненько. – улыбнулась девушка. – Это будет моя любимая комната. Здесь так и веет спокойствием, старинным деревенским бытом прошлого века, который так нравился ей и в который она так мечтала окунуться когда-то.

Девушка прикинула что-то в уме и отправилась дальше, прикрыв за собой дверь. Спальня тоже оказалась обычной. Железная кровать с пружинной сеткой, аккуратно заправленная розовым покрывалом. Сверху пирамидкой громоздились подушки накрытые кисеей. Тумбочка с торшером, какой-то раскрытой книгой и очками. Шифоньер, с зеркалом во весь рост. Ковалёва коснулась створки и перед ней предстал довольно разноплановый гардероб – черные в пол платья, аляпистые халаты, вычурные гипюровые кофточки и юбки разных покроев. Марина сняла с вешалки одну и приложив к себе, посмотрелась в зеркало.

– А бабуля была моего роста и комплекции. – обрадовалось девушка. – Значит можно присмотреть, на первое время, кое-что для себя. Здесь не особо будет кому-то дела до того как я одеваюсь, модная и дорогая ли у новой жилички одежда. – девушка невольно кинула взгляд на свою сумку, так и оставшуюся стоять на полу не распакованной.

Кухня порадовала больше. Здесь были веселые, правда кое-где отклеившееся обои с цветочным рисунком, старая печь, шкафчики под посуду и кухонную утварь. Девушка убедилась, что здесь есть все необходимое для жизни, кастрюльки, ложки, вилки, тарелки чашки, кувшинчики, баночки, пакетики. Все чистенькое, целое. Правда остатки еды, печенье, пряники, хлеб, крупы придется выбросить. Но это ерунда. Наверняка здесь есть магазинчик, в котором можно закупиться всем необходимым. А вот холодильник порадовал – огромный, отлично сохранившийся, бежево-золотистого окраса. Казалось он мог вместить в себя здорового кабана.

– Зачем одинокой старушке такой огромный агрегат? – удивилась Марина. Хотя, вполне возможно, она морозила здесь ягоды, зелень, овощи – так делают в городе запасаясь на зиму «витаминами».

Вот и все мои владения. – констатировала наследница. – И весьма сносные. Слава богу, крыша не течет, печка есть, в комнатах сухо, и вполне можно прожить несколько месяцев, пока я буду искать работу.

И тут её словно током ударило – а есть ли интернет?

Ковалёва ринулась к сумке и извлекла на свет старенький ноутбук, служивший ей уже не один год. Она поискала глазами розетки и найдя одну прямо у самого входа воткнула в неё вилку. Ничего не произошло. Сердце ёкнуло и упало в пятки. Здесь что, нет света?

Но тут же спасительная мысль потоком влилась в голову – ну конечно, надо найти рубильник. Наверняка свет отключили, чтобы никто посторонний не наделал глупостей. А пустующему дому электроэнергия ни к чему.

И Марина отправилась искать щиток. Но его не оказалось ни в коридоре, ни в одной из комнат.

– Значит нужно искать подвал. – решила девушка. – Как в фильмах ужасов. Только вот странно – в наших домах принято устанавливать щитки на видном месте, чтобы любой проверяющий мог не шатаясь по комнатам, посмотреть прибор учета. – Ну да ладно. С этим разберемся потом, главное, чтобы был свет и этот самый автомат.

Дверь в подвал обнаружилась не сразу. Пришлось обойти комнаты несколько раз, пока глаз не уперся в неровности в стене. Марина нащупала рычажок и дверь открылась. Пахнуло сыростью, плесенью и чем-то сладковато-гнилостным.

Девушка включила телефон и направив его свет в темноту, принялась спускаться по лестнице, осторожно ощупывая ногами каждую ступеньку.

Электрический щиток нашелся сразу, на стене налево. Девушка открыла дверцу и начала щелкать переключателями, пытаясь включить пробки. Под рукой что-то щелкнуло и свет загорелся. Ковалёва чуть не расплакалась от радости. А когда она спустилась в подвал, еле сдержала крик радости. Все полки были заставлены банками с соленьями, вареньем и компотами. Настоящий кладезь для голодной внучки. Она стала перебирать банки, читая этикетки с названиями и годом изготовления.

– Самый поздний срок – пять лет назад. Дааа, – протянула Ковалева, – не вариант. – Она поставила банку обратно на полку и хотела уже было уйти, но передумала. – Авось не отравлюсь. – поморщилась она. – На вид выглядит просто отпадно. Возьму одну, попробовать.

Огурчики оказались на редкость вкусными, хрустящими, крепкими. Марина одолела банку за один заход и с довольным видом повалилась на диван. Прикидывая, на сколько хватит бабушкиных запасов.

– Надо будет хорошенько пошмонать по шкафчикам, авось найдется ещё чего пригодного для еды. – сейчас вставать не хотелось. Глаза начали закрываться сами собой и девушка уснула.

Разбудил её стук в дверь. С трудом разлепив глаза, она обнаружила, что солнце стучится в окно, расплескав свой свет по окраинам.

– Неужели уже утро? – удивленно протянула она сладко потягиваясь.

Ночь в деревянном доме на природе оказалась прямо волшебной. Девушка чувствовала себя свежей, отдохнувшей и здоровой.

Стук повторился. Пришлось топать к двери, чтобы посмотреть на раннего визитера. Почему-то ей не пришло в голову, что это могут быть бандиты – дом находился на самом отшибе, возле леса и болота. Но она не спрашивая распахнула дверь.

На пороге стояла черноволосая женщина в пестром платье, вязаной кофте и калошах на босу ногу. В руках она держала узелок, от которого за версту пахло пирогами, травами и ещё чем-то необыкновенно привлекательным.

– Доброго утречка! – произнесла она грудным голосом и растянула губы в улыбке.

– Да, доброе. – кивнула девушка и тоже попыталась улыбнуться в ответ, но от узелка донесся такой аромат, что у нее в спазме свело живот.

– Значит, ты наследница Анисьи? – женщина прищурилась, придирчиво осматривая новую хозяйку дома. – Долго же тебя не было!

– Ну вот, я и приехала. – буркнула Ковалёва. Её начала раздражать назойливая тетка. Но грубить и выгонять визитершу она побаивалась – вдруг это соседка, а с соседями лучше дружить. Не стоит настраивать округу через сутки после появления здесь. А во-вторых, она пришла с угощением, а от такого подарка кто откажется в здравом уме?! – Входите. Чего стоять на пороге. – пролепетала она. – Сейчас чайник поставлю. Правда другой еды нет. Пока нет.

Тетка протиснулась в дом и сразу двинулась на кухню.

«Видать знает обстановку. – отметила про себя девушка и двинулась следом».

– Да не бери в голову. – проговорила та, взяв пустую банку, она повертела её в руках и поставила на место. – Анисья-то мастерицей на все руки была. Даром что ведьма.

Чайник выпал у Марины из рук, но она этого даже не заметила.

– Что вы сказали? Ведьма? – ее голос задрожал выдавая волнение. – Этого не может быть!

– Ну почему же не может? – всплеснула гостья руками. – Ааа, так ты ничего не знаешь о своей родственнице?

– Нет. – кивнула девушка. – Я и о её существовании узнала-то всего пару дней назад.

– Ставь чайник, садись и рассказывай. – подтолкнула соседка девушку. – А потом и я расскажу тебе, и о бабке твоей, и о наших порядках. Вижу, не спроста, не от хорошей жизни ты здесь появилась. Давай, делись своими бедами.

И Маринка начала свой рассказ. Почему она вываливает о себе информацию новой знакомой, она и сама не могла сказать, может годы беспросветного уныния и серости вспомнились, а может на душе накопилось столько невысказанной горечи, что держать её в себе она уже не могла. А может просто почувствовала к себе искренний интерес и участие, которые не получала от матери, коллег и подруг.

– Вот так я оказалась здесь. – закончила она повествование и только тут поняла, что ее лицо – мокрое от слез, а футболка порылась влажными разводами.

Галина Мотвеевна некоторое время сидела молча, отведя взгляд в сторону. Губы её дергались, словно она вела мысленную беседу с кем-то неуловимым, не видимым.. потом она повернулась к девушке и сказала уверенно:

– Ты и сама понимаешь, или догадываешься, что кто-то сглазил тебя, проклял и забрал твою счастливую долю. Мы все здесь в деревне немного ведьмы, каждая колдовала хоть раз. Кто мужика приворожила, кто соперницу в могилу свела, а кто и вовсе на дитя неразумное покусилась. Но бабка твоя умнее всех была, и колдовала знатно. – она посмотрела в испуганные глаза Анисьиной внучки. – Ну, она не только людей изводила, на погоду могла влиять и лечила получше городских эскулапов, деньги могла нагадать… Да что там говорить, мы жили при ней как у Христа за пазухой. Это с одной стороны. С другой, суровая была женщина, чуть не по ней что-то – так могла наказать – врагу не пожелаешь. А как она умерла, так и деревня наша стала пустеть – кто богу душу отдал, кто в город подался, да и забыл свои дома насовсем – сиротами оставил. А дома должны хозяина знать. Тогда и лад будет и достаток.

Марина слушала собеседницу открыв рот. Как она, такая ученая и разумная, могла поверить в ведьм, гадалок, предсказания. Но каждое слово Галины Мотвеевны откликалось в её душе.

«Вот она, причина всех моих неприятностей. – меж тем думала Ковалёва. – Какая-то гнида позавидовала мне, или ещё хуже – попыталась сжить со свету.»

– А как определить – кто та тварь, что обрекла меня на такие страдания? И как сделать так, чтобы очиститься, да отомстить этой уродине?

– Ты погоди кипишиться. – задумалась соседка. – Я-то всех хитростей не знаю, но одно могу сказать – снять порчу может только тот, кто её навел, а как только умрет колдовской сын или дочь – твоя порча на нет и сойдет.

– А если не удастся узнать того человека?

– Трудно сказать… А для отчитки ритуалы нужны, жертвы… Тут ведьму сильную надо. У нас в деревне нет таких… Если только… – она замолчала нахмурив брови.

– Что если? – подалась вперед девушка.

– Если только сам человек жизнь свою защищать возьмётся. Но для этого знания нужны, дар ведьмовской.

Глаза Марины потухли.

– Ни того, ни другого у меня нет.

– Как знать. Ведьмин дар по наследству передаваться может. Ты не замечала за собой ничего странного, необычного?

– Да только то, что вся моя жизнь – это сплошное разочарование. Никаких чудес, никакой помощи… – на ее лице мелькнуло странное выражение. – Вот только один раз заметила – соседкам своим по съемной квартире пожелала заткнуться, так у одной голос пропал, а у дрогой типун вылез. – она пожала плечами. – Может и совпадение.

– А может сидит в тебе сила, дремлет до поры до времени. Вот привела же тебя судьба в бабкин дом. Может и не случайно. Ты тут пошарь по углам, может найдется что интересное – книги, заговоры. Атрибутика какая. Я то ничего такого не замечала, но не может же так быть, что бы не было этого.

– Может после смерти кто себе забрал, мородёрил?

– Не думаю. Боялись бабку твою люди и не только при жизни, но и после смерти.

Сама не видела. Но нашенские судачили, что странное творилось здесь по ночам. Дом казался им непростым, днём – дом как дом, а вот ночью!… Превращался будто бы в скрюченный сруб, словно сама смерть придавливала его к земле. Стены черными становились – не от времени, а от чего-то иного, будто тень ведьмы въелась в брёвна навсегда. Окна – слепые, затянутые паутиной и пылью, но иногда по ночам в них мелькал жёлтый свет, будто кто-то внутри зажигал свечу. Люди шептались, что ведьма не совсем умерла. Что она спит там внизу, в подвале или в комнате своей, обернувшись в свой плащ из совиных перьев. Был у нее такой. И если заглянуть в дом в неурочный час, можно услышать, как что-то шевелится в углу. А потом – тихий, скрипучий смех. И голос, который не должен звучать, словно из-под земли: – "Наконец-то пришёл…". Днём-то потом люди приходили, смотрели… и ничего не замечали странного. Но потом на них беды начинали сыпаться. И стали этот дом стороной обходить, благо, на отшибе стоит. И начало всё это происходить с тех пор, как нашли Анисью мёртвой на пороге (с чёрным цветком в руках и пустыми глазницами). До сих пор никто не смеет подойти к её дому ближе чем на сто шагов. Но иногда кто-то всё же подходит… И тогда деревня теряет ещё одного жителя. А на рассвете у дома появляется новая обглоданная кость. – женщина перевела дух и заговорила снова. – Но, думаю – всё это домыслы. Со страху чего не приблазнится людям – птица с ветки вспорхнет, луна в окно посветит, а им уже и мерещится всякое.

– А как же кости и пропавшие люди?

– Да кто знает, может кости собаки притащили, а люди, с перепугу с места сорвались и уехали куда… Да что я тебя гружу нашими байками – совсем вон страху нагнала.

И правда, Маринка сидела ни жива ни мертва, бледная с трясущимися губами.

– Да ты не бери в голову. Всё это, скорее всего, выдумки впечатлительных рассказчиков. Ты как спала?

– Да нормально. – ответила Марина тихим голосом, всё ещё под впечатлением от услышанного. – Даже можно сказать – отлично. Ни кошмаров, ни бессонницы. Хотя будущее туманным кажется, а вроде на душе и спокойно как-то было.

– Ну и отлично! Может бабка твоя тебя призвала, а может и вправду – это место тебе родное. – он вздохнула, допила уже остывший чай и поставила чашку на стол. – Пора мне идти – хозяйство само себя не обслужит, дела не переделает. А ты обращайся ежели что. А то и приходи вечером – картошечки тебе дам, овощей, муки, маслица. На первое время. А потом сама огород посадишь, или Петрович наш ездит раз в полмесяца в город, привозит всё, что заказали. Познакомлю тебя с ним. А потом и с остальными. Может и останешься тут, пообвыкнешься. Чего там в городе вашем хваленом делать?

Маринка только плечами пожала. Соседка ушла, а она, посчитав пустой болтовню странной женщины, принялась за уборку. Но слова о том, что её бабушка была ведьмой, из головы никак не шли. А ещё в мозгу крутились странные мысли, что не плохо бы иметь дар колдовской, да научиться исполнять свои желания. Да только – всё это бред сивой кобылы – ну где здесь ведьмовские атрибуты – нет ни одного. Ни мало мальски схожего мелкого признака. Вон и на полке стоят потрепанные томики псалмов, библия и еще молитвеннослов в потертой кожаной обложке.

Весь день девушка трудилась не покладая рук. Заблестели окна, пропали тинёты, исчезла пыль. В доме сразу стало свежее и уютнее. Ковалёва заварила кофе и плюхнулась с чашкой на диван, умиляясь делу своих рук. Ни колдовства, ни магии она не почувствовала – дом как дом.

Единственно, ей показалось странным, что дом снаружи, вроде как больше кажется, а внутрь зайдешь – комнатки маленькие, аккуратные, а во двор к колодцу за водой ходила, и каждый раз удивлялась – дом длинней выглядит. Но, занятая делом, девушка гнала от себя дурные мысли.

– Всё это чушь, глаз у меня, точно – не алмаз. – усмехнулась она. – Потом измерить можно.

И вот теперь, устроившись с ногами на диван она оглядывала убранную, ставшую сразу тёплой и уютной комнату, и взгляд её уперся в старомодный шкаф для посуды, какие раньше были в большой моде. Она перемыла всё его содержимое – статуэточки, такой же старый, вышедший из моды, но до сих пор чудесный сервиз тонкого фарфора на дюжину персон… Марина удивлялась невесомости с виду большущего чайника, салатницы и множества чашек с блюдцами, с нежным и ярким рисунком тонкой веточки сирени и маленькой птички с длинным клювом.

– Не иначе – колибри! – поняла девушка.

И сейчас в час отдыха ей вдруг захотелось передвинуть этот шкаф в самый угол комнаты.

– Там он будет смотреться уместнее. – прикинула девушка. – Почему бабушка, имея судя по-всему, тонкий эстетический вкус, позволила этой громадине оставаться посередине комнаты?

Не смотря на ноющие с непривычки руки и ноги, девушка тут же решила осуществить свое намерение и закончить день логическим перемещением громоздкого шкафа.

– Это последний штрих на сегодняшний день. – решила она. – И можно считать генеральную уборку завершенной. Останется только вставить окно и украсить комнаты по своему усмотрению. Но на это уйдет не один день.

Однако, сил не хватила даже на то, чтобы сдвинуть старую мебель хоть на сантиметр.

– Слишком устала. – пожала плечами Марина.

Столь трудоемкую работу она решила перенести на завтра, и сил прибавится, и может идея придет, где этот шкаф будет смотреться более гармонично.

Наскоро поужинав, она завалилась на бабушкину кровать, блаженно растянувшись под лёгкой простынкой в полный рост. Ей хотелось обдумать всё то, что она узнала за последние несколько часов, но усталость взяла своё – глаза предательски закрылись, девушка судорожно зевнула и провалилась в сон.

Проснулась она от шума людских голосов за окном, села на кровати, лениво потягиваясь и приходя в себя после сна. Гул голосов всё нарастал, становился громче, тревожнее, навязчивей…

– Уж не дерутся ли там? – мелькнула в голове мысль. – Или пришли ко мне скандалить? Что происходит?

Марина накинула халат и сунув ноги в тапочки, поплелась к окну, посмотреть, что происходит. У её забора толпились люди. Некоторые махали руками, доказывая свою правоту остальным, кто-то бесцеремонно тыкал в её дом пальцами и злобно выкрикивал её имя, остальных слов Марина не разобрала.

Семь утра, бросила она взгляд на телефон.

– Что происходит в столь ранний час? – буркнула она себе под нос. – Не будут люди в это время шуметь по пустякам. Должна же быть причина.

И эта причина – она, догадалась девушка. Но чем она помешала здешним обитателям погибающей деревни?

Девушка щелкнула замком и вышла к воротам. Голоса сразу стихли и все повернули головы в её сторону. Взгляды людей не предвещали ничего хорошего, светились злобой и недовольством.

– Какого черта ты сюда приперлась? – наконец вышел вперед крупный мужчина с седой всклокоченной бородой?

Маринка растерялась и непроизвольно сделала шаг назад. И тут загалдели все разом.

– Убирайся отсюдова.

– Чего тебе надобно?

– Вали к себе в город.

Ошеломленная и напуганная, девушка молчала, часто хлопая глазами. Она словно статуя застыла на месте не зная, что следует сказать или сделать. Стояла, подбирая слова и пропустила неожиданный удар в плечо. Марина взвизгнула и схватилась другой рукой за ушибленное место и сквозь пальцы просочилась кровь.