Андрагаль. Сила равновесия

Ева завороженно смотрела на яркий белый свет, который медленно потух, когда кристалл оказался у нее в руках. Вот он! Вот что она искала в ладонях статуи Небесной Девы! Ее кристалл! Точнее… свой кристалл.

Словно впервые за все это время, Ева вздохнула с облегчением. Но что он из себя представляет? Этот странный материал не мог просто взять и появиться здесь или в любом другом мире – у него должен быть первоисточник или создатель. Об этом ей тоже никто не удосужился рассказать.

Пряча свою растерянность вместе с кристаллом в карман, Ева попыталась перевести тему:

– Что от меня хочет ваш главный? – говорить его имя вслух, почему-то, не хотелось.

– Вот зайди к нему и узнай, – заговорщицки пролепетал парень, указывая на каменное очертание жилища в скале.

По сравнению с другими домами, мимо которых они прошли, этот был намного больше. Рядом с кривой деревянной дверью, по обе стороны, пучками росли знакомые светящиеся фиолетовые цветы. Их плоские лепестки скрывались под множеством пурпурных усиков, выходящих из желтого пестика. Яркий свет беспощадно поглощала тьма, окружающая конец теснины. Теперь здесь витал неприятный холод, продирающий до костей, заставляя мышцы сжиматься в судорогах.

Чем ближе был вход, тем сильнее пугала неизвестность. О чем ей с ним говорить? А вдруг он просто возьмет и убьет ее? Ева мотнула головой, отрицая свои предположения. Она знала, что нужна ему. Но тогда, наверняка, он убьет ее, когда она откажется помогать.

Ева настороженно зашла в темное помещение. Кевин тут же закрыл за ней дверь, отнимая надежду на побег. Скорее всего, в этом месте не только командир и его маленькая команда были воинами. Раз здесь повелитель темных, значит, должно быть больше охраны, а не от силы пять человек, сколько их стояло за дверью.

Когда глаза привыкли к густой темноте, где-то в конце комнаты Ева заметила портрет красивой молодой девушки, подсвеченный одинокой свечой. Черты лица были настолько идеальными, что закрадывались сомнения о ее существовании. Большие голубые глаза, белая ровная кожа и светло-русые, почти белые, длинные волосы выделялись светом из окружающей ее тьмы. Она словно дочь самой Афродиты, невольно застрявшая на полотне.

– Ты даже не представляешь, как долго я тебя ждал, – послышался где-то сбоку низкий баритон.

Ева испуганно вздрогнула, пытаясь разглядеть собеседника. В паре метров от нее стоял рослый мужчина лет пятидесяти, хотя его возраст было сложно предугадать. Черные, как ночь, короткие волосы немного спадали ему на лоб, суровый взгляд темных глаз под густыми бровями, в котором виднелись годы тяжелого опыта, неотрывно смотрел на портрет ангельской девушки, а широкие мускулистые плечи указывали на его готовность к будущей битве. Черный нагрудник из толстой кожи был усыпан ремнями и подсумками. Он выглядел как настоящий воин, прошедший через невыносимые пожары и глубокие воды, но совсем из другого столетия. В свете огня он и правда был похож на Правителя мира Тьмы, которого она представляла в голове по мимолетным рассказам Рея и Брентона. Его строгое лицо, отчерченное щетиной, будто выкованное из раскаленного металла, заставляло испытывать страх, но Ева не собиралась испуганно трясти коленями. Она сделает все, чтобы разведать его планы, узнать, чего он хочет от нее.

Ева наконец оторвала от мужчины взгляд и, смотря в никуда, твердо спросила:

– Я здесь. И что теперь?

– Теперь мы сможем наконец-то поговорить. Уверен, тебе уже многое рассказали обо мне…

Ева больно прикусила язык, чтобы не съязвить. Она ничего про него не знала. Ни прошлого, ни как он связан с Айкером, ни на что способен. Но Ева выпрямилась, не показывая эмоций. Пусть думает, что была готова ко встрече с ним и, что он ее совсем не пугает.

– Ты слышала правду Айкера, а теперь послушай мою правду.

Внезапно стало душно. Проблема в том, что Айкер ей так ничего и не рассказал. Он пообещал, а потом просто ушел. Сейчас ей будут рассказывать «ужасную историю прошлого», а она даже не знала с чем сравнивать, ведь так и не дождалась не от кого ответов. Получается, что правду готов ей рассказать только Девдас?

Ева хмыкнула, чувствуя иронию ситуации.

– Ты мне не веришь? – покосился на нее Девдас, по-своему поняв глухой смешок.

Она глубоко вдохнула, наконец решая для себя.

– Я никому не верю.

– Это хорошо. Так ты сможешь не разочароваться даже в самых близких людях, – он как-то странно задержал взгляд на портрете и прошел в глубь комнаты.

Одним щелчком его пальцев на потолке зажглись свечи небольшой люстры, огонь прошелся по всем настенным канделябрам, освещая пустую каменную комнату. В стороне от портрета стоял обычный деревянный стол, закиданный какими-то старыми свитками. Мужчина сел за него и указал на место напротив. Она села. По другую сторону от стола стоял стеллаж с клинками и мечами. Ева невольно вспомнила старый дайто Девдаса.

Ерзая на стуле, она пыталась сложить в уме все свои следующие действия. Сейчас главное: выведать у него нужную информацию и самой попробовать уйти от ответов.

Все это время, по-хозяйски раскинувшись на стуле, Девдас молча изучал Еву, наблюдал за ее мыслями, словно они материализовались перед ним. А она продолжала ощущать себя еще более тревожно и неуютно. Он еще ничего не сказал, а Ева уже чувствовала, что проигрывает. Она наверняка выглядела невероятно глупо.

В университете Ева пять лет училась сама ставить человека в неудобное положение. Взгляд, мимика, язык тела: все должно показывать твою решимость и отнимать ее у соперника. Все должны были верить в твои слова и них надежность только потому, что уверена ты.

Успокоив мысли, Ева расслабила тело. Она придвинулась к спинке стула, положила руки на подлокотники и выпрямила спину. Взгляд стал внимательнее. Заметив это, Девдас изменился в лице. Перестал давить томным взглядом и тоже расслабился, ухмыльнувшись.

– Итак, Ева. Скажи мне, что ты знаешь о нас? О себе?

Откуда он узнал ее имя? Мнимая собранность тут же пошатнулась, словно она сидела на сломанном стуле. Но Ева все же нашла, что ответить.

– Вас зовут Девдас, и вы повелеваете темным народом.

Он согласно кивнул, как бы говоря: «Это очевидно».

– А что насчет тебя?

Ева открыла рот и тут же закрыла. Она понятия не имела, что ему ответить. Ева просто девушка, которая хотела стать адвокатом, купить дом, завести семью. Но кто она теперь? Она должна была расположить Девдаса к себе, но как ей это сделать, если она ничего не знает. Не знает этот мир, не знает себя. Айкер дал пустые обещания и исчез, а ей теперь самой выкручиваться из лап темного правителя. Девдас не должен увидеть в ее незнании слабость, но она не будет использовать ложь. Такие как он сразу это чувствуют. Ева медленно начала говорить, аккуратно подбирая слова:

– Я знаю, вы считаете, что я обладаю силой стихий. Знаю, что нужна вам.

– То, чем ты обладаешь, Ева, непросто какая-то сила стихий. Равновесие – это не часть природы. Это само созидание и разрушение в чистом виде. Ты даже не представляешь, что кроется внутри тебя. Что ты унаследовала от Сани.

Девдас говорил с такой одержимостью, словно он уже давным-давно знает, чего хочет.

– Вы были знакомы с моей бабушкой?

– Вижу, Айкер ничуть не изменился, – тяжело выдохнул мужчина. – Все такой же циничный эгоист. Он никогда не думает о своих учениках.

– Они отличные бойцы, – неожиданно возразила Ева и тут же прикусила язык.

– Да, но не благодаря Айкеру. Он лишь был тем самым кнутом для резвых, молодых коней. Они считают себя его должниками. Но ученик никогда и ничего не должен своему учителю. Он пообещал тебе ответы и не сдержал слово. Все как всегда. Айкер не тот, кто поможет тебе раскрыться. Он лишь хочет запрятать тебя в своем глухом лесу, подальше от цивилизации и держать при себе, чтобы контролировать. Поверь, я знаю. Ты не первая.

Ева нервно сглотнула. Она верила ему. Верила, ведь Айкер бросил ее, Брентона и Рея. Парни обучали ее тому, что знали сами. Не он. Она слышала их споры в холле поздно ночью о том, что они не знают, как дальше быть, и что делать без учителя. Они были в растерянности. И все из-за Айкера. Рей и Брентон помогали ей, ругали, заставляли вставать рано утром и работать над собой. Не Айкер. На лице Евы отразились сомнения. К тем ли людям она примкнула?

– Да, ты встретилась с хранителями немного раньше, но вспомни, как они с тобой обращались, – Девдас поднялся, медленно обходя стол. – Как отнеслись к новому члену команды? О чем молчали? Какие секреты ты узнала? – зловеще шептал он за ее спиной.

Желудок скрутило. Она отчетливо чувствовала его взгляд на своем затылке. Может, Девдас читал мысли? Видел прошлое? Откуда он знал, какой вопрос задать следующим? Ева хотела остаться на выигрышной стороне, выведать хоть что-то ценное для себя, но он обвел ее вокруг пальца за считанные минуты, тыча ей носом в то, что в начале чуть не разрушило их планы о всемирном спасении. Похищение, недоверие Брентона, постоянное молчание и вранье, труп в гараже и жестокое обращение с ней. Обо всем этом Девдас, будто, знал. Следил? Или она все выдала своим поведением?

– Идем со мной, – предложил темный и вышел за дверь, держа руки за спиной.

Внутри не покидало чувство опасности. Она недооценила своего врага и попала в сети лжи и лицемерия. Но он все еще хотел поделится с ней информацией, чтобы убедить перейти на его сторону. Решившись выслушать Девдаса до конца, Ева вышла за ним.

Они шли по тропе вдоль ущелья, наблюдая за обыденной жизнью местных жителей. Неважно как они выглядели, это были обычные люди со своим повседневным бытом. Взрослые занимались хозяйством, а детишки пинали мячик в разные стороны. Проходя мимо, никто даже не обернулся на них, не ушел в страхе домой. Эти люди не боялись появления Девдаса у их дома. Они ему доверяли.

– Это и есть ваше царство?

Его глубокий короткий смех раздался из неоткуда и отовсюду одновременно. Теснина казалась недосягаемо бесконечной и давила со всех сторон.

– Здесь я ненадолго. Крахмас намного больше и невыносимее. Думаю, тебе бы понравились мои угодья. Пустынные метисы приняли меня. Здесь я гость. Почему, по-твоему, Айкер молчал о твоем прошлом? – неожиданно перевел он тему.

Ева опустила глаза в каменную тропинку и пожала плечами. Она уже не знала, что ей думать, как отвечать: врать или говорить правду?

– Лично я считаю, что он трус, – продолжил темный. – Айкер думает, что Сани погибла по его вине. Ведь это он обучил ее всему, что она знала. Сделал из нее величайшего воина, а потом потерял. Поэтому он так отстранен от своих нынешних учеников. Боится совершить одну ошибку дважды. Но то, что она сделала не ошибка, а выбор. И он никак не повлиял бы на это. Уж слишком упертой была Сани, – Ева удивилась короткой, но мягкой и теплой улыбке Девдаса. – Я не хочу принуждать тебя к чему-либо, Ева. Я даю тебе выбор. Но хочу, чтобы ты понимала: добра и зла не существует. Эта глупая война закончилась тысячи лет назад. Наш мир серый и не примечательный, как твой и все остальные. Я хочу это изменить. Восстановить равновесие, помочь людям вспомнить ради чего они были созданы Девой. Спасти их от вечной жизни в пустоте. И Она обязана это увидеть. Ты понимаешь, о чем я?

Все, ради чего она здесь – это равновесие. Равновесие, которое притягивает к себе много лишнего внимания. Но разве оно должно кому-то служить? Девдас хочет показать Еву всему миру, показать, что она – равновесие – принадлежит ему. Иначе для чего все эти речи про спасение человечества и попытки привлечь внимание Девы?

– Понимаю. Но у меня встречный вопрос. Можете не отвечать, если он вам не понравится. Но как вы дошли до этого? Как вы поняли, что пора?

Девдас резко остановился и внимательно посмотрел Еве в глаза. А она, словно, чувствуя, как он капается в ее разуме, не разрывала зрительный контакт. Он там все равно ничего не найдет. А вот она нашла точку опоры. У нее нет определенной цели, ей не нужно втираться к нему в доверие. Она лишь хочет понять цели других и их мотивы. Понять, что тянет человека на тяжелые перемены, что он должен чувствовать, чтобы вмешиваться в мироздание. В ее голове он не видел ничего, но вот Ева видела у него сомнения. Молчание длилось слишком долго и, когда Ева решила, что разозлила его своим вопросом, он сказал:

– Моя дочь. Я понял, что пора, когда потерял ее.

У Евы онемели пальцы. Девушка на картине стала последним шагом в пропасть и неминуемым рычагом давления на Девдаса. Вот, что было в его взгляде, когда он смотрел на полотно. Тоска и горе. Что именно произошло с ней, Ева спрашивать не стала. Не ее дело. Ей и представить было страшно, что бы чувствовала она, если бы потеряла своего ребенка. Гнев. Ненависть. Жажду мести. То, что он собирается вершить совсем не равновесие. Открыв Еве причину, из-за которой он идет по такому пути, Девдас сам не понял, что совершил ошибку, сказав ей всего пару слов. Увидев понимание и сожаление в глазах Евы, он расслабился.

– То, что они с тобой делают, – он кивнул на бинт и заживающие порезы от стекла, – Не дает им права решать, чего ты хочешь больше. Создавать или разрушать.

– Вы любили ее? – кажется, от этого вопроса сердце дрогнуло у двоих. Пока Девдас пытался продолжать попытки заговорить ее, Ева знала на что давить. На лице Девдаса было непонимание, но он все же ответил.

– Все еще люблю.

Уголки ее губ невольно поднялись в угрожающей ухмылке, а взгляд потемнел от злости. Девдас так хотел, чтобы Ева поверила в его ложь, готовый сказать что угодно, чтобы растопить ее сердце, но облажался. Она сделала шаг к нему, полностью потеряв инстинкт самосохранения.

– Тогда почему вы мне солгали, корыстно используя имя своей дочери?

***

Не ожидая такого напора, Девдас отступил назад, продумывая свой ответ. Ева уж слишком сильно походила на Сани. Он надеялся, что ее сила еще не начала закладывать свои корни, но похоже, что его мертвая «подружка» успела подготовить свое чадо к миру, из которого эгоистично сбежала. Неужели ее посетило видение о проблемах ее выродка? Он вовремя остановил нарастающее раздражение, вызванное неприятными воспоминаниями.

Внимательный взгляд девочки пронзал до самого сердца. Она неотрывно смотрела в глаза, поглощая информацию, которую он даже сказать вслух не мог. Ей уже не нужен был его ответ, она догадывалась о том, что он скажет, если соврет и, если решит выдать правду. Как он мог так легко попасться? Не может быть, чтобы Сани так хорошо ее подготовила. Взяв себя в руки и расслабившись, Девдас подозвал к себе недалеко стоящего метиса, что привел ее в ущелье.

– Не думай, что ты опередила меня, Ева. Из-за Айкера ты так и осталась в неведенье. Это тебя и погубит.

– Ответьте на мой вопрос!

Со спины к Еве подошел метис, ожидая его приказа.

– Запри ее и следи за каждым движением. И не говори с ней! – отрезал темный.

Тот, скрутив назад тонкие девичьи руки, направился в глубь ущелья. Там даже местные искать не станут. Они помнят о запрете своего Повелителя: не влезать в дела Крахмаса и он не тронет мирных жителей.

Направляясь обратно в дом, Девдаса отвлек крик.

– И как у вас хватает наглости возвращаться к ее портрету! – кричала ему в спину Ева. Отчаяние и злость отскакивали от стен ущелья, добавляя угрозу ее словам. – Мне даже знать не нужно эту девушку, чтобы догадываться, как она относилась к вашим способам решать все проблемы! – с каждым словом она кричала громче, вырываясь из рук метиса. – Вы типичный злодей! Не хотите марать руки! Пусть это сделает кто-то другой, да? Уверена, она не раз просила вас остановиться! И когда вы посмотрите правде в глаза и поймете, что подвели свою дочь, будет уже поздно! Ведь вы даже не поняли, что уже замарали руки в ее крови!

Игнорировать слова не вышло. У нее получилось вывести Девдаса из себя и добиться его внимания. Какая умница. Пусть увидит настоящее разрушение в ярости. Вся тьма, что скрывалась в плохо освещенных уголках ущелья, ожила и собралась в безжалостный вихрь, поглощая остатки света. Девдас растворился во тьме и неожиданно появился в паре сантиметров от Евы, надменно глядя на нее сверху вниз. От магии или нет, но его черты лица стали глубже и грубее, а голос напоминал рычание разъяренного зверя.

– Не тебе судить меня и мои решения!

Необузданная ярость поглощала все вокруг Евы. Вихрь тьмы отгородил их от остальных глаз, чтобы не видеть мучений бедной девочки. Но она продолжала стоять, не шелохнувшись, упорно смотря в его пропитанные тьмой глаза с печалью, прямо в глубь потаенных воспоминаний.

– Вам тоже может быть грустно… как и мне… – с тоской, но не теряя уверенности прошептала она.

Ева не давила на жалость, не насмехалась над ним. Она просто раскрыла ему свою душу. На мгновение он увидел в ней свою дочь. Свою Самико.

Его ноги медленно опустились на землю, а тьма, окружавшая их, вернулась в свои укромные уголки в скалах. Ссутулившись и опустив голову, Девдас стал походить на мальчишку, который изо всех сил пытался удержать свои гнев и боль под контролем. Его растрепавшиеся черные волосы прятали на его лице горечь потери.

– Она была немного младше тебя, когда я видел ее в последний раз, – устало произнес темный. – Я не смог с ней попрощаться.

Между ними затаилось мимолетное молчание. Каждый думал о своем, не мешая другому скорбеть.

– Уходи, – тихим, но приказным тоном прервал тишину Девдас. – Но, когда уйдешь, помни, что в следующую нашу встречу я тебя не отпущу.

***

Когда Кевин вывел Еву за врата, обратно в пустыню, он мягко схватил ее за руку, останавливая. Парень ничего не говорил, просто смотрел в глаза с тревогой и сожалением. Он стоял, как вкопанный, когда услышал приказ Девдаса о ее освобождении. В полном молчании он провел ее к выходу, не зная, как реагировать на очевидное. Девдас ей проиграл. Кевин продолжал держать ее за руку, решаясь что-то сказать. Но Ева знала, что он хочет извиниться и, не дожидаясь его слов, отступила. Уходя глубже в пустыню, она чувствовала прощальный взгляд метиса.

Ева шла по горячему песку все дальше от скалы с круглой руной, скрывающей за собой отдельный прекрасный мир, куда бы она точно хотела бы вернуться. Но пока там находился Девдас, путь туда был ей заказан.

Отрешенно глядя себе под ноги, Ева незаметно для себя ускоряла шаг. С глаз потекли горячие слезы, подавленный страх захватывал тело, возвращая в голове лик Девдаса. И, когда она уже стремительно бежала на встречу бесконечным песчаным склонам, грудь разорвало от неожиданного душераздирающего крика. Ноги подкосились, роняя ее в желтое море. Осознавая, что она встретилась со своей смертью лицом к лицу и избежала ее, истерика поглощала Еву тем самым темным вихрем из теснины. Накопленные слезы душили, не давая прохода сухому, пустынному воздуху.

Смерть бабушки, вранье родителей, испорченное будущее, новый мир и ненужная ей судьба. Почему именно она? Какой дурак захочет быть избранным?! Ева хватала себя за волосы, кусала губы и руки, пытаясь заставить себя замолчать, со всей дури била песок, но боль не уходила. Как ей избавиться от того, что навсегда застряло у нее внутри? Она не просила этой силы и ответственности за решения, которые ей придется принять. Хотелось разорвать себе грудную клетку. Прекратить все начатое. Еве не нужно то, что уготовила ей судьба, не нужны силы Сани, новые миры и войны. Она просто хочет найти свой дом.

Глава 7

Ева не знала сколько ей еще идти до ближайшего населенного пункта. Отсчитывая каждый метр и понимая насколько медленно, она идет, Ева ориентировалась сколько примерно прошло времени от места, где прячется Девдас. А благодаря солнцу, которое зашло за горизонт за ее спиной, примерно полчаса назад, она знала и направление.

Зачем он ее отпустил? Понимал же, что теперь его найдут. А даже, если и найдут, то что потом? Что сделают Рей и Брентон, когда узнают, где искать Девдаса? Если узнают…

Сил оставалось все меньше. Ева делала передышки каждый час, находя какую-нибудь одинокую скалу, в тени которой можно было отдохнуть от солнца. Но с каждым новым километром остановок было все больше. Она уже не искала укрытия, просто падала в песок, где попало, и не двигалась.

За те часы, что она потратила на путь, Ева уже миллион раз проиграла в голове встречу с Девдасом. Она почти не помнила, что говорила, чтобы надавить на него. Слова, словно, сами лились из ее горла. Будто это говорила не она. Девдас утверждал, что скажет правду и все равно солгал. Но все-таки кое-что полезное он выдал. Сани. Они были знакомы. Насколько близко? Айкер обучал ее, а значит должен был знать больше. Когда Ева слушала про свою бабушку, ей казалось, что мужчина говорил об абсолютно чужом человеке. Похоже, что она совсем ее не знала, а теперь у нее отобрали эту возможность.

Думая о Девдасе, воспоминания, будто магнитом, тянуло к белокурой девушке с портрета, указывая на слабость своего отца. Когда в вихре тьмы Ева нашла нужные для него слова, то всеми силами запихивала свой крик боли и тоски куда-то себе в желудок. Ей казалось, что все это она говорила не ему, а себе. В глазах Девдаса проносились тысячи воспоминаний, в которых мелькала его дочь, как и сейчас у Евы. Она будто шагнула в его разум, погрузилась в глубину его глаз и увидела то, что видел он. Почувствовала то, что чувствовал он. И, всего на миг, поняла его…

Но сейчас, как бы сильно она не пыталась вспомнить то, что увидела в его глазах, этого словно не существовало и никогда не случалось. Мираж. Иллюзия. Взбешенное воображение. Ева, как будто, пропустила все мимо себя, не обращая на это внимания. В голове зияла пустота, черная дыра, куда все безвозмездно свалилось и никогда не вернется, если она снова не сделает то же, что сделала сегодня. И чтобы понять, как ей поступить дальше, придется дойти до конца и заставить всех причастных рассказать ей правду.

Ноги подкосились. Даже когда ночное небо заполонили звезды, температура воздуха не спадала. Легкие уже давно сгорели от непроходимого жара, а кожу сожгло солнце. Жажда и голод оставили ее примерно три часа назад. Сейчас ноги вели ее на автомате прямо на восток. Как родители могли с ней так поступить? Бабушка лишь хотела сблизиться со своей внучкой, рассказать то, что собственная дочь была не в силах понять. Как мама Евы могла поступить так со своей матерью?

Как бы девушка ни старалась, не могла придумать ей оправдание. Неужели, если бы она сама была на ее месте, то сделала бы так же? Отдала бы Сани в дом престарелых, дожидаясь ее кончины. Нет. Она бы так не поступила. Наверняка есть другая причина, но какая, Ева не знала. Мысли путались, думать становилось тяжелее. Как зомби, проходя мимо песчаных гор, Ева подняла глаза и растерянно остановилась. Посреди пустоши, в паре километров, прятались низкие каменные домики, прикрытые огромными листьями.

Есть жилища, значит где-то есть и люди, а у них – связь, вода и мягкая кровать. Ускорив шаг, она добралась до поселения уже через десять минут, но, пройдя в глубь деревни, разочаровано облокотилась на одну из ближайших стен. Сердце окутало отчаяние, ноги задрожали, а голова закружилась. Дома были наполовину разрушены и давно забыты хозяевами. Пустынные бури утопили половину местности в своих беспощадных песках, разогнав всех жителей.

Кроме смерти искать здесь больше нечего.

Ева медленно спустилась по стенке на землю и вытянула гудящие ноги. Она бы заплакала, но ей казалось, что слезы давно выжгло солнце. Облизнув пересохшие губы, она в который раз пожалела, что не осталась в ущелье. Даже, если бы Девдас запер ее, это все равно было бы лучше, чем умирать в песках. Когда он показал ей свое истинное лицо, Ева даже не вздрогнула и это пугало ее. Ведь сейчас, понимая, что она смотрела в глаза самой смерти, тело била крупная дрожь. Она знала, что справиться с ним. Но откуда взялась такая сумасшедшая уверенность? И как у такого дьявола, могло родиться такое чистое, невинное дитя? Ева не понимала, что именно, но что-то в его дочери было ей знакомо. А Девдас, кажется, знал, что именно, но говорить не собирался.

Поднялась волна раздражения от очередных вопросов, вырывая ее из накатившего сна. Когда уже она начнет понимать, что происходит вокруг нее?

Полузакрытыми глазами Ева начертила на песке двенадцать и три нуля – метры, которые она отсчитала, начиная от ущелья и заканчивая заброшенной деревней, а вычислив примерное время, рядом записала – восемь. Перед глазами все размылось, Ева сжала челюсти от неожиданно появившихся слез. Восемь. Столько часов она шла по пустоте (и это, не учитывая короткие передышки), даже не зная куда это ее приведет, найдет ли она вообще хоть кого-нибудь. Ева подняла глаза к звездам, мерцающим в бесконечности. Она чувствовала себя одной из них. Звезды плыли в пустоте, и она вместе с ними. Еще пара секунд и Ева провалилась в пустынный сон, не предвещающий ничего хорошего.