«Взрослые» истории из жизни Коли Антонова

Я немного подумал и кивнул. Все-таки умная у меня мама. Но вот по поводу Мишки она не права. Все знают, что книжки резать нельзя. И если бы Мишка такое выкинул, я бы сам отругал его, не дожидаясь мамы.

Весь вечер я обдумывал мамины слова и прикидывал, что я уже знаю, а о чем мне еще не объяснили. По всему выходило, что многие вещи мне уже были известны. Например, я точно знал, что нельзя самостоятельно зажигать огонь. Ни дома, ни на улице, потому что пламя вспыхивает быстро, а потушить его совсем непросто.

Еще я знал, что нельзя подходить в воде, если это, конечно, не лужа. Я с детства знаю, что купаться в озере или реке можно только под присмотром взрослых. И конечно же, переходить дорогу можно только на зеленый сигнал светофора, и только в том случае, когда убедишься, что все автомобили остановились. А то ведь бывает такие невнимательные водители, который едут себе вперед, а на светофор смотреть забывают.

В общем, по всему выходило, что я довольно-таки умный. В отличие от Марьяны. Я был очень благодарен маме за то, что она не вставала на сторону моей несмышленой сестры, а оценивала ситуацию правильно и справедливо.

Я ходил по комнатам и думал, что бы такое сделать, чтобы маме было приятно? И придумал. Раз маме очень понравились мои рисунки, значит, я нарисую для нее красивую картину. Пусть любуется. А для Марьяны я больше никогда не стану делать сюрпризы. Раз она не умеет ценить доброе отношение, то и пожалуйста. Пусть пеняет на себя.

Я вооружился цветными ручками и стал думать, где бы изобразить мою картину, чтобы она принадлежала только маме. Пусть носит с собой и гордится талантливым сыном.

Вдруг мой взгляд упал на мамину сумку. Там она носит свои рабочие бумаги. Вот оно! Лучшего места не придумать! Каждый раз, когда мама станет вынимать свои документы, она будет видеть мои рисунки и радоваться!

Я осторожно взял сумку, огляделся по сторонам – не видит ли кто, и направился с ней в укромный уголок. А именно в детскую комнату за занавеску. Марьяна уже переписала свою математику и теперь пялилась в монитор, рассматривая фотографии. Мне это было на руку. Пусть смотрит. Самое главное, чтобы ко мне не приставала.

Я вытащил из сумки бумаги и разложил их перед собой. Листов оказалось довольно много. Они были разделены на три пачки и соединены скрепками. Пожалуй, все я не осилю. Да и мама устанет разглядывать рисунки. Нужно взять самую тонкую пачку, но разукрасить ее так, чтобы душа радовалась.

Так я и сделал. Положил остальные бумаги в сумку, а несколько листов разложил перед собой и прикинул, как лучше украсить каждую страницу, чтобы получилось красиво. Через полчаса я любовался результатом. На первом листе красовались ярко-красные танки. Они были большие и маленькие, а возле их пушек виднелись самые настоящие клубы дыма.

На втором листе я нарисовал зеленые машинки с синими колесами и черными человечками за рулем. На третьем – черепашек и кошечек. Правда, с ними мне пришлось попотеть. Я еще никогда не рисовал животных, но решил, что мама очень обрадуется, увидев, как я преуспел в рисовании.

Ну и на четвертом листе я изобразил маму. Красивую до умопомрачения! С зелеными волосами, красными глазам и синими губами. Конечно, на рисунке мама была не очень на себя похожа. Но ведь самое главное не внешнее сходство, а красота, не так ли?

Я полюбовался на свои художества, сложил все в сумку и положил ее на место. Завтра мама придет на работу, достанет бумаги, а там – сюрприз! Может, она даже похвалится перед остальными сотрудницами, ведь не у каждой из них сыновья способны творить подобную красоту.

Весь вечер я ходил в предвкушении завтрашнего дня, а потом меня неожиданно осенило. Как я узнаю о маминой реакции, если не увижу ее собственными глазами? Я же не смогу пойти с мамой на работу. А посмотреть на ее восторг очень хотелось!

Мои мысли заработали в другом направлении. Как сделать так, чтобы лицезреть мамино восхищение?

Видимо я настолько проникся этими мыслями, что мама даже пощупала мне лоб и поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую? Она в первый раз видит, чтобы я вел себя настолько спокойно. Меня эти слова очень удивили. Я всегда веду себя замечательно. Если, конечно, Марьяна не выводит меня из терпения.

Я уверил маму, что все в порядке и продолжил размышлять. Наконец, я понял, что нужно делать. Совсем не обязательно ждать до завтра, когда мама придет на работу и вынет из сумки бумаги. С тем же успехом она может сделать это и сегодня. И я смогу увидеть ее восторг. Я хотел, было, попросить маму заглянуть в сумку, но тут она позвала нас ужинать. Я еле высидел, чтобы не обрадовать ее раньше времени. Потом мне пришлось ждать, пока мама помоет посуду и протрет плиту. Я даже помог ей убрать в стол ложки и вилки, чему мама невероятно удивилась.

Наконец, настал торжественный момент.

– Мама, а у меня для тебя сюрприз, – шепотом сообщил я и торжественно посмотрел на маму.

– Вот как? – удивилась она. – Ты хочешь мне еще в чем-то помочь?

– Вовсе нет. Это другой сюрприз.

– Очень интересно…

Как назло, из комнаты высунулась Марьяна. Видимо, ей тоже было интересно, что же я приготовил для мамы. Смотри, смотри… Ты-то никогда не делаешь маме сюрпризов. За исключением неприятных.

Я взял маму за руку и повел ее в прихожую, туда, где висела мамина сумка.

– Сюрприз внутри, – сообщил я и показал на сумку.

Мама занервничала.

– Ты открывал мою сумку?

– Совсем ненадолго.

– А разве я не говорила тебе, что чужие вещи брать нехорошо?

– Какие же они чужие? – удивился я. – Сумка-то твоя.

– Вот именно! – хихикнула Марьяна. – Сумка мамина. Мамина, понимаешь?

– Странная логика, – хмыкнул я. – Я мамин, а мама – моя. Значит, ее сумка тоже моя. Вернее, она не чужая, а общая.

– Есть такое понятие, как личные вещи, – заявила мама. – Сумка – моя личная вещь. И если ты собираешься ее взять, то должен спросить разрешения.

Я пожал плечами.

– Получается, что машинки – это мои личные вещи, но тем не менее ты их трогаешь, и даже убираешь на место, когда я об этом забываю.

– Это другое, – возразила мама.

– Как же другое? Личные вещи они и есть личные вещи.

– Мы потом об этом поговорим, – отмахнулась она. – Так что там с моей сумкой?

– А ты загляни внутрь! – сообщил я, чувствуя, как мое настроение немного упало.

– Как-то мне не по себе, – сказала мама и взяла сумку.

Я умолк. Не буду ничего говорить, пусть сама все увидит и обрадуется.

Но мама почему-то взялась не за бумаги. Она принялась перебирать вещи, которых было очень много – помады, тени, ключи, ручки, карандаши…

– Вроде все на месте, – наконец, сказала она. – Так что за сюрприз?

– Ты не там смотришь, – решил подсказать я. – В бумагах посмотри.

Мама почему-то побледнела, вытащила документы и принялась их перебирать. Та пачка, которую я украсил красивыми рисунками, оказалась последней. Мама дрожащими руками приблизила ее к лицу, и словно не веря своим глазам, широко открыла рот.

– Нравится? – скромно спросил я, видя, что мама просто поражена моим талантом.

– Это же… – начала она и замолчала, не в силах вымолвить ни слова.

Я мысленно поздравил себя с тем, что догадался преподнести сюрприз дома и сумел увидеть мамин восторг. Все-таки не зря говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Конечно, завтра мама стала бы меня хвалить, но все-таки это совсем не то.

– Что там, мама? – встрепенулась Марьяна и подскочила к сумке.

– Это же…– снова повторила мама и медленно повернулась ко мне.

– Вот только не нужно меня хвалить, – скромно сказал я. – Я видел, как тебе понравились мои рисунки, и захотел, чтобы они всегда были с тобой.