Воин. Рафэль Надаль и его грунтовое царство

«Моей главной задачей было сделать Рафаэля самодостаточным», – объясняет Тони.

Часто хрупкое тело и динамичный, беговой стиль игры (и стиль тренировок) Рафаэля не идеально сочетались на длинной дистанции, зато его философия была долговечной. Ее основным принципом было то, чтобы мотивацией Рафаэля было не стремление стать лучше других, а желание стать лучше себя нынешнего. Так что самоуспокоенности просто неоткуда было взяться.

«По сути, обойти других возможно не всегда, а вот превзойти себя самого – это отличный вызов, – говорит Тони. – Принятие этой мысли требовалось от Рафаэля с самого раннего возраста. Он понял это и принял».

Для Бенито Переса-Барбадильо из Херес-де-ла-Фронтеры, испанской столицы хереса в Андалусии, эта философия означала отдавать всего себя, чем бы ты ни занимался.

«Рафа ни за что не стал бы заниматься чем-то, не будучи уверенным, что старается изо всех сил в окружении лучших, – объясняет он. – Он не бросит дела посередине, как я. У меня много классных идей. Сколько из них я довожу до ума? Даже не двадцать процентов, потому что у меня нет того, что есть у него. Если только он начал чем-то заниматься, он это доделает. Он берется за дело и старается как может, и он сделает все, чтобы это получилось. Думаю, это часть его игрового стиля. Даже когда мячи улетали в аут, он все равно бежал за ними. Он всегда пытался стать лучше и совершенствоваться, и у него получалось».

Мы разговаривали с Рафаэлем об этом в 2020 году в одном из самых длительных наших интервью.

«Думаю, все меняют свой взгляд на жизнь с годами, – сказал он. – Когда ты становишься старше, ты по-другому смотришь на вещи, но я не думаю, что моя настоящая мотивация продолжать играть так уж сильно изменилась».

«Как бы ты это описал?» – спросил я.

«Во-первых, потому что я люблю играть, а во-вторых, потому, что, хотя у меня и есть свои личные цели, для меня никогда не было целью показать себя миру или доказать людям, или убедить людей, кем я являюсь или не являюсь, – сказал он. – Это всегда была личная мотивация для меня и моих людей, моей семьи, моей команды и для тех, кто мне близок. Я никогда не находил мотивации в попытке доказать, что кто-то неправ, или превзойти кого-либо».

Обладая внутренним светом, Рафаэль имеет и собственную мотивацию, возведенную в абсолют, и это тоже объясняет, как он смог играть почти до сорока лет и не пресытиться.

«Я научился получать удовольствие от страданий», – сказал он однажды после победы на Открытом чемпионате Австралии в 2009 году, подряд перемолов в пятисетовых поединках Фернандо Вердаско и Федерера.

Как марафонец, я знаю людей, которые формулируют это так: «Боль неизбежна. Страдание – по желанию».

Таким был дух теннисного образования Рафаэля, и на самом деле таким же оно было у всех, кого тренировал Тони. Тони считает, что его ученикам не должно быть легко, но больше всего он хочет, чтобы они приняли эти принципы сами и ценили то, что не приходит легко.

«Ты должен встречать трудности лицом к лицу и преодолевать их, а не сбегать от них, – объяснял он мне. – Слишком многие родители и тренеры облегчают путь для детей. С Рафаэлем мы так не поступали».

Тони – неидеальный тренер. Оказалось, что решение часто переходить с грунтовых кортов на хард в первые годы тренировок на Мальорке привело к повреждениям коленей его племянника.

«Мы тренировались то на грунте, то на харде, то на грунте, то на харде, постоянно меняя покрытие, – рассказывает Рафаэль. – Конечно, в детстве мы не знали, что это неправильно, и поэтому в дальнейшем у меня было много проблем с коленями. Конечно, я бы это поменял. Резкая смена покрытий неполезна для организма, а я это делал почти каждый день».

Но очевидно, что подход Тони к психологии игры и формированию характера творил с Рафаэлем чудеса. Профессиональные спортивные психологи, такие как, например, Кристиан Марколли, были весьма впечатлены. Марколли, бывший швейцарский футболист из ФК «Базель», успешно работал с темпераментным, сверхчувствительным Федерером в его подростковые годы, чтобы помочь ему справляться с эмоциями во время и вне соревнований. Марколли несколько раз общался с Рафаэлем Надалем, но, следует это прояснить, никогда не консультировал его.

Марколли считает, что Тони поступил гениально, подчеркивая с самого начала карьеры Рафаэля, что он постоянно будет сталкиваться с проблемами и что ему нужно их ожидать и наслаждаться ими.

«На этом уровне редко от какого тренера можно услышать разговоры на эту тему, – сказал мне Марколли. – Это другой взгляд на ситуацию: проблемы будут, и их решение может быть захватывающим. Большинство из нас, услышав слово “проблемы”, незамедлительно отвечает: “Мне такого не надо”. Но у меня есть ощущение, что Надали дали этому слову совершенно другую коннотацию. Проблема – это не то, чего следует избегать, и когда я смотрю на Рафу в сложные моменты, он в своей стихии, и у меня никогда не складывалось ощущения, что он предпочел бы обойтись без этой проблемы, требующей решения».

Марколли рассмеялся.

«На самом деле, я уверен, если ты его спросишь, он точно захочет выиграть по сетам всухую, отдав 1, 1 и 2 гейма, и пойти домой, – говорит он. – Но если так не получалось, тогда: “Ну, ладно, давайте!”»

Исключения были крайне редки, обычно в матчах с участием Джоковича. Но в забег с Надалем было невозможно выиграть, потому что этот забег никогда не заканчивался.

Суть была в том, чтобы смириться с необходимостью постоянных усилий, крошечных улучшений и преодоления неизбежных неприятностей, как ожидаемых, так и неожиданных.

«Для спортивного психолога такое отношение к делу во всех смыслах замечательно, – говорит Марколли. – Кроме того, важно так же относиться и к игре, в которую так сложно играть. Вам хочется сформировать желание к совершенствованию, но эта игра так беспощадна к ошибкам. Она постоянно создает проблемы. Ты под ударом. Ты один».

Спартанский тренерский подход Тони сделал эту ситуацию нормальной для его подопечного. Но, глядя на Надаля, Федерера и Джоковича, Марколли видит общие психологические черты, какими бы разными ни были их личности.

«Одно из ключевых действий нужно, но очень трудно выполнить – определить, кто ты, выразить это через свою игру и затем в сложные моменты найти умиротворение в обращении к своей сущности и превратить это в преимущество, пока многие другие испытывают стресс, – сказал Марколли. – Я не говорю, что Рафа не испытывает стресса. Но здесь в целом речь о ясности и сопутствующем спокойствии, что и было подтверждено многими его титулами. Чем больше игроки побеждают, тем больше они убеждаются в правильности своего подхода. Роджер, Новак, Рафа – они все в этом космосе, и это их отличает от всех остальных. Ты почти наверняка знаешь, чего ожидать от них в трудные моменты, и ты не можешь с этим справиться, потому что они это делают так хорошо».

В подходе Надаля к игре на грунте не было великого таинства. Он выдавливал тебя назад или заставлял тебя выйти из зоны комфорта своим вращением и точностью, ждал неглубокого или высоко пущенного мяча, а потом выражал свой внутренний мир, разрывая воздух виннером с форхенда.

«Ты знаешь, что грядет, но это не помогает», – рассказывал Жиль Симон, когда как-то весной мы сидели на террасе «Ролан Гаррос».

«Играть с Рафой на грунте – это худшее, что может произойти с теннисистом, – говорит Фелисиано Лопес. – Во-первых, потому что с вероятностью 99,9 процента ты проиграешь, а во-вторых, потому что он заставляет чувствовать себя таким уязвимым. Ты можешь проиграть 6:1, 6:1, при этом сделав все правильно».

Ни один из ведущих теннисистов не наблюдал так же целенаправленно за игровыми приемами и мышлением Надаля, как Ига Швентек, юная звезда тенниса из Польши, лучше всего, как и Надаль, играющая на грунте и, как и Надаль, дошедшая до статуса первой ракетки мира благодаря силе своего мощного форхенда с вращением, взрывным движениям и высочайшей концентрации на соревнованиях, из-за чего кажется, что она прессингует соперницу по всему корту. В отличие от Надаля, с раннего возраста этой неутомимости у нее не было. Чувствительная и умная девушка с трудом справлялась с нервами и иногда плакала во время матчей. Она говорила мне, что часто отвлекалась. Показывая более юную версию себя, она широко открывала глаза и быстро крутила головой вправо-влево.

«Моя голова вдруг превращалась в голубиную, – рассказывает она. – Я смотрела везде, но только не туда, куда должна была».

Надаль был ее вдохновением, единственным игроком, чьи матчи она смотрела регулярно, и долгое время после попадания Швентек в топ рейтинга и побед на нескольких Открытых чемпионатах Франции на стене ее комнаты в доме ее семьи под Варшавой продолжал висеть плакат с Надалем и подписанная им майка.

«В детстве я смотрела не так много тенниса, как можно предположить, – рассказывала мне Швентек. – У меня в жизни было столько тенниса, каждый день перед школой и после нее, что я не хотела смотреть его в свободное время. Но я болела за Рафу с очень юного возраста. Я бы сказала, что определяющим стал момент, когда я впервые поехала в Париж на юниорский “Ролан Гаррос” и смогла понаблюдать там за Рафой и другими великими чемпионами. Тогда я впервые почувствовала, что могу быть лучшей, как они, и что я хочу себе такой жизни. Я всегда восхищалась Рафой за его преданность делу, скромность и потрясающий теннисный стиль, особенно с учетом его форхенда и атлетизма».

Позже Швентек тренировалась в академии Надаля в Манакоре и стала хорошо общаться с ним. По его просьбе она выступила с речью на выпускной церемонии академии в 2023 году, а в себе она вырастила внутреннего Рафу с помощью Дарьи Абрамович, польского спортивного психолога, которая входит в группу ее сопровождения в поездках.

«Мне сложно вспомнить какого-то другого спортсмена, который бы столько лет был таким же упорным, как Рафа, и умудрялся поддерживать этот невероятный уровень твердости духа, – сказала мне Абрамович. “Твердость духа” – это удивительное словосочетание. В нем соединяются решимость, иногда упрямство, но в хорошем смысле, я бы сказала, сила и мотивированность. Но зачастую это самая важная часть процесса, когда все идет не так, как хотелось бы. И я думаю, что это главная суперсила Рафы».

Тони заявил бы, что его племянник сформировал твердость духа и расчет только на свои силы в самых важных розыгрышах среди прочего благодаря ограничению контактов со спортивными психологами. Но и Тони, конечно, тоже воспитывал в нем эту твердость духа. Если препятствий не было, он создавал их: иногда на тренировках он давал Рафаэлю потрепанные мячи, чтобы тот учился подстраиваться и не жаловаться.

Тони – прирожденный рассказчик, и теперь ему прилично платят за то, чтобы он делился жизненными уроками в корпоративной среде. Одна из его любимых историй случилась на юниорском турнире, когда Рафаэлю было пятнадцать, и там же играл еще один игрок, которого тренировал Тони. Тони присматривал за игрой Рафаэля издалека и заметил, что тот проигрывает 0:5 более слабому игроку. К Тони подошел один из его друзей и сказал, что, похоже, Рафаэль играет сломанной ракеткой. Тони поговорил с Рафаэлем, и только после этого тот осознал наличие проблемы. Он сменил обод, но все равно в итоге проиграл матч со счетом 6:0, 7:5.

После игры Тони спросил Рафаэля, как игрок с его опытом мог не понять, что он играет сломанной ракеткой. Рафаэль ответил: «Слушай, я так привык, что во всех бедах обвиняют меня, что даже не подумал, что проигрываю из-за ракетки».

«Я думаю, что готовность критиковать себя необходима, – сказал Тони в своем выступлении на конференции TEDx в испанской Малаге. – Без нее очень сложно прогрессировать и совершенствоваться, так что я всегда старался привить ее ему. Я всегда пресекал на корню его оправдания, как по поводу поражений, так и по поводу чего-то, что произошло в жизни».

Сегодня в некоторых культурах его требовательность (иногда он даже бил в племянника мячом во время тренировок, если тот был невнимателен) может показаться неприемлемой. В результате у Надаля точно осталось несколько шрамов.

«Помню, мы однажды играли в гольф на каком-то турнире на Мальорке, – рассказывает Альберто Тоус. – Рафа к тому времени выиграл уже четыре или пять “Ролан Гаррос”. И я предложил: “Рафа, давай после турнира пообедаем вместе, посидим”. А он ответил: “Нет, не могу – меня ждет Тони. У меня есть всего час, и мне надо еще куда-то заехать перекусить по пути. Я успею съесть только кусок пиццы. Просто, если я не приеду в четыре тридцать, он меня убьет”».

Рассказывая эту историю, Тоус притворился, будто кто-то его душит, обхватив горло руками.

«То есть даже после четырех или пяти “Ролан Гаррос” Тони продолжал бум-бум-бум, давить-давить-давить», – поведал Тоус. Но Тони тренировал многих молодых игроков. И только Рафаэль стал великим чемпионом, так что сам Рафаэль, безусловно, заслуживает большей части похвалы.

«В некотором смысле менталитет Рафы был создан Тони, – размышляет Лопес. – Но я также считаю Рафу от природы очень сильным психологически и готовым принять любой вызов».

Только он мог сыграть по линии, находясь под давлением в игре против некоторых из величайших игроков в истории тенниса. Только он пробивал навылет, играя обратным кроссом с форхенда по диагонали справа налево (будучи в теннисе левшой), бежал до конца за укороченными мячами, исполнял сложные, но очень точные удары с лёта и постоянно держал оппонента в напряжении, сохраняя при этом, по словам Тони, buena cara (хорошее лицо), чтобы дать сопернику еще меньше поводов для оптимизма.

«Давайте не будем забывать, что Рафа – зверь», – говорил Тоус.

Также давайте не будем забывать, что в успехе Рафаэля ключевую роль сыграли и другие люди. Его отец Себастьян, успешный бизнесмен и владелец оконной компании на Мальорке, у которого были и другие инвестиции, мог бы выйти на первый план, но, обеспокоенный тем, насколько много внимания уделяют многим родителям теннисистов, предпочел оставаться в тени. При этом он играл важнейшую роль в качестве консультанта и помогал вести дела своего преуспевающего сына. В первые годы он финансировал карьеру Рафаэля, отказавшись от предложения финансовой помощи от Королевской испанской федерации тенниса, иначе Рафаэлю пришлось бы переезжать в Барселону. Мудрый Себастьян позволил Тони быть публичным лицом предприятия, а мудрый Тони отказался получать оплату напрямую от Рафаэля, чтобы сохранить свою независимость, взамен получив долю в прибыли семейной компании.

Тони часто говорит, что Себастьян убедительно попросил его стать тренером Рафаэля, потому что сотрудники оконной фабрики толком не работали, когда с ними был Тони.

«Мой брат зарабатывает деньги, чтобы я мог путешествовать с его сыном, – рассказывал Тони Надаль газете L’Équipe в 2003 году. – Обмен ролями между мной и моим братом даже не обсуждается. Не знаю, как бы такой обмен повлиял на теннис Рафы, но фабрика бы точно разорилась».

Тони сказал мне, что в свое время Себастьян предлагал Рафаэлю платить ему напрямую. «Я посчитал, что, если мой племянник будет платить мне, это приведет к изменению наших взаимоотношений, а я частично лишусь свободы самовыражения», – сказал Тони.

Посторонние зачастую задаются вопросом, как Тони, никогда не игравший профессионально, получил достаточную компетенцию, чтобы сделать племянника лучшим. Часть ответа – Тони был и остается любопытным: он учится всю жизнь, без раздумий задает вопросы и расширяет свои знания. Но остальной ответ заключается в том, что Тони с племянником нанимали многих помощников, не понаслышке знающих, какие вызовы ждут впереди и что требуется, чтобы стать действительно элитным игроком.

Карлос Коста, ставший агентом Надаля в сентябре 2001 года, когда тому было пятнадцать лет, был одним из лучших теннисистов в мире. Его наивысшая позиция в рейтинге АТР – 10-е место в 1992 году – в том году он выиграл турниры в Эшториле и Барселоне и проиграл Курье в финале Открытого чемпионата Италии. Лучше всего Коста играл на грунте и зачастую становился спарринг-партнером Надаля в его первые годы в профессиональном статусе.

Они вряд ли бы сошлись, если бы Давид Серраима, агент продюсерской компании IMG, подписавший с Надалем его первый контракт, не ушел из агентства. Коста, завершивший выступления в туре в 1999 году, искал новые возможности. «Карлос говорил: “Чем я буду заниматься по жизни?” – рассказывал мне его агент Хорхе Салькельд. – Мы разговаривали о разных вариантах для него, и этот вариант ему предложили, потому что IMG надо было найти решение для ведения дел Рафы в столь раннем возрасте. Карлоса это заинтересовало, потому что Рафа уже имел потрясающие достижения. Думаю, для юного Рафы Карлос стал отличным наставником, потому что он не только был теннисистом из топ-10, но и очень ответственным в том, что касалось его жизни и привычек. Так что он, так хорошо знавший теннис, отлично подошел для команды Рафы и до конца в этой команде оставался».

В период становления Надаля с ним также работал Жофре Порта из Пальма-де-Мальорки, идущий против системы тренер сборной Испании, который помогал спортивному росту Карлоса Мойи. Сегодня Надали редко признают заслуги Порты, но он был важной частью коллективного разума на раннем этапе. Он консультировал Рафу по вопросам техники и иногда ездил с ним, чтобы дать передышку Тони. В числе таких командировок была поездка на Открытый чемпионат Майами в 2004 году, когда Рафаэль впервые играл против Федерера (и обыграл его).

Тони Колом, еще один тренер с Мальорки, также периодически ездил с Надалем в первые годы карьеры и был с ним на оказавшемся последним для него челленджере в августе 2003 года в Сеговии.

Колом, которого Надаль прозвал «Коломбо», описывал эту поездку в статье для La Razón. Прямо перед этим Надаль дошел до полуфинала турнира основного тура в хорватском Умаге и приехал сыграть на турнире рангом ниже. Колом заметил нечто крайне необычное: семнадцатилетний Надаль не старался на привычном для себя максимуме отыгрывать каждый розыгрыш. Колом вежливо сказал ему об этом, выразив удивление, и Надаль признал, что сильно устал, и у него плохо получается привыкнуть к новым условиям в Сеговии.

«Еще он сказал, что должен быть дома на пляже с друзьями в Порто-Кристо, но ранее пообещал сыграть на этом турнире, а самое честное и разумное – всегда держать свое слово», – написал Колом.

Он сказал Надалю, что понимает его ситуацию, но добавил, что его способность биться за каждое очко и бежать за каждым мячом – это один из элементов, делающих его теннис таким особенным.

Надаль задумался об этом на мгновение, и когда Колом уже развернулся, чтобы пойти обратно на тренировочный корт, он услышал ответ Надаля: «Он сказал: “Коломбо, ты абсолютно прав. Спасибо за это замечание и не волнуйся. Ты этого больше не увидишь. Я продолжу бороться, прилагать максимум усилий и, как обычно, стараться достать все мячи”».

Франсиско Ройг, испанский игрок, входивший в 60 лучших одиночников АТР, позже играл ключевую роль в качестве тренера-ассистента Тони. Ройг хорошо узнал Надалей, когда тренировал Фелисиано Лопеса и ездил по тем же турнирам категорий «сателлит» и «челленджер» в Европе. «Тони очень любит поговорить, и мы много разговаривали о теннисе и футболе, а Фелисиано хорошо общался с Рафой, так что мы много времени проводили вместе, – рассказал мне Ройг. – В 2005 году в Австралии Тони подошел ко мне и сказал, что у него молодая семья, дети растут, поэтому ему будет сложно постоянно быть в разъездах, поэтому он ищет кого-то, кто поработал бы с Рафой несколько недель. Уже тогда было очевидно, что Рафа – наверное, лучший проект, который может тебе достаться в теннисе».

Ройг впервые увидел, как играет Надаль, когда тому было двенадцать лет – он участвовал в юниорском турнире на красном грунте Королевского теннисного клуба Барселоны, где много лет спустя центральный корт назовут в честь Надаля.

«Я всегда говорю, что увидеть, будет ли молодой игрок по-настоящему хорош или нет, сложно, но по Рафе это было видно очень ясно, – рассказывает Ройг. – А действительно удивила меня интенсивность, с которой он мог играть, и концентрация. Было видно, что этот парень играет каждое очко, будто это матчбол: очень храбро, совершенно не так, как его ровесники. Еще у него была невероятная динамика для своего возраста: скорость удара, скорость ног. Уже было заметно, что соперников пугает сила его личности на корте и то, как он смотрит, просто невероятно! Всё, что вы видели все эти годы, просматривалось, уже когда ему было лет одиннадцать-двенадцать».

Ройг наблюдал это с Жорди Арресе, бывшим ведущим испанским игроком, который впоследствии стал капитаном сборной, где играл Надаль, в Кубке Дэвиса. «Жорди повернулся ко мне и сказал: “Этот парень будет первой ракеткой мира, 100 процентов”, – рассказывает Ройг. – Но Жорди всегда много и смело говорит, поэтому я ответил: “Жорди, он точно будет большим мастером, в топ-10, но насчет первой ракетки – заранее никогда не угадаешь”. А Жорди мне говорил: “Нет, нет, нет. Первой ракеткой. Сто процентов”. И в итоге он оказался прав».

Ройг, который лучших результатов в туре достиг в парном разряде и даже несколько раз играл в туре в паре с Надалем, это великолепный «доктор по замахам», мастер исправления проблем с ударами. «С технической точки зрения, думаю, он лучший в мире тренер, – говорит Фелисиано Лопес. Он не особо использует видеоанализ, но видит то, что остальные тренеры не видят. Он может заметить в форхенде или движении Рафы то, чего другие не заметят, что позволяло делать эти движения и удары особо техничными и точными».

Ройг давал Рафаэлю дополнительные консультации по тактике и технике почти двадцать лет, помогая ему, в частности, с ударами с лёта и резаным бэкхендом.

Конечно, еще был Мойя, первая ракетка мира с Мальорки. Он был удивительно бескорыстным наставником Рафаэля во время собственной игровой карьеры, а затем стал основным тренером Надаля, помогая ему вернуться на первые роли в 2017 году и оставаться там до тех пор, пока его организм окончательно не сказал: no más (хватит). В шортлисте были и другие.

Рафаэль Маймо по прозвищу «Титин» был для Надаля физиотерапевтом, близким другом и хорошим слушателем; Жоан Форкадес, который сначала работал с Мойей, был очень интеллектуальным тренером по физподготовке. Анхель Руис-Которро, хороший теннисист-любитель, ставший личным врачом Надаля и долгие годы проработавший главой медицинского штаба испанской теннисной федерации, помогал Надалю справляться с все более длительными сериями травм и недугов. Перес-Барбадильо помогал Надалю справиться с превращением в звезду мирового масштаба в качестве его персонального пресс-атташе, а сначала он работал с ним (и иногда переводил для него) на турнирах АТР-тура.

Команда была внушительной, в основном с Мальорки или из Каталонии, и одной из ее отличительных черт было постоянство. Многие из членов этой команды знали Надаля еще до начала его профессиональной карьеры. Перес-Барбадильо познакомился с ним сравнительно поздно – в тот день, когда Надаль выиграл свой первый матч в основном АТР-туре в 2002 году на Мальорке в пятнадцатилетнем возрасте.

«Думаю, таков Рафа, и думаю, это прекрасно, – размышляет Перес-Барбадильо о его верности своим. – Очевидно, у нас бывали расхождения во взглядах и ссоры. Он, очевидно, много раз был недоволен мной, а я – им, и с остальными было так же. Но в итоге все это отодвигается в сторону, а доверие очень важно, я думаю, особенно с такими людьми, знаменитостями или важными людьми или людьми из спорта».

Но эта команда не была просто кучкой верноподданных. У этих людей был необходимый опыт на высшем уровне профессиональной игры, чтобы дополнять Тони и восполнять имеющиеся пробелы.

«Тони справлялся здорово, – рассказывает Тоус. – Он был очень хорош в начальной подготовке, очень хорош в дисциплине, очень хорош в воспитании, очень хорош во всех этих аспектах. Но по технической части я ожидал приглашения специалиста и, например, счел приход Карлоса Мойи очень удачной переменой. В тот момент я думал, что Рафе нужен человек, который может дать ему большее разнообразие вариантов игры, и Карлос Мойя как раз был ему необходим. Тони очень хорошо работал, но он не был готов к такому таланту, как у Рафы, и не был готов выйти на этот уровень. У него это получилось, потому что он собрал очень, очень сильную команду вокруг своего ученика. По этой причине все получилось».

По мнению Тоуса, феноменальный успех Надаля привел к непониманию. «Люди считают, что Тони Надаль – это лучший тренер всех времен и народов, – говорил он. – По-моему, это слишком сильное утверждение, потому что существует множество людей, знающих о теннисе многое».

Но никто не формировал соревновательную философию Надаля, его кодекс воина так, как Тони, который даже стал соавтором книги, вышедшей в 2009 году в Испании под названием Sirve Nadal, responde Socrates («Надаль подает, Сократ отвечает»), в которой рассматривается взаимосвязь греческой философии с современным спортом.