Легенда о Хранителях. Смерть

– Как видите.

Она провела пальцем по столу, заглядывая в книгу в моих руках.

– С ними нужно аккуратно, а то не дай бог вернутся с того света, – тихо проговорила она.

Девушка посмотрела вверх, а я вниз, где был Нижний мир.

– Они там, – сказал я, указывая пальцем в пол.

– Я знаю. Будьте осторожны. Говорят, тех, кто слышит их голоса, они сводят с ума.

Я помолчал, не зная, что сказать. Потому что она никак не могла знать, что я слышу их.

Но она была недалека от истины. Порой навьи сводили меня с ума, и я просто сидел на кровати, не в силах подняться. Я только сидел и пялился в пол, слушая их дикую какофонию.

– Может, вы про стригоев что-то знаете? – наугад спросил я, слегка прищурившись.

– Вот там посмотрите, вроде что-то было, – она указала на соседний стеллаж.

Девушка медленно удалилась, растворяясь в темноте.

А я закопался в книги, жёлтые страницы хрустели под пальцами. Я поднял голову только когда нашёл причину, по которой молоко не сработало.

Смерть человека, ставшего стригоем, была насильственной и, похоже, в его теле всё ещё находилась часть оружия, которым его и убили. Эта часть будто до сих пор продолжала убивать его. Нужно было сперва избавиться от неё. А это значит, меня ждала неприятная ночка: придётся покопаться в почти разложившихся органах и найти её.

Глава 3

Я торопился вернуться домой. Уже спустился по лестнице, но замедлил шаг.

Вниз в архив вели узкие ступени. Я прошёл мимо, оставляя их за спиной, но потом всё же остановился. С опущенной головой я разглядывал красную ковровую дорожку под ногами, расстеленную на старом лаковом паркете.

Стоит ли ещё что-то пытаться искать в архиве, ведь я уже столько там перечитал?.. В первую очередь. Даже раньше, чем трактаты Полевича о живых мертвецах.

Размышления заняли секунды. Я развернулся.

Мягкая дорожка заглушила звуки моих шагов. Я спустился по лестнице, нажал кулаком на дверь, и старые петли жалобно скрипнули, возвращая меня в реальность.

Я сам не заметил, как снова оказался здесь – в читальном зале архивной закрытой секции. Сухопарый библиотекарь, всё в том же вязаном тёплом свитере и вельветовых коричневых брюках, кивнул мне, впуская, и улыбнулся.

– Снова вы? Я уж думал, не придёте. Сколько вас не было – четыре дня? – старик, оказывается, умел ещё и шутить.

– Снова, – нахмурился я, сам не радуясь тому, что опять здесь оказался.

Кажется, книги в этой секции стали моим новым пристрастием, которое не отпускало меня. И не отпустит, пока я не найду путь наверх…

– Вам как обычно? – перебил мои размышления библиотекарь.

Я поджал губу и задумчиво постучал записной книжкой о стол. Передо мной тянулись несколько проходов. Я мог выбрать любой. Но всегда выбирал один и тот же.

– Как обычно, – тяжело вздохнул я.

Библиотекарь последовал за мной, и через несколько томительных минут ожидания передо мной лежали книги о богах, их посланниках и небесной обители.

– Спасибо, – скупо поблагодарил я. – А есть что-то о Хранителях?

– Вы же не верите в эти сказки? – усмехнулся библиотекарь, слегка прищурив один глаз. – Никто в них не верит. В богов верят, а в Хранителей нет, – покачал он головой.

Мои губы едва заметно шевельнулись в улыбке, но мне удалось её скрыть. Я развернулся и сел за ближайший стол.

Так и есть: в Хранителей никто не верит. Только вот я уже знал двоих – себя и Хань Ши. А Су Вэй так вообще оказался Повелителем стихии. Если о Хранителях ещё ходили сказки и легенды, то о Повелителях – и правда почти никто не знал. Только сами Повелители и редкие избранные.

О Верхнем мире можно было бы поговорить с Хань Ши… Но я с ней больше не общался.

Ни с родителями, ни с китаянкой. Я был уверен в том, что кто-то из них помог Даше и провёл обряд инициации. А они скрывали это от меня.

Именно поэтому я и ушёл из дома, чувствуя себя преданным.

Я вновь и вновь приходил сюда и, подпирая ладонью лоб и зарывшись пальцами в отросшую чёлку, читал и перечитывал сказки и легенды о пребывании в небесном царстве. Искал хоть малейшую возможность, чтобы попасть туда или найти способ вернуть Дашу.

Она ушла туда по моей вине, я не смог её уберечь. Возвращение домой ценой Дашиной свободы не давало мне покоя и терзало тяжкой виной. На меня будто надели оковы, которые не разрешали пошевелиться, а горло стянули, не позволяя дышать.

Даже в самых старых книгах и писаниях из особой секции архива я не находил ответов. Информация требовала анализа, систематизации, сравнения с другими источниками. А зачастую её просто и не было, потому что то, что я искал, считалось невозможным, волшебным даже для Сведущих, составивших эти тома.

Я перелистнул последнюю страницу. Потёр глаза и посмотрел на часы. Проклятье, уже почти полночь. Я захлопнул книгу и поспешил к выходу. В коридоре огляделся, призвал Сумрак и отправился на кладбище.

Солнце под вечер нагрело землю, весь снег растаял, пока меня не было, и ближе к ночи по кладбищу полз молочный туман, скрывая холмы могил.

Прежде чем я вернулся к стригою, мне на плечо сел ворон из моей стаи, что жила теперь здесь же. Я посмотрел на лес, вслушиваясь в ночную темноту.

– Ты уже всё проверил, да? – спросил я. – Ничего приметного нет?

– Кар, – тихо ответил ворон.

Ничего. Значит, осталось завершить начатое с телом.

– Кар? – спросил ворон о моих успехах в библиотеке.

Я покачал головой.

– Ничего, я что-нибудь придумаю.

Я посмотрел на лес. Завтра должно быть тепло.

Ночную кладбищенскую тишину потревожил звонок мобильного. На экране высветилось имя китаянки, но, как и прежде, я оставил звонок без ответа.

Я зашёл в морг, закрыл дверь на щеколду. Пора было приниматься за работу. Выдернул медицинские перчатки из коробки.

Тело, накрытое простынёй, лежало неподвижно. Но зрение играло со мной злые шутки после того, что я видел в междумирье. Мне казалось, что ткань дрожит. Я сглотнул и бросил быстрый взгляд на часы. Время поджимало.

Только я снял простынь, как в дверь постучали.

– Проклятье… – пробурчал я и нехотя отправился открывать.

Ши не успокоится.

Невысокая худая китаянка смотрела на меня с порога.

Без приветствий я оставил распахнутой дверь и вернулся к работе. Хань Ши маленькими суетливыми шажками проследовала за мной.

– Плохо выглядишь, – сказала она, вставая напротив меня, по другую сторону от покойника. Обращалась она, естественно, ко мне.

В зеркале я теперь постоянно видел своё уставшее отражение. Я прочистил горло, но ничего не ответил Ши.

Прощупал рану от ножевого отверстия на трупе, справа, между четвёртым и пятым рёбрами.

Я не смотрел на китаянку, но буквально кожей ощущал недовольство, исходящее от неё. Она перевела взгляд на мою руку: я вставил два пальца в рану и ощутил мягкую влажную плоть покойника. Провёл ими по кругу, слегка проминая её. Прощупал ребро сверху, снизу, но ничего не почувствовал.

Повернул руку удобнее и, надавив другой на ткани живота, углубился, дотягиваясь до задней стороны рёбер. И снова повторил. Да! Есть. Острый кусочек, царапающий палец в перчатке, застрял в кости.

Я вытащил пальцы и уставился в стол. А после потянулся за медицинскими ножницами и разрезал грубые швы на груди покойника. Раздвинул ткани и, слегка поморщившись от вида полуразложившихся органов, сунул руку внутрь.

Ши бросила тревожный взгляд на лицо умершег.

– Ему это не нравится.

– Я слышу!.. – прорычал я, имея в виду, что слышу нецензурную брань неупокоенного духа.

«Тварь! За это ты тоже ответишь!» – шипел он в моей голове, смешивая слова с хищным рычанием.

Мне не хватало пространства. Я разрезал ткани, под которыми прячется грудная клетка. И, снова опустив руку, будто попал в ледяную прорубь. Холод пробирал, а пальцы почти перестали поддаваться. Дух занял место в своём теле.

Я с волнением посмотрел на часы. Время было на исходе. Почти полночь. Ши вся подобралась, переводя взгляд с лица покойника на внутренности.

Нащупав осколок, я взял большой изогнутый пинцет. Ухватил им осколок, но не смог вытащить с первого раза. С влажным звуком пинцет соскользнул.

– Проклятье!

Я качнул головой, отбрасывая чёлку, и повторил попытку.

Веки и губы мертвеца задрожали. Он уже почти открыл глаза. Считаные секунды – и он оскалит пасть.

Пальцы почти не слушались, онемев от холода. Я подпитал их магией, чтобы вернуть контроль, сжал пинцет, с силой дёрнул и на этот раз вытащил металлический осколок ножа.

Мертвец посмотрел на меня выцветшими белыми глазами, но не пошевелился.

Боль, которую душа покойника ощущала несколько месяцев и которая заставляла его подниматься и бродить по ночам, ушла. Всё это время тело будто не умерло, а покойник ходил и искал своего обидчика и путь к его дому. Мне даже страшно подумать, что он сделал бы со своим убийцей и его родственниками, если бы добрался до них.

Теперь дело за малым. Избавить его от головы – и он будет спать спокойно. Его веки больше не откроются.

Я шумно выдохнул. Чёлка упала на глаза. Несколько секунд я не шевелился, смотрел на свои руки и ждал, пока восстановится кровоток. Обычно осязание возвращалось быстрее.

Сильный был дух.

Прежде я не знал, что такое холод или жар, моя кожа и магия защищала меня. Но в случае с потусторонним миром это не работало.

Китаянка взяла покойника за подбородок и приоткрыла ему рот.

– Молодец, – похвалила она, увидев внутри камень.

Я не ответил. Отложил в сторону пинцет, закрыл грудную клетку и быстро заштопал. Даже усилий прикладывать не пришлось, медицинская игла с лёгкостью протыкала мягкие полуразложившиеся ткани.

– Ты всё ещё не разговариваешь с родителями? – спросила Хань Ши, отходя от стола и оглядываясь в тесной комнате, раза в два меньше по размеру, чем подвал её старого дома.

– И с тобой тоже, – всё же ответил я. – Они добились, чего хотели.

Я отложил инструменты и принялся готовить молочную смесь и отвар из шалфея и чеснока. На Ши не смотрел.

– Да, я вижу. И ты тоже добился, чего хотел. Всегда хотел тишины и покоя, и вот твоя стезя – одиночество среди покойников, – с иронией сказала она, разведя руками.

Я покосился на неё, прищурив глаз. И приступил к омовению, очищая тело от силы.

Китаянка снова подала голос.

– Добавь больше шалфея, – посоветовала она.

Но я не внял. Разжал покойнику челюсти, открывая рот, и аккуратно вынул камень. Поднёс металлическую кружку с отваром к его губам и принялся вливать в горло тонкой струйкой. Но жидкость не пошла, она будто встала в горле и стала выливаться изо рта.

Нахмурившись, я бросил взгляд на Ши.

– Считай, что он только что умер. А свежему трупу нужно чуть больше.

Не став пренебрегать советом китаянки, я сделал, как она сказала, и на этот раз у меня всё получилось.

После убрал лишнее со стола и накрыл тело простынёй. Завтра, когда его оденут и положат в гроб, останется только связать ему руки и ноги. Этого будет достаточно. Те, кто уже был живым мертвецом, второй раз не пойдут. Куда большую опасность представляли простые покойники.

После схватки с огненным змеем на озере я не сразу понял, что Ши тоже Хранитель. Тогда я был ранен и меня больше заботила Дашина сущность, которую Даша инициировала, не посоветовавшись со мной и проигнорировав все мои предупреждения. Но спустя долгие часы раздумий я догадался, кем на самом деле является китаянка. Только вот поговорить об этом с Ши возможности не было.

– Хранительница, значит? – наконец произнёс я.

В моём голосе сквозило недовольство из-за того, что она не рассказала мне об этом раньше, а только когда я сам стал Хранителем и увидел воочию то, на что способна Ши.

– Теперь ты знаешь, – ответила китаянка, не обидевшись ни на грамм.

Я промолчал и огляделся в поисках тряпки, чтобы вытереть столик.

– Это был Дашин выбор, она сделала его в пользу своего предназначения.

Резким броском я отправил тряпку в мусорное ведро. Меня разозлили слова китаянки. Не зря я избегал встреч с ней и родителями, потому что разговор несомненно пойдёт про Дашу.

Какой бы физически бесчувственный я ни был, душевная боль всегда особенно остра. Всегда ранит сильнее всего.

– Кто-то из вас помог ей! Именно такой была цена за моё возвращение! – не сдержался я.

Горькие воспоминания не отпускали, я прикрыл глаза.

Я понимал Дашин выбор, и ради неё я бы сделал ровно то же самое. Но легче от этого не становилось.

Она пожертвовала нами.

Ши стояла возле тумбочки и без зазрения совести листала мою записную книжку, вчитываясь в заметки. В том числе о Верхнем мире и богах.

Я резко выхватил книжку и захлопнул её.

Посмотрел Ши в глаза с высоты своего роста. Но худенькая китаянка выдержала мой пронизанный льдом взгляд.

– Ты соприкоснулся с потусторонним миром, получил то, что хотел. Стал Хранителем, обрёл дар, присущий всем нам. Согласись, это разные вещи: ты в Нижнем мире или Даша в Верхнем, – назидательно произнесла она.

– Да нет никакой разницы. Главное – что её здесь больше нет.

– Не скажи. Судя по тому, каким ты вернулся, ничего хорошего там нет. Я-то помню.

– Никто не знает, что там, – я указал пальцем вверх. – И я даже не знаю, увижу ли её снова… хоть один грёбаный раз! – прошипел я, разозлившись.

Хань Ши поджала губы, превращая их в тонкую линию.

– Я узнаю, есть ли какой-то способ…

– Способа нет!

Яростно стянув медицинские перчатки, я упёрся руками в бока и указал взглядом на дверь: мол, тебе пора. Китаянка опустила взгляд и пошла к выходу, взялась за ручку.

– Послушай… Мне не нравится то, что я замечаю… – начала она, но я снова её перебил.

– Я… не хочу об этом говорить, – запнувшись, сказал я и провёл рукой по волосам.

Закатил стол с трупом в холодильник и вышел из комнаты вперёд Ши. Я дождался, пока выйдет и она, и закрыл морг на замок.

Пожилой смотритель сидел в тамбуре и заполнял какие-то бумаги.

– Он не против? – уточнила китаянка, когда мы оказались на улице и я наконец вдохнул свежий ночной воздух.

Над головами висели миллионы звёзд, небосвод был окрашен в приятный тёмно-синий, почти чёрный цвет. Я направился к главным воротам, огибая постройку.

– Нет. Ему нужна была помощь, а мне место, где я смог бы жить и работать. А против магии невнимания он ничего не имеет против.

– Хорошее место, – кивнула Ши, оглядываясь на здание кладбищенского морга. – Ты хорошо устроился.

– Всегда о таком мечтал. Тишина, покой и никто не мешает, – саркастично заметил я и открыл для Ши калитку.

– Верно, не всё же упырей ловить, – китаянка посмела пошутить в ответ. – Одолжить тебе волховники?

– Спасибо, я знаю, где добывать информацию.

В библиотеке было несколько таких книг, в которые записывались тайные практики, заговоры, гадания, знахарство.

– Как знаешь. Будь внимателен ко всему. Когда тебя ждать на тренировку?

Я не сразу, но покачал головой, отказываясь. В ближайшее время я не собирался тренироваться. И видеть Ши тоже не очень-то и хотелось.

Не попрощавшись, китаянка вышла за калитку. Я задвинул большую металлическую задвижку и пошёл в дом.

Не включая свет, бросил на стол записную книжку. Из кармана достал пустой пузырёк – завтра надо ехать на рынок за кровью.

В комнате пахло затхлостью и сыростью, а на столе и полках стояли разные контейнеры с материалом, который мог мне понадобиться для работы. Комната чем-то походила на домик Хань Ши, для пущей схожести мне только оставалось посадить рассаду в горшки и выставить её на подоконник.

О порядке можно было и не говорить вовсе. Теперь его не было. Без Даши у меня всё было не в порядке. Всё изменилось.

Я включил обогреватель, и в темноте загорелся его красный глаз. Я мог поспать и так, но комнату стоило просушить от влаги. Да и мало ли кто мог явиться сюда ко мне и обдать леденящим холодом, пробирающим до костей.

Я вымыл руки, брызнул в лицо водой. Кровать недовольно заскрипела и прогнулась, когда я сел на неё. Снял обувь и поставил аккуратно. Взлохматил чёлку.

От окна шёл прохладный сквозняк, и над изголовьем шевелились перья ловца снов. Я случайно купил его в маленькой лавке на рынке, заговорил его, в надежде, что он поможет мне…

Теперь сон – моё нелюбимое занятие.

Как бы я хотел не спать, чтобы не видеть их!

Кошмары…

Они продолжались. Каждый вечер, ложась в кровать, я мечтал проспать ночь без них и не вскакивать.

Но они стали сильнее, чем после первого раза в Нижнем мире.

Я лёг на спину, положив руку под голову. Теперь я засыпал всегда на спине, долго пялился в потолок. Вверх. Туда, куда улетела Даша, будто мог сквозь дерево и ржавчину на крыше увидеть ночное небо и охваченную пламенем жар-птицу.

Глаза сами медленно закрылись от усталости, и вскоре перед взором вновь появились они – навьи.

Глава 4

Даша

Солнце уже согревало землю, на тротуарах давно растаял снег, и первые весенние дожди и грозы смыли с них зимнюю грязь. В воздухе витал запах приближающегося тёплого лета.

Как же я скучала по городу! Как же тосковала!

Заходящее солнце окрашивало облака в жёлто-розовый, а на востоке небо уже становилось тёмным. Таким был вечер, когда я поджидала Артёма.

Я прошла мимо деревянных домов частного сектора к кладбищу, расположенному недалеко от Сарской гимназии. Ещё недавно мы были школьниками, а теперь…

Я стояла на противоположной стороне дороги, чуть в стороне от распахнутых ворот. Справа дорога расходилась на городскую и объездную, а эта часть, ведущая исключительно на кладбище, была тупиком.

Средний мир оказался не моим миром, не миром моей сущности, и я была вынуждена покинуть его. Но оставить близких было слишком тяжело. Я так и не смогла забыть их. Душа постоянно рвалась к ним.

Изо дня в день я напоминала себе, что поступила правильно. Только так я могла спасти Артёма. И теперь, из раза в раз, оказываясь в Среднем мире, я приходила сюда. К кладбищу.

Каждое воспоминание о взглядах, прикосновениях Артёма, произнесённых им словах бережно хранилось в памяти. Я даже его грубость и затворничество вспоминала с улыбкой и теперь понимала.

Я проделывала один и тот же маршрут: от дома мимо Сарской гимназии к городскому кладбищу. И ждала.

У меня была магия для отвода глаз, но я ещё не привыкла ей пользоваться, в отличие от постоянных жителей Верхнего мира. Поэтому в неприметной мешковатой одежде я притаилась за бытовкой службы ритуальных услуг.

Приближалась ночь, и я поёжилась, глядя на быстро темнеющий небосвод. После того, как я побывала в Нижнем мире, я стала бояться темноты. Она и раньше меня пугала, а теперь и подавно.

Скоро время улетать. Я уже чувствовала на запястьях призывающую меня вибрацию. Время на исходе.

Я перекатывала кроссовкой камень, когда к воротам подъехал тёмно-синий седан. Вытянув шею, я замерла и обратилась вся в зрение и слух, чтобы не пропустить ни одного движения и слова, которое смогу услышать.

Артём поставил машину вплотную к забору на уже изрядно примятую траву. Вышел и, не глядя по сторонам, направился на кладбище. Я жадно разглядывала каждую деталь, каждый шаг и жест. Смотрела на него и отмечала, что за прошедший месяц, что я его не видела, он, кажется, стал бледнее. Больше он не выглядел тем опрятным юношей, следящим за чистотой своей одежды и идеальностью причёски, с которым я познакомилась в день зимнего солнцестояния.

Боль утраты оставила на нём заметный след, лишив его юношеской мягкости и делая старше.

Я сглотнула, провожая Артёма взглядом.

Глаза наполнились слезами. Я сжала кулачки. Это всё, на что я теперь могла рассчитывать. Плющ ещё не успел оплести всю ограду, я могла разглядеть Артёма. Но и мне самой приходилось получше прятаться: подойти ближе означало быть замеченной.

Артём подошёл к седовласому смотрителю, сидевшему на лавочке, перебросился с ним парой фраз и скрылся у себя. Я надеялась, что он ещё покажется, внимательно следила за дверью, кусая губы.

Невидимые оковы, привязавшие меня к Верхнему миру, вибрировали. Скоро боль станет невыносимой, и мне придётся вернуться. Время моего пребывания закончится в этом мире. Я всегда ждала до последнего, пока не становилось невыносимо больно.

Но мне было мало! Этой единственной минуты было крайне мало!

Когда дверь снова распахнулась, я забыла, как дышать. Сердце остановилось на мгновение и снова пошло. Побежало, застучало быстрее, ускоренно перекачивая по венам кровь и впрыснутый в неё дофамин.

Артём огляделся, и я, опомнившись, сделала шаг назад, чтобы тень спрятала меня. Задышала медленно, приводя сердцебиение в норму.

Артём подошёл к старику и помог подняться с лавки.

– Что вы хотели мне показать? – спросил он, вопросительно посмотрев на мужчину.

Смотритель жестом указал куда-то вглубь кладбища, после чего, заложив руки за спину, направился туда. Артём недовольно нахмурился и последовал за ним. Они медленно удалялись по дорожкам между оград, надгробия скрывали их, и мне стало плохо их видно.

Я потёрла запястья: оковы сжимались. Чем меньше времени оставалось, тем неприятнее становилась вибрация. Между мной и отцом теперь тянулась невидимая цепь. Он будто натягивал и дёргал за неё.

В Среднем мире была моя отдушина: увидеть возвращавшуюся с работы печальную и исхудавшую маму, по которой я до безумия скучала; полюбоваться заострившимися чертами лица Артёма, которого я буду любить до конца жизни… И лучше я проведу оставшееся от моих здешних обязанностей время так, чем вернусь раньше положенного срока.

Кто бы знал, что Верхний мир принесёт только горечь, которая будет разъедать изнутри и топить сердце в темноте.

Душой я всегда находилась здесь! Но не могла пребывать больше суток. Во всяком случае, способа я ещё не нашла.

Правила не изменились. У меня не было больше свободы с обретением сущности.

И я отважно принимала свою новую участь. По крайней мере, старалась.

«Я получила то, что хотела. Теперь я высшее существо. Жар-птица», – судорожно вздохнула я.

Рядом на дереве что-то хрустнуло, и я вскинула голову.

Чёрный ворон сидел на ветке и с любопытством смотрел на меня. Признав знакомую птицу, я успокоилась. Но ворон слегка склонил голову набок и приоткрыл клюв. И я поняла, что ещё секунда, и он позовёт своего хозяина.

– Тш-ш-ш! – приложила палец к губам. – Не нужно… ему не нужно знать, что я здесь. Пожалуйста.

Ворон клацнул клювом, закрывая его. Довольно замахал крыльями, кивая. Птица приветствовала меня. Я улыбнулась.

Он понял, кто перед ним, ведь жар-птица – царица всех птиц.

Я ещё раз бросила взгляд на ворона, убеждаясь, что он молчит, и посмотрела на кладбище в надежде успеть увидеть Артёма ещё раз.

– Здравствуй, Даша, – раздался сзади тихий знакомый голос, и я чуть не подпрыгнула. Резко развернулась, приложив ладонь к сердцу.

Отец Артёма Николай шагнул ко мне, а я прижалась спиной к бытовке.

Я не сводила с мужчины настороженного взгляда, ожидая, что он станет меня ругать. Ведь Артём стал Хранителем вопреки воле отца и вообще живёт теперь отшельником на кладбище.

Но Николай поравнялся со мной и с тоской посмотрел на ворота через дорогу.

Я не слышала, как он приехал, а значит, он так же, как и я, пришёл сюда пешком.

– Вы меня напугали, – призналась я, уставившись на прямой точёный профиль отца Артёма. Как вы… – я не успела договорить.

– Теперь я прекрасно вижу твою ауру, – Николай выразительно посмотрел на мою шею, скрытую высоким воротником. – Ты очень сильная. Даже удивительно, что тебя так долго могли здесь скрывать.

Я безучастно пожала плечами.

– Значит, я здесь как на ладони? Любой может меня считать и узнать, кто я на самом деле?

– Нет, в городе только я вижу ауры сущностей. Так что не переживай. – Он сделал паузу и повернулся к воротам, вставая со мной плечом к плечу. —Я часто сюда прихожу. Судя по всему, как и ты, – заметил он, скосив на меня взгляд.

Я неуверенно кивнула. Хотя чего уж скрывать, поймана с поличным.

– Прихожу иногда, когда время остаётся.

Помолчав немного, Николай повернулся ко мне:

– Я не успел тебе тогда сказать, хотел поблагодарить тебя.

– За что? – искренне удивилась я.

– За то, что вернула мне сына.

Я опустила взгляд, моргнула, смахивая с глаз мутную пелену. Но не из-за слов Николая, а из-за того, о чём он напомнил. Не верни я Артёма, мы бы сейчас не стояли здесь и не говорили. Либо же приходили на это кладбище совсем по другому поводу.

– Пожалуйста.

– Помни, что я тебе обязан за его возвращение, и обещаю, что верну долг.

– Не нужно… – покачала головой.

Я уже почти не чувствовала рук. Зачарованные незримые браслеты сдавливали запястья, в голове звучал колоколом зов отца, а через тёмную ткань толстовки от рук уже пробивался свет. Я потёрла их и сильнее натянула рукава, пряча их от Николая.