Дочь препода

– Ай, – при попытке идти тело прострелила дикая боль, – Нет… – по щекам потекли слёзы, – Что ж за фигня такая? – Сашка захныкала, – Перелом?

– Каждый раз, когда мы встречаемся, ты ломаешь ноги, это уже традиция. Давай на этот раз я всё же посмотрю? – Андрей улыбнулся, – Скорее всего растяжение.

И прежде, чем Саша успела возразить, подхватил её на руки и понёс в сторону пустующего летнего кафе.

– Я мокрая и грязная, ты испачкаешься, – испугалась она, невольно обхватывая Андрея за плечи, опасаясь упасть.

– Я люблю мокрых и грязных девушек, – усмехнулся Андрей ей в волосы.

– Бабник!

Сашкина лодыжка отекала на глазах и снова надеть кроссовок никак не получалось. По навесу монотонно застучали капли – снова начинался затяжной осенний дождь.

– Плохо дело, Саш, похоже на вывих. Поехали к моей маме в больницу, надо рентген сделать, – прохладные ладони Андрея мягко исследовали её ногу, но Саша уже не возражала. Боль прошла, но нога онемела до самого колена.

– В гипс закатают? – она всхлипнула, – Ну и ладно, не буду в этот проклятый универ ходить.

– Обижают тебя, да? – зеленовато-серые глаза посмотрели на неё с сочувствием и интересом. Он был так близко и настолько приятно пах, что у Саши пересохло в горле.

– Ну…

– Больше не будут, Саш, обижать, – Андрей хитро подмигнул и придвинулся чуть ближе. Саша слегка отстранилась, отчего-то смущаясь.

– Конечно, не будут, я же отчислюсь и… в Брисбен уеду.

– В Брисбен? Это далеко. Не надо.

– Почему не надо?

– Потому что я здесь, в России, а ты теперь со мной.

– Ты не офигел?

– Не офигел, – ответил Андрей тихо и… поцеловал Сашку прямо в губы.

Глава 6. Первая любовь

Андрей Евсеев был в шоке от себя самого: вкус их первого поцелуя до сих пор обжигал его губы и заставлял сердце учащённо биться. Она ответила так неуверенно и робко, что он сразу понял, что до него Саша ни с кем не целовалась, и от этого становилось и радостно, и боязно. Вдруг он её своим напором испугает? Вдруг чем-то оттолкнёт от себя?

Они с Сашей несколько минут назад расстались, а он уже скучал. Разве бывает такое? Пара мимолётных встреч, а он уже встрял по самую макушку, а выбираться из тёплой и вязкой трясины не хочет! Сердце выстукивало её имя: Саша, Сашенька, Александра, такая нежная, такая ранимая, но очень-очень гордая и храбрая. У неё тонкая шея, мягкие волосы, грациозная походка. Как же ему хотелось обнять её и больше никуда не отпускать!

Мама сказала, что у Саши растяжение связок и порекомендовала купить ортез. Андрей луну бы для этой волшебной девочки купил, не то, что ортез, но Саша отказалась. Почему? Не нравится он ей? Андрей уже нервничал.

Он отвёз Сашу домой и вернулся в свой ВУЗ пообедать.

Народу в университетской столовой было немного, и парень выбрал самый дальний столик напротив окна. Разговаривать ему ни с кем не хотелось, хотелось подумать и прийти в себя.

– Андрю-юш, – капризно загнусавили над самым ухом. Наташка. Нигде от неё не спрятаться: ходит за ним по пятам, как хвостик, надоела уже, – Вот ты где, ты меня избегаешь? Сам не свой последнее время.

– Наташ, я хочу один побыть, – намёков Наташа не понимала, поэтому Андрей решил сразу в лоб, – Отсядь.

– Ну, уж нет, ты мой друг, рассказывай, – так просто Наташку не отошьёшь.

– Друг? – Андрей удивился, – Раньше ты всем говорила, что я – твой парень.

– Андрюш, не цепляйся, я не хотела, чтоб ко мне навязчивые поклонники липли, у красивых девушек их много.

– У красивых много, а у тебя откуда? – Андрей не смог не съязвить. Наташа его раздражала: как можно быть настолько навязчивой и бесцеремонной?

– Очень смешно, – Наташка хлопнула искусственными ресницами и отпила из его стакана. Наглость – второе счастье, – Говори.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда, Наташ? – Андрей уже начинал закипать.

– Конечно, у нас с тобой именно так и было.

– Что?! Ты ничего не попутала?

– Ладно, у меня к тебе. Влюбилась я в тебя в тот же день, как первый раз увидела, Андрюша, а ты злой и дурак, счастья своего не замечаешь! – Наташка облизнула пухлые губы и погладила под столом его коленку.

– Руку убери, охотница, – Андрей стрельнул в сторону нахальной одногруппницы колким взглядом.

– Ну, почему? Я же всё для тебя, хочешь поедем ко мне? Мне ни денег не надо, ни подарков, только ты сам. Андрю-юш?

– Наташ, иди в задницу. Я в другую влюбился, поняла?

– Ты с кем-то встречаешься? Мы ей не скажем. Поехали, Андрюш? А хочешь прямо здесь, я тут одно место знаю…

– Наташ, у тебя совсем гордости нет? Я другую люблю. Слышишь или нет?

– Одно другому не мешает, тебе со мной хорошо будет, не пожалеешь.

– Иди отсюда, я сказал!

– Ну, и дурак.

Наташка резко вскочила, одёрнула небрежным жестом своё неприлично короткое платье и… плюнула Андрею в стакан, наполненный чёрным чаем. Аппетит был безнадёжно испорчен.

– Идиотка.

Но никто не мог омрачить того волшебства, что расцветало в его взволнованной душе буйным цветом. Даже напористая и невоспитанная Наташка не могла.

Неужели он так и сказал: люблю? Неужели это любовь? Всё было непонятно и волнующе, но одно Андрей знал наверняка: завтра он купит апельсинов и… шаурмы и заявится к Поплавским домой. Теперь он знал, где живёт скандально известный завкафедрой.

***

Нога в ортезе беспокоила Сашу меньше всего: растяжение – не перелом, скоро заживёт. Обнявшись с плюшевой лисой, девушка лежала на своей кровати и радостно улыбалась. Неужели Андрей её поцеловал? Неужели он правда хочет с ней встречаться? Всё случилось так быстро, даже стремительно, но Андрею Саша поверила – было в нём что-то такое настоящее, честное и открытое.

И мама у Андрюши хорошая: красивая, внимательная, добрая, ещё и доктор. Было заметно, что Андрей маму уважает и любит. Саша почувствовала то, чего ей не хватало последние годы: тепло и заботу.

Ефим Иннокентьевич и его жена Ирина никогда на проявляли чувств на людях, вели себя словно два восковых манекена: ни мимики, ни эмоций. И младшего брата Костика таким же воспитывали. Иногда Саша понимала маму, которая сбежала от отца к другому мужчине. Мама любила модно одеваться, носила дорогие украшения, была душой любой компании, а отец – сухарь, излишеств в одежде и поведении не допускал. Мачеха Ирина подходила ему идеально: зализанные волосы, чопорные платья, минимум косметики, а из украшений только обручальное кольцо, тоненькое, как ниточка.

– Ты почему дома, Александра? – вот и отец, лёгок по помине, заглядывает в её комнату с таким видом, будто она таракан или крыса. Настроение сразу испортилось.

– Растяжение связок, – честно призналась Саша, указывая на травмированную ногу, – Упала. А ты почему так рано?

– Не твоё дело.

Вот и поговорили: ни сочувствия, ни сострадания. Как его Владыка называет? Козёл? Козёл и есть.

– За что ты так меня ненавидишь, пап? – слова слетели с Сашкиных губ сами. Она вскочила и поковыляла за отцом, намереваясь выяснить отношения раз и навсегда, – Так жить невыносимо! В чём моя вина, скажи?

– Ненавижу? – отец включил электрический чайник и посмотрел на Сашу с недоумением, – Почему я должен тебя ненавидеть? Ненависть – слишком громкое слово, слишком яркое чувство, – он презрительно чмокнул губами, – Ты просто есть, и я исполняю свой отеческий долг. Ты сыта, одета, обута и жива. Чего тебе надо от меня?

– А любовь, пап? Любовь? Почему другие люди любят своих детей, а ты… просто меня терпишь? – Саша всхлипнула, – Разве я виновата в том, что… мама бросила тебя?

Ефим Иннокентьевич вздрогнул, будто Сашка его ударила. А сухарь-то, оказывается, не такой уж и сухарь?

– Бросила? – его глаза налились кровью, – Разве я камень, чтоб меня бросать? – он быстро взял себя в руки, – Я сам её выгнал. Хочешь правды? Твоя мать – женщина с низкой социальной ответственностью, ещё и воровка.

– Воровка? Не говори так на неё! Моя мать не воровка, – Сашка вскипела, – Зачем ты на неё наговариваешь?

– Твоя мамаша выкрала у меня звездчатые сапфиры. Впрочем, за это и поплатилась, – отец хмыкнул, – Жадная и глупая женщина.

– Папа! Какие сапфиры? Откуда у ТЕБЯ сапфиры? – Саша удивлённо приподняла брови, – Ты же никогда не любил ювелирные украшения, и… когда ты их купил?

– Эти сапфиры не для красоты, это вложение. Я был молод и падок на всякие авантюры, когда-то я купил эти камни по дешёвке, хотя даже не знал, как они называются, но теперь их стоимость не просто выросла, она стала нереально высокой. Тот, кто владеет этими камнями, сказочно богатый человек, – глаза Ефима Иннокентьевича стали мечтательными.

– Теперь сапфиры у Родиона? – Саша отца не узнавала: купить сапфиры? Он никогда ювелирными украшениями не интересовался и знаний в этой области не демонстрировал.

– Родиона, – передразнил её Ефим Иннокентьевич, – Сама у него спроси, у папочки своего, – он скривился, как будто откусил лимон, – Они с твоей мамашей сказочной парой были: два жадных недоумка.

– Роза Равильевна сказала, что Родион не может быть моим отцом, – Саша спохватилась: Роза Равильевна просила не говорить папе о своём родстве с Родионом, это вряд ли отцу понравится, а прекращать общение с доброй женщиной Саше не хотелось. Роза Равильевна – её наставница, близкий человек.

– Возможно она права, без камней твоя легкомысленная мать была бы ему неинтересна. Мошенника интересовали сапфиры, он и окрутил твою мать только ради них. Когда-то Роза познакомила меня с Родионом, именно тогда он и положил глаз на мои камни. Подлец знал, что камни настоящие. Кстати, об этом вашем регрессивном гипнозе. Я должен присутствовать.

– Зачем?

– Затем.

Глава 7. Гипноз

В половине десятого следующего дня, когда Саша ещё нежилась в уютной постели, в дверь позвонили. Девушка неохотно освободилась от одеяла и поковыляла в сторону двери. Нога ныла. Кто пришёл? Мачеха? Отец? У них свои ключи. Может, Роза Равильевна?

– Кто там? – Саша посмотрела в глазок и чуть не подпрыгнула от радости. Андрей? Вчера она ненароком выдала ему своё место жительства. А как он в подъезд зашёл? Какая разница? Сердце застучало в бешеном ритме.

– Это я.

Что на ней? Пижама. Глаза наверняка заспанные. Саша приоткрыла дверь, машинально поправляя непричёсанные волосы. Если папа узнает, что к ней приходил парень, будет допрос с пристрастием.

– Андрей, ты зачем пришёл? – как-то невежливо, – То есть… ты сейчас в универе должен быть.

– Я ненадолго. Шаурмы принёс, ты же любишь покушать, – Андрей и не думал обижаться и лишь широко улыбнулся, – И таблеток обезболивающих купил, которые мама посоветовала.

– Шаурмы? Заходи, – Саша улыбнулась в ответ, – Вообще-то я стараюсь быстрой едой не злоупотреблять.

– Ещё апельсины принёс и яблоки.

– А это тем более не еда, – Сашка хмыкнула.

– Ешь, что принёс, злючка-колючка, – парировал Андрей, поставил пакет на комод и… обнял Сашку за талию, зарываясь носом в её русые волосы, – Земляникой пахнут, вкусно. Я соскучился.

Сашкино тело само липло к горячему и симпатичному парню, но девушка попыталась отстраниться.

– Ты слишком… торопишься, – от его близости спёрло дыхание и больше всего хотелось, чтобы он не слушался и продолжал её обнимать.

– Да, – ответил Андрей и поцеловал Сашку в уголок рта, – Тороплюсь… у меня пары.

Он отпустил её так же неожиданно, как и обнял, и Саша разочарованно обмякла. Андрей уже открыл дверь, собираясь уходить.

– Ты куда, эй? – Сашкин голосок дрогнул от досады.

– Вернуться? – Андрей повернулся и посмотрел на неё с озорством в зеленовато-серых глазах.

– Нет, иди, у тебя занятия…

Саша не успела среагировать, как оказалась пойманной в горячие объятия, её губы сами собой приоткрылись, а всё тело затрепетало под ласковыми прикосновениями. В этот раз Андрей поцеловал её как-то иначе: крепко, смело, и Сашкина голова закружилась, словно от вина, а по бёдрам побежали колкие мурашки.

– Ты мне до сих пор номер своего телефона не дала. Диктуй, а то так и буду неожиданно приходить.

Когда Андрей ушёл, Саша ещё полчаса приходила в себя. Столько проблем и загадок на неё в последнее время свалилось, а Андрей одним своим появлением превращал рутину и обыденность в сказку. Они знакомы всего-то три дня, а она уже готова на всё, разве это нормально? Сашка весело рассмеялась: да какая разница, нормально или нет, если хорошо на душе? Ни наследства, ни Брисбена не надо, ни загадочных звёздчатых сапфиров… только бы Андрей целовал и прикасался, и милые глупости на ухо шептал.

Позвонила Роза Равильевна.

– Саш, ну ты готова или нет? Я уже месяц твоей отмашки жду, некуда тянуть, – заявила она сразу, – Родион уже здесь, но очень скоро он должен будет уехать, решайся.

– Папа хочет присутствовать на сеансе, Роза Равильевна, – Саше стало смешно. Все носятся с этим гипнозом, будто это что-то решит. В то время она была слишком маленькой, чтобы разбираться в тонкостях взрослых взаимоотношений, – Не понимаю, чего вы все от меня ждёте? Я уверена, что ничего не знаю: ни о смерти мамы, ни о звёздчатых сапфирах.

– Сапфирах? Отец рассказал тебе о сапфирах? – Роза Равильевна сделала многозначительную паузу, – Хм.

– Роза Равильевна, я не хочу, чтобы папа присутствовал.

– Я тоже не хочу.

– Я готова.

– Сейчас?

– Сейчас.

– Я пришлю за тобой такси. Как нога? Сможешь выйти?

– Думаю, смогу.

В медико-психологическом центре, в котором работала Роза Равильевна, было светло и тихо.

– Я отменила приём и отпустила всех сотрудников, – объяснила она Саше, загадочно улыбаясь, – Твой случай важнее.

– Я не думаю, что чем-то помогу, но ладно, – Саша улыбнулась в ответ.

– Сильно болит? – психолог перевела взгляд на Сашину лодыжку в ортезе.

– Терпимо, я выпила таблетку.

– Хорошо. Один нюанс, Саша. Для чистоты эксперимента наш с тобой сеанс будет записан на камеру. Я боюсь упустить важные моменты, – психолог многозначительно подмигнула.

– Мне уже страшно, Роза Равильевна.

– Брось, пойдём. Главное, расслабься и разреши себе вспомнить.

В кабинете гипнотерапевта всё располагало к покою и умиротворению: приглушённый мягкий свет, изысканная мебель неброских цветов, пастельных оттенков стены. Вдоль стен стояли напольные вазы с искусственными цветами. На рабочем столе Саша приметила интересную конструкцию с затейливыми узорами. Салатового оттенка шторы были собраны красивыми подхватами в идеальные складки.

Психолог усадила Сашу в удобное кресло и включила убаюкивающую музыку. Наверное, входить в изменённое состояние сознания прикольно. Нужно просто как следует расслабиться. Девушка с удовольствием вытянула ноги и откинулась назад, обхватывая прохладные подлокотники ладонями. Раз-два-три. Саша сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Почувствовала убаюкивающий аромат жасмина. Раз-два-три. Тело послушно обмякло. Где-то за пределами восприятия послышался вкрадчивый голос Розы Равильевны, застучали её острые каблучки.

Секунды становились всё длиннее и медленно таяли, растворяясь в океане безвременья. Саша будто покачивалась на надувном матрасе в тёплых волнах.

– Твоё тело лёгкое и невесомое, словно пушинка, Саша. Время несётся сквозь тебя, возвращая события минувших дней. Всё происходит здесь и сейчас. Тебе семь лет…

Монотонный голос Розы Равильевны стал похож на шелест листьев. Почему-то перед внутренним взором выросли огромные пальмы…

Саша невольно прислушалась: звуки природы становились всё ближе и громче, появлялись приятные тактильные ощущения.

Шум морского прибоя, плеск волн… горячий песок, пропущенный сквозь пальцы, и… мамино лицо. Они отдыхали на морском побережье с мамой и папой Родионом. По телу пробежала мышечная дрожь, сменившаяся тяжестью. В нос ударил запах свежести и моря. Будто сквозь сон по полу застучали каблучки Розы Равильевны. Тук-тук. Тук-тук.

– А вот и наша шаурма, Саша, я тебе двойную купила… ты же голодная… голодная… голодная…

На Сашу посмотрели зеленовато-серые глаза Андрея. «Покушать любишь?»

И девушка снова провались в свежесть морского прибоя.

– Где ты сейчас, Саша? Саша? Что ты видишь?

– Море… камешки.

– Какие камешки, Саша?

– Красивые. Мы продадим их богатому дяде и уедем заграницу. Но я не хочу их продавать. ПАПА не хочет!

Саша очутилась в огромной гостиной, сидя на мягком ковре.

– Красивые камешки, мама, давай оставим их себе.

– Это сапфиры, Саша, это не игрушка, где ты их взяла? Саша, откуда у тебя эти камни? Это камни на продажу, без них сделка не состоится!

– Откуда у тебя эти камни, Саша? Кто тебе их дал?