Дочь препода

Девочка? Они о ней говорят? Саша навострила уши. Чего она не знает?

– Она должна ВСЁ забыть!

– Но профессиональная этика, Ефим…

– Да какая к дьяволу этика? Я тебе не за этику плачу! Мне не нужны её детские фантазии. Работай!

– Но…

Голоса стали неразборчивыми. Сашка сделала небольшой шажок в сторону кухни.

– Давно нужно было это сделать. Рескриптинг, гипноз, мне плевать, как ты это сделаешь. Неужели нельзя было нормально поработать с ней, когда она была ребёнком? Ты нерасторопная и безответственная!

– У детей лабильная психика. Я могла навредить, ты же знаешь…

– Она должна ЗАБЫТЬ! Не просто так этот аферист опять появился – вернулся за своим. Настырный. Я чую, что камни где-то рядом. Не успел он их с собой прихватить – вот и вернулся. Давно надо было это сделать. Она – единственный свидетель. Она не должна рассказать ему, где камни!

– А где камни, Ефим? Ты… что-то знаешь?

– Ты дура, Роза… Из-за этих проклятых камней погибла… моя бывшая жена и, возможно, не только она, я переживаю. Если девочка что-то знает… Нельзя ей встречаться с аферистом – он накликает беду!

Саша сделала неверное движение, зацепила связку ключей, лежащих на комоде, и те с грохотом полетели на пол.

– Александра? – холодные глаза отца буравили её лицо с плохо скрываемой злостью, – Ты почему не в университете? – из-за его спины выглянула заплаканная Роза Равильевна.

– Здравствуй, Саша, – поздоровалась она, – Я твоему папе заключение принесла… скоро ты станешь совершеннолетней, но пока решения за тебя принимает он, поэтому…

Какое заключение? Зачем заключение?

– В смысле заключение? Какие решения? Что происходит? – Саша непонятливо насупилась.

– Да, держать язык за зубами ты так и не научилась, Роза, – фыркнул отец, складывая руки на груди, – Ладно, Александра, ты и так узнала бы, и будет лучше, если ты узнаешь от меня… Ты – наследница большого состояния, наследница по завещанию.

– Я? Наследница кого? Кто-то умер? – Сашка ничего не понимала, – А причём здесь заключение психолога?

– Не психолога, Александра, а психиатра. Я очень сомневался, что ты сможешь правильно распоряжаться деньгами, – отец пренебрежительно выпятил нижнюю губу, – Ты инфантильная и незрелая… и орёшь по ночам. Я подозреваю, что ты больна.

– Прости, Саша, тот мужчина, с которым ты беседовала на прошлой неделе, он не просто мой друг, он доктор, – Роза Равильевна виновато опустила голову, – Но ты здорова, Саша, совершенно здорова, уверяю тебя…

– А кто умер, папа? Кто мог оставить мне состояние? – Сашке вдруг стало весело. Психиатр? Больна? Большое состояние? Этого не может быть! Отец смеётся над ней?

– Умерла мать мошенника Ро… Родиона, – выплюнул отец с ненавистью, – С которым сбежала твоя маменька. Старая карга жила в Брисбене, она оставила тебе недвижимость и землю. Огромное поместье. Я уверен, что не обошлось без вложений сыночка-афериста.

– Родиона? – перед Сашкиными глазами промелькнули воспоминания: симпатичное лицо, добродушные голубые глаза. Родион просил называть его папой. Папа Родион, – Но почему я?

– Вот и я хотел бы знать, – лицо отца стало каменным, – Похоже, нам нужно пройти тест ДНК. Твоя подлая мать наверняка путалась с этим авантюристом не один год!

– Папа? – от внезапной догадки Сашки стало плохо. Неужели её настоящий отец… Но где он был все эти годы? Жив ли?

– Не называй меня так. Возможно, ты вообще не моя дочь. Иди прочь с глаз моих, мне надо успокоиться…

– Саша, всё будет хорошо, – начала, было, Роза Равильевна, – Ефим Иннокентьевич горячится, но любит тебя, просто не умеет выражать любовь.

– Брось свои психологические уловки и уходи, Роза! – приказал отец, резко разворачиваясь, – Из-за твоего непрофессионализма и интриг этого мошенника мы все под угрозой. Иди, у меня дела.

Но ошарашенная Саша его не слушала – она выскочила в подъезд и уже неслась вниз по лестнице с чудовищной скоростью.

Папа – не папа? Но как же так? Ну и новости.

Глава 3. Тайны прошлого

Сашка снова вернулась в парк и помчалась к скамейке, на ходу копаясь в рюкзачке. Всемирная сеть не могла не осветить то жестокое событие. Ей нужно было срочно зайти в интернет и прочитать, что писали о трагедии и сгинувшем в неизвестность Родионе. Саше говорили, что отчим был связан с криминалом, но подробностями она никогда не интересовалась. Почему отец назвал Родиона аферистом? И… что за камни, которые где-то рядом?

Зачем вводить её в гипноз? Что она должна забыть? Ей тогда восьмой год шёл, совсем ребёнок, кто ей взрослые тайны доверил бы?

И что значит это «аферист вернулся»? Зачем вернулся и кто именно? Папа Родион?

Саша не рассчитала траекторию, оступилась, подвернула ногу и выронила телефон прямо под ноги парням, которые уже расположились со всеми удобствами на той самой скамейке, которую выбрала она. Опередили, вот чёрт! Один из парней осторожно поднял её пострадавший гаджет и лучезарно улыбнулся.

– Вроде целый, – серо-зелёные глаза посмотрели на Сашку с нескрываемым интересом. Девушка сразу отметила, что незнакомец очень и очень симпатичный. Наверняка бабник.

– Эй, я первая эту лавочку выбрала, – Саша ершисто насупилась, выхватила свой телефон из чужих рук и решительно заявила, – Пересядьте на другую.

– Тебе надо, ты и пересядь, – злобно ответил ей другой парнишка, покоренастей и не такой приятный: всё лицо в угрях – сразу понятно, что девушки нет, – Наглая?

– Я ногу подвернула, мне больно, вы мужчины или кто? – сдаваться Саша не собиралась, – Пересядьте.

– А ты кто? Феминистка, что ли? А ну иди отсюда! – угреватый презрительно сплюнул.

– Сём, ты как с девушкой разговариваешь? Не видишь, ей больно? – неожиданно вступился за неё первый, – Мы пересядем, не вопрос. Давай я ногу твою посмотрю. Я немного в травмах разбираюсь – у меня мать в больнице работает. Как тебя зовут?

Точно бабник… но красивый, зараза! И глаза какие-то лисьи.

– Саша, – представилась Сашка, завороженная пристальным взглядом, но тут же очнулась, – Не надо, я в порядке.

– Андрей, – парень улыбнулся ещё шире. Зубы белые, ровные. Сашка сглотнула и отвернулась. Вот, стервец: сказал пару фраз и уже ей понравился. Надо с ним поаккуратнее, – Ты первокурсница? Я тебя на кафедре видел.

– Да, – Саша нахмурилась, – Вы пересаживаетесь или нет? Могу я одна побыть?

– Да, конечно, побудь одна…

Как быстро согласился! Сашка почувствовала, что… разочарована. Мог бы с ней и понастойчивей. Она отказала, а он сразу отказался. Что это за мужик такой? Или… не понравилась она ему? Но парни уже ушли на самую дальнюю скамейку. Ну и чёрт с ним!

От досады Сашка шмыгнула носом и залипла в телефоне. Некогда ей об Андрее думать. Нужно тайну прошлого раскрыть. Папа Родион, бабка из Брисбена – голова кругом! Некогда об Андрее…

Наверняка у этого Андрея с лисьими глазами девушек куча…

Опять Андрей? Да что ж такое? Надо как-то переключиться.

Статью о страшном пожаре Саша нашла быстро. События прошлого снова встали перед её глазами, как будто всё произошло вчера…

На семью Родиона Лихачёва, скандально известного геммолога, было совершено нападение…

Кто такой геммолог?

А, вот…

Специалист по драгоценным камням.

Камни?!

Лихачёв уже был осужден за изготовление фальшивых геммологических заключений, однако выводов не сделал. В криминальной среде он был известен как специалист по подделке экспертных документов и профессиональный «кидала». Предположительно нападение связано с родом его преступной деятельности.

Сашка зажмурилась. Она давно догадывалась, что в гибели мамы виноват папа Родион, но не хотела в это верить, поэтому и не читала этих статей, опасаясь омрачить его память.

Зачем ей насквозь пропитавшееся маминой кровью наследство? Зачем?

А если Родион её настоящий отец?

Не нужен ей такой отец!

Сашка не заметила, что по лицу текут слёзы.

– Эй, ты Поплавская, да? Ведь ты Поплавская? – та самая крупноносая и некрасивая девчонка по фамилии Владыко неслась к ней с настойчивостью носорога.

– Скорее всего я Лихачёва, – ответила Саша, вытирая слёзы, и кисло улыбнулась. Поплавская? Лихачёва? Всего лишь набор звуков. Ничья она, и никому до её печалей дела нет. Волчица одинокая… или бездомная шавка.

Нет, шавка – звучит жалко, а Сашка не жалкая!

– Что значит «скорее всего»? – лицо досужей старшекурсницы вытянулось, а её рот глупо приоткрылся, – Как это понять?

Но Сашка не ответила, лишь устало поднялась и поковыляла в сторону ВУЗа, пользуясь замешательством глуповатой и задиристой Владыко. Сколько можно здесь откисать и пары прогуливать? Всю жизнь теперь прятаться что ли?

Но первый учебный день явно не задался.

– Саша! Саша! Саша Поплавская! – закричала откуда-то издалека Роза Равильевна, – Стой! Стой! Давай поговорим. Ефим Иннокентьевич погорячился, но он тебя любит!

Вот, чёрт! Сашка остановилась и втянула голову в плечи. Розу Равильевну она, конечно же, уважала, но орать на всю округу было необязательно. Казалось, вся улица смотрит на Сашу с ехидством и осуждением.

– Поплавская? – отмерла застывшая в нелепой позе Владыко, – Ефим Иннокентьевич? Ха! Вот я тебя и вычислила.

Глава 4. Роза Равильевна

Раскрасневшаяся Роза Равильевна неслась к ней на всех парусах, и Саша стала за не молодую уже женщину переживать: вряд ли этот незапланированный марш-бросок ей на пользу. Ещё и туфли на высоком каблуке… бр-р. Саша такие шпильки не в жизнь не наденет: это ж камера пыток! Ладно на большой сцене выступать, но зачем на каблуках по уличному асфальту бегать? В шестьдесят с лишним лет.

– Роза Равильевна, да не бегите вы так, всё нормально, я в порядке, – пожала Сашка плечами, когда психологу оставалось до неё каких-то пара-тройка метров, – Аккуратнее, я не денусь никуда.

– Точно в порядке? – Роза Равильевна не поверила, – Ефим Иннокентьевич был с тобой резок.

– Он всегда резок. Вы меня совсем психопаткой считаете? – Саша сделала вид, что обиделась, – Вы же сами сказали, что я здорова. Даже психиатр осмотрел.

– Ну, извини ты меня, пожалуйста! Извини! Я не ставила твоё психическое здоровье под сомнение, но Ефим Иннокентьевич сильно настаивал, – иногда поведение Розы Равильевны Сашку удивляло: вроде бы специалист, профессионал своего дела, но всякий раз та вкладывала в свою речь столько эмоций, как будто Саша не пациентка, а её дочка или внучка, – И… Саш, ты его дочь, ЕГО! Это абсолютно точно. Не слушай Ефима, он горячится, потому что до сих пор не может твою мать забыть.

– Роза Равильевна, иногда мне кажется, что вы не просто мой психолог. Вы – моя родственница? Почему вы так зависимы от моего отца? Только не говорите, что из-за денег: он настолько скупой, что вряд ли раскошелился бы больше обычного. Откуда вы знаете, что я – ЕГО дочь? И что за сеанс гипноза вы собираетесь мне устроить? Что я должна вспомнить? И… что ЗАБЫТЬ? – Сашка никогда не умела вовремя остановиться и выплюнула все вопросы разом. Понесло! Но на её удивление Роза Равильевна отпираться не стала.

– Через месяц тебе исполнится восемнадцать, – начала она вкрадчивым голосом, давая понять, что готова приоткрыть завесу тайны.

– Через двадцать семь дней, – поправила её Саша, невольно озираясь. В голову почему-то пришла странная мысль, что их могут подслушать – не просто так много лет назад её маму убили. Сейчас, конечно, времена другие, но всё же.

– Через двадцать семь, – согласилась Роза Равильевна таким тоном, что у девушки пересохло в горле, – Пойдём в кафе поговорим, я угощу тебя пирожным.

– Лучше шаурмой, от переживаний у меня аппетит разыгрался, – Сашка потёрла живот, и, будто в подтверждение её слов, тот заурчал, – Вот видите.

– Тогда по шаурме, – ухоженное лицо Розы Равильевны расплылось в широкой улыбке.

От любопытства у измученной неизвестностью Саши пекло под ложечкой, но кушать хотелось ещё сильнее. В кафе было немноголюдно и уютно, и она позволила Розе Равильевне заказать себе шаурму с курицей и молочный коктейль.

– Ты уже взрослая, Саша, и скорее всего очень скоро тебе придётся столкнуться с прошлым, – торжественно произнесла Роза Равильевна, поднося к губам трубочку, торчащую из стакана с колой, – Родион не просто так вернулся. Думаю, очень скоро он свяжется с тобой.

– Родион… этот хмырь, из-за которого убили мою маму? Не надо мне его денег… не надо ничего. Я откажусь от наследства….

– Саша, послушай меня, Родион не стал бы подставлять твою маму – он её любил. Скорее всего что-то пошло не по плану, понимаешь? Именно поэтому я хочу ввести тебя в изменённое состояние сознания.

– Почему вы защищаете этого афериста? Он подделывал документы, он кидал богатых людей! Я уверена, что он кинул какого-то бандита и поэтому маму… сожгли, – Сашка громко всхлипнула и отставила стакан в сторону. Есть перехотелось, – Он… гем…гем…

– Геммолог, да. Зачем ему кидать кого-то, он дорожил своей репутацией!

– Он уголовник, он сидел!

– Да кто тебе это сказал?

– Кто вы такая, Роза Равильевна? И почему вы защищаете моего отчима?

– Наша шаурма готова.

Роза Равильевна стала строгой и отрешённой, неспешно поднялась и как ни в чём не бывало прошла к раздаче, ритмично выстукивая каблучками, словно метроном в музыкальной школе. Будто и не было никакого доверительного разговора. До чего загадочная особа! Надо с ней поаккуратнее.

Входная дверь широко отворилась, и в кафе зашли трое: уже знакомые Сашке парни, «бабник» Андрей, его прыщавый друг… и какая-то губастая, длинноволосая девица в коротком ярком платье. В принципе симпатичная девушка, но Сашке она до жути не понравилась, потому что повисла на Андрее, как цветастый зонтик.

– Андрюш, – прогнусавила незнакомка, – Купи мне пироженку с кремом! Очень сладенького хочется…

– А юбка по шву не треснет? – сложно сказать, какой дьявол вселился в тот момент в добрую в общем-то Сашку, но ляпнула она, как ляпнула, – От сладенького…

– Что?! Что ты сказала?! – девица её услышала! И, о ужас, Андрей услышал тоже…

Он поднял на застывшую с огромным стаканом в руках Сашу свои красивые лисьи глаза и… беззвучно рассмеялся.

– А вот и наша шаурма, Саша, я тебе двойную купила, ты же голодная, – подоспела к столику Роза Равильевна, лучисто улыбаясь.

– Кажется проблем с аппетитом у тебя тоже нет, Саша, – произнёс Андрей, улыбаясь в тридцать два зуба, – Любишь вкусно поесть?

– Ты её знаешь? Андрю-юш?! – девица потащила Андрея в другой конец зала, – Андрюш, кто это? Кто?

– Это Александра Поплавская, – Андрей весело Сашке подмигнул, и та почувствовала, что стремительно краснеет, – Самого злобного профессора дочка, яблочко от яблоньки… Ой, румяное какое! Ты злишься, что раскрыл твою тайну, Саша, или рада меня видеть?

– Иди, куда шёл, – Сашка дерзко вскинула подбородок, ощущая, как горячая волна заливает ворот платья, – Жри своё сладенькое, бабник!

– Ревнуешь? Мы же пару минут знакомы, – брови Андрея удивлённо поползли вверх, а Сашка совершенно растерялась: ведь и правда ревнует!

– Андрю-юш… – снова принялась клянчить девица, обиженная отсутствием внимания.

– Не ревнуй, это моя одногруппница Наташа, у нас с ней ничего не было и нет, – медленно произнёс Андрей и на мгновенье его лицо стало серьёзным, – Приятного аппетита.

– Ничего себе между вами искры, – заметила Роза Равильевна, когда Андрей и компания скрылись в глубине зала, – Давно знакомы?

– Пять минут.

– А, – Роза Равильевна хмыкнула.

– Не отвлекайтесь, Роза Равильевна, кто вы такая и почему подчиняетесь моему отцу? – строго напомнила ей Саша. Она не позволит какому-то возомнившему себя популярным Андрюшеньке затуманить ей мозги! Нашёлся тут, красавчик… Хотя он красавчик конечно же!

– Я не столько с твоим отцом связана, сколько с тобой. Я обещала за тобой приглядывать, вот и приглядываю…

– Откуда вы знаете моего отчима, мою маму? – Сашка отмахнулась от протянутой ей шаурмы, как от назойливой мухи.

– Ты будешь есть или нет? – в голосе психолога послышался звон металла.

– Пока не расскажете, не буду, – но Сашка тоже не лыком шита.

– Родион Лихачёв – мой племянник. Более того, фактически его воспитала я, но знать об этом Ефиму Иннокентьевичу необязательно, – произнесла Роза Равильевна обыденно, – На, ешь, голодная же.

– Родион – мой отец? – Сашка сглотнула и покорно приняла кушанье.

– Нет, я на сто процентов уверена, что нет.

– А почему завещание составлено на меня? Какое отношение я имею к его маме, которая в Брисбене? – Саша ничего не понимала, – Где он сам? Почему так долго не объявлялся? А самое главное: ЧТО я должна забыть?!

– Ефим говорит, что ты разговариваешь по ночам, кричишь. То, что ты говоришь, очень его пугает. Он переживает, что ты не в себе, но…

– А что я говорю?

– Ты не дослушала. Я не просто так предлагаю тебе сеанс регрессивного гипноза. Я подозреваю, что ты помнишь что-то, что поможет Родиону разобраться в том, кто виновен в смерти твоей матери.

– Я и так знаю КТО. Я уже сто раз называла вам его приметы, я и в полиции о нём говорила… Но меня никто не слушает!

– Саша, Родион очень виноват перед тобой. Он не может себя простить, но… тот человек, о котором ты вспоминала, у него железное алиби, да и повода у него не было… Скорее всего, ты просто видела его у вас дома, у него слишком запоминающаяся внешность.

– Родион – аферист?

– Если честно, да, но…

– Вот, я же говорила! – вскрикнула Сашка, взмахнув рукой, – Блин, – жирное пятно уже вовсю расползалось по её рукаву, – Всё из-за него, из-за Родиона.

– Понимаешь, Саша, 90-е – это особенное время, люди выживали, как могли. Родион продавал камни, заполненные стеклом, по цене натуральных – не ахти какая афера, так многие делали. Для тех, кто бравировал своим богатством, это не было критично. Для нуворишей это был кич, статус, им было пофиг, что на себя цеплять, лишь бы дорого-богато. Но потом наступили другие времена, стало ценится качество. Когда Родион познакомился с твоей мамой, он завязал с прошлым. Он не мог её подставить, просто НЕ МОГ! Он любил её, ОЧЕНЬ любил, чуть с собой не покончил, когда она погибла. Мне нужно твоё согласие на гипноз. Ты будешь в сознании, обещаю. Мы узнаем, что произошло, и навсегда оставим эту тему. Прошлое убивает и тебя, и Ефима, и… Родиона. И меня, Саша. Я уже немолода, и хочу жить со спокойной совестью. Я не могла воспитать негодяя.

– А мошенника? Вы могли воспитать мошенника?

– Саша!

– Ладно, я даю своё согласие, но обещайте, что дадите мне время морально подготовиться.

Глава 5. Травля

В то утро Саша зачем-то надела белый брючный костюм, и ничего удивительного, что пошёл дождь. На парах она сидела у окна и с тоской разглядывала, как перепрыгивают через лужи спешащие куда-то прохожие. К обеду вся улица раскиснет, а у них во дворе дорогу ремонтируют! Изгваздается Сашка в грязи как пить дать.

– Поплавская, расскажи нам, что такое тригонометрическая прогрессия, – резанул по ушам писклявый голос преподши, – Поплавская, ты уснула? – мерзкая баба!

– Три… го… – Саша запнулась. Меньше всего сейчас она думала о тригонометрии.

– Так я и думала. На детях гениев природа отдыхает, устроил тебя сюда Ефим Иннокентьевич по блату, а ты – позор семьи математика.

Послышались смешки и перешёптывания. Уже месяц Саша учится, но одногруппники будто сговорились: смотрят на неё косо, сплетничают. Никто с ней дружит, кроме одной девочки, но и та последнее время стала сторониться.

– У меня хороший балл ЕГЭ, я сама прошла. А разве у нас не история? – Сашке захотелось расплакаться. Почему всё так? Что ж такое?

– Посмотрите на неё, даже не помнит, куда и зачем пришла, – историчка явно издевалась, – Спишь на ходу. Проснись, день на дворе!

– Почему вы… так со мной разговариваете? Кто вам право дал? – Сашка вскочила, гордо вскидывая подбородок.

– О, знаний нет, зато дерзить умеешь, высокомерная выскочка? Иди папе пожалуйся, что я тебя обижаю, – лицо преподши аж перекосило от удовольствия, – Ты сюда модничать пришла или учиться, дочь великого математика?

Некоторые студенты захихикали.

– Что вам всем мой отец сделал, не пойму? – Саша сжала кулаки, – Завидуете или что?

– Что сделал? Да его дорога костьми коллег выложена и слезами студентов окроплена, – преподша смолкла, будто проговорилась о чём-то важном, – Мы здесь не для того, чтобы Ефима Иннокентьевича обсуждать.

– А я что вам сделала? Я? – Сашкин голос сорвался, – Мне ни кости ваши не нужны, ни слёзы.

– Ты? Пока ничего, – преподша посмотрела на неё свысока, – Превентивные меры, чтобы ты знала своё место. Мне плевать, что ты дочь завкафедрой.

– Дрессируете, значит? Разве я собака? Разве нельзя по-человечески к людям относиться? Чем вы лучше-то? Оскорбляете меня, пользуясь служебным положением! – Сашку понесло, – Смеётесь, зная, что не могу ответить. Говорите, Ефим Иннокентьевич студентов обижает? А вы? Той же дорогой идёте, значит вашу дочь тоже можно травить?

– Ты… что себе позволяешь? – преподша покраснела, как варёный рак, – Ты не подготовилась! Ты на элементарный вопрос ответить не можешь!

– И? Это повод оскорблять меня?

– Заткнись!

– Да пошла ты, дура, – Сашка схватила свой рюкзак и гордо прошла мимо ошарашенных студентов на выход.

– Поплавская! – лицо преподши вытянулось от неожиданности, когда прямо перед ним возник красноречивый и дерзкий фак.

В безлюдном коридоре Сашкин весь запал выветрился, а глаза стали мокрыми. Зачем они так с ней? За что? Пожаловаться отцу? Да он её и так на дух не переносит, хорошо хоть, что про тест на отцовство больше не заикается. Может, к ректору пойти? Тогда она станет для всех стукачкой, а это ещё хуже.

– Блин! – Саша треснула кулаком об стену и тут же сжалась от боли, – Ай.

Мало ей проблем, ещё и костяшки разбила, глупая!

– Зачем стену бьёшь? – Сашкин жест заметила библиотекарша, проходившая мимо, – Стена не виновата. А… ты Поплавская, – её миловидное лицо стало каменным.

– Да что я вам всем сделала-то?! – взвизгнула несчастная Сашка и выбежала из стен ВУЗа вон.

Дождь почти закончился, но было сыро и прохладно. Сашка поёжилась и торопливо пошагала домой. Хорошо, что живёт недалеко, переждёт историю, переоденется и на лекцию по экономике успеет. Но лучше отчислится из этого ВУЗа ко всем чертям и уехать в далёкий Брисбен, где никто её папу не знает!

Они напали неожиданно, и Саша не сразу поняла, отчего запуталась в штанинах. Шлёп, и она уже распласталась в огромной грязной луже, зачерпнув воду носом. Модный белый костюм пошёл отвратительными мокрыми пятнами.

– Что за… – Сашка прижала к груди рюкзак с доками и попыталась подняться. Лодыжку окатило жгучей болью, будто кипятком, – Ах.

– Снимай-снимай её, Катя, – некрасивое лицо Владыко зашлось в довольной усмешке, – Прямой репортаж с места событий: дочь Ефима Поплавского Александра – пьяница, напилась, как свинья, и села в лужу. Позор-позор! Куда смотрит папа? Дочь завкафедрой опозорилась у всех на виду. Сняла, Кать?

– Владыко, ты не охренела? А ну стёрла! Дай сюда телефон! – симпатичный парень с лисьими глазами подоспел в самый разгар неприятностей. От смущения Сашка болезненно икнула. Выглядит она феерично, что и говорить. Ну и по фиг, – Дай сюда, говорю, а то сейчас сама в луже окажешься!

– Иди отсюда, Евсеев! Тебе какое дело? У нас свои разборки, девичьи, – агрессивно набросилась на Андрея Владыко, – Не стирай, Кать, в сторис выложу, пусть все знают, какая у Поплавского дочка.

– Что ты выложишь, дура? Я видел, как ты её толкнула. Ты ведёшь себя, как бичиха, Владыко, – Андрей усмехнулся, – Ещё и под камерами, – он подмигнул и кивнул в сторону ВУЗовского фасада. Сидящая в луже Саша невольно проследила за его взглядом. Действительно камера. Она рассмеялась и помахала ей рукой.

– Офигеть, конечно, я звезда, – Саша задорно рассмеялась, и все невольно повернулись в её сторону, – Всегда мечтала в кино сниматься.

– Что ржёшь? – не поняла Владыко, – Совсем дура?

– С тебя химчистка и моральная компенсация, Владыко, – Андрей нахмурился.

– А ещё я, кажется, ногу сломала, – Саша шмыгнула носом, – Не могу подняться.

– Ногу? – Андрей озабоченно потёр лоб, – Давай помогу.

– Пойдёмте отсюда, девочки, – испугалась Владыко и побежала прочь, – Я ничего не делала! Ничего! Она сама упала!

Саша не успела среагировать, как крепкие руки Андрея подхватили её за талию и извлекли из лужи, словно пушинку.

– Руки убрал, – зашипела Сашка, ощущая как от прикосновений Андрея по спине пробежал табун волнующих мурашек.

– Если я их уберу, ты упадёшь, – заверил Андрей, обжигая Сашкин висок горячим дыханием, – Опереться на ногу можешь?