Факультет сбора и трансформации – 3

Нужно было вставать и начинать выбираться обратно, но прямо сейчас она не надёжный мост не одолеет, так что придётся немного подождать. Тем более, что резерв достаточно активно восстанавливался, может и не слишком долго ждать придётся. Шедов осторожно стянул подругу с алтарного камня, помогая сесть. Вянка на пробу потянулась, прислушиваюсь к ощущениям, и кивнула: той жуткой боли в теле больше не было, сейчас она немного передохнёт, ещё чуть-чуть, и можно будет спускаться к вещам. Магичка посмотрела в сторону лестницы и нахмурилась: её не было. Как не было и реки с подвесные мостом, а поставленная одежда лежала у входа в достаточно просторный коридор, вытесанный в камне.

– Шед, – вместо вопроса она кивнула в нужную сторону.

– Что? – обернулся, даже не морщась, когда шея щёлкнула. – О… Интересно, это «Счастливого пути» или «Убирайтесь побыстрее»?

– Не знаю…

– Как всё прошло?

– Тебе честно? Я ничего не поняла. Всё было очень… Сумбурно. Будто формальность. Знаешь, как иногда преподаватель уже заранее для себя знает, сдашь ты экзамен или нет. Но спросить хотя бы для вида всё равно надо.

– И какой результат?

– Я ещё не поняла… Меня больше другое волнует…

– Ладно, разберёмся, – Шедов стёр с лица полосу засохшей крови. – Надо идти обратно. Ты встать сможешь или тебя понести?

– Сама пойду. Только медленно.

Он кивнул, и они одновременно оперлись на алтарь, выпрямляясь и пережидая черноту перед глазами. Ярычевская невольно хохотнула, восстанавливаю равновесие. Даже без проблем дошла до выхода из «ритуального зала», но на ожидающую её обувь посмотрела как на врага. В целом… И босиком дойдёт. Не замёрзнет. Уж явно не сильнее, чем до этого. Данковцев её мнение не разделял, со старческим кряхтением сгибаясь над ботинками.

На воздухе стало полегче, будто атмосфера ритуальной площадки перестала давить на них, не лежала больше на плечах каменной плитой. Вянка с удовольствием втянула утренний воздух, в недоумении осматриваясь: что-то изменилось, но утомлённый мозг не понимал, что именно. Они успели отойти достаточно далеко, когда магичку осенило: вокруг нет теней. И тумана тоже нет. В целом, некроманту же досталось от «начальства», может это как-то стабилизировало? Она спросит у Мараевой, когда увидит её. Девушка обернулась через плечо на Шеда, бредущего чуть в отдалении. Друг явно ушёл в какие-то своим мысли, так что на мир вокруг внимания практически не обращал. Только почувствовав взгляд, замер, оглядываясь:

– Всё закончилось?

– Наверное. Ну, по крайней мере, выглядит так, будто всё успокоилось.

– Ты точно решила отчисляться?

– Не знаю… Давай решать проблемы по мере поступления? Я сейчас не могу решить, готова ли я в лагерь возвращаться, а ты про такие отдалённые вещи.

– Боишься?

Она не ответила, посчитав, что это слишком очевидно. Да, она боялась, боялась так, что руки леденели, а сознание наполнялось ватой, в которой ни одна мысль не могла шевельнуться. Так что она просто шла, не позволяя себе думать, рассматривая землю под ногами. Здорово отвлекало, к её удивлению, так что магичка не сразу поняла, что оказалась у границы лагеря. Обратный путь оказался куда быстрее дороги к горе. Утоптанная дорога возникла внезапно, заставляя резко замереть, так, что Шед врезался ей в спину.

Осторожно сжал плечо, подбадривая. Ну да, хочешь не хочешь, а идти всё равно придётся. Говорить о том, что золотистые волосы поблекли, он не стал. Тем более, не так уж и заметна эта ранняя седина, если не присматриваться, так что лишнего внимания не будет.

Ярычевская крутила головой, будто видела это место впервые. К тому же, на посту их пропустили без вопросов, родители Миры узнали магичку сразу же. Оксана, уже знающая и от дочери, и от друга, чего ради ОМУвские студенты полезли в такую передрягу, ничего не сказала, только ободряюще кивнула. В конце концов, она ей не родитель, чтобы выговаривать за подобные риски, да и не слишком подходящие время и место. Она просто проследит, чтобы эти двое дошли до медблока, а там сдаст с рук на руки. Ни сил, ни желания возмущаться у них не было, а за молчаливость Вянка и вовсе была благодарна.

Идти через лагерь с каждым шагом становилось всё сложнее и сложнее, а заставить себя шагнуть под полог она и вовсе не смогла. Только жгущий кожу взгляд Грозной-старшей заставил благодарно кивнуть, слабо улыбаясь, и всё-таки двинуться к цели. Шед за её спиной что-то тихо сказал женщине, то ли извиняясь за не слишком вежливую подругу, то ли ещё что-то, и зашёл следом за ней. Вянка застыла практически у порога, вглядываясь во что-то в утренней темноте, немногочисленные оставшиеся тут больные, в основном с тяжёлыми травмами или серьёзным истощением, ещё спали. Он прекрасно понимал, что именно она выглядывает.

Ботинки, которые она всё это время держала за шнурки, упали на пол, звук удара поглотило заглушающее заклинание, которым ночью покрывали большинство поверхностей. Но спящий в стороне, между ширмой и зачарованным ящиком с расходниками, Алекс Тана голову всё равно поднял. Зевнул так, что челюсть щёлкнула, кивая Данковцеву на соседний стул:

– Она для нас потеряна, так что рассказывай ты.

С пустой больничной койки поднялся Фёдор Миролюбов. Шед немного поёжился под взглядом мужчины, но прекрасно понимал, что уж отцу Вянки он о прошедшем должен рассказать в первую очередь. И раз подруга умчалась по душу Артура, он возьмёт на себя это бремя. Впрочем, не всё же ей его перед родителями выгораживать. Он смягчит детали ритуала. Шед даже Вянке не собирался рассказывать, что в какой-то момент токи силы пошли не так, как должны по всем правилам, и несколько часов он был уверен, что она действительно мертва. Благо, что в его семействе седеют только перед самой смертью. Как прозвучало-то…

– Вроде бы, всё прошло удачно…

– «Вроде бы»? – хмыкнул инквизитор. – По-моему, всё завершилось как вы и планировали, разве нет?

– Мы… не знаем до конца.

– В каком плане? – Алекс подвинул парню пробирку стимулятора из личных запасов. – Разбавленный. На час тебе хватит, потом – спать.

– Спасибо, – жидкость обожгла горло, но проскочила легко. – Просто… как объяснить? Изменения в структуре не те, которые должны быть. Вянка говорит, что Она вообще ничего не прокомментировала. Что её путешествие Туда отличалось от известных мне или опыта Мараевой.

– Допустим, что это всегда индивидуальная вещи, – Алекс откинулся на спинку стула, прикрывая глаза. – Я одно время работал с нашими жрецами, они говорят, что в девяти случаях будут наблюдаться общие закономерности, а на десятый случится что-то «нетипичное», но это ещё не значит, что ритуал пошёл не так. Нужно наблюдать. Другое дело, что…

– Нам начинать переживать? Хотелось бы знать, чем это может грозить, – Фёдор попытался прислушаться, но Вянка добавила личных заглушающих заклинаний, так что только нить родства позволяла улавливать отголоски эмоций.

– В таких случаях обычно получались не Отражения, а что-то иное. В зависимости от того, что там Сила углядела и пожелала. Непредсказуемо, увы. Так или иначе, я бы не рекомендовал ей сейчас лишних переживаний и нагрузок. Да и тебе тоже, – лант посмотрел на Шедова. – Начинать жреческую карьеру с такого сложного ритуала – большой риск. Иди, приведи себя в порядок и ложись. Не знаю, как вас двоих, а меня устраивает, что все живы, никто ничем не одержим, и никто не лишился магии. А с остальным разберёмся. Я лично буду даже рад, если Вянку миновала эта ответственность, любая другая роль будет не так на неё давить и не так помешает ей жить нормальной жизнью. Идите отдыхать, ночь была нервная. Я проверю их и тоже постараюсь доспать, а то в обед должен поезд прийти, вот там завертится…

Тана-старший со вздохом встал из-за стола, краем глаза отследив, что Шед действительно двинулся в сторону душа, а сам лант заглянул за ширму, где лежал пришедший в себя Артур. На лицо молодого мужчины наползла мягкая улыбка: воздух всё ещё слабо пах очищающим заклинанием, на полу кучкой лежала пострадавшая во время ритуала одежда, а почти голая Ярычевская, заботливо укрытая одеялом, сопела под боком у его младшего брата. Артур приоткрыл глаза, рассматривая родственника в ответ, и крепче прижал магичку к себе. Та завозилась, но когда обернулась – никого уже не было.

– Чувствую себя слепленной из собственного фарша…

– Не поверишь, я тоже, – голос у парня сел от долгого молчания. – Я видел тебя, пока лежал тут. Слышал ваши разговоры. И я ещё выскажу своё недовольство вашей рискованной затеей.

– Но?

– Но потом. Сейчас я слишком рад, что с тобой всё хорошо.

– А я – что с тобой.

– Вот и отлично.

– Вот и молодец.

– Люблю тебя.

– А я тебя.

8

– Будто сто лет не ела, – Вянка с нечитаемым выражением лица подцепила кусочек мяса в недрах гречки. – Даже не верится, что всё закончилось вот так легко…

– Ну, аномалии всегда успокаивались так же внезапно, как просыпались. Хотя иногда их активность пускали на самотёк и ещё пару десятков лет вылавливали нежить, иногда в самых внезапных местах, – Фёдор покосился на задумчивую дочь. – Ты как будто не рада…

– Нормально всё, просто… Не знаю, у меня ощущение, что я что-то упускаю, что что-то не так. Или всё так, но я об этом не знаю, потому что это "так" отличается от моего представления о нём. Я, наверное, запуталась…

Сидящие с другой стороны от неё братья Тана синхронно развернулись. «Ощущения» Ярычевской, если им случалось быть нерадостными, ничем хорошим не заканчивались. Это уже ощутил на себе Шедов, которого недели на аномалии и принудительное «вступление в должность» заметно переломали, пусть сейчас он и казался почти прежним, сумев собрать себя обратно по кускам. Прочувствовал прошедшийся по краю Серой Пустоши Артур, сравнительно легко отделавшийся, пусть и находящийся до сих пор в полном магическом истощении, и неизвестно ещё, сколько оно продержится, любые попытки напитать ланта силой были бесполезны. Та уходила, как вода в песок, так что Артур сам себе напоминал кота, у которого их желаний только спать, есть и греться от огня мощного магического источника. Кому теперь грозили проблемами её смутные предчувствия, не хотелось даже предполагать. Тем более, что на горизонте показалась приехавшая на поезде группа магов. И нездорово-серая Лада Мараева была в их числе, пусть седины в волосах женщины сейчас и было заметно меньше, чем ночью.

Вянка вгляделась в неё поверх миски, усилием воли отбирая у памяти воспоминания об увиденной ночью магической структуре женщины. Что-то явно изменилось, но не слишком сильно, будто забрали только какую-то не очень значимую деталь. Ярычевская застыла, но даже полученных авансом знаний не хватало, чтобы понять больше. Прикосновение к колену заставило вынырнуть из размышлений:

– Потом мысленным препарированием займешься, ешь давай.

– Сам-то…

– А у меня специализация обязывает. Тем более, что я всё-таки возвращаюсь к химерологии, – Артур пожал плечами, мол, с меня взятки гладки.

– Отчисляться будешь? – она спустила ноги на землю.

Невысокий помост, на котором стоял медблок, с этой стороны напоминал две ступеньки, не слишком крутые, но сидеть с подогнутыми практически к груди ногами всё равно оказалось не слишком удобно. Зато дерево нагрелось на вышедшем наконец-таки солнце, и теперь магичка с наслаждением втягивала наполненный ароматами воздух. Растительность Гореславля оказалась удивительно богатой, а осень в этом году радовала затяжным теплом, так что дышалось легко. Пахло жизнью, только готовящейся замереть на зиму. Очень соответствовало её настроению и обстоятельствам.

Парень посмотрел на собственные подрагивающие пальцы с плохо скрываемым раздражением. Понятно, что это пройдёт, когда он восстановится, но в глубине всё равно сидел страх, что по-прежнему твёрдой руки у него уже не будет. Вянка всё ещё ждала ответа, отставив в сторону опустевшую тарелку и накрывая его ладонь своей, тёплой, живой, будто она и не уходила ночью за Грань.

– Артур?

– Наверное. Пока не знаю. Я шёл в ОМУ лишь бы оказаться подальше от химерологии, не хотел становиться «ещё одним Тана», но вот… Бестолковый был. Пожалуй, меня только ты со всем этим и примиряешь.

Магичка опустила голову на его плечо, не зная, что сказать. Вокруг не было прежнего густого тумана, в котором оставались тени умерших, и отчасти её это радовало. Например, встретиться с той же Белкой девушка была не готова, ни сейчас, ни в обозримом будущем. Вообще старалась лишний раз сейчас ни о чём не думать, по крайней мере, не вспоминать покойников. Тут с проблемами живых бы разобраться, а мертвецам – здесь девушка на миг заледенела, вспоминая мать – мертвецам уже всё равно.

Артур притянул её ближе, неловко приобнимая, чуть косясь на реакцию её отца, но инквизитор даже бровью не повёл. Посчитав это окончательным одобрением, лант расслабился. Он не спешил лезть к Вянке с расспросами, тем более, что у их разговора могло случится слишком много невольных слушателей. Парень просто наслаждался жизнью, насколько это было возможно сейчас. И точно так же старательно глушил гнилостный привкус скорби, поселившийся во рту даже при том, что уж его-то близкие все были живы и здоровы.

– Ты свободна? – голос Мараевой за спиной заставил вздрогнуть.

– Д-да, – девушка подавилась воздухом. – Я уже поела.

– Уж извините, что отбираю её у вас вот так срочно, но разговор предстоит серьёзный. И хотелось бы с ним не затягивать. Алекс, ты не против, если мы твоей частью шатра воспользуемся? Там достаточно мощные заглушки, – Лада посмотрела на напрягшегося ланта.

– Да, конечно.

– Вот и отлично. Спасибо.

Вянка неловко поднялась на ноги, усталость минувшей ночи никуда не делась, больше суток без сна сказывалось на способности мыслить, но отдавать сну лишние минуты рядом с оставшимся в живых Артуром девушка не хотела. Это Шед, кажется, собирался проспать до тех пор, пока его силой не поднимут, даже если делать это будут под атакой нежити. Ярычевская послушно опустилась на указанное место, приготовившись слушать. Вопросов у неё было немало, но и самой Мараевой, кажется, было что сказать. Женщина выглядела измотанной, под глазами залегли тени, но в целом от неё всё так же фонило силой, будто ритуал прошёл для неё без следа. Магичка всё меньше понимала в происходящем, да и желания вникать почему-то не было. Какое-то шестое-седьмое-восьмое чувство говорило, что вопросы так и останутся без ответа. Но на декана внимательно всё-таки посмотрела, ожидая, пока та заговорит.

– Думаю, ты понимаешь, что этой ночью всё пошло немного… не так, как должно было.

– С ожиданиями это точно разошлось. Меня как будто на пересдачу отправили.

– Сравнение, как ни странно, точное. И меня тоже. Я не чувствую в себе глобальных изменений, – Лада присела на край стола, глядя куда-то поверх блондинистой головы. – Я ещё неплохо помню свой уровень до становления Отражением. И я не вернулась к нему, я стала лишь совсем чуть-чуть слабее. Чисто символически. Забрали только небольшую часть способностей.

– Знаете, какую?

– Догадываюсь. Так что отчислиться я тебе не дам, как ни проси. И Данковцеву тоже. Уйдёте на индивидуальную программу. Ну и в другую структуру после выпуска. Не к наблюдателям. И не делай такое лицо, Ярычевская, меня тоже не радует, что придётся перекраивать планы на жизнь, но мне не дают умереть спокойно, лет через сто, а ты, думается мне, не хочешь вышедшей из-под контроля магией превратить в разумную, но всё-таки нежить, всех разумных существ в зоне поражения.

– Спокойно пожить мне не дадут?

– Возможность спокойно пожить была у Ярычевой, не у Ярычевской.

– Какая разница? Да, старая семья, другой уровень магии, но и только же.

– Когда всё войдёт в прежнее русло, я тебя познакомлю с одним человеком… Он тебе расскажет больше, чем я. Просто пока смирись с той мыслью, что старые семьи – это не просто звучные фамилии даже сейчас. Сейчас времена относительно мирные и беззубые.

– Страшно спрашивать, – она потёрла лицо. – Ладно, я так понимаю, дальнейшего плана действий нам не выдали?

– Мне – нет. Я попробую дозваться, но позже. Да и тебе пока нужно дать новой силе прижиться.

– Не расскажите, что мне досталось-то?

– Я пока только примерно представляю, какая должность тебе достанется. Исключительно по набору перешедших сил и твоей же семейной истории. Надо будет проверять. Но, мой тебе совет, постарайся пока не слишком волноваться. В негативном плане так точно. Поезжай домой, проведи время с родственниками, с Тана на Нуле погуляйте. Историей поинтересуйся.

– С предками пообщайся, да…

– Лишним не будет, – женщина кивнула. – В любом случае, пара неделю спокойной жизни у вас есть. Мы разберёмся со всем и разошлём оповещения, когда можно будет вернуться в ОМУ.

Ярычевская кивнула. Раз сейчас она действительно ничего не может сделать, лучшим вариантом будет уехать и не мешаться под ногами, постараться не найти себе приключения на голову, которые создадут лишние проблемы. В конце концов, это ведь небольшой клочок той самой обывательской жизни, к которой она вдруг воспылала любовью. Так что нужно пользоваться шансом, пока никто не передумал и не отобрал.

*

– Она такая тихая… Это нормально, что она такая тихая? – одними губами спросила Вянка, отшагнув от колыбели.

– Бывают такие подарочные дети, – улыбнулась ей женщина.

Жена Алексея – того, который Ярычевский, а то развелось вокруг Алексеев – оказалась на удивление мягкой женщиной, что для Вянки было в новинку. Всё-таки ни Лада Мараева, ни Ирина Тана или Оксана Грозная, ни её собственная мать такими не были. Настолько… домашними. Вообще редкость для магичек, что здесь, что на других уровнях. Разве что бабушка вспоминалась, но Вянка не знала её в более юном возрасте, да и то, что она ушла из дома вопреки воле отца – тоже добавляло определённый штрих к её портрету. Впрочем, назвать подобную мягкость недостатком девушка тоже не могла.

– Но это не гарантирует такого же спокойствия, когда она подрастёт. Вот ты каким ребёнком была?

– А я не знаю… ну, я помню себя примерно с пяти лет. А раньше – или прабабушка спрашивать, или Данковцевых…

Повисла неловкая тишина. Ярычевскую не то чтобы смущал такой провал в памяти о себе, да и чужими наблюдениям за собой она не слишком интересовалась, но повод задуматься появился. Впрочем, у неё и без этого было достаточно мыслей различной степени приятности. Сестра относилась к радостным, что и скрывать. Хотя пока брать на руки или подходить слишком близко было страшновато, и Вянка под добродушно-усмехающимися взглядами только бесшумно нахаживала круги вокруг колыбели. Впрочем, уж этому никто не мешал: контакт с магией семьи, тем более с магией того, кто признан в этой семье главным, всегда шёл детям на пользу. Вокруг постели Макса, сына Алексея и Миланы, Вянка тоже делала «круги почёта». Это хождение восьмёрками здорово успокаивало, хотя поначалу изменения в характере магии и её плотный контакт с миром мёртвых вызывали здравые опасения. В основном у самой магички.

Все остальные придерживались мнения, что магия родственника причинить вред без прямого приказа не может. Взвинченную девушку это утешало слабо. Настолько, что находящийся на восстановлении Артур плюнул на мнение брата о его здоровье и приехал всё-таки в загородное имение Ярычевских. Поближе к холода воссоединившаяся часть семейства планировала перебраться в Кровянник, но сейчас предпочитала ловить последние тёплые деньки на природе. Да и к алтарям поближе. Ощутившая пересечение границ Вянка вылетела из дома взвинченной фурией и только знакомство Артура с этим местом не дало ей как-то ему навредить.

– Можно я у вас её украду? – таким же шёпотом вклинился в разговор блондин, вырывая девушку из размышлений.

– Забирай, – Милана улыбнулась ещё мягче, но глаза у неё при этом лукаво заблестели.

Вышедшую в коридор магичку тут же вжали в дверь, прохладные ладони прокрались под тонкий свитер, оглаживая поясницу и скользя вверх по спине. Она могла бы возмутиться, но чётко знала, что в этой части дома сейчас больше никого нет. Лант улыбнулся ей в губы, прежде чем смять их поцелуем, не давая магичка заговорить. Знал, что иначе та начнёт слишком много думать и собьёт себе весь настрой. Технически, то количество околосмертного опыта, через который они прошли в последнее время, снимал все ограничения, накладываемые на студентов ОМУ, но они тем не менее держались на этой «романтической» планке, пока не решаясь её переходить. Вянку напрягла та волна магии, которая поднималась даже просто во время слишком страстных поцелуев.

Вот и сейчас поток холодной силы взметнулся, заставляя разорвать контакт. Только Артур шаг назад не сделал, хотя обычно Вянка настаивала. Ей казалось, что воздух вокруг неё прописывается смертным холодом. Парня это не пугало. Скорее, мрачноватая потусторонняя аура, на миг окружающая светловолосую девушку, вызывала у него ностальгию. Ярычевская в такие моменты напоминала лантских жрецов: как на подбор беловолосых и с такой же ледяной энергетикой. Может сильно религиозные он и не был, но было в этом своё, специфическое, очарование.

– Тебя как будто это даже не пугает, – усилившаяся хватка на талии и жаркое дыхание на шее говорили об этом весьма красноречиво.

– Ни капли, – слабый запах ромашки и полыни оседал на губах лёгкой горечью. – Скорее, это просто добавляет тебе остроты. Ну, ладно, не прямо остроты, но пикантности точно.

– Вот прямо так?

– Ну, мы не в пресной книжке для подростков живём, надо всё-таки называть вещи своими именами. Я бы мог сочинить оду, расплывчатую и неверную как туман или лунный свет, пустую и бессмысленную, но не думаю, что тебе хочется грузиться этими шарадами.

– С учётом того, что автор этой книжки, какого бы жанра она ни была, никак не даст мне просто «жили долго и счастливо» я надеюсь, что он хотя бы в живых нас оставить планирует. Что мы там главные герои, а не второстепенная декорация, которой суждено умереть.

– Я в этом уверен. Что всё будет хорошо. Просто постарайся получить удовольствие от процесса… Пойдём отсюда, а то наличие детской комнаты за этой дверью немного не располагает. Да и твой кот уж слишком осуждающе смотрит мне в спину.

– Дар вообще уверен, что мне следует умереть девственницей, кажется. Ничем иным эту манеру я объяснить не могу.

Зверь в ответ недовольно чихнул, скосив яркие голубые глаза, тряхнул ушами и ушёл прочь с выражением оскорблённой невинности на породистой морде. Маги негромко рассмеялись, всё-таки отлипая от двери и внимая голосу совести, в том плане, что устраивать разврат под дверью детской – не самое красивое, что можно сделать. Но обжитые Вянкой комнаты располагались не так далеко, и настрой сбиться не успел. Артур в целом мог бы и не дожидаться окончания пути, просто увёл бы девушку подальше, в соседний коридор, но та вдруг повернулась в сторону, прислушиваясь к чему-то за стеной. И одними губами произнесла «Алексей ходит». Что ж, риск быть пойманными, конечно, добавляет интересных ноток происходящему, но явно не такой высокий. Зато в собственную гостиную Ярычевская даже шагнуть толком не успела, но вовсе не по причине пылающей страсти.

Они оба споткнулись о брошенный у двери чемодан, о котором благополучно забыли. Толстый ковёр смягчил удар лопатками, а Артур в полёте успел выставить руки и не рухнул на Вянку всем весом. Удивительно немалым, при всей кажущейся субтильности ланта, кости и мышцы у него были гораздо крепче и тяжелее обычных человеческих. Модификации, типичные для представителей его мира. Ярычевская пнула чемодан, толкая им же распахнутую дверь, и скользнула ладонями по спине парня. Под холодной кожей словно стальные нити перекатывались.

– Мне вот интересно, почему нельзя развить у себя устойчивость к магии? Ну, раз уж яды ты перевариваешь весьма спокойно, они тебе практически никак не мешают, – магичка выдохнула, когда её вжали в густой ворс ковра.

– Можно. Но после тридцати-тридцати пяти, когда магическое развитие полностью останавливается. Это с физическими изменениями иначе, там чем раньше начнёшь, тем проще они пройдут. Раньше вообще на внутриутробном этапе вносили изменения, но результат иногда был печальным. В последние годы до запрета – слишком часто.

Его пальцы снова забрались под одежду, посылая волну мурашек. Вянка смотрела на него из-под опущенных ресниц, прямо, внимательно, и всё-таки он знал наверняка: сердце у девушки заполошно бьётся не только от возбуждения. Лант наклонился ещё ниже, прихватывая губами тонкую кожу шеи. Магичка шумно вздохнула, стукнув его по плечу: ощущение было новым и вышло слишком резким, насыщенным.

– А летом ты так не смущалась, – он хмыкнул, оглаживая бедро.

– Летом… летом всё было несколько иначе. Там моё удовольствие не грозило создать проблемы с ближайшим кладбищем, например.