Воин Света – Вторая Смерть

Кусочки пазла сложились в картину, от которой кровь застыла в жилах.

Это был не Худжон.

Автопилот был сбит. Или… перенаправлен. Падение было не случайностью. Его не просто пытались убить. Его доставили в нужную точку. Как марионетку.

Он спрыгнул с выступа и в ярости начал метаться по каньону, его взгляд выискивал хоть какие-то признаки жизни, цивилизации. Ничего. Только бесконечная, высохшая пустошь. Тишина, нарушаемая лишь ветром и потрескиванием остывающего металла его корабля.

Опустошенная планета. Гаргх, которого он должен был убить, был далеко. Его миссия провалена, даже не успев начаться. Он был в ловушке в незнакомом, умирающем мире, без связи, без цели, кроме одной – выжить и выяснить, КТО и ЗАЧЕМ его сюда забросил.

Редж остановился, его плечи напряглись. Он снова был тем солдатом, которого бросили одного на вражеской территории. Но на этот раз враг был невидим. Враг был где-то в тенях, наблюдая за ним. Возможно, прямо сейчас.

Он медленно повернулся на 360 градусов, его золотые зрачки сузились до щелочек, сканируя каждый камень, каждую тень. Его демоническая сущность пробудилась, чуя охоту. Но на этот раз он не знал, кто охотник, а кто – добыча.

Его рука сжала рукоять бластера на бедре. Он был отрезан от всего. Но он был жив. И он был оружием.

«Хорошо, – прошептал он в пустоту. – Давайте начнем эту игру».

Глава 5

Первый шаг 

Светило поднялось выше, превратившись из бледного диска в ослепительный, безжалостный источник жара. Пыль, поднятая ее ногами, висела в воздухе, не желая оседать. Сатти шла быстро, почти бежала, пока знакомые тропы не сменились узкими, едва заметными звериными тропками. Она оглянулась. Крыши «Зеленой Гавани» скрылись за спиной, поглощенные рыжей дымкой и складками местности. Ощущение было странным – смесь освобождения и леденящего душу одиночества.

Она была в предгорьях Мертвых Холмов. Здесь лес еще пытался цепляться за жизнь, но это была уже не Скрипучая Роща, а нечто более жуткое. Деревья стояли чаще, их голые, переплетенные ветви создавали над головой плотный навес, сквозь который пробивались лишь отдельные лучи солнца, освещая клубки паутины, свисавшие, как погребальные саваны. Воздух стал гуще, в нем витал запах гниения и старой пыли.

Почва здесь была не твердой, а состояла из слоев перегнивающих листьев и хрупких, полых под корнями пустот. Каждый шаг мог оказаться последним – нога проваливалась по щиколотку, а то и по колено, цепляясь за невидимые корни и острые обломки камней. Сатти пришлось замедлить шаг и идти осторожно, ощупывая путь посохом, как это делали древние разведчики.

Вторым испытанием стали звуки. Знакомый гул насосов Гаргха здесь был приглушен, зато лес ожил другими голосами. Где-то в глубине скрежетали ветви, слышался шелест чешуи о сухую листву. Один раз совсем рядом, за стеной кустарника, раздался низкий, угрожающий рык. Сатти замерла, вжавшись в ствол дерева, ее пальцы бессознательно искали на коре узор, чтобы послать успокаивающий импульс. Но дерево было мертво и не ответило. Рык повторился и стал удаляться. Она не знала, что это было, и не хотела знать.

Она шла, ориентируясь по внутреннему компасу. Ее дар, слабый и неотчетливый, тянул ее подобно нити Ариадны. Она чувствовала не место падения, а боль. Тот огненный шлейф в небе оставил в энергетическом поле планеты рану, свежую и жгучую. Она шла на эту боль, как мотылек на пламя.

К полудню жажда стала невыносимой. Девушка знала, что нужно экономить воду, но горло пересохло настолько, что стало больно глотать. Она нашла участок с редким, колючим мхом, который иногда конденсировал на себе влагу по утрам. Собрав несколько жалких, пыльных капель на палец, она облизала его. Это было унизительно, но необходимо.

Она двинулась дальше, и с каждым шагом лес становился все гуще и враждебнее. Света почти не оставалось. Сатти пробиралась сквозь заросли, похожие на частокол из сухих копий, которые норовили оцарапать ее лицо и руки. Ее плащ постоянно цеплялся за сучки, и ей приходилось останавливаться, чтобы высвободиться.

И тогда она увидела первый знак, не природный, а оставленный падением. Высоко на ветвях деревьев висели клочья какого-то блестящего, волокнистого материала – обгоревшая обшивка. Чуть дальше она наткнулась на глубокую борозду в земле, уходящую вглубь чащи. Земля вокруг была черной, обугленной.

Сердце ее забилось чаще. Она была близко.

Сатти заставила себя двигаться медленнее, скрытнее. Она не знала, что найдет. Обломки? Выживших? Новых врагов? Притаившись за стволом могучего, но мертвого дерева, она заглянула туда, куда вела борозда.

И застыла.

Впереди, в полуразрушенном каньоне, лежало то, что она могла описать только как «павший металлический дракон». Это был не корабль Гаргха – их угловатые, утилитарные конструкции она видела на изображениях. Этот был меньше, изящнее, с обтекаемыми, даже сейчас красивыми линиями, искалеченными катастрофой. От него поднимался дымок. Вокруг валялись обломки.

И тогда она увидела его.

Фигуру, бредущую по дну каньона. Высокую, в облегающей черной униформе, с бледной, почти светящейся в полумгле кожей. Он шел с неестественной, вымученной грацией раненого хищника, и его золотые глаза, горящие как расплавленный металл, метались по скалам, выискивая угрозу.

Он был не похож ни на что, что она видела прежде. Красивый и ужасающий одновременно. Чужой.

И он был жив.

Сатти прижалась к дереву, стараясь замедлить дыхание. Ее план только что усложнился в тысячу раз. Она нашла не бездушный обломок, а существо. И ей предстояло решить: подойти ли к нему с миром или тихо исчезнуть в чаще, пока он ее не заметил.

Сатти замерла, наблюдая за странным существом у обломков. Ее разум лихорадочно работал, взвешивая риски. Подойти? Бежать? Пока она колебалась, хруст ветки справа заставил ее резко обернуться.

Из-за зарослей сухого, колючего кустарника вышли двое. Не механические стражи, а живые существа. Но они были так же чужды Ньюбе, как и тот, кто был в каньоне.

Это были наемники Гаргха. Один – коренастый, с бледной, покрытой шрамами кожей, в потрепанной бронежилете. Второй – тощий, с быстрыми, жадными глазами, в комбинезоне с нашивками корпорации «Таурус Индастриз». У обоих на плечах лежали бластеры, а на поясах висели дубинки с ошеломляющим зарядом.

– Ну, посмотри-ка, Хогар, – сипло прошамкал тощий, его глаза с ненасытным любопытством скользнули по Сатти. – Местная дикарка. И совсем одна.

Сатти отпрянула, прижимая посох к груди. Сердце заколотилось, выстукивая тревогу. Она попятилась, но спина уперлась в ствол мертвого дерева. Пути к отступлению не было.

– Не бойся, девочка, – грубо рассмеялся коренастый Хогар, делая шаг вперед. Его грубые пальцы сжали дубинку. – Мы просто проводим опрос. Ты не видела, чтоб тут что-то падало с неба? Может, светящееся?

Они искали корабль. И нашли ее.

– Я… я ничего не видела, – прошептала Сатти, пытаясь сделать голос тверже, но он предательски дрожал.

– Врешь, – тощий наемник щелкнул языком. – Мы видели, как ты шла прямо из той стороны. Ведешь нас к месту падения, и мы тебя не тронем. Может, даже дадим глоток воды. – Он потряс своей флягой, и внутри забавно побулькало.

Сатти сглотнула. Вода. Искушение было огромным. Но отвести этих хищников к тому, кто, возможно, стал жертвой Гаргха? Нет. Она сжала посох так, что костяшки пальцев побелели.

– Я никуда с вами не пойду.

Хогар вздохнул с преувеличенной театральностью.

– Ну вот, опять проблемы. Ладно, справимся и без ее доброй воли.

Он шагнул к ней, его мощная рука потянулась, чтобы схватить ее за руку. В этот момент инстинкт взял верх над страхом. Сатти резко взметнула свой посох и со всей силы ударила его по руке. Раздался глухой стук, и Хогар с ругательством отпрянул.

– Ах ты, змееныш! – проревел он, тряся онемевшей кистью.

Тощий наемник тут же навел на нее бластер. – Успокойся, дриада! Или мы сделаем из тебя удобрение!

И тут с Сатти что-то случилось. Не просто гнев. Не просто страх. Это был голос самой Ньюбы – хриплый, полный боли и ярости, прошедший через тысячи лет гармонии и отчаяния. Он зазвучал в ее крови, в ее костях. Она почувствовала, как высохшая земля под ногами, эти мертвые деревья, этот отравленный воздух – все наполнено единым, сокрушительным гневом.

Она не произнесла заклинания. Она выдохнула его.

– Оставьте. Мою. Планету.

Ее голос зазвучал неестественно, на низкой, вибрирующей ноте. Упав на колено, она с силой ткнула концом посоха в землю.

И земля ответила.

Из потрескавшейся глины у ног наемников с сухим треском вырвались толстые, одеревеневшие корни. Они обвились вокруг их лодыжек, как удавы, сжимаясь с неожиданной силой. Хогар с ревом попытался вырваться, но корни лишь впились глубже, поскрипывая.

– Что за чертовщина?! – завизжал тощий, паля из бластера в корень у своих ног. Плазма опалила его, но не перебила.

Сатти стояла, тяжело дыша. Голова кружилась, перед глазами плыли пятна. Использовать силу так… это было как выплеснуть всю свою кровь разом. Но она видела результат. Она видела их страх.

– Колдунья! Проклятая друидиха! – рычал Хогар, пытаясь достать нож, чтобы перерубить хватку.

Сатти знала, что это ненадолго. Она сделала шаг назад, затем еще один, не сводя с них горящих глаз.

– Скажите Гаргху, – ее голос снова стал ее собственным, но теперь в нем звенела сталь, – что Ньюба начинает отвечать ударом на удар.

И прежде чем они смогли освободиться или сделать прицельный выстрел, она развернулась и бросилась бежать в противоположную сторону от каньона, глубже в мертвый лес, оставив позади двух ревущих от ярости и боли наемников и первое, еще робкое, семя сопротивления.

Адреналин подстегивал ее, заставляя бежать сквозь чащу, не разбирая дороги. Ветви хлестали по лицу и рукам, оставляя тонкие, кровоточащие царапины. За спиной еще слышались ругань и выстрелы наемников, но постепенно их заглушило плотное, давящее безмолвие леса.

Сатти остановилась, опираясь на посох и пытаясь отдышаться. Именно тогда она поняла, куда забрела.

Это место старейшины называли Лесом Шепчущих Теней. Давным-давно здесь рос самый густой и сильный лес на континенте, но одна из первых насосных станций Гаргха выкачала под ним всю влагу, и жизнь ушла отсюда быстрее и страшнее, чем где-либо. Деревья здесь не просто умерли. Они окаменели, превратившись в скрюченные, черные силуэты, похожие на застывшие в вечной агонии скелеты. Их ветви сплелись так плотно, что почти не пропускали свет, погружая все в зеленоватый, болезненный полумрак. Воздух был неподвижен, тяжел и пах гнилью и озоном.

Она пыталась идти вперед, но через полчаса вышла к тому же самому гигантскому, расколотому надвое черному дереву, которое уже видела. Сердце ее упало. Она попробовала другой путь, продираясь через частокол сухих ветвей, но снова вернулась к тому же месту.

Лес не отпускал ее.

Девушка пыталась использовать свой дар, чтобы почувствовать направление, но ее ментальные щупальца натыкались на пустоту. Это место было духовной пустырей. Здесь не было ни боли, ни гнева, ни жизни – лишь мертвая, безэмоциональная тишина, страшнее любого крика. Ее внутренний компас бешено вращался, не находя точки опоры.

Солнце клонилось к закату, и в полумраке леса стали проступать тени. Они двигались на краю ее зрения, принимая чудовищные очертания. То ей казалось, что за ней наблюдает огромное, многоногое существо из веток, то она слышала тихий, шепчущий смех прямо у своего уха. Это была не магия, а игра света и ее собственного измученного сознания, но от этого не становилось менее жутко.

Сатти даже на помощь, но ее голос поглощался плотным, словно вата, воздухом, не разносясь даже на десяток метров.

Наступила ночь. Холод пробирался до костей. Девушка свернулась калачиком под одним из каменных деревьев, дрожа от холода и страха. Голод и жажда стали настоящими мучениями. Она выпила последние несколько капель воды из своей фляги и съела крошечный кусочек корня, который казался сейчас бесценным сокровищем.

Она пыталась думать логически, искать звезды, чтобы сориентироваться, но плотный полог из ветвей не пропускал ни единого лучика. Она была в ловушке. В ловушке не у наемников, а у самой природы, которая когда-то была ее союзником, а теперь превратилась в бездушный лабиринт.

На рассвете, обессиленная, с пересохшим горлом и помутненным сознанием, она снова попыталась идти. Ноги подкашивались, а в ушах стоял навязчивый звон. Она споткнулась о корень и упала, разбив в кровь ладони. Подняться уже не было сил.

Сатти лежала на холодной, мертвой земле и смотрела в черные, безжизненные ветви над головой. Чувство полного поражения охватило ее. Она хотела бороться с захватчиками, а не смогла даже выбраться из леса. Слезы покатились по ее грязным щекам, оставляя чистые дорожки. Она была так наивна.

Именно в этот момент отчаяния до нее донесся звук. Не шелест и не скрип. А четкий, металлический скрежет о камень. Звук, явно не принадлежащий этому лесу. Он доносился слева, и с каждым мгновением становился все ближе.

***

Редж не стал надолго задерживаться у обломков. Корабль был могилой, а не укрытием. Слишком заметный, слишком уязвимый. Взяв немного уцелевших припасов – энергетические батончики, аптечку, воду и небольшой сканер – он покинул каньон, поднявшись на один из его склонов. С высоты открывался безрадостный вид на ржавые пустоши и островки мертвого леса. Ему нужно было найти укрытие, источник воды и понять, куда его занесло.

Именно тогда его деонский слух, чуткий к малейшим вибрациям, уловил отдаленные звуки. Неестественные для этого мира. Голоса. Грубые, человеческие. И один – молодой, испуганный, но с искрой вызова.

Его золотые зрачки сузились. Он двинулся на звук, перемещаясь по гребню скалы бесшумно, как тень, его черная униформа сливалась с камнем. Вскоре он увидел их внизу, на опушке того самого жуткого леса, в который он с опаской поглядывал.

Двое взрослых самцов в походной экипировке, явно не местных, и девушка. Худая, с коротким посохом, в простой одежде из натуральных материалов. Аборигенка.

Он наблюдал, как она отступает, как они ее окружают. Стандартная тактика запугивания. Редж почувствовал знакомое холодное равнодушие. Это не его война. Пусть разбираются сами. Он был чужим на этом празднике жизни, и его не интересовали местные разборки.

Но потом все изменилось.

Она ударила посохом. И земля… ожила.

Редж замер, его пальцы инстинктивно сжали рукоять бластера. Он видел, как из потрескавшейся, мертвой на вид глины выросли корни, схватившие наемников за ноги. Это не была технология. Не был обман. Это была сила, которую он мог классифицировать – чертова ведьма.

В его памяти всплыли архивы – отчеты о встречах с существами, способными силой мысли искажать реальность, подчинять себе природу, обращать ее в оружие. Опасные, непредсказуемые, подлежащие либо немедленному подчинению, либо ликвидации.

И эта… девчонка. Она выглядела хрупкой, но в ее жестах, в ее голосе, прозвучавшем с неестественным резонансом, была мощь. Та самая мощь, что заставляла Клан отправлять на зачистку целые отряды.

Он видел, как она убежала, оставив своих обидчиков в ловушке. Редж не стал преследовать ее. Не стал стрелять. Он остался в укрытии, анализируя.

«Туземная колдунья. Способна управлять флорой, даже мертвой. Враждебна к пришельцам в униформе, похожей на… корпоративную. Интересно».

Его миссия на Худжоне была связана с Гаргхом. А здесь, на этой неизвестной планете, он видит людей, которые могли работать на него. И видит местную жительницу, которая явно им враждебна и обладает необъяснимой силой.

Это не было совпадением. Это была информация. Возможно, единственная ниточка, которая могла привести его к ответам.

Он видел, в какую сторону она побежала – в тот самый густой, черный лес, от которого веяло смертью. «Идиотка», – подумал он без эмоций. Но его это устраивало. Если она застрянет там, ее будет легче найти и… изучить.

Редж дождался, пока наемники высвободятся из ослабевших корней и, ругаясь, уйдут в противоположном направлении. Затем он мягко спустился со скалы и подошел к месту схватки. Он осмотрел корни, тронул их обугленную от бластера поверхность. Да, это была самая настоящая древесина, мгновенно выросшая из ничего.

Он посмотрел в сторону, куда скрылась девушка-ведьма. В его глазах не было ни восхищения, ни страха. Лишь холодный, аналитический интерес охотника, нашедший новый, потенциально ценный образец.

Он не будет ее спасать. Он будет за ней наблюдать. Пока она не станет достаточно слаба, чтобы не представлять угрозы. А затем он получит ответы. Любыми необходимыми средствами.

Глава 6

Тень в Мертвом Лесу

Редж вошел в Лес Шепчущих Теней с той же осторожностью, с какой заходил на вражескую территорию. Его шаги были абсолютно бесшумны, тело сливалось с черными, скрюченными стволами. Он не чувствовал ни страха, ни суеверного трепета перед этим местом – лишь оценку угрозы. Угрозы низкой. Древесина не могла противостоять его клинку или силе деона.

Найти ее было легко. Она оставляла за собой след разгрома, который резал его профессиональный взгляд.

Ошибка номер один: шум. Он слышал ее задолго, чем видел. Ее сбитое, прерывистое дыхание, хруст веток под неумелыми ногами, сдавленные всхлипы, когда она падала. Она двигалась как напуганный зверек, привлекая к себе любое хищное ухо в радиусе мили. «Непрофессионализм», – холодно констатировал он.

Ошибка номер два: прямой путь. Он видел, как она, пытаясь идти наощупь, снова и снова выходила на свои же старые следы. Она двигалась по кругу, тратя последние силы. Редж же, поднявшись на каменный выступ, с одного взгляда оценил структуру леса – места сгущения стволов, возможные проходы, естественные ориентиры. Он видел путь к краю этого лабиринта, но не собирался ей его показывать.

Ошибка номер три: паника. Он наблюдал, как девица, окончательно запутавшись, начала метаться. Девушка била посохом по безжизненным деревьям, кричала, и ее голос тонул в гнетущей тишине. Эмоции. Они всегда были слабостью. Они затуманивали разум, заставляли совершать роковые промахи. Он видел, как она, обессилев, рухнула на землю. Слабый огонек ее воли угасал.

Редж стоял в двадцати метрах от нее, застывший как изваяние, и наблюдал. Его золотые глаза, лишенные всякого сочувствия, скользили по ее сгорбленной фигуре. Он не видел в ней страдающего человека. Он видел аномалию. Источник необъяснимой силы, которую нужно изучить и классифицировать. Ключ – возможно, она знала что-то о Гаргхе, о этой планете, о том, почему его сюда занесло. Уязвимость – ее слабость была его преимуществом. Гораздо проще допросить и подчинить обессиленное, сломленное существо, чем сражаться с той разгневанной ведьмой, что сковала корнями двух солдат.

Он не чувствовал ничего. Ни жалости к ее молодости и отчаянию, ни уважения к ее попытке бороться. Ее боль была для него просто данными в отчете: «Объект демонстрирует признаки физического и психического истощения. Сопротивляемость близка к нулю».

Когда она окончательно потеряла сознание, Редж выждал еще несколько минут, убеждаясь, что это не ловушка. Затем он мягко ступил вперед.

Он подошел к ней и остановился, глядя сверху вниз. Ее русые волосы были в пыли и спутаны, на лице – следы слез. Она была ничем не похожа на грозную колдунью. Проще некуда.

Деон наклонился, его движения были экономичны и лишены какой-либо нежности. Он провел сканером над ее телом, фиксируя показатели жизнедеятельности. Обезвожена, истощена, незначительные физические повреждения.

Редж выпрямился. Его задача была выполнена на данном этапе. Он нашел образец. Теперь нужно было доставить его в контролируемую среду для изучения. Он окинул взглядом лес. Ему потребовалось меньше минуты, чтобы определить кратчайший путь к выходу.

Он не стал ее будить. Не предложил воду. Он просто перекинул ее бесчувственное тело через плечо, как мешок с снаряжением. Ее посох он оставил лежать на земле. Сомнительный артефакт мог подождать.

И с той же беззвучной эффективностью Редж понес свою добычу прочь из Леса Шепчущих Теней, не оглядываясь на место, где воля юной друиды окончательно сломалась о каменное безразличие его собственной.

***

Сознание вернулось к Сатти медленно, как прилив через высохшее русло. Сначала она почувствовала прохладу. Влажную прохладу, которой она не ощущала так остро, казалось, целую вечность. Затем – запах. Не пыли и гари, а свежей воды и влажного камня. И боль. Но боль была приглушенной, далекой, будто обернутой в мягкую ткань.

Она открыла глаза. Над ней было бледное, но чистое небо, подсвеченное лучами восходящего солнца. Она лежала на мягком мхе у края небольшого, почти круглого озерца, спрятанного в скалистой расщелине. Вода была темной и неподвижной, но ее гладь дышала жизнью.

Она попыталась пошевелиться и ощутила странную легкость. Посмотрела на свои руки. Ссадины и царапины были аккуратно очищены и перевязаны узкими полосками какого-то серебристого, самоклеящегося материала, который почти не чувствовался на коже. Такие же повязки были на ее лодыжках и на одном плече.

И тогда она увидела его.

Он сидел в нескольких метрах от нее, на плоском камне, спиной к озеру и к ней. Его черный силуэт был неподвижен, как одна из скал. Он смотрел в сторону выхода из расщелины, на ржавые пустоши, и в его позе читалась не расслабленность, а готовность. Ожидание угрозы. В его левой руке он медленно, почти механически перебирал тот самый маленький кристалл, который она видела у него в каньоне. Он казался целым и невредимым, будто падение с неба было для него обычной прогулкой.

Сатти замерла, боясь пошевелиться. Страх сжал ее горло. Этот… этот демон с золотыми глазами. Он вытащил ее из леса. Он перевязал ее раны. Почему?

Она невольно копнула глубже, пытаясь почувствовать его своим даром. Но то, что она ощутила, заставило ее внутренне содрогнуться. Он не был похож ни на что из живого, что она знала. Не тепло жизни, не холод смерти, а нечто третье. Глухая, мощная стена сдержанной ярости, окутанная зеленоватым, пульсирующим хаосом. Это было похоже на бурю, запертую в бутылке. И она инстинктивно поняла, что бутылка эта вот-вот лопнет.

Он, не поворачиваясь, произнес голосом, низким и лишенным всякой интонации, словно озвучивал данные сенсора:

– Не пей слишком быстро. Вырвешь. Пей медленно.

Сатти перевела взгляд на берег. Рядом с ней лежала ее же собственная фляга, наполненная до краев чистой, прохладной водой. И еще несколько энергетических батончиков в блестящих обертках, которые она никогда раньше не видела.

Она сглотнула. Жажда была сильнее страха. Она дрожащей рукой взяла флягу и сделала маленький глоток. Вода показалась ей нектаром богов. Она пила медленно, как он велел, чувствуя, как жизнь по каплям возвращается в ее тело.

– Почему? – прошептала она, ее голос был хриплым и слабым. – Почему ты… помог мне?

Он наконец повернул голову. Его золотые зрачки упали на нее, и ей стало холодно. В них не было ни сострадания, ни доброты. Лишь холодный, аналитический интерес, как у ученого, рассматривающего редкий, потенциально опасный экземпляр.

– Ты представляла тактическую ценность, – ответил он просто, как будто это было очевидно. – Мертвый образец бесполезен. А твоя магия… интригует, ведьма.

Он снова повернулся к пустошам, давая ей понять, что разговор окончен.

Сатти сидела, сжимая флягу в руках, и смотрела на его спину. Она чувствовала себя не спасенной, а… пойманной. Он был не спасителем, а новым, куда более страшным хищником, который просто решил, что она пока что нужна ему живой. И она не знала, что ужаснее: умереть в том лесу или быть «тактической ценностью» в глазах этого бездушного демона.

 Каждый глоток возвращал ей ясность мысли, а с ней – и жгучее любопытство, смешанное со страхом. Она наблюдала за ним украдкой. Его неподвижность была почти неестественной. Он не ел, не пил, не спал – просто стоял на страже, как каменный страж.

Наконец, она набралась смелости.

– Ты… не из тех, кто напал на меня, – начала она, тщательно подбирая слова. – И не из Клана Безликих, что служат Гаргху. Ты… другой.

Он не повернулся, но его плечи слегка напряглись. Она почувствовала, как воздух вокруг него сгустился, словно от статического заряда.

– Клан Безликих… никому не служит, – прозвучал его голос, холодный и ровный. – Кроме себя.

В его тоне сквозила такая бездонная уверенность и презрение, что Сатти на мгновение замолчала. Это был не тон наемника или слуги. Это был голос того, кто сам привык отдавать приказы.