Воин Света – Вторая Смерть

О. Дорош

Воин Света – Вторая Смерть

Вступление

Сначала приходил запах. Сладковатый аромат цветов шелковицы, что росли у них за окном. Он вплетался в тепло ее кожи, в шепот, что касался его щеки: «Вернешься?»

«Всегда», – отвечал он тогда, и это было правдой. Единственной правдой в его жизни, полной лжи.

Но правда – хрупкая вещь. Ее разбивают в пыль.

Запах цветов сгорал в мгновение ока, сменяясь едкой, тошнотворной гарью. Тепло сменялось леденящим холодом пустоты. А шепот превращался в крик. Ее крик.

«Редж!»

Он был там. Стоял на том самом месте, у их дома, вернее, у того, что от него осталось – обугленных балок и пепла. И видел ее. Элли. Не тень, не память, а ее саму – с широко распахнутыми от ужаса глазами, в которых плескалась не его, зеленая, магия, а фиолетовое, хаотичное свечение виграсов.

Они двигались вокруг нее, как живые клубки ненависти и страха. Они не имели формы, эти порождения чужих эмоций, лишь клыки и когти, вырывающиеся из марева. Они тянулись к ней, а он не мог сдвинуться с места. Его ноги были словно вкованы в землю.

«Почему ты ОСТАВИЛ меня?»

Он пытался крикнуть, что не хотел, что это был приказ, что Клан Безликих не терпит возражений. Но слова застревали в горле колючим комом. Он пытался рвануться к ней, но что-то держало его. Он посмотрел вниз.

С его собственного тела сползали зеленые нити. Не как дар, не как оружие, а как цепи. Они оплетали его руки, ноги, шею, сковывая каждый мускул, тянулись из его груди, как паутина его собственного проклятия. Деон рычал, пытаясь разорвать их, но они лишь впивались глубже, горячим стыдом и бессилием.

Он видел, как первый виграс обрушился на Элли. Ее крик оборвался, превратившись в хриплый, захлебывающийся звук. Фиолетовый свет поглотил ее, а зеленые нити Реджа натянулись до хруста, не отпуская его, заставляя смотреть.

Смотреть. Смотреть. СМОТРЕТЬ.

***

Редж рухнул с походной койки на холодный каменный пол, всем телом вырвавшись из объятий кошмара. Легкие горели, сердце стучало где-то в висках, отказываясь верить, что оно еще цело. Он лежал ничком, чувствуя липкую влагу пота на спине и леденящий холод плит под ладонями. Реальность.

Деон судорожно глотнул воздух. В нем не было сладкой шелковицы. Только запах пыли, старого камня и металла – запах казарм Клана Безликих. Запах одиночества.

Его пальцы нашли знакомые шрамы на груди – старые, узловатые, как корни дерева. Следы битв, следы превращений. Следы жизни, которую он вел. Жизни, которая стоила ему Элли.

Он поднял голову. Его взгляд упал на единственный личный предмет в казенной комнате: сломанный эфес ее старого кинжала, который она всегда носила с собой «на удачу». Он лежал на табурете, тусклый в утренних сумерках. Молчаливый укор.

Редж с силой сжал кулаки, чувствуя, как под кожей снова зашевелились, откликаясь на ярость, зеленые нити. Они всегда были там. Готовые вырваться. Готовые уничтожить все вокруг, как они уничтожили его прошлое.

Он не позволит. Боль была его крестом, его якорем. Он встал, его движения были отточены и резки, как у зверя в клетке. Сегодня Клан снова пошлет его куда-то. Снова приказ. Снова чужая цель.

Он посмотрел в узкое окно, где занимался хмурый рассвет. Где-то там бродили виграсы. Порождения хаоса.

А он был оружием порядка. Оружием, которое сломалось в тот день, когда перестало быть кому-то нужным.

«Элли…» – его голос был тихим, как стон раненого волка.

Но ответа не было. Лишь звенящая тишина и тяжесть нового дня, который принесет лишь новый приказ и старую боль.

Глава 1 Привет из прошлого

Редж уже стоял у окна, втирая в ладони ледяную воду из таза, когда в дверь постучали. Не короткий, официальный стук гонца Клана, а три неторопливых, массивных удара. Стук, который не должен был раздаться здесь никогда. В сердце Клана Безликих.

Редж замер. Он медленно повернулся, его демоническая сущность насторожилась, почуяв нечто невозможное. Он потянулся к клинку, лежавшему на стуле.

– Входи, – голос Режа был тише шепота, но полон угрозы.

Дверь отворилась, пропуская внутрь крупную фигуру в потертой кожаной куртке. Это был Бьерн. Но не тот Бьерн, каким он был десять лет назад. Его лицо было тем же – со шрамом через левую бровь и усталыми глазами воина, прожившего тысячу лет. Но теперь в этих глазах стояла не насмешка, а холодная, отточенная сталь решимости.

– Ты сошел с ума, – выдохнул Редж, отступая в тень. – Тебя здесь быть не может. Если Стража Теней почует твой след…

– Они уже почуяли, – перебил Бьерн, бесшумно закрывая дверь. – Но пока приняли меня за одного из своих. Ненадолго.

Он сбросил на пол свой плащ, и под ним оказалась безупречная черная униформа младшего офицера Клана – с чужими жетонами и поддельным кодом доступа, мерцающим на груди.

– Как ты вообще пробрался сюда?" – тихо спросил Редж. – "У Клана усиленная охрана после прошлого инцидента? – в голосе Режа звучало недоверие, смешанное с уважением к наглости друга.

Бьерн усмехнулся.

– Ты думал, я десять лет на Хумо только в потолок плевал? – Бьерн усмехнулся, но в улыбке не было радости. – Я готовился. Изучал их архивы, их протоколы, их слабые места. Я оставил всё… – его голос дрогнул на мгновение, – …всё, что имел, чтобы оказаться здесь. Потому что Клан Безликих готовит нечто, что касается не только меня. Это касается всех деонов.

Он подошел ближе, и его шепот был подобен скрежету камня.

– Они не просто воюют с виграсами, Редж. Они их изучают. Контролируют. Возможно, даже создают. Последние три "нападения", которые я расследовал, были не случайными вспышками. Это были полевые испытания. И твое задание, из-за которого ты оставил Элли… оно было частью этого эксперимента.

Реджа будто ударили током. Слова Бьерна раскаленным гвоздем вонзились в его сознание, переплетаясь с кошмарами, в которых Элли гибла в фиолетовом свечении виграсов.

– Ты говоришь, что Клан… мой Клан… принес ее в жертву своему эксперименту? – голос Реджа стал опасным, низким, и зеленые нити под кожей зашевелились, откликаясь на ярость.

– Я говорю, что мы все – пешки в игре, правил которой не знаем. – Бьерн положил руку ему на плечо, его хватка была железной. – Я проник сюда, чтобы найти источник этого сговора. И мне нужен кто-то внутри. Кто-то, кому я могу доверять. Ты – единственный, кто прошел через ту же боль, что и я.

Он посмотрел на сломанный эфес на табурете.

– Они отняли у тебя прошлое, Редж. А у меня… они пытаются отнять будущее. Ту, что я оставил на Земле. Я не позволю. Мы не позволим.

Редж сжал кулаки. Боль, которую он так долго носил в себе, внезапно обрела новую форму. Она больше не была бесцельным страданием. Она стала оружием. Направленным.

– Что мне делать? – спросил он, и его голос снова обрел твердость.

– Сегодня ты получишь задание. Выполни его. Но будь внимателен ко всему. К каждому слову, к каждому приказу. Запомни каждую деталь. Я буду ждать твоего сигнала. – Бьерн достал из кармана маленький кристалл и сунул ему в руку. – Активируешь, только если найдешь что-то важное. Не раньше.

Редж кивнул, сжимая кристалл. Холод камня был приятен на его горячей ладони.

– Тогда пошли, – сказал Бьерн, снова надевая маску безразличного офицера. – Проводим тебя до приемной. Посмотрим, что они для тебя приготовили на этот раз.

Они вышли в коридор, и Редж впервые за долгие годы почувствовал не просто тяжесть долга, а ясную, холодную цель. Он шел на задание, но теперь это было не слепое служение. Это была охота. И он был одновременно и приманкой, и охотником.

Глава 2 Предатель

Редж остался один в приемной. Тишина после ухода Бьерна зазвенела по-новому. Она была тяжелой, налитой свинцом подозрений и воспоминаний, которые теперь перекраивались в его сознании, обретая новые, зловещие очертания.

Он подошел к узкому зеркалу из полированной стали, вделанному в стену. Его отражение было смутным, будто подернутым дымкой – подходящий образ для воина, живущего во тьме.

Внешность Реджа была летописью его тысячелетий. Высокий, под два метра, с телом, высеченным из гранита бесчисленными битвами. Его плечи были слишком широкими, осанка – слишком прямой для простого смертного, выдав в нем существо иной породы. Лицо – с резкими, угловатыми скулами и тяжелым подбородком – могло бы быть красивым, не будь оно отлито в выражении вечной, застывшей ярости. Кожа – бледная, почти фарфоровая, как у всех деонов, подчеркивала темные пятна шрамов, самым заметным из которых был старый, давно заживший ожог, тянущийся от виска к шее.

Но главным были его глаза. Цвета расплавленного золота, с вертикальными зрачками, как у древнего хищника. Именно в них читалась вся тяжесть прожитых веков. Сейчас в них плескался не просто утренний ужас, а холодный, расчетливый огонь. Огонь, разожженный словами Бьерна.

Двойная игра. Слова отдавались в его черепе эхом. Он, солдат, для которого приказ был законом, а честь – единственным, что осталось от его возвышевшейся расы, теперь должен был стать тенью, шпионом в стенах своего же дома.

Он медленно облачался в свою боевую униформу Клана – черную, без единого знака отличия. Каждое движение было отточенным, автоматическим. Но внутри его разум лихорадочно работал, перебирая архивы памяти, переоценивая каждое недавнее задание через призму новых подозрений.

Воспоминания всплывали обрывками, как проклятые видения:

Задание на спутнике Котонос-7. Ему приказали ликвидировать «гнездо» виграсов в шахтерской колонии. Но когда он прибыл, существа уже были мертвы. Не убиты в бою, а… деактивированы. Лежали грудами, будто отработанный материал. А в центре пещеры он нашел странное оборудование с символикой Научного отдела Клана. Тогда он подумал – оставила предыдущая группа. Теперь же мысль была острой, как лезвие: «Полевые испытания. Они наблюдали. А я был чистильщиком».

Инцидент в порту Звездной Нооты. Его отправили «зачистить» грузовое судно, с которого, по данным разведки, должен был произойти побег особо опасного виграса. Корабль оказался пуст. Через час после того, как он доложил об отсутствии угрозы, на корабле сработала дистанционная взрывчатка. Его вызвали на ковер, обвинили в халатности. «Не халатность. Подстава. Меня хотели устранить или скомпрометировать».

И самое ядовитое, самое свежее воспоминание – тот день. Срочный вызов на окраину сектора. «Угроза безопасности Клана». А на месте – лишь банда контрабандистов, вооруженных древним хламом. Стычка, с которой справился бы любой новобранец. А тем временем… тем временем в их с Элли убежище, местонахождение которого знали лишь в высших эшелонах Клана, появились виграсы. Слишком точный удар. Слишком удобное отвлечение. «Они знали. Они специально меня увезли. Они подарили меня ей на убой».

Редж с силой сжал раковину, и сталь затрещала, не выдержав давления. По его руке пробежали, шевелясь, зеленые нити, откликаясь на ярость. Он видел их отражение в полированной стали – живые, ядовито-светящиеся токи под кожей, готовые вырваться и уничтожить все вокруг.

Он глубоко вдохнул, заставляя их утихомириться. Теперь ярость была не врагом, а союзником. Ему нужна была холодная голова. Голова охотника. Его шаги были твердыми, а золотые глаза горели непривычным огнем – не слепой ярости, а холодной, целенаправленной ненависти. Он шел не за приказом. Он шел за уликой. Он шел на свою первую разведку в стане врага.

***

Кабинет Высшего Командора Клана Безликих был воплощением стерильного, бездушного могущества. Свет исходил от самих стен, сливаясь в безтеневую дымку. Воздух был лишен запаха, будто его отфильтровали не только от пыли, но и от самой жизни. За монолитным черным столом, больше похожим на алтарь, сидел Командор Валлиус. Его фигура, несмотря на сидячее положение, излучала неумолимую власть. Безупречность, возведенная в абсолют. Лицо без возраста и эмоций, будто выточенное из слоновой кости. Седые волосы, коротко подстриженные, с проседью у висков, которая казалась не признаком лет, а знаком ранга. Глаза – холодные, серые, как сталь в день похорон. Его черный мундир сидел на нем так идеально, что казался вторым кожным покровом. Позади него, пульсируя огненными нитями, возвышался его личный телохранитель.

Редж остановился в трех шагах от стола, приняв вывороженную стойку «смирно», как того требовал устав. Его золотые зрачки сузились в щелки, впиваясь в Валлиуса, сканируя малейший жест, интонацию, паузу.

– Воин Редж, – голос Валлиуса был ровным, без вибраций, как голос синтетического ассистента. Он не предложил сесть. Это был тест на выдержку. Он проверяет, насколько я сломлен после последнего "неудачного" задания.

– Командор, – отчеканил Редж, слегка наклонив голову. Никаких лишних слов. Никаких эмоций.

– Клан наблюдает за вашей преданностью. И ценит её, – начал Валерус, его пальцы сомкнулись перед ним. «Ценит». Интересный выбор слова. Не «награждает», не «отмечает», а «ценит», как ценят исправный инструмент. Инструмент можно затупить и выбросить. – Я служу Клану, – ответил Редж, вкладывая в штатную фразу всю тысячелетнюю тяжесть долга, который он когда-то считал смыслом.

– Именно поэтому вам поручается миссия на планете Худжон, – на столе всплыла голограмма планеты – серый, непримечательный шар с клубками орбитальных вышек. – Местные правящие синдикаты добывают иридиевое топливо. Их последнее предложение по цене… неприемлемо.

Валерус сделал паузу, давая словам осесть. Редж не двигался. Худжон. Год назад там произошла вспышка виграсов. Официально – природная аномалия. Случайность?

– Ваша задача – заключить сделку на наших условиях. Полный пакет документов будет передан вам на борт. – Командор откинулся на спинку кресла. Жест, призванный демонстрировать расслабленность, но у Валлиуса он выглядел как движение боевого андроида. Он не смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд скользит по моему лицу, оценивая ущербность.

– Каковы границы моих полномочий? – спросил Редж, его голос был ровной, лишенной тона гудящей струной.

– Границы определяются успехом миссии, – последовал ответ. Холодный, безличный. – Если местная власть проявит… несговорчивость, вы уполномочены применить любые необходимые меры для достижения цели.

«Любые необходимые меры». Код Клана для «устраните проблему». Проблему в лице несогласных.

– Я понимаю, – кивнул Редж. Они хотят, чтобы я был их молотом. Грубой силой, которая запугает или убьет. Но зачем? У Клана есть дипломаты, специалисты по переговорам. Меня, воина-деона, чья природа – разрушение, посылают договариваться о цене на топливо? Это не просто подстава. Это спектакль. Мне отведена роль кровавого мясника, чье появление оправдает последующие действия Клана. Возможно, полномасштабное вторжение.

– Есть конкретные кандидаты на… нейтрализацию? – Редж произнес слово так, будто оно было отлито из льда.

– Лидер синдиката, некто Гаргх. Его смерть значительно облегчит переговорный процесс, – Валлиус сказал это с той же интонацией, что и «документы будут на борту». Он даже не моргнул. Просто констатация факта. Они уже все решили. Мне отведена роль палача.

– Понял. Гаргх.

– Ваш корабль ожидает в доке 7. Вылет через два часа. – Валлиус снова наклонился к столу, его взгляд окончательно отстранился. Аудиенция окончена. – Не подведите нас, деон Редж. Клан полагается на вашу… решимость.

«Решимость». Не «лояльность». Не «опыт». «Решимость». То, что заставляет идти до конца, не задавая вопросов. То, что заставило меня оставить Элли. Они играют на моей самой сильной черте, превращая её в оружие против меня же.

Редж отдал честь, развернулся и вышел. Его спина была прямой, походка – твердой. Но внутри все кричало. Каждое слово, каждый жест Командора были частью головоломки, которую ему только предстояло собрать.

 Редж мысленно отметил: задание он выполнит. Но не так, как ожидает Валлиус. Он найдет настоящую причину, по которой его послали на Худжон. И тогда он поймет, какую роль в этой игре отвели ему и Бьерну.

Корабль «Стилет» был таким же безликим, как и все в Клане. Небольшой, быстрый разведывательно-штурмовой корпус, лишенный каких-либо опознавательных знаков. Внутри – спартанская обстановка: койка, терминал с данными миссии, арсенал и кресло пилота, втиснутое в тесную кабину.

Редж занял место пилота, его пальцы привычно пролетели над панелью запуска. С тихим гулом заработали двигатели, и корабль отстыковался от док-станции, выскользнув в чернильную пустоту космоса. Курс на Худжон был задан.

Как только включился автопилот, Редж отвернулся от звездного поля и уткнулся в терминал. Голограмма сделки с худжонским синдикатом плавала перед ним, но его мысли были далеки от цен на иридий.

«Не подведите нас, воин Редж. Клан полагается на вашу… решимость».

Слова Валлиуса  жгли изнутри. Решимость. Он вызывал из памяти каждую деталь встречи: идеальную осанку Командора, отсутствие эмоций в голосе, холодную уверенность в том, что Редж пойдет и убьет по первому приказу.

Деон открыл секретный канал и ввел данные, к которым у него не должно быть доступа – архивные отчеты по Худжону. Он искал любые аномалии, любые следы деятельности Научного отдела Клана. Его золотые зрачки сузились, считывая строки за строкой.

Именно в этот момент на периферии его сознания что-то щелкнуло.

Не громко. Не тревожно. Тихий, механический щелчок где-то в районе вспомогательных систем жизнеобеспечения. Такой звук мог бы означать что угодно – штатное переключение контура, цикл очистки фильтра. Звук, который в любой другой день заставил бы его провести быструю диагностику.

Но сегодня его разум был переполнен ядом подозрений. Его деонская сущность, обычно чуткая к малейшим колебаниям энергии на корабле, была сфокусирована вовне – на призраках заговора и тенях прошлого.

«Полевые испытания виграсов… Они наблюдали…»

Щелчок стерся из его памяти, не успев добраться до уровня осознанной угрозы. Его тело, напряженное и готовое к бою с невидимым врагом, проигнорировало сигнал реальной, физической опасности.

Спустя несколько минут раздался еще один звук – едва слышный шипящий звук из вентиляционной системы. Словно кусочек льда, проскочивший по трубе. Воздух на секунду запах озоном, а затем запах исчез.

Редж даже не повернул головы. Его взгляд был прикован к отчету о «несанкционированной энергетической аномалии» на Худжоне, датированному днем гибели Элли. Совпадение? Он не верил в совпадения.

Он был так поглощен поиском нити, которая вела к сердцу заговора, что не заметил, как на его собственном корабле что-то пошло не так. Что-то маленькое, но фатальное. Возможно, крошечная трещина в трубке охлаждающей жидкости, которую вызвал тот первый щелчок. Или сбой в датчике давления, который теперь молчал, показывая штатные значения.

«Стилет» летел сквозь пустоту, неся в своей бронированной утробе решительного воина и тихую, неопознанную неисправность, которая ждала своего часа, чтобы проявиться в самый неподходящий момент. А Редж, сжимая в кармане кристалл-маяк Бьерна, продолжал копаться в данных, совершенно не подозревая, что настоящая ловушка была не на Худжоне, а здесь, с ним, в нескольких сантиметрах от его спины.

Пространство между звездными системами – это не просто пустота. Это царство абсолютного молчания и давящего одиночества. «Стилет» пронзал его, как игла, оставляя за собой лишь слабую дрожь искаженного пространства. Автопилот вел корабль по расчетной траектории, а на цифровом таймере отсчитывались недели до прибытия в систему Худжон.

Человеческий организм не создан для таких перелетов. Даже организм деона. Редж стоял перед криокапсулой – еще одним безликим металлическим гробом Клана. Холодный белый пар стелился у его ног. Процедура погружения в криосон была рутиной, но сегодня его все внутри сжималось в протесте.

«Оставь меня одного…»

Ее голос. Тихий, как шелест пепла. Не из динамиков, не из памяти, а из самой глубины его существа.

Он с силой потянул на себя рычаг. Дверь капсулы отъехала с тихим шипением. Редж лег на ледяное ложе, и через мгновение прозрачная крышка захлопнулась, отсекая его от мира живых. Холод пополз по венам, сначала приятный, затем все более пронизывающий. Сознание начало таять, как сахар в воде.

Он не видел ее лица. Только ощущал. Тепло ее руки в своей. Они стояли на краю обрыва, с которого открывался вид на долину, полную огней их родного города. Не Худжон, не база Клана, а то место. То, что было до.

– Ты вернешься? – ее голос был смехом, полным света, а не предсмертным хрипом.

– Всегда, – ответил он, и в его голосе не было тяжести тысячелетий, только уверенность юного воина.

Но небо над долиной начало меняться. Звезды гасли одна за другой, замещаясь ядовитым фиолетовым свечением. Тепло ее руки сменилось леденящим холодом.

– Ты же обещал… – шепот превратился в стон. Ее пальцы начали таять в его руке, как дым.

Он попытался сжать их сильнее, но не мог пошевелиться. Зеленые нити, как змеи, выползли из-под его кожи и оплели его, приковав к месту.

– Элли!

Фиолетовый свет поглотил ее, и он остался один. В тишине. В кромешной, вселенской тишине, которая длилась вечность.

ВНИМАНИЕ. ВНИМАНИЕ. КАТЕГОРИЯ 1.

Голос не был человеческим. Это был пронзительный, синтезированный визг аварийной системы, врезавшийся в его разум, все еще утопающий в клейкой смоле криосна.

ОБНАРУЖЕНА УТЕЧКА ТОПЛИВА. ДАВЛЕНИЕ В КАБИНЕ ПАДАЕТ.

Редж рванулся, пытаясь вырваться из оков искусственного сна. Его тело, замороженное до состояния анабиоза, отзывалось адской болью. Легкие горели, требуя воздуха, которого не было. Перед глазами плясали черные пятна.

ПОВРЕЖДЕНИЕ СИСТЕМЫ ОХЛАЖДЕНИЯ. ПЕРЕГРЕВ ДВИГАТЕЛЯ.

Капсула с шипением начала цикл разморозки, но это было мучительно медленно. Сквозь мутное стекло он видел, как кабину наполняют клубы едкого дыма. Тот самый запах озона, который он проигнорировал. Тот самый щелчок.

С треском, который отдался в его костях, крышка отъехала. Редж вывалился на ледяной пол, его тело сотрясали судороги. Воздух был разряженным и горьким. Сирена выла, оглушая его, а красные аварийные огни мигали, выхватывая из мглы клубящийся дым и летящие из панелей искры.

Он пополз к креслу пилота, отталкиваясь онемевшими руками. Каждая мышца кричала. Его деоническая сущность, пробужденная инстинктом выживания, бушевала под кожей, и зеленые нити светились сквозь бледную кожу, пытаясь восстановить поврежденные ткани.

– Отключи… сирену! – прохрипел он, с трудом находя панель управления.

Тишина, когда сирена смолкла, оказалась оглушительной. Теперь было слышно только шипение утекающего топлива и треск коротких замыканий.

Он вцепился в штурвал. На экране давали сбой одна система за другой. Траектория полета нарушена. Двигатели работали на пределе, грозя взорваться.

Корабль, его единственное убежище и орудие, умирал. И умирал он не в честном бою, а из-за мелкой, подлой поломки. Или… не совсем поломки.

Редж поднял взгляд на задымленный потолок, словно мог видеть сквозь него далекие звезды и невидимых врагов, что, возможно, стояли за этим.

Они не стали ждать, пока он долетит до Худжона. Ловушка захлопнулась гораздо раньше.

И теперь ему предстояло умирать не с оружием в руках, а в металлическом гробу, за миллионы километров от того места, где он оставил ее одну. История, которая преследовала его в кошмарах, грозила повториться в ледяном космическом вакууме.

Глава 3 Последняя Капля

Дом Сатти был не домом, а скорлупой. Скорлупой, в которой было тесно, душно и невыносимо тихо, несмотря на вечный, давящий гул снаружи. Стены, сплетенные из живых, но уже умирающих ветвей Древа-Предка, пропускали сквозь щели тонкие струйки рыжей пыли. Они оседали на простой деревянной посуде, на прялке матери, на старых каменных свитках, хранящих мудрость, которая больше никому не была нужна.

Сатти стояла у круглого окна, глядя на свое селение – вернее, на то, что от него осталось. «Зеленая Гавань». Горькая насмешка. Ничего зеленого здесь не было уже много лун. Плетеные хижины походили на высохшие скелеты гигантских птиц. Ньюбианцы, ее соплеменники, двигались по улицам медленно, сгорбившись, их глаза были пусты, а жесты – лишены энергии. Они смирились. Смирились с пылью, с гулом, с медленной смертью.

– Еще одна порция, – тихо сказала мать, ставя перед ней миску с похлебкой. Вода в ней была мутной, плавало несколько жалких кусочков жесткого корня и пара сушеных личинок. Еда выживания. Не жизни.