Расколотое Древо. Скорбь и возмездие

– После недавней схватки у Скитальца могли остаться отметины на теле. – напомнил о своём присутствии Айзек. – Снимите с него одежду.

– Парни! – снова призвал Гил.

– Нет, я сам это сделаю! – крикнул доведённый до отчаяния Морен.

– Ну ладно. – вздохнул лейтенант и покосился на «сердцееда», сказав ему с дерзкой улыбкой: – Смотри внимательнее, чтобы ничего не упустить.

– Заткнись, пожалуйста. – не глядя, ответил ему Глимер.

Отвергнутый скинул верхнюю одежду, благодаря чему все узрели синяки на его спине и рёбрах, явно полученные после ночной потасовки.

– Теперь штаны. – велел Альберт.

– Эй, смотри, – шепнул Фердинанду на ухо Вэй. – Кажется, капитан с нашим любовничком заодно.

Урбен Морен тоже услышал это, потому как улыбка вдруг рассекла его измученное лицо.

– А ты чего улыбаешься?! – в миг состроил грозную рожу «клевец». – Штаны-то снимай!

Каторжник оголил ноги, явив колени, украшенные ссадинами и синяками.

– Остальных это тоже касается! – обратился к подозреваемым капитан.

– Боюсь, Ханс этого не переживëт. – гоготнул Вэй.

– Вы в своем уме?! – ошпарил пламенным взглядом его Айзек, на чьëм лице не дрогнул и мускул, что произвело внушительный эффект на окружающих, потому что каждый помрачнел, склонив голову, но инквизитору этого было недостаточно, поэтому он продолжил: – У меня за спиной осквернëнное тело епископа, а вы смеете насмехаться над подозреваемыми?!

Инквизитора посчитали занудой, ибо для гвардейцев изувеченные трупы на поле брани давно стали неотъемлемой частью их жизни, а из-за дурной славы некоторых священников, выпотрошенный Клавдий нисколько не смущал их, напротив, пробуждал желание лишний раз позлорадствовать.

– Выполнять! – вновь подал команду офицер, из-за чего задержанные разделись, однако среди них не оказалось тех, кто мог бы оказаться Багровым Скитальцем.

– Скитальца среди них нет. – подвёл итог Айзек. – Передайте подозреваемых моим людям для допроса. Возможно, удастся узнать больше в ходе личной беседы.

– Вы всё слышали! – горизонтально рассëк рукой воздух Альберт, затем приложил пальцы к вискам и подумал: «Чудовищно наивно было полагать, что кто-то из этих отщепенцев является целью наших поисков. Созидатель крови ни при каких обстоятельствах не позволил бы себя схватить».

Вдруг разъяренные убийством Клавдия жители принялись наседать на кордон из рыцарей, из-за чего Альберту с лейтенантами пришлось отправиться на выручку.

– Здесь не на что смотреть! – крикнул капитан.

– Расходитесь!!! – вопил командор Оруэл, но даже его громовой голос не способен был остудить пыл собравшихся.

В этой суматохе девушки, заприметившие Ханса Глимера, начали незамедлительно строить ему глазки и посылать воздушные поцелуи, которые он с изяществом принимал, отвечая нежной улыбкой и обольстительным взглядом.

– Хватит валять дурака! – толкнул его локтем в бок Гарсиа. – Разве ты не видишь, что творится кругом?

– А что тут такого? – продолжал отвечать взаимностью на внимание девушек «сердцеед». – Худо от этого никому не будет.

Тут же позади пригнувшихся бойцов прогремел выстрел, от которого вороны вспорхнули, оставив в покое бренное тело Клавдия, а толпа в одночасье охнула. Всю площадь окутала тишина, тогда как жители Нарбурга начали глупо переглядываться в нескрываемом испуге. Взоры сосредоточились на фигуре стрелка в чёрном плаще и конусной шляпе, что стоял с поднятой вверх рукой, сжимая пистолет с колесцовым замком, из чьего ствола тянулся терпкий дымок. Подвеска из серебра в виде Древа с глазом в стволе на шее инквизитора сверкала в свете утренней зари.

– А теперь, – убрал огнестрельное оружие под плащ Айзек, а его могучий голос, благодаря воцарившейся тишине смог беспрепятственно достигнуть другого края площади. – Пойдите прочь, иначе каждого будет ждать встреча с ледяной темницей наедине со мной!

Перед зеваками угрожающе выступила дюжина людей в черных одеяниях, постукивающих увесистыми дубинами по ладони, в результате чего напуганные жители зашептались, начав спешно расходиться. Удивлённому величием инквизитора воинству оставалось только провожать собравшихся взором униженных и оскорблённых.

– Что касается всех остальных, – продолжил Лэмм, обращаясь уже к гвардейцам и рыцарям ордена: – Не смейте ничего здесь трогать, – он прошёлся острым, словно скала, взглядом по всем слушателям, остановившись на капитане. – Пока я не закончу расследование.

Кто-то из присутствующих кивнул ему в ответ, после чего Лэмм развернулся на каблуке и направился ко входу в церковь.

– Впечатляет. – сказал Альберт.

– Убеждать он умеет. – поддержал Райнер.

– Но что-то мне подсказывает, нашему инквизитору я совсем не нравлюсь.

– Ещё бы. С такой-то халатностью к делу!

– Да… чего?

– Хе-хе, да я шучу! – ударил Оруэл его по плечу. – Расслабься.

– Ну, знаешь… – пришлось капитану разминать плечо. – Может лучше тоже поисками займёшься?

– Разумеется! – хлопнул беднягу по спине вновь здоровяк. – Как раз хотел навестить старых знакомых в местной обители ордена Благодетели и узнать, где именно видели в последний раз Багрового Скитальца или моего брата.

– Что ж, а я тогда подыщу нам ночлег.

Ступив на территорию храма, Айзека сразу же встретил облысевший от старости священник в белой сутане с такой же подвеской, как у инквизитора, с одной только разницей – в стволе дерева отсутствовало око, а сама подвеска состояло из золота.

– Господин инквизитор, – поклонился ему пожилой слуга церкви с широким лицом и вытянутым вперёд подбородком, чьи густые пепельные брови подкрадывались к вискам, когда как нос напоминал клюв. – Я Ксандер Лос, служу пресвитером в нашей скромной обители. К вашим услугам.

– Где произошло убийство? – пренебрегая правилами приличия, спросил его Лэмм.

– Я покажу, – слуга храма отошёл в сторону, уступив дорогу охотнику на созидателей. – Пройдёмте.

– Помимо епископа были ещё жертвы? – осведомился инквизитор во время того, как они направлялись к кипенно-белой лестнице с мозаичными ступенями.

– К сожалению, да. Нашего доброго диакона Тима убили в покоях Его Преосвященства.

– Что он там делал? – краем глаза взглянул на спутника слуга инквизиции.

– Эмм… думаю, мальчик хотел задержать убийцу… – неуверенно произнёс Ксандер, явно застигнутый врасплох этим вопросом.

– Их связывали узы родства? – намекнул Айзек на незаконнорожденность диакона, будучи осведомленный о былых прегрешениях Клавдия.

– Что вы, нет! Разве может Его Пре…

– Епископ питал к нему слабость? – оглядывался по сторонам Лэмм в поисках следов своей дичи.

– Ни в коем случае!

– Между ними в последнее время были разногласия?

– Простите, я не совсем понимаю, к чему эти вопросы.

– К тому, – остановился следователь, покосившись на Ксандера Лоса. – Чтобы я имел полное представление о случившемся.

– Но, – залепетал священник. – Ведь вы не подозреваете кого-то из нас в…

– Исключать виновность ближайшего круга епископа в убийстве нельзя, – начал подниматься по заляпанной кровью лестнице Айзек. – Как и в предательстве. Кто-то мог предложить Багровому Скитальцу вознаграждение за убийство с целью занять место епископа.

– Такое коварство, да ещё и в стенах нашего храма?! Нет, господин инквизитор, такое даже вообразить невозможно!

– Помимо епископа и диакона был убит кто-то ещё? – кивнул головой в сторону багряных пятен на ступенях Лэмм.

– Амм… стражник, которому не посчастливилось встретиться с убийцей.

– Судя по следам, – поднялся на третий этаж охотник, где увидел бежевые стены и алую дорожку из засохших капель на полу. – Кому-то всё же удалось унести отсюда ноги.

– Среди слуг храма больше пострадавших нет. – заверил пресвитер.

– А это там кто? – указал Айзек рукой на мертвеца, что лежал в конце коридора.

– Городской стражник.

– Из церковной утвари что-нибудь украдено? – направился к трупу инквизитор.

– Ух… – едва поспевал за ним Лос. – Пропало? А что могло пропасть?

– А мне почём знать? – одарил его испепеляющим взглядом слуга инквизиции. – Золотые реликвии, серебряные подсвечники, что угодно.

– В опочивальне, из окна которого выбросили Его Преосвященство, ничего кроме постели нет.

– А в его покоях? – остановился перед телом убитого стражника Айзек, где находилась та самая дверь, ведущая к месту убийства епископа.

– Ах, в его покоях… – задумался Ксандер, после чего ответил: – Боюсь, сейчас я не в силах дать ответ на ваш вопрос, ведь как только мы обнаружили там бедного Тима, то ничего не стали трогать и…

– Очень на это надеюсь. – изучал умерщвлëнного Лэмм, увидев рядом с ним кисть руки, сжимающую копьё.

У самого стража руки при этом были целы, что привело инквизитора к заключению:

– А вот и ответ на вопрос, откуда по всему храму кровь.

– Да, возмо…

– Где бы ни был раненый, найдите его и приведите ко мне.

– Ра-разумеется, господин инквизитор. – взволнованно ответил Лос.

Тогда Айзек взглянул в комнату с разбитым окном, где заприметил человека в чёрных одеждах и шляпе с широкими полями.

– Оставьте меня. – велел священнослужителю Лэмм, после чего бесшумно приблизился к неизвестному сзади: – Кто вы?

– Ааа! – подскочил от испуга сидящий, ударившись головой о подоконник, вследствие чего схватился за место ушиба и начал разворачиваться с возрастающим гневом в голосе: – Я, комиссар Са… – проглотил он язык от неожиданной встречи со слугой инквизиции.

– Что вы здесь делаете? – с ног до головы осматривал Сартара охотник.

– Расследую убийство епископа, инквизитор. – не мог прийти в себя Кайл, чьё лицо не могло не поразить своей юностью.

Кайл занял пост комиссара совсем недавно и в удивительно молодом возрасте, что говорило лишь о том, что кто-то щедро заплатил за это. А направляемые в столицу донесения подтверждали неопытность и фанатичное рвение молодого слуги инквизиции показать себя, ведь в них заключались десятки необоснованных обвинений и приговор к смерти.

– И что же вам удалось выяснить? – сверлил малахольного взглядом «испепелитель».

– Боюсь, что я только прибыл на место и…

– Ложь, – перебил его следователь. – Вы прибыли сюда одним из первых.

– Амм… ну… я…

– Скажите ещё, что не видели меня снаружи.

– Честно признаться, я был сильно увлечён поиском того, что может помочь выследить Багрового Скитальца.

– Поэтому всё утро пробыли у окна?

– Да… – отвернулся комиссар. – Мне не давало покоя это. – он взглянул на сморщенный детородный орган Клавдия. – Епископа перед расправой оскопили.

– Это не расправа, а послание, комиссар.

– Вы так считаете?

– Я в этом уверен. – осматривался Лэмм. – Осталось выяснить, что именно Багровый Скиталец хотел этим сказать.

– А эта причудливая удавка, вы видели её?

– Пропитанная кровью верëвка, – солгал Айзек, чтобы ввести Кайла в заблуждение и сохранить тайну убийцы. – Только и всего.

– Думаете? – приложил руку к подбородку Сартар, внимательно разглядывая её.

– Вы не там ищете. – бросил ему Лэмм и подошёл к кровати, где обнаружил белые с алыми пятнами на простынях, мысленно заключив: «Всё это может означать только одно – помимо епископа и его убийцы здесь был кто-то ещё. И этот кто-то – невинная дева».

Слуга инквизиции наклонился ниже, благодаря чему ощутил едва уловимый запах пота, когда как на глаза ему попалась серая роба в углу.

– Это не вызвало у вас интерес? – осведомился Айзек, направляясь к улике.

– О чём вы? – проследовал за ним комиссар.

Когда же слуги инквизиции оказались в углу, Лэмм осмотрел и ощупал робу, но ничего внутри не обнаружил.

– Пусто. – заключил Айзек.

– Принадлежала Его Преосвященству?

– Вздор, – отмëл эту догадку следователь. – Епископ не носит подобных одеяний. И если бы вы были лучше осведомлены о внутренних порядках церкви Древа, вам было бы это известно.

– Это что же получается, – явно терялся в предположениях Кайл. – Скиталец проник сюда под личиной монаха?

– Или кто-то до него.

– Ммм…

– Взгляните на простыни и увидите связь.

– А что с ними? – направился разглядывать постель Сартар, пока Айзек пытался уловить женский аромат, который мог исходить от находки.

«Грязный нечестивец, – подумал инквизитор. – Водил к себе девиц под личиной слуг церкви! Как же мне опротивело это вероломство со стороны избранных Всеотцом сладострастников, за которыми приходится вечно заметать следы!».

– Ну, тут кровь. – сказал Кайл. – Очевидно, епископа Клавдия убийца застиг прямо в постели и потащил к окну. Но причём тут роба?

– Вы слепец, если до сих пор не получили ответ. – оставил «серые тряпки» инквизитор и поднялся.

– С другой стороны, – пригляделся к постели комиссар. – Крови тут мало, словно это не ранение вовсе.

– Порочное прелюбодеяние. – ответил Айзек, не в силах больше терпеть скудоумие Кайла.

– Прямо здесь! – воскликнул Сартар. – В храме! Это же клятвопреступление!

– За что епископ заплатил жизнью.

– Кем же была эта греховная дева, что возлегла с Его Преосвященством?

– Это вам и предстоит выяснить.

– Что? Мне?! – обратил к нему изумлëнные очи комиссар с таким видом, будто его огрели дубиной по голове.

– А тайна произошедшего должна исчезнуть в чертогах вашего разума навеки. – бесстрастно посмотрел собеседнику в глаза Лэмм.

– А что мне делать, когда я найду виновницу?

– Вы сами как думаете?

– Хорошо. Я позабочусь об этом. – коснулся полей шляпы Сартар, затем направился к выходу.

– И ещё кое-что, комиссар, – окликнул Кайла инквизитор и указал на робу в углу. – Заберите с собой эти тряпки.

– Да, инквизитор. – выполнил поручение Сартар, наконец покинув опочивальню.

«Бездарность, – подумал о Кайле Айзек, во время чего приблизился к окну. – Кто назначил это недоразумение комиссаром и сколько думатов получил за это?».

Следователь выглянул на улицу, где остановил взор на багровой удавке, стискивающей шею епископа.

– Невероятно, – проговорил слуга инквизиции. – Она действительно соткана из крови.

После этого Лэмм перевёл взгляд на подоконник, который был использован созидателем для конструкции «эшафота».

– Находчиво. – извлёк из ножен созданную из сплава серебра и ртути тонкую саблю Айзек и, резко взмахнув клинком, перерезал «верёвку», отчего снаружи что-то звучно шмякнулось оземь.

– Вот дрянь! – вскрикнул гвардеец. – Какого беса?!

Слуга инквизиции ещё раз окинул взглядом комнату, но больше уже ничего не представляло для него интереса, поэтому отправился на улицу, где перед ним предстал капитан Пурпурных сердец.

– Инквизитор, вам не кажется, что это слишком?

– Я делаю свою работу.

– Прекрасно понимаю, но…

– Капитан, – прервал его Айзек, показав ладонь. – Не мешайте мне служить инквизиции, а я не стану мешать вам прислуживать королю.

После этого охотник проследовал к телу священника и присел возле него, чтобы рассмотреть раны, над какими хорошо поработали вороны, ибо клочки мяса с частями внутренних органов, как впрочем и глаза, были растерзаны и хаотично рассеяны по брусчатке или лужам грязи, в то время как шея покрылась трупными пятнами багряно-фиолетового оттенка. Инквизитор открыл покойному рот и увидел прокушенный язык с остатками свернувшейся крови, после чего немного отогнул удавку на шее, разглядев сильные кровоподтëки.

– Как я думал, – выдохнул Лэмм. – Шея сломана. Смерть наступила мгновенно, однако перед этим Клавдию пришлось немного помучиться.

Сыщик провёл глазами по дряхлым останкам того, кто ещё недавно являлся человеком, а теперь валялся посреди улицы, будто выброшенный из окна мусор, желая отыскать что-нибудь ещё.

«Скиталец надругался над телом не только для того, чтобы утолить свою жажду крови, но и чтобы весь город увидел это. Вот только зачем? – задался вопросом слуга инквизиции. – Хотел заявить о себе? Или это убийство – жертва для Пятого сына. Хотел показать, что храм ничем не лучше алтаря для жертвоприношений? А может быть, желал явить всем истинное нутро порочных священников, надеясь посеять этим смуту в народе?».

– Вы закончили? – принялся вновь донимать инквизитора Вудсток. – Мы можем уже убрать Его Преосвященство с улиц и передать для похорон в руки ордена Слёз Всевышнего?

– Делайте что хотите. – отправился к дверям храма Айзек.

– Куда вы? – не отпускал его Вудсток.

«Неугомонный червяк!». – мысленно воскликнул Лэмм и остановился, после чего медленно повернулся к Альберту, спокойно ответив: – Продолжать расследование. Если вы, разумеется, не возражаете, мой дорогой капитан.

Не дожидаясь ответа навязчивого офицера, охотник устремился к месту убийства диакона Тима.

Тем временем Райнер с братьями прибыл в обитель ордена Благодетели, в стойлах коего повелел оставить лошадей и остаться стеречь их до тех пор, пока он не вернëтся. Сам же Оруэл направился на поиски приора, попутно рассматривая барельефы в форме остроконечных спиралей на каменных стенах здания ордена и той же формы арки над окнами. Над входом же реял жёлтый стяг с изображëнными на нём руками, дарующими свет небольшому ростку. Под сенью этой хоругви размещалась высокая дверь, а по обе стороны от неё стояли на карауле рыцари в глухих шлемах и тяжелых латных доспехах с золотистым сюрко, на котором изображалось то же, что и на знамени, в то время как на правом плече каждого высечена цифра «IV», а на левом выгравирована сорока. В руках у стражей находились гвизармы* (Гвизарма – древковое оружия типа глефы, с длинным узким, слегка изогнутым наконечником и лезвием на вогнутой стороне).

– Приветствую вас, братья! – громко обратился к ним Оруэл. – Скажите, а малыш Дункан всё ещё чистит конюшни? – заулыбался рыжий, но караульные при этом странно переглянулись.

– Вы говорите о приоре Дункане? – осведомился тот, что слева.

– О приоре?! – рассмеялся рыжебородый. – Вы верно шутите! Речь точно идёт об одном и том же человеке?!

– Вообще-то, – добавил второй. – Дункан Глас является действующим приором нашего ордена.

– Да бросьте, Дункан?! – не мог вообразить этого Райнер, ибо помнил его добродушным оруженосцем с детскими глазами, которому частенько доставалась самая неприятная работа, за что Оруэл жалел его, а порой и вступался перед остальными, не желая давать в обиду.

– Вы прибыли сюда, чтобы глумиться над нами? – сжал древко один из рыцарей. – Да ещё и над нашим предводителем?!

– Ох, надеюсь вы простите меня! – извиняясь, начал разводить ладонями командор. – Понимаете, когда я в последний раз видел его, он был оруженосцем, а теперь взгляните, каков удалец!

– Вы хотели видеть его? – осведомился второй.

– Да, у меня есть к нему деловой разговор по поводу гибели братьев моего ордена от рук Багрового Скитальца.

Рыцари снова переглянулись.

– Руни! – постучал в дверь страж, затем открыл её и крикнул ещё раз: – Руни!!!

Со всех ног к ним прибежал неприглядный на вид парнишка в грязных одеждах, который напомнил Райнеру Дункана Гласса из прошлого.

– Да-а…? – часто дышал он.

– Проводи нашего гостя к приору.

– Коне-чно! Следуйте, хе… за мной…Как я могу к вам обращаться?

– Оруэл. Командор Оруэл.

Услышав это, обескураженные рыцари выпрямились и молча впустили уважаемого представителя Карающей длани, в каковом не признали командора, по той простой причине, что Райнер не приветствовал знаков различий, принятых в ордене, потому как они размывали само понятие о равенстве и братстве. Оруэл допускал себе лишь одну вольность – не носить шлема, пренебрегая тем самым требованиями строгого устава. К счастью, магистр лично пошёл Оруэлу на уступки, ибо считал его своей правой рукой, а потому смотрел на подобное допущение сквозь пальцы.

Таким образом командор вошёл внутрь обители ордена Благодетели вместе с Руни, который провëл его по галереям, откуда Райнер через пустые окна увидел опустевший арсенал и амбары с библиотекой, где никого не было, как и в каждом из коридоров, какой им приходилось преодолевать. Словно всё убранство и украшения вынесли отсюда уже давно. Райнера поражала безмятежность площадки для тренировок, где уже должны были собираться братья ордена.

«Очень странно, – начал вести с самим собой монолог Оруэл. – Уже давно расцвело, а в коридорах по-прежнему не души. Никто не читает молитв, да и на площадке нет тех, кто бы упражнялся в фехтовании. Никто не ухаживает за своим оружием и доспехами в оружейной. Почему это? И отчего так тихо? Где все?».

В этот миг Райнер случайно учуял запах пóта и лошадиного навоза, но не из конюшни, а как оказалось, от своего провожатого.

«Похоже, – предположил про себя Оруэл. – Этот парень сейчас трудится за целый орден один, как в своё время делал это Дункан. Вот только в то время здесь было полным полно народу. Что же творится с этим местом теперь для меня загадка. Словно всех разогнали, оставив лишь несколько человек «сохранять лицо»».

– Вам сюда. – сказал Руни, указав на тяжёлую чёрную дверь, украшенную причудливыми узорами и невероятной по красоте росписью.

– Спасибо. – с теплотой посмотрел на паренька командор. – Тебе не повредил бы отдых, малыш.

– Нет времени отдыхать, командор Оруэл. – грустно выдохнул оруженосец, опустив плечи. – Нéкому заниматься хозяйством.

– Как, нéкому?! Ты что же, здесь совсем один?!

– Приор разогнал многих членов ордена.

– Как разогнал? За что?

– За проступки. Одни занимались кражами, другие не соблюдали устав, третьи были замешаны в убийстве невинных.

– Возможно ли?! Чтобы весь орден состоял из такого отребья? Не могу в это поверить! А как же искупительная сила молитв, прощения, постá и самобичевания?

– Приор применял только изгнание.

– Ерунда какая-то… – помрачнел Оруэл. – Изгнание служит самой последней мерой наказания.

– Такова была его воля. Теперь я могу идти?

– А? – взглянул на него с непониманием задумавшийся командор. – Да, конечно! Не смею задерживать!

После этих слов Руни ударил себя рукой в грудь и устремился к конюшням.

– Хм… – буркнул командор и постучал в дверь, после чего отворил её, благодаря чему взору предстал ослепительно белый кабинет, украшенный золотыми канделябрами и статуэтками, а также наполненный резной мебелью из красного дерева.

В углу стояла стойка с парадным доспехом приора, представляющим собой одно из лучших произведений кузнечного искусства, ибо каждый элементы оказался мастерски украшен тонкой гравировкой и вкраплениями гранатов, покуда сияющая фибула удерживала шёлковый плащ золотого цвета. Напротив же стоял огромный, богато украшенный сундук с причудливыми рельефами и расположенный рядом шкаф, наполненный не только серебряной посудой, но и бутылками редкого вина.

Когда Оруэл посещал сей кабинет в прошлом, тут было несравненно меньше мебели, а предметы роскоши и вовсе отсутствовали, как и стойка с разорительным доспехом, не говоря худого слова о наличии скопившейся здесь коллекции вин.

– Я не давал вам разрешения войти. – не отрываясь от писанины бросил сидящий за полированным столом приор в пёстрой рубахе.

– Дункан, это же я, Райнер! Ты что, не узнаешь меня?!

Гласс поставил гусиное перо в золочëнную чернильницу и сложил письмо. Затем спрятал его в стол, после чего удостоил незваного гостя взглядом, но не признав его сказал:

– Райнер? Какой ещё Райнер?

– Оруэл! – рыжий захлопнул дверь и подошел к столу с бумагами и стопкой книг.

– Ааа, Оруэл, конечно! – встал из-за стола приор, чьи белые кудри заблестели вместе с доспехом в углу.

Дункан поприветствовал гостя, однако, как видно, так и не вспомнил старого знакомого. Они крепко обнялись, ощутив взаимную неловкость и робость.

– Каким ветром в Нарбурге, брат Райнер? – фальшиво улыбался кудрявый.

– Меня с братьями отправили вам на выручку, чтобы святотатец, убивший епископа, захлебнулся собственной кровью и заплатил за смерть Марка.

– Ах, да… Я уже слышал о гибели Клавдия и Марка… – приор положил дрожащую руку на мощное плечо Райнера, но не без труда, потому что был в два раза ниже ростом собеседника. – Мне очень жаль. Они были лучшими из нас.

«Ему как будто всё это безразлично, – подумал командор, слыша в голосе старого друга отрешëнность. – Интересно, как давно Дункан стал таким?».

– Ты прибыл один? – убрал руку светловолосый.

– Со мной прибыл отряд королевской гвардии.

– А инквизитор? – неровным голосом спросил Дункан, явно скрывая в нём беспокойство. – С вами он тоже прибыл?

– Скажу тебе больше, один из лучших! Тебе, наверняка, известно его прозвище! – Райнер заговорчески наклонился к Глассу и пугающе произнёс: – Испепелитель.

Приора от услышанного бросило в пот, а на лице возник страх, умело скрытый за вымученной улыбкой.