Хозяин дубравы. Том 2. Росток

– Почему?

– Меч подарил.

– Ну меч и меч. Неужто такая ценность для коваля, чтобы дочь отдать?

– Велики твои знания, а простого не ведаешь. Ежели тебе меч дарят, то ты от дани всяческой освобождаешься. И твоя семья. И тебя не могут покарать, угоняя в рабство, как и кого-то из родичей близких.

– Как интересно… – задумчиво произнес Беромир.

– У отца не было выбора. Он же бо́льшую часть своего железа отдавал сарматам данью.

– Так, так… – покачал головой ведун. – И они не организовали набег, чтобы избавиться от такого неудобного коваля?

– Он жил в самом крупном поселении. На такое просто так в набег не сходишь. Да и далече оно стояло, чтобы наскоком прорваться и забраться, – произнесла она и пристально уставилась на Беромира.

– Что?

– Тебе тут нельзя оставаться.

– А у нас разве есть крупные поселения? – усмехнулся ведун. – Да и там уже болото.

– Болото, – охотно согласилась Мила. – Но там гниль нюхать, а тут тебя убьют или в рабство угонят.

– Я знаю, что за мной придут. И я буду ждать. А тот, кто предупрежден, тот вооружен.

– Так ты специально ставишь себя под удар?

– Да.

– Зачем?

– Хочу первым ударить, – улыбнулся Беромир. – Называется «ловля на живца»: чтобы поймать крупного, вкусного хищника, нужно прикинуться слабой жертвой.

– А если хищник окажется слишком силен?

– А ты думаешь, кто-то отправит какие-то значимые силы меня наказывать? – еще шире расплылся в улыбке ведун. – Один еще не родившийся полководец, ни разу не потерпевший поражения, через сотни лет будет говорить: «Удивишь – победишь!»

– Сложно, наверное, так жить, – медленно произнесла она, чуть покачав головой.

– Как?

– Не здесь и не там. Словно не родившись и не умерев.

– Привыкаешь, – помрачнел Беромир. – Хотя радости мало. Слушай, ты говорила, что с Припяти приходил кто-то для торга к вам. Это родичи?

– Да. От них.

– А с родичами из гётов у тебя связи остались?

– Зачем тебе?

– Если они так любят ходить в походы, то у меня есть что им предложить.

– Хочешь набег на роксоланов устроить? – усмехнулась она.

– Да, – чуть помедлив, произнес Беромир. – По самой весне, как вода вскроется. Их кони будут после зимы ослаблены голодом. Да и они сами слабы, уязвимы. Если действовать быстро, то можно будет разорить им несколько кочевий и отойти раньше, чем они успеют что-то сделать в ответ.

– Но они могут совершить ответный набег на нас. Разве нет?

– Здесь леса. Здесь у них силы нет. Встретим на стоянке и закидаем дротиками. И сотню, и другую, и третью. Да и вряд ли они придут на конях.

Мила выгнула бровь на мгновение и задумалась.

Так получилось, что за этот небольшой срок Беромир уже ввел в обиход приличное количество новых слов. И клан, и дротик, и атлатль, и бумеранг, и многое иное. Просто делал какую-то новую штуку и говорил, как она называется. Но эти слова все одно слегка царапали слух местных, в том числе потому, что звучали слишком непривычно.

Впрочем, Мила к таким вещам не цеплялась. Так, чуть морщилась, не более. И сейчас хоть и отреагировала, но почти сразу переключилась на другое – отвернувшись и пройдясь немного, остановилась у плетня.

– Что скажешь?

– Послать никого не пошлешь. Самой отправляться надо. Я одна их язык ведаю. Да и родич, а для гётов это очень важно.

– По осени отправишься?

– Ты хочешь уже ближайшей весной идти?

– А чего ждать? Даже полсотни если охочих мужчин соберу – уже сила. За зиму я им копья и дротики сделаю. И не только. Этого хватит для налета на лодках. Быстро пришли. Быстро ушли.

– Кочевья бывают большие.

– А как в них люди живут? Стоит оно такое у реки, чтобы вода под боком. И живут в нем женщины, дети да старики. Ну и горстка мужчин, что промыслом каким ремесленным живут или иначе уважаемы. Остальные со стадами на выпасе, удалившись на несколько дней пути во все стороны. Если бить наскоком, полсотни за глаза хватит. Никто пикнуть не успеет. Надо только лодки добрые заготовить.

– Хорошо, – кивнула Мила. – После свадьбы тогда поеду.

– Рано. После торга. Арак прибудет с ромеем. Надо, чтобы ты тут тоже была. Может, и без набега сладим.

– Роксоланы уважают только силу, – покачала Мила головой. – Говори – не говори, все неважно, если за тобой силы нет – ты пустое место.

– Но он ведь освободил меня от дани.

– Ты сумел разжечь его любопытство.

– Думаешь, снова не получится?

– Второй раз? Нет, – уверенно произнесла будущая теща. – Ромеев проводим, следом и поеду. Ты прав. Мне лучше быть при тебе, когда Арак явится. Надо будет с рода мужа кого-то взять в сопровождающие. Одной мне туда идти не с руки. Да дары подготовить и что-то на торг…

Глава 6

167, июнь, 22

– Тяжело в учении, тяжело в бою. Всегда ваши. Гири, – мрачно произнес Беромир, наблюдая за очередным шушуканьем учеников.

Они жаждали железо.

Он им его дал.

Но эйфория первых дней прошла. И эмоционального переключения не получилось.

Ничего не работало.

Ни осторожные провокации, выставляющие дебоширов глупцами и дураками в глазах остальных учеников. Ни попытка ребят увлечь тем, ради чего они сюда пришли. Даже наоборот. Когда восторженное состояние ушло, они все расправили плечи и заходили горделиво. Дескать, ковали. Дескать, разбираются. Дескать, настоящие хозяева жизни.

Так-то ни один из них пока не понимал, что там происходит и зачем. Беромир специально с ними пообщался и понял, что на текущий момент они даже сообща не в состоянии повторить сделанное недавно. Но навыдумывали они себе всякого уже от души. И голова закружилась. От успехов. Мнимых.

Это сказалось и на кризисе.

Он стал стремительно прогрессировать.

Те деятели, что воду мутили, тоже воспрянули духом. И с новой силой стали ездить по ушам остальным. А к их словам стали прислушиваться пуще прежнего. Ну а что? Они уже не хрен собачий, они уже о-го-го. Если не вровень с Беромиром, то как бы не выше.

Особенно это касалось сыновей старейшин.

Они даже разговаривать стали, ну так… Нет, формальная вежливость сохранилась. Эту ролевую игру они продолжали блюсти. Но и слова подбирали так, чтобы максимально принизить Беромира. И самую речь так строили, дабы задеть. Ведун прямо кожей чувствовал то нарастающее пренебрежение, которое от них сквозило.

Все вокруг закипало.

Ситуация во многом напоминала ситуацию в фильме «Стрелки Шарпа». В чем-то. Отдаленно. Но Беромир был уверен: еще неделя-другая, и дойдет до открытого вызова и неподчинения. Или раньше…

– Будь осторожен, – тихо шепнула Златка, проходя мимо. – Я слышала, как они обсуждали нападение у мишеней. Хотят покидать в тебя дротики, когда ты пойдешь посмотреть итоги упражнений.

Ведун никак не отреагировал, словно не слышал.

Да и Златка не останавливалась и не поворачивалась к нему лицом. Сказала на ходу, чуть отвернувшись в сторону от всяких наблюдателей, будто и не говорила ничего.

Сам же ведун осторожно огляделся, стараясь не выдавать своего внимания. И приметил тех троих зачинщиков, что беседовали, бросая на него недобрые взгляды.

Такие характерные – не перепутать.

Намерение из них просто сквозило. Хотя они и старались не попадаться Беромиру на глаза. Даже то, что он их приметил в таком облике, и то не заметили. Когда же он открыто повернулся в их сторону, резко все прекратили и изобразили равнодушие. Даже делом занялись.

После обеда всей толпой вышли на тренировочное поле.

К мишеням.

К тем самым, которые парень еще для себя и Вернидуба устанавливал, создавая их из туго связанной сушеной травы. Туда Беромир своих учеников стал выводить сразу после истечения первой недели. Памятуя о том, что дротики – их сила. С одной стороны, а с другой – владение ими не поможет в случае судебного поединка. Посему на копьях и не давал им уроков. Налегая лишь на метания всякие. Ну и немного прогоняя через турник, брусья да отжимания.

Провели разминку.

Разогрел их чин по чину, чтобы мышцы не потянуть на бросках.

И запустил уже отработанный конвейер.

Выходило одно звено и метало свои дротики в мишени, которых теперь стояло тоже три штуки. Следом Беромир выходил с теми, кто отработал и проговаривал с ними их ошибки. Тем временем готовились новые.

Но сейчас он так делать не стал.

Ведун изменил тактику и уделил внимание стойке и самой технике броска. А потому после отработки звено самолично выступало к мишеням, собирало дротики и возвращалось. Он же оставался в группе. Причем стоял всегда так, чтобы всегда мог бы кем-то прикрыться. Более того, никогда не оставлял никого из них у себя за спиной.

Храня при этом всю полноту спокойствия. Словно стоит в кругу друзей. Что стоило ему впечатляющих усилий. Ведь, в конце концов, на него могли напасть и просто так.

Сценарий он как себе представил?

Бросили дротики и сразу ходу. Стараясь как можно скорее укрыться у своих. Остальные же ученики, в силу сочувствия, противодействия им, скорее всего, не окажут.

А если нет?

А если уже они сговорились со всеми?

А если решатся напасть вот так – в толпе? Тем же ножом.

Вот Беромиру и стоило весьма впечатляющих усилий держать лицо. Хотя рука его почти всегда либо покоилась на топорике, либо на саксе, либо находилась где-то рядом. Он же сам старался двигаться плавно, экономно и ни на секунду не терял бдительности. Но все вежливо. С приятной улыбкой и довольно мягкими речами.

Эта троица же дергалась.

Крепко.

На лицах остальных стали появляться ухмылки. Они, видимо, либо знали, либо догадывались о задумке этих персонажей.

Заход шел за заходом.

Серия бросков за серией.

Начало даже пованивать. Не искрить, а именно пованивать. Психологически. Эти ребята, задумавшие покушение, все сильнее нервничали. Отчего дротики их летели все хуже и хуже. Вгоняя их натурально в краску и вызывая смешки у окружающих. А местами и сальные комментарии.

Наконец Беромиру это надоело. И когда эта троица отправилась к мишеням, собирать свои дротики, ведун взял атлатль, вложил в него дротик. И метнул.

Очень хотелось в спину заводиле.

За столько часов тренировок он бы не промахнулся.

Пришлось даже зубы стиснуть, чтобы сдержаться. Выдохнуть. И отправить дротик в самый центр мишени. Аккурат тогда, когда заводила находился в паре шагов от нее.

Раз.

И дротик вошел на его глазах красиво и эффектно.

Бедолага от неожиданности аж присел.

– Спокойствие – залог успеха! – назидательно подняв палец, произнес Беромир.

– Ты мог попасть в меня! – взвизгнул заводила, лицо которого стало мертвенно-бледным. Словно мелом измазали.

– С двух десятков шагов? – усмехнулся ведун.

Взял еще дротик.

Метнул.

Еще.

Еще.

И каждый ложился аккуратно в центр своей мишени. По очереди. Причем делал это парень без каких-то особых видимых причин. У него за этот год непрерывных тренировок сформировалась двигательная память. Руки сами все делали.

Бросив по три дротика в каждую мишень, Беромир улыбнулся. Как можно более ласково и приветливо.

– Сила Велеса в мастерстве, в навыке, в умении. Но она ничто без силы Перуна, которая суть спокойствие духа, – произнес ведун, обращаясь к ученикам, стоящим рядом. – Человек слаб. Он постоянно тревожится мыслями и чувствами, из-за которых ему нет покоя. Это низводит его навыки к полной ничтожности. Перун – это дисциплина, как внешняя, так и внутренняя. Ты держишь себя в кулаке. Без этого любое мастерство – ничто.

Повисла тишина.

Все думали. Каждый о своем.

Зачинщики же прекрасно поняли – Беромир все знает и играет с ними. Из-за чего их еще сильнее стало трясти. Вызывая острое желание наброситься на ведуна прямо сейчас. Открыто.

Остальные эту выходку явно не поддержат. Ибо не по обычаям. Да, если бы кинули дротик и бежать – ушли бы. Ученики бы особо не усердствовали в преследовании. Только так, для вида. А если так набросятся – выбора у них не останется. Чай, не круг.

Но хотелось, как же им хотелось…

Обида и страх в них перемешались жуткой смесью.

– У нас гости! – крикнула Златка.

Ее звонкий голос словно рассек густую, вязкую атмосферу конфликта. Все глянули на нее, а потом куда она указала.

Несколько лодок с мужчинами.

Кто именно – не видно. Но в любом случае прямо сейчас нападение явно срывалось. И эта троица, злобно пыхтя, сдала назад, демонстративно подчинившись.

Но надолго ли?

Минут через десять появились гости.

– Как у вас тут дела? – спросил Борята, вылезая из лодки и тепло пожимая руку Беромиру.

– Пока обошлось без крови, – максимально равнодушно ответил ведун.

– Рад, – кивнул он. – Надеюсь, Перун не возьмет свою плату.

– Это не плата, – возразил Беромир. – Он карает лишь тех, кто взялся за дело, что ему не под силу. Тех, кто опозорит его имя.

– Согласен, – ответил глава «клуба» вполне дружелюбно.

Эти слова слышали все ученики.

Сколько было сказано слов? Всего ничего. А какой эффект? О! Вон как они все нахохлились, да и глазки у них забегали. Это ведь что получается?..

Учеников отправили разгружать лодки, а Беромир повел гостей к столу. Посидеть. Поговорить.

– Возмужал-то как! – крякнув, сообщил смутно знакомый мужчина лет сорока пяти. Или около того.

– Не помнишь его? – поинтересовался Борята, увидев взгляд парня.

– Смутно. Понимаю, что он мне знаком, но кто он – напрочь забыл.

– Старейшина он. Глава твоего рода. Старик Тук.

– Тук[12]? – переспросил парень, с трудом сдержав улыбку из-за имени. – И что ему надо от меня?

– Проведать, – довольно вежливо ответил сам гость.

– Почему ты не защитил моего отца и мою семью?

– Потому что это навлекло бы гнев роксоланов на весь наш род. Мы дали твоей семье жито, соль и скот. Вы должны были выжить.

Сказал и смотрит такой испытывающе. Ждет реакции.

– Проведал? Посмотрел? А теперь садись в лодку и греби отсюда.

– Беромир!

– Из-за твоей трусости моя семья в рабстве! – рявкнул парень, положив руку на небольшой боевой топор, что висел на его поясе. А с недавних пор он с ним даже спал.

– Остынь! – выступил вперед Борята.

– Зачем ты его привез?

– Он попросил, – указал глава местного «клуба» Перуна на стоящего чуть в стороне еще одного седого мужчину, да еще и в белых одеждах.

– Это кто?

– Друид, – ответил гость сам. – Я слышал от Вернидуба, что ты поминал Верцингеторикса. И мне стало очень любопытно с тобой поговорить. Мало кто помнит его славное имя в наши дни.

– Друид? Здесь? – несколько опешил Беромир, а потом, кивнув на Тука, спросил: – А зачем тебе он?

– Вам нужно примириться. Ибо не будет успеха в семье, что разделена промеж себя.

Парень скрипнул зубами.

Скосился на Тука.

И, молча кивнув, отправился под навес, оставляя гостей Миле, Злате и остальным женщинам. Сам же сел в стороне насупившийся вороной. Может быть, и не стоило играть эту роль. Но Беромир уже четко и ясно понимал: равнодушия ему не простят. Равно как и излишней компромиссности. Тот, кто идет за Перуном, ищет справедливости, ибо громовержец в первую голову небесный судья.

– Мы все совершаем ошибки, – тихо произнес Тук, подойдя и садясь рядом.

– Как будто тебе есть дело до их судьбы.

– Твой отец был моим внучатым племянником.

– Я о том и говорю. Небось, сына бы защитил. Или внука. Своего.

– Я не мог поступить иначе.

– Понимаешь, мы всегда говорим, что выбора нет, если он нам не нравится. Ты не хотел враждовать с Гостятой и Араком. Вот и все.

– Да они бы размазали бы нас как сопли! Весь род в рабство бы угнали! Ты Гостяту не знал – очень злопамятный и обидчивый человек он был. Очень!

– Я тоже, – буркнул Беромир.

– Ты поцелован богами. С тебя и спрос иной. А что было делать нам? В роду шесть семей. Из молодых только твоя да Горяна. Остальные – в годах и почти бездетные. Бо́льшая часть молодой поросли слегла от поветрий всякий. С кем нам бороться? Какими силами? Кто за нас бы встал? Баб да детишек под рабство подвести по дурости?

Беромир промолчал.

Просто сидел и смотрел куда-то в пустоту перед собой.

– Ответь. Как бы ты поступил? – наконец спросил старик Тук.

– В любой игре, деда, всегда есть охотник и всегда есть жертва, – начал ведун цитировать одну из фраз кинофильма «Револьвер». – Вся хитрость – вовремя осознать, что ты стал вторым, и сделаться первым. Ладно. Кто старое помянет, тому глаз вон. Говори, зачем ты на самом деле приехал…

Глава 7

167, июль, 23

Утро.

Самое что ни на есть раннее.

Беромир из-за нервического состояния последних недель находился в мобилизованном состоянии психики. Из-за чего спал мало. Насколько его так хватит – неясно. Пределы прочности этого тела он еще не успел нащупать.

Но пока держался.

Даже головные боли не тревожили оттого, что вскакивал он ни свет ни заря. А порой и до рассвета. Или первым, или одним из первых.

Вставал.

Оправлялся.

Умывался, приводя себя в порядок.

И шел будить ребят коронной фразой: «Рота, подъем!». Чтобы уже выгонять их на утренние процедуры. Каждый день. Без исключений. И, несмотря на ворчание, люди уже стали привыкать. Человек вообще быстро адаптируется. Особенно когда нет выбора и излишков алкоголя под рукой. Ну или какого-то заменителя.

Ученики при таком подходе были попросту обречены умываться по утрам и мыть руки перед приемом пищи. И воду употреблять только «очищенную Перуном», то есть кипяченную. Что самым позитивным сказывалось на их здоровье – с весны покамест никто не хворал животом.

– Наговор какой-то… – шептались ребята.

И Беромир не спешил их разубеждать.

Рано.

Да и микроскоп хоть какой-то он еще не соорудил, чтобы подтвердить свои слова про микроорганизмы, поэтому использовал привычные и понятные им модели управления. С религиозно-магической причинно-следственной цепочкой…

Сегодняшний день не был исключением.

Закончив свои утренние дела, ведун оправил одежду и пошел в дом будить учеников.

В их новый дом.

Собственно, Беромир бы еще несколько месяцев тянул с железом, если бы не нужда поставить казарму для этой толпы. Для чего требовались инструменты в достаточном количестве. Вот он и не сдержался и вперед срока провел выделку железа.

Конструктивно дом не представлял ничего особого. Простой длинный дом в формате полуземлянки с соломенной крышей. Только стены были снаружи присыпаны извлеченной землей для пущего утепления. А солома перед укладкой вымачивалась в жидкой глине, чтобы не горела и хуже гнила.

Из необычного – пол и потолок.

В обоих случаях применялись бревна балок да плахи – колотые пополам бревнышки умеренного диаметра. Только на полу плахи обращались плоской стороной вверх, а на потолке – вниз. На первый взгляд – излишества. Однако деревянный пол, поднятый над земляным на локоть, защищал от прохлады, которая стелется по самому низу. А потолок формировал холодный чердак. Что защищало от образования сосулек и делало помещение теплее. Ведь потолок со стороны чердака засыпали толстым слоем сухих листьев в качестве теплоизоляции.

Но это так, цветочки.

Приятные мелочи.

Куда вкуснее и интереснее была система отопления и вентиляции дома, которую реализовал ведун.

– Как тебе? – спросил Беромир у Боряты, когда тот впервые осмотрел длинный дом.

– Так-то дельно. Но ума не приложу – отчего ты очаг поставил такой чудной и у входа, а не в самом центре дома.

– А что тебе не нравится?

– Тут греет, а там? – указал Борята в сторону большого зала, который занимал основную часть длинного дома.

– Видишь? – указал Беромир на «уши». – Здесь у печи два «рукава» трубы, по которой должен уходить горячий дым. И сразу под пол. Там к стенам и вдоль них до самого конца – до трубы с той стороны дома.

– Ты же мне говорил, что горячий воздух устремляется вверх. Я хорошо помню это. И на костре показывал. И печь свою старую там, в родительском жилище. А тут вниз. Как так?

– Все дело в трубе, – улыбнулся ведун. – Она высокая. А чем труба выше, тем лучше естественная тяга. Но я прицепил на нее штуку странную. Видел ее?

– Да, но так и не понял, для чего она.

– Она сразу две задачи решает. Первая и очевидная – защищает трубу от заливания дождем и засыпания снегом. Вторая и самая важная – выводит дым не вверх, а вбок.

– И что? Не понимаю.

– Видел у нее большой такой хвост, который разворачивается по ветру?

– Занятно он крутится. Проку никакого, но интересно.

– Прок великий. Этот хвост поворачивает выход трубы против ветра. Из-за чего даже самый тихий ветерок создает у этого отверстия зону низкого давления.

– Чего? – перебил его Борята.

– Зону низкого давления, – повторил Беромир. Посмотрел на хлопающего глазами собеседника. Взял кусок небольшой тесаной доски и махнул ей над кирпичами, на которых лежало немного легкого мусора – травинки, фрагменты коры и прочее.

Раз.

И часть из них чуть подлетела.

– Видишь? Взмахом я создаю кратковременно зону низкого давления за доской. Куда устремляется воздух из округи. Он и подбрасывает эту мелочевку. Понял?

– Нет.

– Ну… – Беромир задумался.

Подошел к керамической кружке. Налил в нее воды. Отломил две травинки-трубочки, выбрав их из тюка сушеной травы в дальнем углу сеней. Не совсем, тоненькие, конечно, но такие, подходящие. Соединил их кусочком воска, а его уже добыли немного, разорив два дупла. И опустил один конец этой «городухи» в стакан.

Получился простейший пульверизатор.

Ведун набрал полные легкие воздуха и подул в горизонтальную трубочку. И довольно скоро получилось так, что вместо воздуха стало выдуваться облачко водяной взвеси.

– Видишь?

– Вижу, – с диким, вытаращенным взглядом произнес Борята.

– Вот тут, у среза, получается зона низкого давления из-за разного течения газов. А здесь образуется разряженное пространство. Из-за чего вода начинает подниматься по трубочке. Так и с трубой. В принципе, эта штука на трубе необязательна. Если мимо среза будет дуть ветер – этого уже достаточно, чтобы тянуть дым, затягивая его вот сюда, – похлопал Беромир по «ушам» трубы.

– Тогда зачем ты эту штуку сделал, если и без нее все будет хорошо?

– Жилище получилось большое. Тягу бы посильнее. Вот и надо, чтобы выход трубы шел в сторону от ветра. Это дает все то же самое, только сильнее. И вот что получилось, – произнес ведун, после чего приоткрыл одну из боковых заслонок. И поднес туда сухой листик. А тот возьми и начни отклоняться, словно его в эту трубу втягивало. – Видишь?

– Чародейство какое-то, – покачал головой Борята.

– Если сюда поставить заслонку, то воздух в эти трубы будет тянуть только из печи. Горячий. Прогревая камень труб и, как следствие, обогревая жилище.

– А… а как же там огонь-то горит?

– Воздух проходит через поддувало снизу и заходит сзади печи. Вот тут, – потопал Беромир, – под плахами идет воздуховод. Короб из бересты, сшитой и промазанной смолой. От поддувала печи до самого дальнего конца дома. Через сени и зал, до женской части. Там и забирается воздух для топки. Под полом. Это дает хорошую вентиляцию. Нужно только задвижками орудовать с умом.

– Мудрено очень, – почесал затылок Борята.

– Зато и помещение обогревается хорошо, и есть чем дышать – затхлости да сырости не образуется. Ну и котельная… ну, помещение, где проводят топку, отделено от жилой части. Зачем туда дрова, мусор и грязь тащить? Заодно печь выступает тепловой завесой. Там холодно, – кивнул он в сторону двери, – а там тепло.

– Дивно, дивно… А готовить как?

– На улице. Под навесом. Парить-варить-кипятить лучше на свежем воздухе. Сырости от этого слишком много и запахов. Да ты видел там печку.

– Ничего не понятно, но очень интересно, – вполне серьезно произнес Борята. И, упреждая Беромира, добавил. – Не разумею. Для меня это все Велесовы чародейства. Дым уходит? Затхлости в жилище нет? Вот и славно. А как – мне так-то без разницы. Я же в таких делах ничего не мыслю. Тут ведь как? Вижу – железо доброе. Мне оно зачем знать, как ты его добыл?

– Тоже вариант, – улыбнулся ведун.

– Давай лучше о чем-то простом посудачим. Сие что?

– Нары. Нижние для сна, верхние для вещей. Впрочем, вещи и под нижние можно поставить. А если очень будет нужно – и на верхних можно спать.

– Нары, значит. Опять новое словечко?

– Не без этого.