Китай. Часть 1

Современное слово «город» в китайском языке 城市 состоит из иероглифов чэн 城 «городская стена» и ши 市 «рынок».

Вся ключевая городская топонимика Пекина состоит из ворот – большинство их названий присутствую на кольцевой линии китайского метро. Темы ворот с точки зрения религии мы уже касались в одной из предыдущих глав. Ранее весь Пекин был закрыт внутри квартальными стенами и один квартал от другого был огорожен стенами, эта культура наследована и в современном городском строительстве – все жилые комплексы всех городов Китая огорожены стенами и имеют строго контролируемые входы и выходы, даже самые невзрачные. Из-за этого одной из массовых профессий в Китае является охранник «баоань» – наряду с курьером и таксистом.

Традиционная постройка дома для семьи также имеет концепцию огороженного и ориентированного во внутрь дома – это и северные китайские традиционные «Сыхэюань» «четырехчастные дома» 四合院, и хутуны 胡同 со внутренним двором, и традиционные постройки южно-китайского субэтноса хакка в виде круглого дома с внутренним двором и т.д. Идею «крепости с внутренним двором» и «внутренней жизнью» воплощают и более поздние шанхайские кварталы Шикумэнь 石库门 «Ворота каменных палат (складов)».

Не стоит забывать и историю появления Великой китайской стены: после первого объединения разрозненных китайских княжеств стены между ними были уничтожены, за исключением северной части, которая защищала от кочевых племен. Стены везде, стены повсюду – от малого двора до страны. Не нападать, а защищаться – не расширяться, а закрываться.

Обычно богатство дома измеряется богатством и убранством ворот, также как и богатство квартала, заведения. Вернемся к Тяньаньмэнь 天安门 – это главные ворота Императорского дворца, по сути дела синоним китайского государства – и пока над ними висит портрет основателя китайского государства Мао Цзэдуна – напротив, весьма символичного стоит западного типа стела-обелиск памяти героев революции, которая вестернизировала Китай – и до 2014-2015 года на ней был портрет первого президента Китая – Сунь Ятсена.

Именно из-за особой роли ворот появились культура дорогих колец-ручек для ворот «пушоу» 铺首 с изображением разных животных символов власти. Точно также этих животных ставят парой при входе – все они для Китая сакральные и несуществующие: это напоминающие в китайском исполнении собак львы «шицзы» 狮子, название которых является заимствованием из Ирана, в Сычуани – часто слоны, редко драконы – символы только императорской власти, магическое животное цилинь, похожий на оленя и другие.

За стенами у китайцев – всегда еше одна стена – это отражающая стена экран, которая ставится внутри двора, за воротами, или внутри помещения при входе – «Экранная стена» 影壁墙. В традиционных постройках после главного входа, уткнувшись в эту стену посетитель должен был свернуть, добраться до еще одного входа – и только после этого начинался двор. Одно из объяснений – это попытка защититься от злых духов, которые двигаются по прямой. Самая известная такая стена в Китае – находится в здании Центрального комитета Компартии «Чжуньнаньхай» неподалеку от Тяньаньмэнь, любой желающий может пройти и увидеть, что напротив открытого входа ворот стоит стена с известным лозунгом Мао «Служить народу» 为人民服务.

Возможно, именно по тому же принципу в Китае появились и извивающиеся «лесенкой» мосты через водоемы.

Стоит знать, что вход часто оформляется в форме круга, на входе всегда есть порог – через который надо переступать, а не наступать на него.

Вторая важная особенность китайской архитектуры, о которой мало говорят – это подземная архитектура и тяга китайцев к пещерам, туннелям и прочему подземному коммуникационному строительству.

Огромные подземные торговые центры, которые есть в каждом крупном городе, отели с несколькими этажами под землей, огромные подземные коммуникации метро чуть ли не в каждом провинциальном центре, самые длинные горные туннели в мире, созданные самой большим устройством для туннельного строительства, проект туннеля до Тайваня – все это может быть лишь «вершиной айсберга» огромной подземной инфраструктуры Китая – подземной терракотовой армии нового времени.

Бросается в глаза фиксация китайцев на строительстве гигантских кладбищ и усыпальниц, что, конечно, является отражением стержневого в религии китайцев культа предков, поклонение которым – базовая особенность китайской культуры, отраженная в погребальной архитектуре.

В начале 2010-х годов в Синьхуа была опубликована заметка о том, что городские власти Пекина обнаружили под одним из традиционных домов подземелье, уходящее на более чем несколько этажей в глубь, изучая поверхность района эхолотом. «Погреб» был такой глубины и размеров, что угрожал устойчивости соседних построек.

Рассказы о стройках огромных катакомб в Китае в 1960-е годы, когда страна готовилась к возможной ядерной войне с СССР не вымысел, как и то, что внутри страны существует система туннелей для хранения и передвижения ядерного оружия. Не исключено, что в запасном командном пункте ядерных войск Китая в одном из районов родной провинции Си Цзиньпина есть огромное подземное царство. Зная любовь китайцев, словно хоббитов из Middle Kingdom Толкиена, рыть пещеры такое вполне можно было бы предполагать.

Кстати, именно в лёссовых пещерах жили революционеры 30-х годов прошлого века, вслед за некоторыми крестьянами западной части провинций Хэнань, Шэньси – и сегодня в таких полноценных домах-землянках яо-дун 窑洞 живут значительное число деревенских жителей этих провинций. Китайцы очень любят рыть землю, туннели – не зря именно в родной провинции Си Цзиньпина Шэньси такими бурными темпами ведутся работы по геотермальной энергетике – они требуют создания многокилометровых шахт, в которые заливают воду и при высокой подземной температуре она выделяет пар для паровых турбин. В пещерах горного короля кипит работа.

Отчасти такие тяга к таким подземным дворцам является продолжением курганной культуры древнего Китая – когда контроль над земледельческим Китаем установила кочевая династия Шан (16-11 век до н.э., 商 – современный иероглиф, значащий «торговец», «предприниматель») – большая часть таких вполне себе зиккуратов и пирамид расположена также в родной провинции Си Цзиньпина Шэньси.

Конечно, эта архитектурная особенность, иероглифика, шестеричная система счета, лунные культы и тип медицины весьма роднят часть китайской культуры, а значит культов и ментальности – с культурой Вавилона. Прямых доказательств такой связи нет, а часть китайской культуры не имеет никаких связей с культурой Вавилона. Тем не менее, такие базовые вещи, которые отражены выше могут считаться доказательством достаточно древних масштабных культурных заимствований или их не всегда удачных попыток при развитых культурных связях с кочевыми культурами Средней Азии, Ирана и Ближнего Востока. Тем более, если предположить, что кочевая династия Шан имела в своей основе именно кочевой центральноазиатский и ближневосточный код. Дальнейшие завоевания Китая инородными монголами, чжурчжэнями, маньчжурами, японцами, засилья западной культуры (советской, а далее американской) вполне могут служить более поздними примерами переноса инородных культурных образцов на китайскую почву. Как уже говорилось – буддизм такое же масштабное явление культурного импорта в Китай.

Это служит важным доказательством тезиса о том, что Китай как культурная общность имеет крайне высокий коэффициент готовности принимать чужие эффективные образцы в ментальности, особенно если эти образцы присуще господствующей элите страны.

В истории человечества Китай – более принимающая сила, чем распространяющая, характер ее более объектен, он носит лунный, женский характер. Особенная китайская цивилизация складывается не только из своих базовых черт, но и из существенных привнесенных из вне элементов. Важно разделить эти черты на собственно китайские и инородные, но прижившиеся в культуре.

К слову, если сравнивать два мощных цивилизационных центра – Индию и Китай – то можно заметить, что индийские культурные интервенции в китайское пространство были успешными – Тибет и Мьянма, жители которых относятся к китайской языковой семье используют индийский алфавит и придуманную в Индии религию, а регионов, где бы находились индо-европейские общности, использующие китайскую письменность и религию – просто не существует (Япония, Корея, Вьетнам – не индо-европейские регионы). Китайский мир не только импортирует культуру, но и отличается крайне слабой сопротивляемостью к внешним воздействиям, трансформирующим его.