Мандариновая ветвь

Аля Озар

Мандариновая ветвь

Это история о пути творца. О девушке, которая однажды осознала, что мир, в который она верила, больше не верит в неё. О разочарованиях, когда каждый мазок кажется лишним, о бессонных ночах, когда мысли о собственной бесполезности душат сильнее любых слов, и о маленьких победах, что становятся единственным светом в темноте.

Два автора. Два голоса. Один – мягкий, мечтательный, ищущий красоту в каждом мгновении. Другой – прямой, резкий, без иллюзий. Их слова переплетаются, создавая историю о хрупкости и силе творца, о том, как не перестать творить, даже если кажется, что весь мир отвернулся.

Эта книга – для тех, кто когда-либо чувствовал, что его творчество никому не нужно. И для тех, кто ищет силы продолжать.

Каждая ошибка на бумаге учит менялюбить несовершенство.Аля ОзарСтрах не уходит. Просто я научилсяидти вместе с ним.Эш Кроу.

Путь творца.

(Порой нам страшно идти в неизвестность. Но если пойдем нас ждут приключения)

I

Вам знакомо чувство разочарования? Это не просто когда кто-то поступает не так, как вы ожидали. Это когда вы понимаете, что все ваши усилия напрасны. Вы не спите ночами, работаете или учитесь, чтобы достичь цели. Утром вы встаете разбитым, но довольным собой. Внутри вас – трепет и надежда. Но оказывается, что ваши усилия не так важны для окружающих, как для вас. Либо дело в вас, либо люди просто не замечают ваших достижений.

Вы уже пытаетесь достичь цели несколько месяцев, но ничего не получается. Холодильник пустеет слишком быстро. И в этот момент под кожу проникает самый страшный паразит – мысль, что вы бездарны. Телефонный звонок прерывает мои мысленные мучения. На всю квартиру раздается рингтон «Metallica – Unforgiven». Эта композиция всегда была со мной, и мне казалось, что она отражает мой внутренний мир. Телефон всё не унимался. Я активировала функцию приёма вызова и поднесла телефон к своему уху.

– Алло…

– Ненс, ты почему так долго не отвечаешь! – голос Синдни вырвался из телефона, пришлось даже убавить громкость.

– Да, чего ты так орешь, – пробубнила я в ответ.

Синдни, моя лучшая подруга, шебутная белокожая блондинка с большими зелеными глазами, маленького роста. Ее жизнерадостность даже порой раздражала, но я любила ее, она могла вытащить меня из моего болота жалости к себе. Работала Синдни менеджером в ресторане. Я порой наведывалась к ней, естественно, меня всегда кормили вкусностями и не отпускали без десерта домой. Мне это нравилось, это спасало от голода и, конечно, от готовки. Однако самое важное – это позволяло мне экономить. Думаю, Синдни делала это специально.

– Ты где?

– Дома, где я еще могу быть.

– Собирайся и приходи ко мне на работу, я сегодня пол дня.

– Зачем Син?

– Дэн нас отвезет в классное место, развеемся.

Я перевернулась на другой бок.

– Не хочу.

– Такой ответ не принимается, и не закатывай глаза.

Я фыркнула, она даже это могла видеть сквозь телефон. Наверно, она уже знала каждое мое движение каждую мою привычку и реакцию.

– Ладно, – пробубнила я, вставая с кровати.

– Отлично жду тебя.

Она сбросила звонок, я откинула телефон на кровать и тяжело вздохнула. Собираться я никуда не хотела, но если я не приду, Синдни вытрясет из меня душу. Моя квартира была небольшая, я снимала ее уже продолжительное время. Маленькая кухня и небольшая комната. Кровать стояла вдоль стены, у окна стол и пара книжных стеллажей. В другом углу масса коробок и контейнеров с красками, кистями и незаконченными картинами. У меня было два мольберта. Один напольный и тот, что ставится на стол. Оба уже две недели покрывались пылью. Как только я брала в руки кисть и краски, мое тело словно застыло, как статуя. «А что рисовать?» – спрашивала я себя. И, не дав себе ответа, бросала всё и уходила или гулять, или прозябать в интернете. А ведь мне как-то говорили, что всё это несерьёзно.

У меня не было красного диплома художественной школы, но я всегда была очарована красками и холстами. Каждый раз, когда я заходила в магазин с материалами для рисования, мой разум словно отключался от реального мира, и я покупала вещи, которые теперь пылились без дела. В тот момент я испытывала невероятное удовлетворение и верила, что вернусь домой и попробую всё это. Но этого не происходило. Я просто смотрела на свои покупки и снова обвиняла себя в глупости. Они отправлялись на полку или в коробку в углу. Но мне так хотелось творить, хотелось, чтобы это приносило радость не только мне, но и другим.

На улице стояла середина лета, но от этого сезона оставалось лишь название. Дождь шёл часто, а тёплых дней было так мало, что можно было пересчитать их по пальцам одной руки. Моя уже не новая чёрная куртка служила мне верой и правдой. Там, где появились потёртости, я делала вышивку. Вероятно, скоро я стану ходячей мини-картинной галереей или клоуном. Я не хотела расставаться с этой курткой. Взглянув на себя в зеркало, встроенное в дверь, я убедилась, что выгляжу сносно. Синие джинсы, толстовка, чёрные кроссовки и куртка – мой повседневный образ. Выйдя из квартиры, я направилась на автобусную остановку. До ресторана, где работала Синди, можно было добраться за четыре остановки от моего дома.

Улица встретила меня пронизывающим ветром. Я придерживала воротник куртки и шла против потока воздуха. Ветер так трепал мои волосы, что если бы он ещё немного постарался, то оторвал бы мою косу и унёс её вдаль. Автобус пришёл быстро. Забравшись в него, я отошла в конец салона и встала у задних дверей. Достав телефон, я написала Синди, что уже еду. Она ответила смайликом.

Я невольно наблюдала за пассажирами и размышляла об их жизни. Истории я любила придумывать всегда. В моей голове рождались целые фильмы и сериалы, и даже был написан сборник рассказов, который так и не увидел свет. Кому нужен поверхностный автор и несостоявшийся художник? За своими мыслями я не заметила, как автобус прибыл на мою остановку. Мне пришлось протискиваться через толпу, чтобы успеть выйти. Выскочив из транспорта, я чуть не упала на асфальт и услышала в свой адрес ругательства от каких-то женщин.

– Девушка, можно аккуратнее?

Я проигнорировала их и пошла в сторону ресторана. Вероятно, эти дамы посчитали меня хамкой и невоспитанной. Но я не особо хотела извиняться перед ними и вообще не любила разговаривать с прохожими на улице. Мне говорили, что я интроверт, но себя я бы так не назвала. Во мне, кажется, смешалось всё, что только можно, и сложно понять, кто я и что я собой представляю. Банальные психологические термины и трендовые формулировки точно не описывают меня.

Оказавшись у входа, я остановилась, глубоко вдохнула и выдохнула, а затем открыла дверь и вошла внутрь. Аромат еды сразу же окутал меня, вызывая урчание в желудке. Конечно, одним кофе сыт не будешь. В ресторане, где работала Синди, всё напоминало летний базар или рынок: все прилавки были открыты, и повара готовили блюда прямо при гостях. Меню было разнообразным: от азиатской до европейской и русской кухни. Каждый посетитель выбирал блюдо, брал поднос и подходил к выбранному прилавку. Ресторан был двухэтажным. На втором этаже находился бар, где можно было заказать вкусный кофе, чай или смузи из свежих фруктов. Я поднялась по винтовой лестнице и остановилась. Синди разговаривала с уборщицей заведения, которая кивала и улыбалась ей.

Кажется, не было такого места и такой работы, где бы её не любили. Причём любили все – от линейного персонала до руководства. Удивительно, как ей это удавалось. Возможно, у Синди есть какой-то секрет всеобщего обаяния. Увидев меня, она отпустила уборщицу.

– Как ты долго, – улыбаясь сказал она мне. Затем обняла.

Я ответила на ее объятия и отстранилась.

– Ты же знаешь, я вообще то не собиралась сегодня никуда выходить.

– Да,да,… кушать будешь? Ой зачем я тебя спрашиваю.

Она взяла меня под локоть и повела в дальний зал. Мы сели около окна.

– Ну и что ты задумала Син?

Она хитро улыбнулась мне.

– Да так просто, решила тебя вдохновить. Держи карту питания, – она протянула цветной пластик мне. Это карточка была что-то вроде карты сотрудника, на которую им выделялся денежный лимит в месяц, и на него сотрудник мог есть. И, возможно, весь свой лимит Синдни тратила на меня. Я нехотя ее взяла. Мне всегда было неудобно, за то, что она меня кормила. Из-за этого иногда мне было очень паршиво. Порой я едва сводила концы с концами, работая на подработках, и с трудом оплачивала квартиру и продукты.

– Выбирай все что хочешь. А мне еще надо доделать пару дел по работе,– она встала со стула. – А, да Дэн тоже скоро придет.

Я кивнула ей, она улыбнулась мне и ушла. Немного посидев и подумав, что я хочу есть. Мой выбор пал на салат с курицей и сыром, острую лапшу и капучино. Принеся себе всё за стол, я уселась поудобнее. Иногда в зале пробегала Синдни, попутно мне улыбаясь и выполняя какие-то свои рабочие обязанности. Здорово, наверно, работать там, где тебе нравится. Найти то, что тебе нравится.

Мы дружили давно, у Синдни были весьма строгие родители. Но они обеспечили ее хорошим образованием, она даже знала два языка. На выпуск ей подарили квартиру. Но она никогда не преподносила себя, как многие девушки: «Смотри на меня, я крутая» и всё в таком духе. Скромность, возможно, это и нравилась людям в ней. Ну и, конечно, жизнерадость. Дэн, парень Синдни, был высоким, темноволосым, с темно-карими глазами. Спокойный, как танк, рассудительный и с интересным чувством юмора. Где работал он, я не знала. Да и какое мне вообще до этого дело. Но, как я понимала, зарабатывал он хорошо. Съев салат и лапшу, я медленно попивала кофе, смотря в окно, как люди пытаются не поддаться жуткому ветру.

Пока я пила кофе, пришёл Дэн. Он махнул мне рукой и ушёл вниз. Синди, закончив работу, переоделась и тоже вышла.

– Ну что готова?

Я скептически на нее посмотрела. Но ничего не ответила.

– Ой ладно тебе, – она подошла ко мне протягивая руку. – Идем.

Я ухватилась за ее руку, и мы отправились вниз, она держала меня крепко, словно боялась, что я сбегу. Дэн уже ждал нас на улице у автомобиля. Мы забрались в машину, скрываясь от бросившегося на нас порыва ветра. Машина тронулась с места. А я не имела ни малейшего представления о том, куда мы направляемся.

II

Меня мотало из стороны в сторону, и это меня разбудило. Я не заметила, как уснула на заднем сидении черной Kia. Но то, что меня швыряло из стороны в сторону, дало мне понимание, что мы не на трассе. Потерев глаза, я посмотрела на свою подругу и ее парня, их вообще не волновало состояние дороги. Они что-то тихо обсуждали. За окном проносился лесной пейзаж. Листва была такой сочной и разнообразной. Но вопрос, где мы все-таки, не давал мне покоя.

Вообще, в последние пару-тройку лет мы редко куда-то выбирались с Синдни. До того, как я начала помогать компании «Рука мира», а она работать в ресторане «Марти-Пало», мы выбирались на природу и пикники, да и просто в парк. Но моя борьба за выживание и мое искусство немного нас отдалило. Да и у Синдни появился Дэн.

– Ты проснулась, – радостно воскликнула моя подруга. Развернувшись вполоборота на переднем сидении.

– Как тут не проснуться.

– Да брось, не так все плохо. Мы скоро приедем.

Не зная, что ответить, я просто хмыкнула и постаралась сесть поудобнее. Синдни что-то активно вещала Дэну, а тот просто слушал и кивал. Его терпение просто поражает. Иногда, когда я наблюдаю за ними, мне становится удивительно, как такие разные люди вообще смогли встретиться и остаться вместе. Моя подруга красива, но её активность и рассеянность, а иногда и упрямство утомляли.

Активные жестикуляции при разговоре и громкий смех, который пробивал барабанные перепонки, видимо, не так пугали Дэна, как других. Наверно, он ее любит за что-то другое. Но их история отлично подошла бы для какого-нибудь романа или манги. Спокойный парень, тихий, рассудительный и яркий луч света. Нет, ну точно один из шаблонов. Хотя чем они плохи?

Машина подпрыгнула на большой кочке, я не успела удержаться, и моя голова ударилась о крышу машины. Я зашипела от боли.

– Эй! Нельзя как-то предупреждать.

– Прости Несса,– сказал Дэн извиняющимся том.

– О, нам еще и обратно ехать по этой же дороге! – простонала я. Синдни засмеялась.

– Хорошие места часто находятся за подобными препятствиями.

– Ты о чем?

– Скоро поймешь.

Я схватилась за ручки дверей машины, чтобы не упасть и не удариться снова. Прошло, наверное, еще минут десять. Я закрыла глаза и погрузилась в ритм невидимых волн. Машина плавно покачивалась, и вскоре тряска прекратилась. Открыв глаза, я замерла от удивления.

Мы ехали вдоль леса, который теперь был по левую дверь, а справа раскинулась огромная водная гладь, уходящая в даль. Вода была такого яркого изумрудного цвета, она словно светилась. Солнечные лучи скользили по водной глади, словно маленькие зайчики, затеявшие веселую игру в догонялки. Берег, ведущий к этому прекрасному озеру, местами был каменистым, а местами радовал глаз песчаными пляжами. Золотистый цвет песка ослеплял на солнце, словно это было настоящее золото, играющее на свету. Я с жадностью разглядывала каждую мелочь, пытаясь запечатлеть в памяти всю эту композицию, оттенки и атмосферу.

Синдни была права, это меня действительно вдохновило. Я заметила, что она наблюдает за мной, и то, что я пребываю в восторге, доставляет ей радость. Машина притормозила, затем повернула налево, проехала еще чуть-чуть вперед к лесу и остановилась у небольшого домика.

– Приехали,– тяжело и устало сказал Дэн. Мы вышли из машины. Я Я огляделась по сторонам. Небольшой деревянный домик, примыкающий к лесу. Лестница, что вела ко входу в дом, была с резными перилами. Небольшая веранда с четырьмя креслами. Дом был двухэтажный. Взяв все свои сумки, мы стали подниматься по лестнице, которая немного поскрипывала. Дэн достал ключ и открыл дверь. Он пропустил нас вперед. Переступив порог дома, мы оказались в большой гостиной с уютным камином. Часть комнаты плавно переходила в кухонный уголок. Дальше виднелись две двери: одна вела в туалет, другая – в небольшую комнату. Между ними располагалась лестница на второй этаж. Оставив сумки у входа в гостиную, я направилась наверх.

На втором этаже располагались три двери, две комнаты и одна уборная, которая находилась между ними. Я поочередно заглянула в каждую из комнат. Открыв дверь слева от уборной, я вошла внутрь и направилась к окну. Когда я раздвинула шторы, меня охватило восхищение. Вид из окна второго этажа был поистине потрясающим: зеркальная водная гладь, сверкающий песок – всё это завораживало и притягивало взгляд.

– Нес,– позвала меня подруга.Она подошла ко мне встала рядом. – Да, действительно просто красота.

– Не то слово.

– Мы с Дэном остановимся внизу, а ты оставайся тут.

– А можно ?!

– Аахаха,. что за вопросы, конечно. И вот, держи, ты же наверняка ничего не взяла с собой,– она протянула мне сумку в ней были две кофты и шорты, запасные джинсы и две пары носков.

– Син…– я крепко ее обняла. – Спасибо.

– Да брось, это пустяк. Я занала, что они тебе точно понадобятся. Это же я тебя сгоношила и ты не взяла одежду.

– Мы с Дэном пока займемся вещами и что-нибудь приготовим. Как устроишься, спускайся вниз.

Она ушла, прикрыв за собой дверь. Удивительно, что в доме не было пыльно. Кто-то подготовил его к нашему приезду. А чей это вообще дом? Он снят в аренду? И что это за место?! Разложив вещи и проверив телефон на звонки и сообщения, я переоделась в бежевую футболку оверсайз и темные свободные штаны. Затем спустилась вниз. В гостиной уже горел камин, уютно потрескивая. Дэн и Синди стояли у кухонного острова и что-то нарезали. Я села на один из диванов, подогнув ноги под себя.

– Может, музыку? – улыбнулась Синдни. Я кивнула ей. Она извлекла компактную беспроводную колонку и установила соединение с телефоном. Я наблюдала за тем, как она тщательно подбирает плейлист.

– Так вот оно!

Из колонки донеслась спокойная ритмичная музыка, заполняя дом. Синдни посмотрела на Дэна, тот ей одобрительно кивнул. Ребята приготовили нарезку из сыра, овощей. Небольшие хот-доги и бутылку вина. Мы все накинулись на еду, как сумасшедшие. Конечно, столько часов в тряске. Опустошив все тарелки и запив это всё вином, развалились на диванах. Я смотрела на маленький огонь в камине и крутила бокал вина в руках. Мои мысли блуждали где-то далеко.

Я так старалась пробиться в мире искусства, рисовала картины, потом писала стихи. Да и вообще, чем я только не занималась. Даже прошла курсы по дизайну. Нет, конечно, этот навык мне полезен, и я часто его использую. Но я так и не состоялась и не нашла то, что могло мне приносить как радость, так и деньги. Может, действительно надо было слушать маму. И оставить это всё просто как увлечение, как хобби. Я отпила глоток вина. Погрузившись в свои мысли, я совершенно забыла о ребятах. Подруга, уставшая после долгого рабочего дня и дороги, тихо уснула на плече Дэна. Бедняжка! Дэн, сидя рядом, медленно попивал вино и нежно гладил Синдди по голове. Мы редко разговаривали и почти не общались. Мостом между нами всегда была эта «активная фурия», которая сейчас мирно спала, вызывая желание оставить её в покое.

– Ну как ? Тебе легче? – голос Дэна был спокойным, низким.

– Легче?

– Ага, она же не просто так затеяла эту поездку— он показал взглядом на мою подруг.

– Наверно,—я сделала глоток вина.

– Что тебя беспокоит?

– Ты спрашиваешь из вежливости ? Ой, прости.

– Ничего, я понимаю твою реакцию. Мы с тобой не особо то и дружим, —он улыбнулся.– Протос Син последние два дня тараторил о тебе, о том что тебя надо вытащить, помочь и все в этом духе. Что ты тонешь.

– Тону ?! Интересно. Да, наверно она права. В последнее время у меня опускаются руки.

–Понимаю.

– Да и в целом, то, чем я занималась, занимаюсь, не приносит мне того, чего я бы хотела. Я словно не там, где надо, а может, я что-то делаю не то.

– Почему ты так думаешь?

– Наверно я просто, выбрала не то, что будет меня кормить по жизни.

–Ты же художница, верно ?

Я тихо посмеялась.

– Сильно сказано. Я не заканчивала художку или какое-то профильное образование. Я самоучка. И у меня не очень выходит.

– Я бы так не сказал.

Я удивленно установив на него.

–Я видел твои картины и наброски. Не думаю, они так плохи, как ты думаешь. Конечно есть к чему стремиться, да так в каждой сфери. Конечно если ты не щебень грузишь в машину, – не тихо посмеялся. – Так что Несса не принижай себя излишне.

Дэн, с которым мы общались лишь стандартными фразами «привет», «пока», говорит мне такое. А он действительно умный, мудрый.

–Спасибо тебе.

– Не стоит,– он тяжело вздохнул. – Что ж думаю нам все пора поспать.

–Точно, добрых снов.

Дэн осторожно переместился, чтобы взять Синдни на руки. Он поднял её с такой лёгкостью, будто она ничего не весила. Он кивнул мне на прощание и ушел с Синдни в комнату. Я еще чуть-чуть посидела, допила вино и тоже отправилась спать.

III

Моей ошибкой было не зашторить шторы. Солнечный свет бил мне прямо в лицо. Накрывшись одеялом, я простонала от негодования. Одеяло сбилось к ногам, подушка пахла солнцем, а воздух – старым деревом и чем-то сладковатым, как будто ночной воздух настоялся на мандариновой корке.

Я не сразу поняла, где я. Потолок был высоким, деревянным, с косыми тенями от занавески. Окно, чуть приоткрытое, выпускало в комнату звук воды – тот самый плеск, к которому я всегда стремлюсь.

Мой альбом лежал на краю стола, чуть перекошенный, будто звал: «Ну же, попробуй снова».

Я села на кровати, потянулась. Спина затекла, а в голове гудело – не от сна, а от недомолвок с собой.

Всё-таки трудно быть художницей, когда ты сама себе не веришь.

Я спустила ноги на пол. Доски были холодные. Я встала, подошла к окну. Озеро.

Оно всегда ждет.

Сменив пижаму на обычную футболку и джинсы, я уже собиралась выйти, но услышала лёгкий стук. Не тот, который настойчивый, а такой… будто кто-то из вежливости предупреждает, но всё равно уже открывает дверь.

– Проснулась? – голос Синдни был мягкий, как вязанный плед, которым она укутывается по вечерам.

Она просунула голову в комнату и тут же шагнула внутрь, пряча что-то за спиной. Волосы её были всё ещё растрёпаны, а на носу – след от подушки.

– Я? Проснулась. А ты – явно раньше меня, – улыбнулась я, ощущая, как утро стало чуть светлее.

– Ну, может быть, – она подошла ближе. – Я прихватила одну вещь из города. Угадай.

– Шоколад?

– Нет.

– Блокнот?

– Холодно.

– Ещё один набор для вышивки?

– Теплее, но… – она рассмеялась, – нет.

И прежде чем я успела выдать ещё одну глупость, она протянула мне свёрток в крафтовой бумаге, перевязанный ниткой.

Я развязала – и на ладонях оказалась аккуратная коробка с акварельными карандашами.

Французские. Тёплая палитра.

Я едва коснулась крышки, будто боялась потревожить.

– Ты… правда?

– Правда. Я просто подумала, что тебе нужно иногда… цветом говорить, а не только обычным карандашом.

Синдни села рядом на край кровати, глядя на меня.

– И ты же всегда всё для всех. А я хотела – для тебя.

Мне стало одновременно тепло и горько. Потому что я не знала, чем заслужила такую подругу. Или, может, именно это и значило – быть просто рядом.

– Спасибо, – сказала я тихо.

– Ну вот, теперь у тебя нет отговорок, – подмигнула она. – Мы ждём твои цветные миры.

Уже через двадцать минут я сидела на краю берега, на большом валуне, с открытым альбомом.

Солнце ещё было мягким, приглушённым, утренним. Вода у берега казалась почти золотистой, а тени от деревьев – прохладными.

Я не думала. Просто брала карандаши и проводила линии.

Потом мочила кисть и смотрела, как цвет размывается, как будто кто-то стирал границы между "можно" и "не выйдет".

И вдруг стало спокойно. Не нужно было быть кем-то.

Только рисовать.

Я не замечала времени – будто растворилась в бумаге, в ветре, в собственных мазках.

И лишь когда услышала издалека голос Синдни, чуть уставший, но всё ещё добрый, поняла, как долго просидела:

– Несс! Ну ты серьёзно? Завтрак стынет уже, я дважды чай подогревала!

Я рассмеялась – впервые за утро – и собрала альбом.

Цвета в коробке блестели, как будто тоже были довольны.

На кухне пахло зелёным чаем, поджаренным хлебом и сливочным сыром – уютно и по-домашнему. Синдни уже сидела за столом, наливая чай в кружки с отбитыми краями.

Дэн наблюдал за ней.. Он почти всегда был где-то фоном – спокойный, сдержанный, будто старый гранитный камень, на котором можно сидеть, но с которым бесполезно говорить. Он кивнул мне, едва заметно, и снова отвернулся к чашке.

– Садись, наконец, – сказала Синдни. – Я уже думала, что ты уплыла к горизонту художницей-самоучкой и там осталась.

Я усмехнулась, положила альбом на подоконник и села напротив.

– Почти так и вышло, – сказала я. – Если бы не твой голос, я бы, наверное, не вернулась.

– Ну, хоть чай спас ситуацию, – Синдни подмигнула.

Пока мы ели, я чувствовала странную лёгкость, как будто раскрывшийся цвет в карандашах остался где-то во мне.

Я открыла альбом, повернув его к Синдни.

– Смотри. Это с утра. Я только пробую… но как-то получилось, мне кажется.

Она наклонилась, разглядывая.

– Несса, это… ну это правда красиво. Вот здесь, где вода – почти как живая. Я прямо слышу ветер.

Я чуть улыбнулась и взглянула на Дэна – он не смотрел на рисунок, всё ещё ел молча, как будто ничего не происходило.

Но вдруг он проговорил – коротко, не глядя:

– Хорошо вышло. Честно.

Я подняла на него глаза. Он заметил, что я смотрю, и только кивнул чуть-чуть, почти неуловимо.

Для него это было как целая речь.

– Спасибо, – ответила я тихо. И почувствовала, как внутри стало чуть теплее.

Может, иногда пара слов – это всё, что нужно.

***

К вечеру мы все вышли на террасу – деревянную, со скрипучими перилами, что выходили прямо на озеро. В воздухе стоял тонкий бриз – не холодный, но ощутимо живой, с привкусом тишины. Синдни принесла бутылку вина, пледы и какую-то ветровку, которую я оставила внизу утром. Солнце опускалось за дальний берег, и вода сияла приглушенно, будто старая серебряная ткань.

– Ну скажи мне, Несса, – начала Синдни, уже плеснув себе почти полный бокал. – Почему ты до сих пор не ведёшь блог? Ну типа: «Один день из жизни унылого художника». Или «Как я чуть не продала почку за набор кистей».