Пепел

Как будто в подтверждение моих мыслей мимо кафе на чьей веранде я заседал с чашкой кофе прошествовала небольшая делегация охотников за головами: трое крепких мужичков тащили пацаненка, который активно брыкался и дергался. Позади них величаво шествовал молодой парень на чьем лице была отображена вселенская надменность, будто бы он в буквальном смысле был Пупом Земли.

Петенька Нарышкин – молодой повеса и редкостный мерзавец, обладающий весьма слабым даром, что, впрочем, не мешает ему считать самого себя центром мироздания. Кварц «тройка» – на глазок определил я степень развития дара у Нарышкина. А ведь еще полгода назад он был уверенный «пятак», я точно это знаю, потому что ассистировал Вышинскому на «сеансе» с Петенькой. Деградирует засранец, не внял советам профессора.

Все богатства, поместья и капиталы Нарышкиных остались в Москве, а здесь за границей Разрыва им только и оставалось что быть на вторых ролях у остатков клана Романовых, которые так до сих и не определились с кем они: с отрекшимся от трона Николаем или так не утвердившим царскую диктатуру Михаилом. По слухам семейство Нарышкиных активно подмахивало и тем и другим.

Петька Нарышкин промышлял тем, что ловил малолетних одарённых и продавал их как скот. При этом он не чурался и откровенным криминалом выкрадывая детей у родителей, благо не стоявшие на учете обладатели дара из низших слоев общества были по определению вне закона. Ведьмины дети или выродки, одним словом, чего их жалеть, таких и убить не зазорно, тем более представителю дворянства.

Ненавижу всех этих аристократов, возомнивших себя выше других…

Пацаненок дергался и сопротивлялся, он смог каким-то образом извернутся, пнуть ногой в пах одного конвоира, цапнуть зубами за руку другого, но третий из тащивших его мужиков бацнул пленника по голове и тот на время притих. Я не смог удержаться, ухватил пальцами одну из картечин на браслете обвивающие моё правое запястье и наполнив свинцовую горошину малой толикой Дара пульнул ей в одного из конвоиров. Будто бы стрельнул мокрой от мякоти вишневой косточкой, придав её ускорение и направление сжатыми пальцами руки. На самом деле свинцовая картечина полетела благодаря импульсу дара. Подобной практике стрельбы я владел давно и наловчился попадать с десяти метров в спичечный коробок, при этом сила удара была таковой, что на тех же десяти метрах картечина пробивала дюймовую дубовую доску. И все это без единого звука. До троицы мужиков, тащивших пацана, было метров двадцать.

Чтобы не промазать метил в спину третьего конвоира, который утихомирил пленника ударом своего кулака. Картечь попала куда-то ниже поясницы, конвоир подскочил как ужаленный, ухватился за поврежденную задницу и громко заголосил от боли. Деревянный настил уличного тротуара расцвел брызгами ярко-алого цвета. Крови оказалось неожиданно много!

Твою мать, кажись я случайно угодил в артерию, которая питала кровью ноги. Если так, то подстреленный мной мужичок может за считаные минуты до смерти обескровить. На дороге возникла свалка и суета, которой малолетний пленник не преминул воспользоваться, он вырвался и задал стрекоча.

Нарышкин дернул из кармана револьвер и принялся стрелять по беглецу. Дворянчик даже не озаботился тем фактом, что на улице полно праздношатающегося народу, которого он мог случайно подстрелить. Засвистели трели полицейских свистков, уличный люд загомонил, шарахнулся в разные стороны, какая-то малохольная баба принялась голосить во всю глотку, Петька было дернулся вслед за пацанёнком, да куда там, того уже и след простыл.

Подстреленного мной мужичка подхватили под руки, подтащили к ближайшему извозчику, младший Нарышкин с ходу пробил его даром, так что бородатый возница слетел с козел коляски в дорожную грязь и через пару секунд повозка исчезла в том направлении куда сбежал юркий пленник.

На меня никто не обратил внимания, «стрельба» свинцовой картечью осталась для сторонних наблюдателей и зевак незаметной.

Я расплатился за завтрак и быстрым шагом побрел в сторону студгородка, профессор Вышинский просил меня утром заглянуть к нему. Так-то у меня сегодня и завтра выходные, о которых я договаривался с наставником еще неделю назад, но просьбу Андрея Ильича надо уважить, заодно переговорю с ним на счет нынешнего сезона, авось он мне подскажет как лучше поступить с ватагой Седого, все-таки и его интерес в этом деле не малый присутствует.

Глава 3

До Разрыва 1919 год