В объятиях Морфея. Том 1

Кристиан знал лишь одного человека в своей жизни, который пел так же чисто и искренне, вкладывая в песню всю свою душу.

А Вдова тем временем испуганно пятилась и прижимала костлявые пальцы к ушам, будто хотела спрятаться от колыбельной. Тяжело, прерывисто дыша и низко опустив голову, она вздрагивала всем телом, а мотыльки вокруг нее беспокойно махали крылышками. Приглядевшись, Кристиан заметил, что туман вокруг нее редеет и блекнет, выцветая до голубого.

Чем дольше пел Микаэль, тем невыносимее становилось Вдове. Внезапно она не выдержала, запрокинула голову, а из ее горла вырвался пронзительный, полный муки вопль. Спотыкаясь и чуть ли не падая, она остановилась недалеко от алтаря и сдернула с себя вуаль, обнажая белый шар лица. Резким движением вскинув руку, Вдова отправила мельтешащих вокруг нее мотыльков вперед, и те шелестящим роем устремились на юношей.

Кристиан ахнул и отступил на шаг, а Микаэль продолжил невозмутимо стоять, вытянув вперед руку с раскрытой ладонью. И, о чудо, нахлынувший на них рой разлетелся в стороны, будто столкнулся с невидимой преградой. Кристиан изумленно огляделся по сторонам, наблюдая за тем, как мотыльки растворяются в воздухе, сгорая в сиянии витражей.

Голос Микаэля стал еще выше, заполнив собой все воображаемое пространство собора. А Вдова заверещала еще пронзительнее – так, что стыла кровь в жилах – и внезапно бросилась к юношам. Туман вокруг нее стремительно таял, струйками дыма развеваясь за спиной.

Их разделяло всего несколько метров, когда фигуру женщины охватило белое, ослепительное сияние, подобное солнцу, а затем она коротко вспыхнула и… исчезла.

Микаэль закончил петь и тихонько выдохнул, оборачиваясь к замершему за его спиной Кристиану.

– Вот и всё… – утомленно произнес он и запнулся, посмотрев Кристиану в лицо. Глаза экзорциста слегка расширились в изумлении. – Месье Кристиан? Отчего у вас слезы?

Кристиан ойкнул и утер кулаком выступившую на глазах влагу.

– Простите, просто… Вы так чудесно и проникновенно поете. Где вы этому научились?

Несколько мгновений Микаэль продолжал удивленно смотреть на Кристиана, а затем его лицо смягчилось, и он ответил:

– Благодарю за похвалу, – он опустил голову, прикрыв глаза, а затем вновь посерьезнел. – А сейчас, Кристиан, пожалуйста, перестаньте думать обо мне и представьте перед собой что-нибудь другое. Мне нужно очистить ноктюрна, который напал на вас, поэтому вам лучше перейти в другой сон.

– Это опасно? – наклонил голову Кристиан. – Очищать ноктюрнов?

– В зависимости от того, насколько они могущественны. В мире снов кошмары могут лишь запугивать людей и манипулировать эмпирсенсом, создавая иллюзию того, что человеку грозит опасность. Все ноктюрны питаются негативными эмоциями жертв. Чем больше страха они поглощают, тем сильнее становятся и тем больше вероятность, что они проникнут в реальность. Вам нужно запомнить – вне зависимости от того, станете вы экзорцистом или нет – ноктюрны не могут навредить душе человека так, как могут навредить телу в реальности. На куски они ее не разорвут, но способны вызвать всплеск темного эмпирсенса, который в крайне редких случаях может вызывать осквернение души человека, и тогда он становится безумным… Такими людьми тоже занимаются сомны. Знайте, что души человеческие неприкосновенны, их нельзя уничтожить, но соиллюры могут захватить их и занять место в теле. Это называется одержимостью… – внезапно разговорившийся Микаэль осекся и поджал губы, а на его лицо набежала мрачная тень. – Давайте мы с Хонори объясним вам всё утром.

Кристиан согласился: он всё равно с трудом понимал то, что рассказывал ему экзорцист.

– А можно мне посмотреть, как вы будете очищать кошмар? – юноше было любопытно, как Микаэль справится с монстром, но гораздо больше он желал еще послушать его пение. Оставлять экзорциста одного ему тоже не хотелось. – Рядом с вами мне не будет страшно, – поспешил заверить он.

Микаэль бросил на него полный сомнения взгляд.

– Вы уверены, что хотите вновь встретиться лицом к лицу с существом, которое собиралось убить вас?

– Да, я… хочу убедиться, что оно больше никогда не нападет на меня, – нервно улыбнулся Кристиан.

– Так и быть. Но учтите – страх, ненависть и отвращение делают ноктюрна сильнее. Если начнете испытывать негативные эмоции, прошу вас – перейдите в другой сон и не усложняйте мне работу, – отчеканил Микаэль.

Экзорцист повернулся и на несколько мгновений прикрыл глаза, а Кристиан с изумлением наблюдал за тем, как интерьер Страсбургского собора поглощает тьма, из которой проступили знакомые очертания – площадка с фонтаном, чахлые кусты живой изгороди и белые статуи. Юноши переместились в ночной сад поместья Дюбуа.

А напротив, окруженный плотным облаком синего тумана, стоял тот самый ноктюрн с рыбьей головой. Уставившись на юношей невидящим взглядом, он раскрыл зубастую пасть и поднял мушиные лапки на брюхе.

Вших-вших.

Кристиан вздрогнул и шагнул поближе к Микаэлю, который распахнул глаза и, не медля ни секунды, запел вновь. Кошмар, зацокав лапами, быстро пополз к ним, но, услышав мягкий, обволакивающий голос, попятился и пошатнулся на длинных ногах. Микаэль исполнял ту же самую колыбельную, которой изгонял ноктюрна в реальности.

Вскоре ноктюрн уже бился в судорогах и царапал длинными когтями свое оплывшее лицо, раздирая кожу до крови – та склизкими черными каплями падала на землю. Смотреть на это было так жутко, что Кристиан невольно сжался и поморщился, отвернув голову. Микаэль, похоже, почувствовал его эмоции, поэтому бросил на юношу хмурый взгляд и толкнул его к себе за спину. Кристиан с трудом заставил себя успокоиться, переключив свое внимание с корчащегося монстра на нежное пение экзорциста перед собой.

Туман вокруг чудовища постепенно истончался и таял, а вместе с ним и бледнел сам кошмар, становясь полупрозрачным, подобно призраку. Спустя несколько минут от него не осталось ничего, кроме синей дымки, которая быстро развеялась в воздухе.

А затем всё вокруг потемнело, и Кристиана выдернуло из сна – так, словно он стоял, наклонившись над краем обрыва, и кто–то резко схватил его за руку и поставил на ноги.

***

Юноша дернулся и распахнул глаза, удивленно глядя перед собой. Напротив него, сжимая руками подлокотники кресла, в напряженной позе сидел Климент и сверлил сына глазами. Увидев, что тот очнулся, он выдохнул с заметным облегчением. Хонори, вальяжно развалившись на диване, пила чай из фарфоровой чашки, а рядом с ней, сложив руки на коленях и низко опустив голову, сидел Микаэль. Он еще не проснулся.

– Кристиан, как ты? С тобой всё в порядке? – потребовал ответа обеспокоенный граф.

– Да, только голова немного кружится, – кивнул юноша, прикоснувшись пальцами к виску.

– Скоро пройдет, это побочный эффект Слёз Гипноса5, – сделав глоток из чашки, улыбнулась Хонори. – Так называется снотворное, которое дал вам Микаэль. Оно незаменимо для сомнов, когда нужно уничтожить кошмар. Не всегда ведь удается быстро заснуть, а ноктюрна в мире снов можно отыскать, только если хорошо помнишь его облик. Человеческий мозг несовершенен, и детали быстро испаряются из памяти, поэтому мы стараемся покончить с кошмаром как можно скорее, – объяснила она.

В тот момент Микаэль, резко втянув в себя воздух, дернулся и подался вперед. Раскрыв глаза, он несколько мгновений смотрел перед собой невидящим взглядом и шумно, тяжело дышал, словно ныряльщик, долго находящийся в воде без кислорода. Наконец экзорцист пришел себя, сглотнул и медленно перевел взгляд на Кристиана – и в его глазах юноше почудился странный проблеск отчаяния, мольбы и надежды.

– Видите, у Мики тоже есть побочный эффект, – сказала Хонори и со звоном поставила чашку на блюдце, пока юноши продолжали смотреть друг на друга. – Ну, как прошло? Ты очистил ноктюрна и душу, донимающую нашего новоиспеченного сомна? Кстати, ты проверил, он и правда сомн?

– Да, – кивнул Микаэль, упершись локтями в колени. – Нет никаких сомнений, что месье Кристиан является сомном.

– Чудесно! – хлопнула в ладоши Хонори. – Нарцисс будет в восторге!

– Не спеши, Хонори, – одернул воодушевившуюся девушку Микаэль. – Кристиан еще ничего не решил, – холодно произнес он. – Он может отказаться. Не каждый захочет становиться экзорцистом, только потому что умеет странствовать во снах.

– Как же ты мне надоел со своим скептицизмом! – цыкнула Хонори, сердито взглянув на него. – Я вот уверена, что Кристиан согласится! – с широкой улыбкой повернулась она к юноше. – Экзорцист – профессия древняя и благородная. Мы – защитники душ человеческих и борцы против сил зла, желающих вторгнуться в наш мир. Мы очищаем его от грехов и изгоняем тьму из сердец людей. Это великая честь – бороться против демонов, живущих внутри у каждого человека, и прокладывать путь к свету во имя Господа, – вдохновенно проговорила она.

Глядя на то, как горят ее глаза, Кристиан зачарованно приоткрыл рот и приложил руку к груди – туда, где обычно висел крест, который юноша положил в карман пальто и еще не успел надеть обратно.

– Я не спорю, что ваша профессия прекрасна и добродетельна, но я видел труп чудовища, которого вы убили, и не хочу, чтобы мой сын рисковал собой! Даже во имя Бога. Кристиан нужен мне здесь, и я уже подыскиваю для него должность в департаменте. Он не может стать экзорцистом, – твердо произнес Климент.

– Я понимаю ваши чувства, граф, – прикрыл веки Микаэль. – Мы не будем уговаривать месье Кристиана, если он не хочет подвергать себя опасности, и просто объясним ему, как защитить себя от влияния кошмаров и оскверненных душ.

– Эй, Микаэль! – вскричала Хонори, в возмущении вскинув брови. – Ты что такое говоришь? Сам же знаешь, как нам тяжело охотиться на ноктюрнов, когда среди членов ФОЭС так мало сомнов. Мы и в штабе-то не так часто бываем! Для нас каждый экзорцист на вес золота! Месье Кристиан бы облегчил жизнь всем нам, и тебе в первую очередь!

– Хонори, хватит, – отрезал Микаэль, не поднимая глаз. – Как ты уже говорила, Кристиан сам сделает свой выбор.

– Позвольте мне высказаться… – робко подал голос Кристиан, и все повернулись к нему. – Я плохо понимаю то, о чем вы мне рассказываете, и, если честно, уже запутался. Но, чтобы понять, хочу ли я стать экзорцистом, мне нужно больше узнать о вашей работе. Узнав от вас все подробности, я дам свой ответ, – пообещал юноша, не догадываясь, что в глубине души уже принял решение.

– Оставим разговоры до утра, – согласился Микаэль. – А сейчас нам пора, Хонори.

Экзорцист в несколько глотков осушил чашку с чаем, поднялся с дивана и склонил голову перед графом. Хонори захватила с тарелки еще одно печенье и, подмигнув Кристиану, тоже вскочила со своего места. Кристиан взял один из канделябров и с разрешения отца вызвался их проводить.

В погруженном во мрак холле их уже ждал Андре. Когда они подошли к дверям, Хонори обернулась.

– Кристиан, вы правда очень нужны нам, – внезапно посерьезнев, сказала она и посмотрела юноше в глаза. – Сомны редко встречаются, и каждый из них – спаситель человечества. Мы очень надеемся, что вы присоединитесь к нам и станете экзорцистом.

Кристиан неловко кивнул. Андре раскрыл двери, впуская внутрь холодный ночной воздух, и девушка подняла руку в прощальном жесте.

– Ждите нас утром, месье Кристиан! – весело улыбнулась она.

Юноша снова кивнул и взглянул на Микаэля, стоящего к двери вполоборота и искоса смотрящего на него. Поймав взгляд Кристиана, он отвернулся и стремительно перешагнул порог.

– До встречи, – прошептал Кристиан.

Глава шестая

Сон и смерть

Той ночью Кристиан так и не смог заснуть.

Когда он вернулся к себе в спальню, было почти три часа ночи. По комнате гулял сквозняк, и сквозь развевающиеся на ветру занавески внутрь проникал сумрачный синеватый свет. Прикрыв окно и стянув с себя испачканный кровью свитер и брюки, юноша устало повалился на постель и, сделав глубокий вздох, посмотрел на тканевый занавес балдахина. После мази, которую нанес ему на лицо Микаэль, ушибы и ссадины перестали саднить, но голова болела так, словно по ней ударили молотом. Кристиан надеялся, что теперь, когда опасность в облике Вдовы его миновала, он сможет погрузиться в приятный и спокойный сон, но в итоге пролежал, развалившись поперек кровати, до самого рассвета. Перед внутренним взором то и дело представало уродливое, перекошенное лицо монстра с пустыми глазами, и юношу сразу начинала бить дрожь. Тяжело дыша, с колотящимся сердцем, он размышлял о том, как ему повезло отделаться одними ушибами. Он выжил – и всё благодаря загадочным экзорцистам, вовремя явившимся на помощь.

Эта ночь в одночасье изменила его представление о мире. Монстры, которыми родители пугают непослушных детей, а местные жители – одиноких путников, на самом деле реальны. Вполне возможно, что все эти легенды о замках с вампирами, заброшенных особняках с привидениями и оживших мертвецах на кладбищах вовсе не сказки и не байки. Нечисть существует – Кристиан убедился в этом своими собственными глазами. И сам видел, как серебряная пуля пронзила чудовищу сердце.

Но куда больше сбивало его с толку то, что так называемые демоны появляются во снах людей. Монстры – порождения человеческих страхов, печалей и злобы, и пугающие существа, которые, как он всегда думал, всего лишь навеянные разумом образы, на деле вполне реальны и могут обрести плоть и кровь в мире людей. Значит ли это, что снящиеся ему в детстве кошмары, из–за которых он с воплями просыпался и бежал в спальню родителей, могли потом стать реальностью? И как мертвецы способны разговаривать с живыми во снах, а затем захватывать их тела? Какая правда кроется за миром грёз?

Кристиан знал лишь одно – он является неким сомном, в которых нуждаются экзорцисты. Человеком, странствующим во снах и способным развеивать кошмары. Таким же, как Микаэль. Седовласый юноша был для него загадкой – почему он так странно посмотрел на него в соборе? Его поведение было холодным и сдержанным, но при этом он проявлял к Кристиану заботу. Если сомны так нужны экзорцистам, почему Микаэль, в отличии от Хонори, не настаивает на том, чтобы Кристиан присоединился к ним?

От этих бесконечных вопросов мигрень у Кристиана становилась только сильнее.

Он задумался о своей жизни. Отец хотел устроить его на работу в департамент, чтобы сын всегда находился рядом, был обеспечен в будущем и не потерял статус в глазах общества, занимая важную должность. Но хотел ли этого сам Кристиан?

Вовсе нет. У него не было ни малейшего желания работать чиновником, но он не хотел расстраивать отца.

Живопись, в свою очередь, была всего лишь хобби: для того, чтобы много заработать на картинах, нужно быть очень талантливым. Кристиан талантливым себя не считал, поэтому его желание стать художником было не более, чем мечтой.

Спустя пять лет, полных одиночества и усердной учебы и проведенных вдали от дома, в отсутствии близких друзей Кристиану хотелось быть по–настоящему нужным! Любовь отца была всего лишь родительской привязанностью, а юноше хотелось быть понятым и принятым.

С этими мыслями он встретил золотистые лучи солнца, проникающие в комнату через окна. День обещал быть по–настоящему особенным – раз уж даже солнце спустя месяц вышло из-за серых облаков. Часы на прикроватном столике показывали половину восьмого, и Кристиан с трудом поднялся с постели. Его одолевала слабость, но мысль о том, что сегодня ему расскажут всю правду о мире снов, придавала юноше сил.

Взглянув в зеркало в ванной комнате, Кристиан обнаружил, что синяки на его лице расцвели фиолетовыми пятнами. Он тяжело вздохнул и решил, что даже они не должны испортить его безупречный внешний вид перед встречей с гостями. Отыскав Элоизу, Кристиан попросил ее набрать горячей воды в ванну и, поблагодарив ее, тщательно вымылся в мыльной воде. Затем он привел в порядок прическу и, убедившись, что выглядит подобающе – не считая лиловых пятен на скулах, носу и подбородке – облачился в чистую белую рубашку и брюки. Его отцу с выбором одежды помогал Андре, но Кристиан от услуги дворецкого отказывался, так как привык следить за собой сам.

К тому времени, когда Кристиан спустился обратно в столовую, слуги уже накрыли завтрак, а за столом, выпрямив спину, сидел Климент и разрезал ножом пышный омлет. Он поднял на сына внимательный взгляд и кивнул ему. Пока Кристиан садился на стул напротив, они пожелали друг другу доброго утра.

– Как твое самочувствие? – спросил Климент.

– Всё в порядке. Благодаря нашим новым знакомым, отделался лишь синяками, – натянуто улыбнулся Кристиан, беря с блюдца мягкую бриошь.

– Кристиан, послушай… – граф нахмурился и отложил нож. – Я не хочу, чтобы ты становился экзорцистом, – с суровым видом заявил он.

– Отец, прошу вас, давайте не сейчас, – устало вздохнул юноша и откусил кусок от булочки. – Я еще не принял решение. Позвольте мне выслушать мадмуазель Вент и месье Морела, а потом мы с вами поговорим.

Он умоляюще взглянул на Климента, и тот кивнул, пусть и продолжая хмуриться. У Кристиана не было ни малейшего желания спорить с отцом, особенно когда не выспался. Глаза слипались, и юноша с трудом подавил зевок: за всю ночь он поспал лишь пятнадцать минут, в течение которых находился под действием снотворного. В голове была неприятная, зудящая пустота, и ныла она так, словно Кристиана посадили внутрь церковного колокола и с силой ударили по нему.

Как только часы в холле отбили девять ударов, в дверь постучали, и Андре поспешил впустить гостей в дом. Кристиан как раз закончил с завтраком и вместе с отцом вышел им навстречу.

– Доброе утро, граф и месье Кристиан! – широко улыбнулась, обнажив белые зубы, Хонори. – Как ваши дела? Кровь носом больше не идет? – хихикнула она, ставя на пол чемодан и снимая с себя приталенное черное пальто. На этот раз экзорцисты были одеты не в похожие на сутаны плащи, а в обычную одежду: платье глубокого цвета морской волны с надетым поверх жакетом подчёркивало выразительные грудь и бедра девушки. Микаэль позади нее медленно снимал с шеи длинный, василькового цвета шарф.

– Со мной всё хорошо, мадмуазель.

– Ну да, я вижу, – с иронией хмыкнула Хонори и подняла брови. – Как жаль. Этот ноктюрн заметно подпортил ваше красивое личико.

Кристиан раскрыл рот и тут же захлопнул его обратно, мгновенно залившись краской. Он ощутил, как пылает лицо: еще никогда ни одна девушка не называла его красивым.

– Перестань, Хонори, – одернул ее Микаэль, а граф возмущенно глянул на гостью и многозначительно прокашлялся.

– Не надо так смущаться, – рассмеялась Хонори и передала Андре свое пальто. – А синяки скоро пройдут, вот увидите. Ну что, пойдемте в гостиную?

Экзорцисты оставили свои чемоданы в холле и последовали за Кристианом в ту же гостиную, в которой они беседовали ночью. Климент, напоследок смерив гостей взглядом, удалился в свой кабинет – ему и в выходные дни хватало работы.

Комнату заливал солнечный свет, и Кристиан подивился тому, как резко поменялась погода. Из окон, выходящих на сад, виднелось бледно-голубое небо с проплывающими по нему облаками. Микаэль и Хонори снова расположились на диване, а юноша сел в кресло. Вскоре горничные принесли подносы с тарелками, ломящимися от макарон6, канеле и эклеров, и кофейный сервиз.

– Мы подумали, что в столь ранний час господа пожелали бы отведать кофе, – доброжелательно сказала Элоиза, разливая ароматный напиток по фарфоровым чашкам с рисунком в виде роз. – Но для вас, молодой господин, мы приготовили ваш любимый Эрл Грей.

– Благодарю, Элоиза, – кивнул Кристиан, и горничные с поклоном удалились.

– А вы почему не будете кофе, месье Кристиан? Неужели выспались? – хмыкнула Хонори, с усмешкой глядя на юношу. Теперь, при свете дня, Кристиан мог рассмотреть ее как следует. Хонори была стройной, с женственными формами, но при этом во всем ее облике чувствовались сила и стать воина. На ней хорошо смотрелись бы как доспехи, так и бальное платье. Девушка неуловимо напоминала Кристиану Жанну Д’Арк на картинах художников. Темно-каштановые волосы Хонори были ровно подстрижены на уровне подбородка, а из-под прямой челки хитро блестели большие аквамариновые глаза, похожие на кошачьи. Лицо в форме сердечка, вздернутый нос и полные алые губы придавали ей особое очарование.

– Я очень редко пью кофе, – ответил Кристиан.

– Почему? Не любите? – Хонори взяла чашку с блюдца и откинулась на спинку дивана. Микаэль рядом с ней самозабвенно поглощал сладости, одним за другим уплетая разноцветные макароны. Он ел их, не сняв с рук черных перчаток и низко опустив голову, из-за чего его лица почти не было видно за копной седых волос. Сегодня он был одет в свободную белую блузу с воротником-стойкой, поверх которой его тело плотно облегал темно-лиловый жилет. Под плащом он оказался еще более худым и хрупким, а длинные оборки на манжетах делали его более похожим на аристократа, чем Кристиана.

– Люблю, просто… – замялся Кристиан, неловко отводя взгляд. – У меня от него голова болит.

– Жаль… – протянула Хонори, сделав глоток из чашки, на краешке которой остался след от помады. – Кофе отлично бодрит. Для экзорцистов он незаменим, ведь мы все время работаем по ночам, гоняясь за ноктюрнами – днем они обычно прячутся где-нибудь. Микаэль, вон, одним только кофе и питается, – хмыкнула она, повернувшись к напарнику. – И сладостями. Пора тебе избавляться от этих зависимостей и начать нормально есть. Ты себя в зеркало видел? У тебя все кости торчат…

– А ты когда курить бросишь? – парировал Микаэль, выпрямившись и холодно посмотрев на девушку.

– После встречи с той страхолюдиной только и хочется, что закурить, – пожала плечами она. – Или напиться. Или всё вместе.

Кристиан слабо улыбнулся, глядя, как Хонори с мечтательным видом смотрит на потолок, пытаясь не обращать внимания на Микаэля, сверлящего ее взглядом.

– Похоже, вы довольно близки, – заметил Кристиан, взяв в руки блюдце с чашкой. – Давно вместе работаете?

– Почти два года, а знакомы мы уже пять лет. Мы с этим ворчуном стали напарниками сразу же, как только мне исполнилось восемнадцать, и я стала экзорцистом. Мы с ним почти одного возраста, поэтому нас определили в команду – остальные экзорцисты уже привыкли работать вместе со своими партнерами. К тому же, я сильный боец, он – сильный сомн. Идеальный баланс. А Микаэль, кстати, один из самых молодых экзорцистов в истории Франции…

– Давайте перейдем к делу, – резко перебил девушку Микаэль. Он поставил пустую тарелку со сладостями на стол (когда только успел?) и обратил на Кристиана пристальный взгляд. – Скажите, Кристиан, что для вас значит сон? И что для вас значит смерть? – медленно проговорил он.

– Смерть приходит тогда, когда заканчивается отведенный человеку срок пребывания на земле, – растерявшись от таких странных вопросов, после недолгого раздумья ответил Кристиан. – Смерть ознаменует освобождение души от оков бренной плоти и переход в жизнь вечную. А сон… Просто работа головного мозга? Случайные образы, воспоминания, игра воображения…

– Верно, но не совсем, – кивнул Микаэль и встретился с Кристианом взглядом. Его темные глаза пронзили юношу подобно клинку. – Сон и смерть – это одно и то же.

Кристиан едва не поперхнулся чаем и, поставив чашку обратно на стол, в замешательстве уставился на экзорциста.

– Что? Но как это…

– Разница лишь в том, что во время сна душа не покидает тело навечно, – продолжил Микаэль. – Когда мы засыпаем, наши души переносятся в другой мир – измерение, в котором они возникли. Все люди происходят из некого подпространства, где наши души блуждают до тех пор, пока не перерождаются в новом теле. После смерти человека его дух надолго уходит в это измерение, где очищается от воспоминаний и чувств из прошлой жизни, а затем вновь появляется в земном мире в новой оболочке. Вы когда-нибудь задумывались о том, что погружение в сон похоже на смерть? Засыпая, мы теряем связь со своим телом и реальностью. Когда мы спим, наши души возвращаются в родной мир, где отдыхают и набираются сил. Так как к земному миру привязано только наше тело, души не могут находиться в нем постоянно и нуждаются в восстановлении. Поэтому людям необходим сон. Наши тела лежат в постелях, а души дремлют в черной пустоте, наполненной светлым и темным эмпирсенсом. В некой колыбели из наших воспоминаний или… могиле, где покоятся наши души и при жизни, и после смерти. Одним словом, загробный мир и мир снов – это одно и то же. И этот мир называется Серкоиль7.

– Ч-что вы хотите этим сказать? – запнувшись, выпалил Кристиан с широко раскрытыми глазами. Ему казалось, что это какая-то глупая шутка – ну не может же быть такого, что люди умирают… неисчислимое количество раз в своей жизни.

– Микаэль хотел сказать, что Рая и Ада не существует. Только Серкоиль, и люди попадают в него каждую ночь, – подтвердила опасения Кристиана Хонори. – Не подумайте о нас плохо, мы вовсе не еретики, – криво улыбнулась она. – Мы верим в существование Бога и искренне молимся ему. Наша работа тесно связана со священнослужителями. Они исцеляют души людей при жизни, помогая избавиться от грехов и встать на путь истинный, а мы уничтожаем монстров, порожденных негативными эмоциями, и очищаем оскверненные души. Священники влияют на тех, кто жив, экзорцисты и сомны – на тех, кто мертв. Мы – две стороны одной монеты, и, как можем, оберегаем души людей.