Шанхайский синдром – Парадокс Касперского

– А что? – Игриво спросила супруга у моего отражения в зеркале, кокетливо склонив белокурую головку в мою сторону и улыбнувшись своей завораживающей очаровательной соблазнительной улыбкой, делавшей её ещё краше. Хотя секундой ранее мне казалось, что красивее быть уже ничто не может. Она была полна любви и света! И озорные искорки счастья бесконечным тёплым потоком сыпались из её милых ласковых глаз!

– Просто уже пора будить Настю и собираться. А ты своим видом опять пробуждаешь во мне звериные инстинкты! Как бы чего не вышло! А потом мы все опять опоздаем. Вот.

Жена лишь улыбнулась в ответ, деликатно отвернувшись к стене, накинула халат на прекрасное голое тело и грациозно вышла из спальни со словами: «Пойду завтрак делать, а ты Настюшу пока поднимай». Сколько лет уж прошло, а эта женщина до сих пор сводит меня с ума! И в этом нет абсолютно никаких сомнений!

Во время завтрака в спальне неожиданно затрезвонила трубка нашего домашнего радиотелефона, оставленная Наташей ночью на полочке у кровати, и сиплый голос Бурундука проскрипел, что они с Мэйли оба заболели и лежат с температурой. Поэтому на работу сегодня выйти не смогут, а проект договора, над которым вчера вечером так усердно бился Сергей, я могу забрать у его секретарши Ольги. Эта пухленькая кучерявая брюнетка раньше была моей секретаршей. Но после того как Мэйли Ли-Брондукова, став законной супругой Серёжи, заместителя директора «Новатэка», моего заместителя, окончательно перебралась в Москву, я сделал её своей секретаршей и штатной переводчицей фирмы, так как она прекрасно владела несколькими языками, в том числе, конечно, и своим родным китайским. А он, безусловно, был очень востребован, так как нашим партнёром стал известный китайский поставщик комплектующих изделий и сырья. Одновременно этим своим решением я немного «разделил» Брондуковых, сочтя это более уместным и полезным для дела. Кроме того, Мэйли и ранее была моей секретаршей, ещё в Китае, в моей старой фирме «МАКО», и я просто успел привыкнуть к её строгой пунктуальности, безоговорочной исполнительности и лёгкому немного смешному акценту. И просто по-дружески любил.

– Вот чёрт! – Выругался я, раздосадовано опуская телефон на кухонный стол. – Бурундуки заболели. Оба! Теперь опять придётся отдуваться самому, а сегодня столько работы намечается! Как назло! Наташ, может, хоть ты поможешь с документами на китайском? Пожалуйста! Там не так уж много.

– Ладно уж. Но ближе к обеду. Раньше не получится…. А ты-то как себя чувствуешь? – Наташа с тревогой заглянула мне в глаза. – Все хорошо, Паш? Прости. Я, дурёха, и забыла совсем, что ты тоже….

– Бог миловал. Или коньяк помог. А скорее – твои ласки, дорогая. Спасибо тебе большое. Ты опять меня спасла! – Ответил я без раздумий, и жена, оставив нежный поцелуй на моей щеке, с довольным видом принялась переставлять посуду со стола в мойку.

Мой молодой, толковый и рассудительный водитель Вадим заехал за мной на нашем чёрном служебном представительском «Мерседесе» как обычно в восемь. И в половину девятого он уже высадил меня прямо у входа в административный корпус нашего предприятия, соединявшийся с соседними корпусами завода посредством двух галерей на уровне второго этажа, где и располагался мой офис. Как только грузный и совершенно лысый начальник производства Ростоцкий покинул мой светлый угловой кабинет с огромными окнами, прихватив с собой папку с входящей документацией, а я уже почти расправился со всеми обычными утренними заботами, в приёмной раздалась мелодичная трель телефона. И Оля, которая на время болезни Брондуковых перебралась на своё старое рабочее место в мою приёмную, перекинувшись парой фраз со звонившим абонентом своим хорошо поставленным приятным голоском, сообщила по громкой связи:

– Павел Анатольевич, это вас. Звонок личного характера. Переключаю на ваш аппарат.

– Паша! – Донёсся до меня возбуждённый хриплый голос Максакова, как только я приблизил серую трубку «Панасоника» к уху, не успев даже ответить. – Что, так занят был этой ночью, что даже мобильник зарядить не успел? Он у тебя выключен. Немедленно поставь его на зарядку и включи! Через пару минут я перезвоню. Не хочу говорить по открытой городской связи.

Через минуту, едва успев включиться, затрезвонил уже мой чёрный «Самсунг». Это снова был Денис, который взахлёб произнёс всего лишь два слова, непостижимым образом круто изменивших всю мою дальнейшую жизнь:

– Чон убит!

– Что?!

– Чон – твой бывший личный водитель из Фучжоу, который потом стал заниматься частным извозом в Шанхае на своём представительском сером «Хончи». Ну, когда ты, отсидев свой срок в Поднебесной, вернулся домой в Москву. Так вот этот самый Чон убит сегодня утром!

– Убит?! Как убит?! Где?! А ты как об этом узнал? Кто его убил?! За что?! – Взбудоражено отодвинувшись от стола и вскочив со своего большого удобного кожаного кресла, я от неожиданности, кажется, даже перешёл на крик. И Оля, услышав за стеной мои вопли, чего ранее никогда не бывало, тут же появилась в дверях с крайне изумлённым видом, растерянно хлопая красивыми длинными ресницами. Я знаком попросил её выйти и закрыть за собой дверь. И кое-как сумев немного взять себя в руки и сосредоточиться, продолжил свои расспросы. – Как это произошло?

– Две пули. Одна – в область сердца, другая – в голову. Примерно два часа назад в доме, который он снял на неделю, его нашли мои люди, выполняя моё поручение присмотреть за ним. Они, к великому сожалению, немного не успели. Видимо, совсем чуть-чуть. Всё из-за этого проклятого циклона. Ближе к утру дорога оказалась перекрыта рухнувшими деревьями и оборванными проводами, и им пришлось сделать большой крюк. И они опоздали. Вот так. А оружие преступник бросил там же, в этом доме.

– Твои люди сейчас работают в Шанхае? – Удивлённо вопрошал я, ничего не соображая. От этого странного, если не сказать более, разговора у меня голова пошла кругом. – И там тоже циклон?

– Не будь придурком и не валяй дурака, Паша! Тебе это совсем не идёт. Включи мозги. Это уже не шутки! Ты меня хорошо понял?! В каком, на фиг, Шанхае? Это случилось в Троицке! В двенадцатом доме на улице Декабристов! Ну, при въезде в город со стороны Москвы! И это место тебе должно быть хорошо известно! Что вы там делали с Бурундуком? Его машину только что подорвали!

– Что?! – Воскликнул я, почувствовав лёгкую дрожь во всём теле. – Подорвали?!

– Да, Паша, подорвали! От его белого «Мерседеса» остался лишь обгоревший остов. Там всё утро работали пожарные, даже несмотря на сработавшую систему аварийного пожаротушения. И половину автомобилей в подземном гараже разворотило! Сейчас там сущий ад! Слава Богу, что во время взрыва в гараже никого не было, и что дом выстоял. Это просто чудо какое-то!

– Сергей?!!!

– Остался жив по счастью. Он собирался ехать в аптеку за лекарствами. Машина взлетела на воздух, когда включилось зажигание. Нам очень повезло, что Серёжа решил прогреть автомобиль заранее, чего до этого практически никогда не делал, и включил зажигание с пульта, в то время как сам находился ещё на лестничном марше ведущем вниз. Его, конечно, отбросило взрывной волной и немного контузило, но в целом можно сказать, что он в порядке. Дома он сейчас, зализывает раны. А от госпитализации он отказался. Я с ним предварительно уже пообщался по телефону. Попозже и сам его навещу.

– Как же такое вообще возможно? Скажи, что всё это дурной сон, Денис! – Подавленно простонал я, опускаясь в кресло. – Зачем его пытались убить? И кто? И при чём здесь Чон?

– Он был там, в Троицке вместе со мной. У нас была деловая встреча в двенадцатом доме. По службе. – Ответил Денис уже немного спокойнее.

– Так этим китайцем был Чон?!

– Так значит, ты нас видел? Это ты там шуршал в кустах тогда? А, Паша? Опять эта твоя дурацкая дилетантская самодеятельность? А я-то считал, что мне всё это привиделось из-за моей постоянной подозрительности. И что, не узнал своего бывшего водителя?!

– Да, это были мы. – Помявшись, я сконфуженно сознался другу. – А Чона я не узнал. Ведь после нашей последней встречи уже лет пять прошло. Наверное, он немного постарел и сильно сдал. Бурундук его тоже не признал издали. Я тебе клянусь.

– Брось, Пашка! Обойдёмся без всяких клятв! Потому что я доверяю тебе как себе самому. И уже очень давно, почти всю жизнь. И не понаслышке знаю что такое «слово Касперского». Мне достаточно твоего «я его не узнал».

– Но как же в Серёжином «Мерсе» оказалась бомба? Кто её подсунул? Где? Зачем? Да и когда? Ведь утром мы совершенно спокойно вернулись в Москву, а на территорию его нового элитного новостроя посторонним доступ категорически закрыт! Там и своих-то порой по ошибке не пускают. И тем более в гараж. Тамошние жильцы каждую неделю из-за этого скандалят с охраной.

– Вашего автомобиля поблизости от того самого дома в Троицке не было. Полагаю, вы предусмотрительно оставили его подальше. Значит, заметив вас, преступники и поместили под днище Серёжиной машины этот магнитный заряд. Наверное, они прибыли на место раньше вас с Бурундуком и были где-то недалеко. И времени для этого у них было предостаточно, судя по всему.

– Но ведь мы же потом нормально доехали обратно! А как же бомба?

– Некоторые из подобных устройств намеренно настраивают таким образом, чтобы они сработали только при повторном включении зажигания. Ну, чтоб подрыв заряда произошёл подальше. Проще говоря, чтобы отвести подозрения от определённого места или…

– Я тебя понял, Денис. Не продолжай мне всё это растолковывать как второкласснику. – Я резко прервал пояснения друга. – Скажи лучше, чем Бурундук мог кому-то насолить?

– Да он тут вообще ни при чём, Паша! Вы, как это водится, по своему обыкновению опять сунулись не в своё дело! Мэйли же просила Серёжу дожидаться её дома! Неужели было так трудно один раз просто послушать свою жену?! Один раз! И она бы вернулась раньше, если б не этот чёртов ураган!

– Но Серёга ведь подумал совсем о другом! Откуда ж ему было знать?! Предупреждать о таком надо, Денис! Другу-то ты был обязан хоть намекнуть об этом! Я так считаю, чёрт возьми! А то вы с Мэйли развели тут какие-то тайны Мадридского двора! А её мужа обо всём этом в известность решили не ставить?! Прибить бы вас за это, профессионалы чёртовы!

– Да времени не было, Пашка! Всё было по-срочному! А я как на грех ещё и задержался по другим вопросам. А потом ещё и движок своей «Шкоды» залил на выезде из Москвы. Там настоящий потоп был. Всё встало. Даже эвакуаторы и техпомощь. Такие, брат, дела. Так что Серёга тут совсем не при делах. Наверное, наши «оппоненты» решили, что Бурундук тоже как-то связан с Чоном, когда вас там приметили. Вот и установили заряд на автомобиль, на котором вы с ним прибыли…. Короче, Паша, тебе придётся прямо сейчас отложить все свои дела и явиться ко мне для более детального и содержательного разговора. Одноразовый пропуск в наше учреждение тебя уже дожидается внизу на вахте. Просто представишься дежурному офицеру, и он сообщит, куда тебе следует направляться дальше. Надеюсь, ты не собираешься возражать мне и спорить, как ты всегда это делаешь в подобных ситуациях. Это не тот случай, Паша…. И я искренне сожалею, конечно, что с Чоном так вышло. Мы ведь его так давно знаем,… знали. Столько лет и вот….

– Хорошо. Я тебя понял, Денис. Жди. Да уж…. Хорошо, что так. Что Серёгу пронесло…. Да, несомненно, Чона жалко. Хорошим мужиком был, настоящим. Жаль…. И Джен без отца остался. Надеюсь, ты этих упырей быстро выловишь! Опять я вляпался в ваши шпионские игры. – Подавленно выдавил я из себя, складывая в ящик большого рабочего стола бумаги, к которым мне предстояло вернуться после визита в ФСБ. – Только мы с Бурундуком приехали на разных машинах. Я добрался в Троицк немного позже на Наташином «Ягуаре».

– Что?! – Как резаный заорал мне в ухо Максаков. – Так вы не вместе приехали на его «Мерсе»? Так твоя машина тоже там стояла?! Что же вы все молчали об этом, идиоты?! Где она сейчас?!

От беспредельно страшной догадки меня моментально бросило в холодный пот, и какой-то невероятный озноб бесконечной пугающей леденящей волной мгновенно прокатился по всему телу, остановившись где-то в самой глубине моего взбудораженного, разорванного на части мозга. Я выронил из трясущихся рук «Самсунг», закатившийся далеко под стол, сразу же схватил трубку городского телефона и по памяти, чего позже у меня так и не получилось, набрал Наташин номер.

– Да, слушаю. – Спокойно ответил мне по громкой автомобильной связи самый любимый в этом мире голос. Голос, который был для меня дороже всего на свете. – Паша, это ты?

– Наташа, где ты сейчас? – Я задал вопрос, старательно скрывая мелкую нервную дрожь в голосе и ощущая, что всё моё тело стремительно перестаёт быть гибким и податливым, становясь каким-то неподвижным и замороженным, будто одеревеневшим, просто столбенеет от страха.

– Как где? Везу Настю в поликлинику. У нас же запись к окулисту. Ты что, забыл? Мы уже всего в двух кварталах.

– На «Ягуаре»?

– Да ты, поди, не выспался, бедняжка! Нет, Паша, на оленях! Ну конечно, на своей машинке! А на чём же ещё?

– Так, Наташа, а сейчас слушай меня предельно внимательно и беспрекословно выполняй всё в точности, как я скажу! В точности!!! На вопросы нет времени! Осторожно останови машину прямо сейчас! Не глуши двигатель! Не закрывай двери! Бери Настю, и быстро бегите от «Ягуара» как можно дальше! Прямо сейчас, Наташа! Давай, хорошая моя, давай!!! – Я орал на весь кабинет не своим голосом, уповая на чудо и бесконечно полагаясь на её превосходную сообразительность.

Наталья всегда была настоящей умницей, и её прекрасная мудрая головка соображала порой даже быстрее меня. А возможно, и не только «порой». Возможно, всегда. Только она не подавала виду, чтобы не задеть меня этим. Так или иначе, но позже жена призналась мне, что сразу всё поняла по моему напряжённому, не на шутку взволнованному тону и этой необычной дрожи в моём голосе. Что для неё это сыграло гораздо большую роль, чем собственно мои слова. Всё-таки мы с ней до сих пор не просто отлично ладили, а действительно превосходно понимали друг друга с полувзгляда и с полуслова, и даже без оного! Это и есть счастье!

Из телефона раздался негромкий звук открываемых дверей, испуганные возгласы дочери и быстро удаляющийся топот ног моих девчонок. Затем всё стихло. Пронесло! Я бессильно рухнул в кресло с напрочь пересохшим от волнения ртом и вконец сбившимся дыханием, предельно ясно ощущая, что сердце вот-вот выскочит из груди, а судорожные удары пульса с минуты на минуту пробьют насквозь тонкую височную кость.

– Денис, ты ещё здесь? – Спросил я, немного отдышавшись и подняв с пола свой мобильник.

– Да.

– Всё хорошо, кажется. Они в двух кварталах от нашей поликлиники. Я еду прямо туда. Там и встретимся.

– Паша, всё хорошо. Не волнуйся ты так. С нами же всё в порядке! Хорошо, что я снимаю свои каблуки за рулём. Правда? И одеваю эти лёгкие «тапочки». Вот видишь! А то бы точно растянулась здесь на своих шпильках, когда мы с Настюшей неслись как угорелые. – Шептала мне на ухо супруга, обняв и прижавшись ко мне всем телом, стараясь немного меня успокоить. – А ты весь белый как мел. Вот. Так за нас испугался? Бедный мой Пашка!

Почувствовав такое необходимое каждому человеку тепло рук любимой женщины, я довольно быстро успокоился, и мы присели на массивную мозаичную бетонную скамью в небольшом ухоженном продолговатом скверике. Я посадил Настю к себе на колени, обняв её, и притулился к Наташе, опустившей свою голову мне на плечо. Мы молчали, тесно прижавшись друг к другу, словно маленькие воробушки на морозе. Деревья вокруг нас пестрели яркими красноватыми шапками, а пешеходные дорожки уже начинало понемногу заметать опадающей золотой листвой. Ненастье, наконец, закончилось, небо почти очистилось, и пришло обещанное долгожданное потепление. Солнце вновь одарило нас своим теплом, старательно согревая землю уже совсем не жгучими, а нежными, желанными и такими ласковыми лучиками, настырно пробивающимися сквозь редеющую листву и создающими у нас под ногами неповторимую игру света и тени вечной картины мироздания. По-видимому, это был последний звоночек уходящего лета, наступала настоящая золотая осень, последние тёплые деньки.

– А ты, небось, тоже испугалась, Настя, когда мама вытащила тебя из машины?

– Не-а, пап. И мама не испугалась. Зато мы здесь сдали на разряд по бегу! Почти до поликлиники добежали. Только теперь придётся на другой день к врачу записываться. Зато у меня в школе по физкультуре только пятёрки теперь будут, наверное! – И дочь, повернувшись ко мне лицом и задорно подмигнув, заразительно захихикала. Как же она похожа на Наташу!

Примерно в двухстах метрах от нас за полосатой сигнальной лентой у перламутрово-красного Наташиного «Ягуара Эф-Пи» копошилась целая бригада сапёров в зелёном взрывозащитном обмундировании с какой-то роботизированной техникой. Их массивные одеяния сильно затрудняли движения специалистов, делая их похожими на фантастических глубоководных ныряльщиков, облачённых в немыслимые стальные скафандры, или на медлительных и угловатых пришельцев других миров. Повсюду были выставлены машины оцепления, перекрывая движение по большому периметру, вокруг которого выстроилась целая разноцветная плеяда автомобилей полиции, спецслужб, МЧС и ещё каких-то ведомств. Немного дальше у обочины, выпуская клубы едкого чёрного дыма, под парами стоял удлинённый бронированный армейский сапёрный трал с высокими бортами, а недалеко от нас в полной готовности – большая пожарная машина, экипаж которой на всякий случай уже предусмотрительно раскатал во всю длину пожарные рукава. И несколько раз в разноликой и разномастной суетящейся толпе правоохранителей мне удавалось разглядеть мелькающего то там, то тут Дениса. Пока он, наконец, не закончил неотложные дела и не направился к нам своей обычной быстрой уверенной походкой мимо бетонных тумб с геранью прямо через аккуратный круглый газон с пока ещё сочной зелёной травой.

– Вот что, – деловито произнёс он после кратких приветствий, быстро переходя к делу, – ты, Паша, сейчас отвезёшь девочек на своем служебном транспорте домой, и они будут находиться там вплоть до отмены этого распоряжения. Надеюсь, это ненадолго. И у вашего дома, как и у дома Брондуковых, постоянно будет находиться охрана из нашего ведомства. Я уже отдал распоряжение. Если возникнет крайняя необходимость покинуть дом, вы непременно должны будете согласовать все свои действия с моими людьми. Это понятно? А ваш «Ягуар» вам потом доставят, когда работа сапёров здесь будет полностью завершена. Надеюсь, им повезёт, и не придётся уничтожать бомбу специальным зарядом на полигоне за городом, взорвав при этом и машину.

– Понятно, – раздосадовано кивнула в ответ уставшая от этого сумасшедшего долгого дня Наталья, явно расстроенная тем, что не сможет сегодня попасть ни в один из семи своих «модных» магазинов, работающих под её собственным брендом «Ната», – это всё?

– Почти. – Продолжил Максаков, глядя на часы. – А потом, Паша, я заеду к Сергею. Думаю, более часа это не займёт. После чего мне надо будет вернуться на работу, в свой кабинет. Так что, как мы и договаривались по телефону, я буду ждать тебя у себя.

Как мне стало известно впоследствии, под днищем нашего красного «Ягуара» тоже было профессионально установлено взрывное устройство большой мощности, которое сапёрам ценой огромных усилий всё-таки удалось обезвредить. Только сработать оно должно было не при втором, а при третьем запуске двигателя. Стало быть, сегодняшний ясный солнечный день 12 сентября смело можно считать вторым днём рождения нашей семьи, нашим общим вторым днём рождения! А то, что Максаков так вовремя позвонил мне на работу иначе как чудом я и назвать-то не могу. Или вмешательством провидения. Никак не иначе! И на текущий момент я был безмерно счастлив, ведь я и подумать не мог, что это было только самым началом! Что это было лишь невинными девственными цветочками, за которыми неминуемо последует щедрый урожай отвратительных ядовитых ягод!

– Не для протокола. Пашка, какого чёрта вы с Бурундуком там делали, в Троицке?

– Для протокола. Денис, а какого чёрта ты задаёшь мне вопросы, ответы на которые и сам прекрасно знаешь?

– Не забывайте, Павел Анатольевич, где вы находитесь! – Максаков грозно сверкнул глазами, демонстрируя серьёзность своих намерений и важность этой беседы. – Мы с вами не в кабаке!

– Я прекрасно помню, Денис Олегович, что нахожусь в кабинете своего самого старого друга, который однажды из-за девочки даже пытался утопить меня в Карибском море. В восьмом классе, кажется. Или в седьмом?

– В седьмом, в самом начале учебного года. Но ты, болван, всегда плавал лучше меня. И тебе тогда пришлось вытаскивать из воды меня полуживого, изрядно нахлебавшегося. – Денис остыл так же быстро, как и завёлся. – Паша, если так пойдёт и дальше, я буду вынужден передать это дело другому. Ты это понимаешь?

– Слушай, Денис, чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я под протокол и подпись заявил, что Брондуков по своей тупости подозревал свою жену в сексуальной близости с её бывшим тестем Чоном? Или с тобой?

– Паша! – Максаков в сердцах ткнул маленькой шариковой ручкой в раскрытый синий блокнот и, обернувшись к своему помощнику, спокойно объявил. – Всё. Под запись. Начали.

– Павел Анатольевич, зачем вы приезжали ночью 12 сентября 2019 года в Троицк? – Задал свой первый вопрос помощник Максакова, передвинув свой стул с высокой мягкой спинкой так, чтобы оказаться за столом прямо напротив меня. Денис продолжал спокойно сидеть с краю, закинув ногу на ногу, всем своим видом давая понять, что я своим рвением уже порядком его утомил.

– Меня попросил о помощи мой друг Сергей Брондуков, который в телефонном звонке заявил, что его жена Мэйли Ли-Брондукова ушла из дома и не вернулась, хотя была уже глубокая ночь, и на дворе бушевал ураган. На звонки она не отвечала, но Сергею удалось по навигации установить её текущее на тот момент местоположение – Троицк.

– Почему же Брондуков не обратился в полицию?

– Этого я не знаю. Возможно, он решил, что с моей помощью справится с этой ситуацией сам. А может просто предположил, что полиция ему посоветует, как это водится, подождать до утра. А если уж и утром она не объявится, тогда позвонить им повторно. Но ждать до утра он не мог, не хотел.

– Вы выехали в Троицк сразу после его звонка?

– Нет. Сначала я совсем ненадолго заехал на работу в «Новатэк». А за город отправился оттуда.

– С какой целью вы заезжали на работу?

– Хотел лично убедиться, что электроснабжение моего предприятия восстановлено в полном объёме. В тот вечер нам неоднократно отключали свет, и нам приходилось экстренно переходить на резервные генераторы. А их мощности недостаточно. И ещё я хотел взять забытый зонт. – Ответил я совершенно спокойно, и Денис исподволь улыбнулся, стараясь эту улыбку как можно скорее скрыть. Он прекрасно знал и о моём незарегистрированном «Глоке», и о том, что я уже много лет храню этот легендарный пистолет на заводе в сейфе своего директорского кабинета.

– Когда вы прибыли в Троицк?

– Без четверти два. Я взглянул на часы, когда глушил двигатель.

И постепенно я в хронологическом порядке подробно изложил придирчивому и внимательному следователю ФСБ обо всём, что происходило в ту злополучную ночь, не упомянув лишь о глупых подозрениях Бурундука, о своём «левом» пистолете и о дурацком предложении перелезть через забор и застрелить обидчика. Об этом я рассказал только Денису, когда мы с ним остались наедине.

– Ох, Пашка, доиграешься ты один раз с этим «Глоком». Ох, доиграешься! Попомни мои слова. – Максаков, расположившись рядом со мной на маленьком сером диванчике в углу своего кабинета, уставился прямо мне в глаза. – Избавься от него, Паша. Сдай его мне. Так будет лучше для всех.

Все стены этого небольшого вытянутого в длину кабинета были обшиты мебельными щитами под орех. А большой добротный тёмный стол для бесед, стоявший у правой стены, рабочий стол Максакова со здоровенными тумбами по бокам, находившийся у окна и заваленный бумагами, тёмная мебель, плотные занавеси и огромный двудверный сейф в левом углу дополнительно скрадывали и без того небольшое пространство, придавая ощущение камерности, наполненности и некой приватности. Над рабочим столом Дениса возвышался самый обычный широкоформатный монитор, рядом с которым аккуратным стройным рядом покоились несколько разноцветных разнокалиберных телефонных аппаратов всевозможных видов, тонко намекая на высокое положение или важный пост хозяина. А на единственной свободной стене у дивана крупным светлым пятном на общем фоне приглушённых тонов выделялась подробная двухметровая карта Москвы и области.

– Не могу, Денис! Ты же знаешь, сколько у меня с ним связано! И от кого он мне достался. Да и Наташку свою я спас только благодаря ему! Кто знает, как бы всё обернулось, если бы я тогда послушался совета Ермакова и избавился от этого пистолета?! Вот видишь! Дорог он мне. Понимаешь?