Случайная попаданка для дракона. Академия Лоренхейта

Адриана Дари

Случайная попаданка для дракона. Академия Лоренхейта

Глава 1

– Хватит притворяться! Вы отлично изображаете обморок, но у нас тут не театральный кружок, – резко говорит мужчина.

«Конечно, театральный кружок на днях распустили, откуда ему быть тут?» – мысленно отвечаю я, словно продираясь сквозь густой туман.

Я пытаюсь разлепить глаза, но тут же жмурюсь от яркого света.

«Обожаю ямочки на мужском подбородке», – приходит на ум, когда мне наконец удается сфокусировать взгляд.

А когда в комплекте с ямочками идут еще и твердый мужественный подбородок, и чувственные губы – это вообще очень соблазнительно и…

– Прекрасное представление, магистр Орвелл, – врывается в мои мысли низкий бархатный голос. – Но я думаю, хорошего понемногу.

Голос приятный, а вот тон совсем нет. В голове шумит, как будто я свое увольнение совсем не чаем запивала. Так! Стоп!

Кто? Магистр Орвелл? Это он ко мне обращается?

Я была Лесей, была Олеськой, правда, в последнее время чаще Олесей Павловной. Но магистром Орвелл?

Да и вообще мужчина в моей съемной однушке?

Откуда, черт возьми?!

– Прекратите этот спектакль, магистр Орвелл. Ваше шокированное, оскорбленное и невинное выражение лица меня не впечатляет, – насмешливо произносит мужчина.

Зажмуриваюсь, чтобы разогнать это непонятное видение. Снова открываю глаза… И он никуда не девается!

В руках этого мужчины с чувственными губами и пронзительным взглядом чувствую себя пушинкой. И, может, стоило бы понаслаждаться, но, по мужской традиции, он тут же все портит.

– Впрочем, неважно, я в любом случае пришлю целителя, – неприязненно, будто угрожая, обещает незнакомец.

Упираюсь руками в его каменную грудь, чтобы высвободиться из его рук. Да и вообще кто он такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?

– Да что вы…

Для возмущения мой голос звучит слишком слабо, да и, похоже, мое состояние не вызывает у мужчины никакого сочувствия.

– Себе позволяю? – Правая бровь, где заметен белый шрам, надменно изгибается, а на губах появляется язвительная усмешка. – Не верить ни единому вашему слову.

К счастью, он не отпускает меня, иначе бы я просто оказалась на полу, а усаживает на диван. И сразу же отходит от меня на пару шагов, будто я ядовитая змеюка. На себя бы посмотрел!

Мое рациональное сознание очень хочет верить, что это сон. Но… Мне нужно смотреть правде в глаза. Правде! В глаза! А не на то, как красиво натягивается камзол на плечах незнакомца.

А правда очевидна. Я чувствую аромат сандала и черного перца, витающий в воздухе и явно принадлежащий незнакомцу. Могу пощупать мягкую бархатистую обивку дивана. Ветерок из окна нежно колышет подол длинной юбки, и я отмечаю движение прохладного воздуха вокруг щиколоток.

Черт. И вместе с тем в голове нарастает пульсирующая боль.

Незнакомец, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом, устраивается напротив, оперевшись бедрами на стол и сжимая широкими мужественными ладонями край столешницы. Массивный перстень на указательном пальце правой руки чуть слышно стучит по темному дереву, когда незнакомец нетерпеливо барабанит пальцами.

Он явно чего-то от меня ждет.

– Советую вам признаться прямо сейчас, – настаивает мужчина, и его интонация мне очень не нравится. – Иначе я сам найду доказательства, и вас ждет увлекательное общение с королевскими дознавателями.

Королевскими дознавателями? Что-то не пахнет это хорошей перспективой.

Виски сдавливает все сильнее. И мне душно, несмотря на сквознячок, тянущийся по полу. Машинально я начинаю обмахиваться тем, что у меня в руках, – каким-то блокнотом в кожаной обложке с гербом в виде дракона.

Не моим блокнотом. Два раза «черт».

Обвиняющий взгляд буквально пронизывает меня, и я, не чувствуя за собой никакой вины, открыто смотрю в ответ.

Видимо, устав ждать от меня диалога, незнакомец складывает руки на груди.

– Мы с вами оба прекрасно знаем, что последние случаи, когда магия нестабильных студентов выходила из-под контроля, – это не случайность, – начинает он, откровенно угрожая. – А уж если припомнить семя эмбероксиса, попавшее к студентке, которую вы недолюбливаете, именно на вашем занятии, то первый, кто попадает под подозрение, – вы, магистр Орвелл. Вам есть что сказать в свою защиту?

Разумеется, есть! Даже несмотря на то, что я половины из сказанного не поняла.

– Вы ошибаетесь, – отвечаю я. – Сомневаюсь, что у вас есть какие-то доказательства. И вам это подтвердит любой, кто меня знает!

В холодных глазах появляется насмешка.

– Вы серьезно думаете, что о вас хоть кто-то доброе слово скажет? Я жду, магистр Орвелл, но мое терпение небезгранично.

Так-то я уверена, что обо мне много хорошего сказали бы. Но… я без понятия насчет магистра Орвелл. Но сейчас-то это я, а не она!

– Вы заблуждаетесь и пожалеете об этом. – Я вздергиваю подбородок.

– Не думаю, – с легкой ухмылкой произносит мужчина. – И я сделаю все, чтобы найти доказательства своей правоты.

Вскакиваю на ноги, чтобы что-то еще сказать, но в глазах темнеет, и я оседаю на диван. Мужчина хмыкает и, оттолкнувшись от стола, наливает в прозрачный стакан воды из графина, подает его мне.

– И как это у вас, магистр Орвелл, выходит прикидываться такой нуждающейся в помощи?

Во рту пересыхает так, что язык липнет к небу. Молча отпиваю из стакана. Теперь я боюсь проронить хоть слово, чтобы не усугубить свое положение.

Не дождавшись от меня ответа, незнакомец направляется к двери.

– У вас был шанс. И может, все еще есть. Советую подумать и признаться самой. Доброго дня, магистр Орвелл, – бросает он на прощание. – Вы будете мечтать об увольнении.

Дверь захлопывается с грохотом.

Я уже мечтаю об увольнении.

Но есть задачи посерьезнее. Куда я попала?

Глава 2

Сегодня утром.

– Настоятельно советую вам отказаться от этого решения, Олеся Павловна, – вытирая пот со лба сложенным вчетверо платком, говорит наш проректор. – Вы должны не только удалить этот пост, но и написать опровержение.

Тучный лысоватый мужчина под пятьдесят разворачивает ко мне монитор своего компьютера и тычет пальцем в картинки на экране. Там мой пост о том, что я не согласна с решением администрации университета о закрытии студенческого театрального кружка.

Проблема, на мой взгляд, не стоит выеденного яйца. Но из нее раздули скандал, а страдают дети.

И вот теперь проректор, возмущенно разбрызгивая слюну, высказывает мне недовольство.

– Алексей Михайлович, – сжимая кулаки, возражаю я, а внутри все кипит от несправедливости и леденеет от волнения. – Я не буду этого делать. Это в первую очередь неуважение к стараниям ребят.

– Да кого волнуют эти сопляки! – расходится он еще сильнее, лысина покрывается красными пятнами.

Глубоко вдыхаю, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди.

– Но как же…

– Никак! – Проректор хлопает ладонью по столу, тяжело дышит и достает другой рукой бумагу из принтера. – Подписывайте.

Передо мной ложится белый лист с напечатанным текстом. Я пытаюсь вчитаться, но буквы расплываются, а руки дрожат.

– Подписывайте! – повышает голос проректор. – Иначе по статье пойдете и вообще больше никуда не устроитесь!

Заявление на увольнение. Уже заранее распечатанное, оформленное задним числом. Мне только подпись поставить. Все продумали!

– А знаете что? Идите вы…

Небрежно подписываю, громко кладу ручку на стол и встаю, скрипнув стулом по паркету.

Кажется, это озадачивает проректора, но он снова вытирает платочком лоб и бросает мне вслед:

– Проблемных, Олеся Павловна, нигде не любят. Помяните мое слово!

Обязательно! Всенепременно! Вот прямо сейчас сижу и активно поминаю. Свою прошлую жизнь.

Плохо помню, как добираюсь до дома, где меня встречает холодильник с единственным соленым огурцом на дне банки и с половинкой батона. Вчера только отправила деньги за аренду квартиры, и теперь нужно дожить до зарплаты… Которой не будет.

Наливаю стакан воды, делаю несколько глотков, а остальное выливаю в горшок с китайской розой у окна. По старой привычке беру ножницы и начинаю подрезать цветок, который скоро займет полкухни. Как мама смеялась надо мной, мой способ постичь дзен.

Адреналиновый шторм утихает, и теперь в душе можно перекати-поле запускать. И что мне теперь делать?

Последнее, что я помню, – книга перед сном. «Унесенные ветром».

А потом…

Потом я нахожу себя в руках какого-то грубияна, который обвиняет меня не пойми в чем. И даже ямочка на подбородке его не оправдывает!

Осушаю до конца стакан и откидываюсь на спинку дивана.

– Да… Не Алессандра ты… Точно не она… – подает с окна голос… цветок.

Голос мягкий, с приятными бархатными нотками. В нем слышится сочувствие и легкая ирония. Но… Я не могу поверить своим глазам: это действительно говорит цветок! Не очень большой и, кажется, скептически глядящий на меня.

– Эй, ты там живая? Мне плохо видно, вон та стопка бумаг мешает, – продолжает он.

А я пытаюсь вернуть себе способность говорить.

Пора признать пару фактов: это все по-настоящему и… это все взрывает мне мозг.

– Ты кто? Или что? – выдавливаю из себя я, поднимаюсь и ставлю стакан на стол.

– Предпочел бы «кто» все же.

Если бы это было животное, я бы сказала, что оно морщит нос. А тут… Я даже не знаю.

– Хорошо. Ты кто?

– Я Сильвио! – Он горделиво вскидывает бутон, который напоминает голову, и продолжает: – Только запомни! Ударение на вторую «и»!

Немного опасливо подхожу ближе к цветку и присаживаюсь на подоконник рядом.

– Тоже хорошо, я запомню. А я Олеся…

– Нет, моя дорогая, – фамильярно, с легким подколом говорит Сильвио. – Теперь ты Алессандра Орвелл. Да-да! Советую запомнить. Уж не знаю, какими путями и по какому такому решению богов, но твоя душа попала в тело Алессандры.

– И ты предлагаешь мне спокойно принять все то невероятное безобразие, что происходит вокруг: рассказы о нестабильной магии, говорящий цветок, попадание в другое тело…

Сама себе поражаюсь! Я разговариваю с живым цветком!

– Но-но! Не просто говорящий цветок, – обиженно хмурится Сильвио. – Я твой, то есть Алессандры, фамильяр. Помощник в магии. Правда, Алессе не нравилось мое присутствие. И я не предлагаю, а настоятельно советую тебе поверить во все происходящее, чтобы остаться в живых.

А? Сердце ухает в пятки и начинает быстро-быстро биться где-то там.

– Что ты имеешь в виду? – решаю уточнить я.

Может, я что-то не так поняла?

– Если кто-то узнает, что ты попаданка, то тебя тут же арестуют и увезут. Что там дальше с ними происходит – не знаю, но они никогда не возвращаются, – продолжает описывать страшные перспективы Сильвио. – Считается, что у попаданок неконтролируемые и слишком сильные магические всплески. Ну и… сумасшедшие они.

Да, естественно! Тут сойдешь с ума, когда попадаешь непонятно куда, непонятно как, а потом еще и пугают вот так…

– Но ведь ты же как-то узнал, что я не Алессандра.

– Я ее с детства знаю. – Сильвио отмахивается листочками. – Я почувствовал изменения в нашей магической связи, а потом… Алесса никогда и ни за что не стала бы пить воду, которую дал ей ректор.

А, точно, стакан же мне подал этот зеленоглазый… ректор? Определенно, мне уже начинает нравиться это учебное заведение.

– Она его недолюбливает?

– О, это мягко сказано! У них давняя личная вражда. Я из-за ограниченности своих перемещений, – он показывает на свой горшок, – знаю не очень много. Но какие у них время от времени тут были дебаты!

– Отлично, – киваю я, соображая. – То есть сейчас, перед моим попаданием, они тоже спорили?

– Да. Ректор Ферст пришел высказать свои подозрения, Алесса решила, что лучшая защита – это нападение, а потом… Пуф! И она повисла на его руках. Ну а потом ты уже знаешь.

Красиво я вошла в эту жизнь… И что мне теперь делать?

– А вернуться… Я же могу как-то вернуться?

Цветок «пожимает плечами».

– Наверняка, да. В библиотеке надо поискать.

Н-да… Тут на его помощь не понадеешься.

То есть мне остается только вживаться в роль, не тереться под носом ректора, который имеет на Алессандру зуб и точно быстро раскусит меня, и искать. Причины и решения.

– Ладно… Расскажи мне про свою хозяйку. Потому что, как я понимаю, такой бонус, как ее память, мне недоступен.

В течение ближайших десяти минут я узнаю, что Алессандра – единственная наследница очень богатой и влиятельной семьи. И в ней все прекрасно, кроме одного: она унаследовала совсем не тот дар, который все ожидали. Вместо сильной стихийной магии у нее проснулся «талант огородника», как его пренебрежительно называл отец. Поэтому Алесса с детства чувствовала, что всех разочаровывает, и доводила все дела до идеала, воспитывая в себе педантичность. И стервозность как побочный эффект.

В столичной академии Алессандра почти сразу возглавила факультет травничества и зельеварения, став самым молодым магистром и деканом. Студенты ее не любили, преподаватели опасались связываться с ней.

– То есть мне нужно стать стервой? И всех гнобить? – Я тру переносицу, не понимая, как это осуществить. – И ей так нравилось жить?

– Она по-другому не умела, – вздыхает Сильвио.

А я не умею так… И как теперь быть?

Задумчиво разворачиваюсь и смотрю в окно. Надо все же понять, где мне придется временно жить. Или выживать.

Внизу, на брусчатой площади, то там, то тут группками стоят студенты. Все в форме разного цвета, но общего кроя. У девушек темные юбки, белые блузки и пиджаки, а у парней – брючные костюмы с неизменно белыми рубашками.

Есть и одиночки, которые сидят на скамейках с книгами или, видимо, своими фамильярами.

Прямо через площадь высится башня с часами. Почему-то внимание привлекает большое окно, расположенное как раз под ними. На миг мне кажется, что там стоит уже знакомая широкоплечая фигура ректора и пристально смотрит на меня.

Но стоит мне моргнуть, понимаю, что там никого нет. Показалось?

Так. Значит, план такой. Сейчас сюда должен прийти этот… целитель, но я еще не готова изображать Алессандру. Даже Алессандру после обморока.

Беру цветок с окна и крепко обнимаю большой глиняный горшок.

– Ох, что ж ты такой тяжелый?! – кряхчу я.

– Ты что… Ты куда? Зачем? – Сильвио, ощутив отсутствие твердой поверхности, растерянно машет листьями и крутит «головой».

– Куда я без тебя? Подсказывать будешь, – объясняю я и, пыхтя, иду к двери.

Оперев горшок о коленку, чтобы освободить одну руку, тянусь к ручке, но… Не успеваю!

– Магистр Орвелл.

Дверь открывается без стука так, что я даже вздрагиваю.

– Я понимаю, что после вчерашнего вам плохо, но не стоило впутывать сюда ректора.

Глава 3

Я отшатываюсь от входящего в дверь мужчины средних лет, среднего роста и среднего телосложения. Вот… ничего, за что можно зацепиться взглядом, пожалуй, кроме щербинки между широкими верхними зубами.

Просто обычный человек не совсем в обычном пиджаке. Но и этот пиджак не сильно выделяется, после того как я имела счастье (или несчастье, тут уж как посмотреть) видеть ректора.

Он окидывает меня оценивающим взглядом, подозрительно прищуривается. Тут же целители не видят душу?

– А? – растерянно отвечаю я, а потом вспоминаю, что Алессандра – стерва. – У меня все прекрасно, когда ректор держится подальше.

Мужчина перестает щуриться, зато начинает хмуриться. Он, кажется, почти не слушает меня и не замечает заминку на первом слове. Его взгляд прикован к моему фамильяру.

– А зачем… – Он осматривает Сильвио, переводит взгляд на меня. – Магистр Орвелл, у вас что, магическое истощение?

Чувствую, как горшок скользит в ладонях, которые вспотели от волнения, подпираю его коленкой, чтобы перехватить получше. Но стараюсь при этом сделать лицо из разряда «Что хочу, то и делаю, и мне все равно на ваше мнение».

– У меня жгучее желание сейчас выставить вас вон из-за чрезмерного количества вопросов, которые вы мне задаете. – Я поднимаю подбородок, будто это придаст мне уверенности. – Вы видите, что со мной все в порядке?

Он кивает. Но как-то не очень уверенно. Я бы даже сказала, озадаченно, как будто не сильно согласен с моими словами.

– Ну и отлично. А теперь отойдите, мне нужно пройти. – Я выгибаю бровь и выжидательно смотрю на него.

Надеюсь, он поймет намек, что пора выметаться из моего, то есть Алессандры, кабинета и идти уже по своим делам.

– М-может, я помогу донести цветок?

Ну вот теперь пришла его очередь заикаться. Будь другая ситуация, я бы, быть может, согласилась на предложение, но сейчас мой единственный навигатор по незнакомому месту – Сильвио. Так что лишние уши мне не нужны.

– Себе помогите. До свидания.

Не очень вежливо, конечно… Но я же Алессандра, правда? Протискиваюсь мимо мужчины и поворачиваю направо по коридору.

– Нам налево, – шепчет фамильяр.

Резко останавливаюсь и иду налево. Ну конечно, ни в коем случае не подозрительно.

– Я же была похожа на стерву? – говорю я, как будто себе под нос.

– Ты была великолепна, – начинает Сильвио и я думаю, что могу гордиться собой, пока он не продолжает: – Но с ним Алессандра была обычно очень вежлива и мила.

Упс. Ну… Спишу на дурное настроение и явление ректора.

– А кто он вообще такой?

– Данте Ксавье, декан Целительского факультета и Главный доктор в лазарете, – отвечает Сильвио, покачивая от ходьбы листочками. – Тут налево и по лестнице на третий этаж.

– К кому-то еще Алессандра относилась нормально? – спрашиваю я и оглядываюсь по сторонам: я не в форме для новых встреч.

– Да нет. Даже с родителями вечно ругалась до криков, оттого и спешила съехать от них. – Цветок крутит головой. – Пройдешь через общую гостиную, дальняя дверь направо.

Отлично.

– Тогда по логике родители не должны появляться и ставить мою маскировку под угрозу?

– Не должны. Пока твоему отцу снова не придет в голову, что тебя пора выдавать замуж.

Скрещу пальцы, чтобы не пришло.

Снова перехватываю горшок с цветком так, что теперь он мне перекрывает половину дороги, потому далеко не сразу замечаю невысокого мужчину, который, кажется, ожидал именно меня.

– Магистр Орвелл! И как это понимать?! – возмущается он. – Мне кажется, нам надо это обсудить!

Глава 4

Ему кажется. А мне вот так не кажется! Мне хочется дойти, наконец, до комнаты и привести свои мозги в порядок!

– Не думаю, что нам есть что обсуждать. – Я пытаюсь принять высокомерный вид и пройти мимо мужчины.

Но он вздергивает свой длинный с горбинкой нос и перегораживает проход. И вроде бы ничего особенного: мужчина настойчиво добивается того, что ему надо. Но, как только я вскидываю взгляд, он отшатывается, словно пугается.

Н-да… отличная репутация, что аж преподаватели боятся.

– Есть! – возражает мужчина, но как-то немного визгливо.

– Обсуждайте, – перехватив сползающий горшок, говорю я.

Мне-то нечего обсуждать, а Сильвио, не спалившись, не сможет подсказать.

Лицо мужчины вытягивается так, что даже нос перестает казаться таким уж большим.

– К-какое вы имели право обещать студентам поблажку на моем экзамене?!

Хм… Интересно девки пляшут. Это, конечно, со стороны Алессандры наглость, но, с другой стороны, я понятия не имею, в каких это все было сделано условиях.

– Прошу прощения, стоило с вами это обсудить. Но, я думаю, порой стоит пойти студентам навстречу.

С каждым моим словом глаза преподавателя становятся все шире и шире. Он, по-моему, даже не находит, что сказать мне в ответ. Ну или я просто не дожидаюсь.

– Что ж, раз мы разобрались с проблемой, я пойду, – выдаю я и поскорее прохожу мимо, пока он не отмер.

Черт. Кажется, я опять на грани того, чтобы спалиться. Остаётся надеяться, что незнакомец не будет акцентировать на этом внимание.

Нахожу самую дальнюю дверь справа, поворачиваю ручку и оказываюсь в личных апартаментах Алессандры.

Тут места раза в два больше, чем во всей однушке, которую я снимала! И удобств тоже. Высокие потолки и огромные окна только добавляют «воздуха» и простора помещению. Из гостиной ведут две приоткрытые двери: в спальню и ванную.

В первую очередь доношу Сильвио до подоконника и ставлю его туда, рядом с другим цветком, а сама кидаюсь к зеркалу. Все, что я знаю о своей внешности, – у меня тонкие запястья, музыкальные пальцы с аккуратным маникюром и длинные золотистые волосы.

Буквально прилипаю к зеркалу с бешено бьющимся сердцем. На меня смотрит стройная блондинка с большими, опушенными густыми ресницами, голубыми глазами.

Если бы я не знала, что характер Алессандры, мягко говоря, не подарок, то по этой внешности никогда бы не догадалась об этом.

Аккуратный чуть вздернутый носик, легкий румянец на щеках и пухлые губки – совсем кукольное личико. О характере намекают, наверное, только темпераментно изогнутые брови.

Больше всего поражает подчеркнутая аккуратность в одежде: все подобрано в цвет, идеально выглажено и накрахмалено, складочка к складочке.

– Сильвио, скажи, ей не было скучно жить в этом всем?

Та же педантичная упорядоченность видна и во всей комнате: от книг, забивающих два шкафа, уходящих под самый потолок, до разложенных по размеру подушек на диванчиках и креслах.

На рабочем столе у окна три ровные стопки документов, несколько химических сосудов в ряд и стаканчик с перьями черного цвета и одинаковой формы.

– Она всю жизнь считала, что она недостаточно хороша, – разводит листочками фамильяр и потом вскидывает «головку». – Но это же прекрасно! Она точно вела какие-то записи с планом! Поищи в столе.

Блокнот с подробно расписанными планами нахожу в верхнем ящике, рядом с еще тремя блокнотами: экспериментальные зелья, список растений в оранжерее с пометками об особенностях и, потолще, учебные планы для студентов с первого по пятый курс.

Радуюсь находке, как ребенок. Ну хоть где-то мне подфартило! Хоть буду знать, что от меня нужно.

Сегодня у Алессандры не было запланировано ничего, кроме подготовки списка недостающих ингредиентов и работы над «зеленым зельем, состав № 5». Зато завтрашний день расписан по часам, начиная с самого утра.

Поэтому следующие пару часов я трачу на то, чтобы при помощи Сильвио разобраться, как все устроено в академии. Но и он не во всем может мне помочь: дело в том, что Алессандра давно унесла его в кабинет и не впускала в свою личную жизнь.

В академии все доступно только по специальным кристаллам-пропускам. Но Алессандра редко им пользовалась: почти все за нее делала ее личная служанка Берта. В том числе приносила еду в комнату или кабинет.

– Госпожа.

Слышится стук и тихий голос из-за двери.

– Позволите?

– Заходи, – говорю я, а сама настраиваюсь на роль Алессандры.

Она наверняка не церемонилась со служанкой, потому мне проще всего будет просто не говорить с ней, «высокомерно» игнорировать.

– Ваш ужин, госпожа.

В комнату входит уже немолодая полная женщина с добрым лицом и едва заметной улыбкой на губах.

Она не поднимает на меня глаз и как будто блуждает мыслями где-то не здесь. Берта явно привыкла, что на нее не обращают никакого внимания, да и сама старается быть незаметной.

Служанка проносит поднос через всю комнату и ставит на небольшой столик в углу около камина. Я отодвигаю от себя блокноты, встаю из-за стола и иду к ней, потому что запах настолько аппетитный, что желудок вот-вот в узел скрутится.

И тут случается непредсказуемое: Берта резко поднимается, сталкивается со мной и разливает пиалочку со смородиновым вареньем мне на юбку. Я от неожиданности взмахиваю руками. Ладони обжигает, а на столе вспыхивают белым пламенем и мгновенно осыпаются пеплом драгоценные планы Алессандры. И куда я без них?

Глава 5

– Ах! – выдыхает она испуганно и закрывает ладонями рот.

Мне впору воскликнуть так же. Все мои надежды на то, что мне будет легко и я просто буду следовать намеченному Алессандрой плану, только что превратились в пепел.

Я хватаю полотенце с руки Берты, кидаюсь к столу и сбиваю остаточное пламя. Конечно, от блокнота остались только «рожки да ножки». Все, что я помню из записей, – завтрашнее утро в оранжерее. И… все.

В глазах служанки не то что страх, там ужас. Мне кажется, она даже сжимается вся, когда я возвращаюсь к ней, как будто ожидает удара.