Восход «Утренней звезды»

– Не я дал кораблю это имя, – Такер посуровел и выпрямился на диване, прямой и жесткий. – И да, его создатели решили, что память о прошлых ошибках может уберечь от их совершения в будущем. Утренняя звезда – символ нового дня, символ надежды…

– Кстати о новом, – Лиза повернулась к мужу с дежурной улыбкой на лице. – Что насчет новой робоняньки для Катюши? Ты обещал…

– Я сдержу обещание, – Такер оборвал ее довольно резко, и Лиза отшатнулась от его слов, точно от удара. И снова развернулась к вещам. Майк, поняв свою оплошность, приблизился к супруге и приобнял ее сзади за плечи. Лиза не ответила на ласку. Тогда он наклонился, легонько поцеловав ее шею, – Не волнуйся, завтра новая няня для Катюши будет у вас.

_________________________

[*] Китти – kitty (англ.) – котенок

[**] камбуз – судовая кухня

Глава 2

На следующее утро Такер ушел тихонько, чтобы дать Лизавете возможность подольше поспать перед стартом. Однако выспаться ей не удалось. Девушка проснулась от заливистого смеха Катеньки, звонких шлепков и топота маленьких ног. Перепуганная, Лиза тут же подскочила с кровати и выбежала из детской, где спала вместе с ребенком, оставив мужа коротать ночи в одиночестве.

– Лови, ну, лови меня! – очередной шлепок детской ладошки по корпусу робота, взрыв хохота и озорная девчушка уже со всех ног несется прочь от своего нового приятеля по играм.

– Сейчас поймаю, маленькая озорница! – похожий на зефирного человечка, невысокий, пухлый, обшитый мягким амортизационным материалом, робот с показательной торопливостью, медленно двинулся вслед своей маленькой хозяйке, паря над полом каюты на аграв-подушках.

– Мама, смотри! – заметив мать, Катюша захлопала в ладоши, указывая на нового друга. – Папа подарил. Такой веселый! И мягкий, – девчушка с разбегу врезалась в робота, обхватила его ручонками и принялась тискать со всей своей детской любовью.

Лизавета перевела дыхание и улыбнулась:

– Я рада, что у тебя появился новый друг, зайка. Но ты меня напугала, я подумала, что здесь кто-то чужой.

– Не, – малышка уже стащила со стола яркий маркер и теперь старательно выводила на белой поверхности робота, специально предназначенной для детских рисунков, улыбчивую мордашку. – Это Фирка, он свой.

– Почему Фирка? – Лиза улыбнулась.

– Папа так сказал, – на миг оторвавшись от своего творческого занятия, Катя смерила мать строгим взглядом.

– Ну, раз папа сказал, значит Фирка, – Лиза снова улыбнулась. – Идем умываться, маленькая грязнуля.

И потащила дочку в ванну.

– Я не закончила, – девочка заупрямилась. – Еще ушки!

– Вот умоемся, позавтракаем, и будешь рисовать ему ушки. Много-много ушек, – Лизавета подняла брыкающуюся девочку на руки и направилась с ней в ванную.

– Много ушек не надо, – девочка проговорила удивленно. – Только два. Мама, ты разве не знаешь?

Утреннюю Лизину хмарь, как рукой сняло. Она прижала дочь к груди, благодарная Майку уже за одно то, что он подарил ей это чудо.

…За завтраком в столовой было многолюдно. Те члены экипажа, которые еще не успели погрузиться в криосон, команда снабжения, технический и медицинский персонал – много людей. Предполагалось, что после старта принимать пищу вместе будут от силы десяток человек, потому столовую не рассчитывали на такой наплыв посетителей. И весьма ожидаемо, сейчас в ней было тесно.

Катя напрочь отказалась оставлять Фирку в каюте, и теперь ехала верхом на робоняньке. Конструкция робота-трансформера такое предусматривала: его можно было оседлать, использовать как коляску или кроватку – все, чтобы ребенку было интересно, удобно и безопасно. Более того, новая модель разрабатывалась специально для детей колонистов на Луне, Марсе и Ио. Их конструкция предполагала индивидуальную спасательную капсулу с автономным источником питания и сигнальным маяком. В случае нештатной ситуации в куполе или на космолете ребенок мог находиться в такой капсуле до нескольких дней, сигнализируя о своем местоположении. Лиза очень тревожилась о безопасности дочери во время полета и потому настояла на получении именно этой модели, хоть искренне надеялась, что использовать все ее функции им не придется.

В замешательстве она застыла возле раздаточной линии с подносом в руках – свободных мест в столовой не было.

– Лизавета, идите к нам, – заметив ее нерешительность, с соседнего столика помахал рукой Василий Иванович. – Присаживайтесь, Лариса уже уходит.

Его супруга недовольно поджала губы, но забрала свой поднос и встала.

– Спасибо, но мне неудобно, – Лиза принялась оправдываться.

– Ничего страшного, пока нам всем приходится потесниться. Знакомьтесь, это мой младший сын Кирилл, он курсант Космофлота, летит с нами в первой бригаде.

– Очень приятно, – Лиза кивнула светловолосому веснушчатому пареньку. Юноша пытался выглядеть солидно, держал серьезную мину на лице, но светленький пушок над его верхней губой выглядел так забавно и мило, что Лиза не сдержала улыбку. – Это моя дочка Катюша, – она подманила Фирку ближе к столу, чтобы сподручнее было помочь ребенку поесть.

– Здравствуй, Катерина Михайловна, – врач с показательной серьезностью протянул девчушке руку, – приятно познакомиться. Меня зовут Василий Иванович, я доктор.

– Васиванысь, – девочка старательно выговорила новое имя.

– Да, почти, – врач потрепал ее по светлым волосам. – Вы, кушайте, Лиза, и приходите в криоотсек. Через час там начнется стазирование команды. Я знаю, вы тоже врач, вам стоит быть в курсе нюансов этой процедуры. Может потребоваться ваша помощь.

– Но я уже три года не практикую, – Лиза смутилась. – Ушла со службы.

– Это не страшно, – Попов понимающе кивнул. – Как говорят умные люди, можно забрать девушку из медицины… – он замешкался и подмигнул Кате, – ну, а дальше вы сами знаете. Идем, Кирилл, не будем занимать место.

И они вдвоем с сыном покинули столовую, а на их место почти сразу же опустилась молодая пара.

– У вас свободно? – поинтересовалась рыжеволосая девушка в круглых очках в тонкой оправе и с копной вьющихся пушистых волос, собранных на голове в замысловатую прическу, напоминающую птичье гнездо.

Лиза на миг задержалась взглядом, на этом «шедевре» парикмахерского искусства. Спохватилась, проговорила:

– Да, конечно, присаживайтесь.

Девушка снисходительно фыркнула, покосилась на своего спутника. Тот пожал плечами.

Поначалу ели молча, но, в конце концов, юноша не выдержал:

– Вы же Лизавета Такер? Жена нашего командира?

Лиза отвлеклась от дочери и осторожно кивнула. Парень улыбнулся:

– Меня Слава зовут, – он протянул Лизе руку, спохватился, вытер ладонь о салфетку и снова протянул. – Владислав Марков, я инженер-механик. Спец по всяким железкам, – мужчина потешно вытаращил глаза. – Мы с вами в одной бригаде летим самые первые.

– Очень приятно, Слава, – Лиза ответила на рукопожатие. Вопросительно покосилась на рыжеволосую.

– Я Марта, – девушка ответила коротко, не отрываясь от еды.

– Марта тоже летит с нами, – Слава поспешил пояснить. – Она программер. Очень талантливый, между прочим, – он проговорил с нажимом, глядя на подругу, но та лишь повела плечами.

– Очень приятно познакомиться, Марта, – Лиза снова кивнула. – Надеюсь, мы с вами подружимся, как-никак полгода вместе коротать.

– Наверняка, – Марта подняла на Лизу хитрый взгляд. За стеклами очков не очень хорошо читалось выражение ее глаз, но почему-то Лизе показалось, что она уловила в них насмешку.

– А почему вы в очках? – решив хоть как-то ответить дерзкой девушке и не показаться мямлей, Лиза решила бить наверняка. – Разве членам экипажа не делают принудительную коррекцию?

– У меня прекрасное зрение, – Марта ответила на неудачную шпильку. – А это, – она сняла очки, – часть моего образа.

– А-а-а, – Лиза протянула растерянно, вопросительно покосилась на Маркова, но он снова пожал плечами и только махнул рукой на Марту.

На том знакомство и завершилось.

***

Покончив с завтраком, Лиза направилась в криоотсек. Он был одним из наиболее технологичных и защищенных секций «Утренней звезды». Пять десятков индивидуальных капсул, похожих на металлопластиковые яйца в полтора человеческих роста длиной. Стройными рядами они тянулись по обе стороны широкого прохода, перемежаясь разнообразной аппаратурой мониторинга и жизнеобеспечения.

– Ваше имя? Какая очередность дежурства? – на входе в криоотсек Лизу остановил сотрудник службы безопасности и принялся сверяться со своим планшетом. – Робонянку не положено брать с собой в криосон, вам нужно было оставить ее в вашей персональной каюте, – не дожидаясь Лизиного ответа, он ткнул стилосом в сторону Фирки.

– Все в порядке, Дик, это ко мне, – в сторону Лизаветы с дочерью уже спешил доктор Попов. – Мои помощницы.

– Обе? – дежурный вопросительно вскинул брови, покосившись на Катю.

– Ну, разумеется, – врач широко улыбнулся, – мне же нужно растить смену.

Пожав плечами, дежурный пропустил Лизу внутрь.

– Спасибо, Василий Иванович, вы прямо наш ангел-хранитель, – девушка с благодарностью посмотрела на мужчину.

– Пустяки, – тот отмахнулся. – В моем возрасте уже можно позволить себе быть ангелом-хранителем для красивой молодой женщины.

На лице Лизы на миг отразилось замешательство, а Попов только невесело усмехнулся:

– Да, вы не переживайте, Лиза. Просто моей дочке сейчас было бы почти столько же лет, сколько вам. Вот, я и подумал… вспомнилось… – врач замялся и умолк.

– Вашей дочке?.. – Лиза протянула недоуменно и тут же охнула от своей догадки, – Ну, конечно! Катерина Попова, практикантка на первой «Утренней звезде». Она погибла тогда…

Попов только поджал губы и молча кивнул.

– Мне очень жаль, Василий Иванович, – Лиза начала, было, соболезновать, но врач жестом остановил ее:

– Не нужно, Лизавета. Дело прошлое, не к чему горевать. Нужно жить дальше. – Он попытался улыбнуться шире, и у него почти получилось, – Вон, и вы с Катериной Михайловной грустите в одиночестве. Должен же кто-то о вас позаботиться, пока командир Такер заботится о нас обо всех.

– А где он кстати? Вы не знаете? – Лиза попыталась отыскать высокую белоголовую фигуру мужа среди суетящихся людей, но как назло, мужчины-сотрудники Космофлота все были, как на подбор, высокие и широкоплечие, и Майка среди них она не различила.

– Был здесь. Если хотите, я вас к нему отведу. – Увидев кривое выражение на лице Лизаветы, Попов тут же добавил, – Или пойдемте, поможете мне сверить перечень экипажа с очередностью дежурства.

Лиза с готовностью кивнула, и они заняли пост у дальнего конца ряда криокапсул. Часть из них уже была подключена, внутри них медленно засыпали люди, чтобы провести ближайшие месяцы в состоянии глубокого сна, приближенного к анабиозу. Все жизненные процессы в организме в этот момент замедлялись до критических значений, обмен веществ сводился к минимуму, равно как и скорость старения. Теоретически в таком состоянии человек мог провести десятки лет, при условии исправности поддерживающей жизнь аппаратуры.

По факту так надолго в криосон никого не погружали, ограничиваясь несколькими месяцами, необходимыми для экспедиций Дальней разведки. Но в этот раз максимальная продолжительность сна для членов экипажа составит два с половиной года. Первый раз они будут опробовать такую длительность анабиоза и сразу же в полевых условиях.

Лизу всегда завораживал процесс глубокой заморозки целого человека. Она заглянула в пластилитовое смотровое окошко одной из работающих капсул. Внутри нее была молодая женщина. Лицо ее Лизе показалось незнакомым, впрочем, она мало кого знала из экипажа.

– Моя дочь погибла от критического снижения температуры в отсеке из-за сбоя системы климатконтроля первой «Утренней звезды», – Лиза вздрогнула от слов Попова, склонившегося над капсулой с другой стороны. – Если бы три года назад нам были известны принципы анабиоза, ее можно было бы спасти. Мда… – врач скорбно свел брови к переносице и коснулся пальцами смотрового окошка.

– Васиванысь, какие большие яички, – Катюша вертела головой по сторонам с широко раскрытым от удивления ртом. – Из них будут птенчики?

– Непременно, Катенька, – врач просиял и погладил девочку по голове, – непременно будут. И твоя мама поможет мне проследить, чтобы с ними все было в порядке.

– Какие большие будут птички, – девчушка мельком взглянула на смотровое окошко капсулы и тут же отвлеклась на что-то.

Лизе очень хотелось поддержать коллегу. Всегда открытый и улыбчивый, доктор Попов готов был помочь своим пациентам не только профессиональным советом, но и просто добрым словом. Но кто-то должен был помочь и самому доброму доктору. Девушка накрыла ладонь мужчины своей, хоть и понимала, что ничто не сможет восполнить его потерю.

– Папа!

Вздрогнув, Лиза повернула голову на голос дочери. Спрыгнув с Фирки, девочка уже мчалась по проходу в сторону Такера. Тот раскрыл объятия, подхватив дочь, и Лиза только успела поймать его ревнивый взгляд, скользнувший по сплетенным на криокапсуле рукам.

Держа дочку на руках, Такер приблизился, и Лизавета смущенно убрала руку с ладони врача, словно ее застукали за чем-то неприличным.

– Василий Иванович, как проходит стазирование? – Такер скользнул взглядом по криокапсуле.

– Все по плану, – врач кивнул и тут же заторопился. – Мне нужно проверить тринадцатую капсулу, она у нас экспериментальная. Прошу меня простить, – и поспешно ретировался прочь, Лиза даже рта не успела открыть.

Какое-то время они с Такером просто стояли рядом, глядя на суету вокруг них.

– Тебе разве не нужно контролировать это все? – наконец, Лиза решила заговорить.

– Они все профессионалы и прекрасно справятся без моего контроля, – командир повел подбородком, словно у него болела шея. – Понравился вам с Катюшей мой подарок? – Такер поманил Фирку, и робот тут же с готовностью подкатился к его ногам.

– Фирка! – девочка потянулась ручонками к новому другу, и Майк усадил ее верхом на робота.

– Да, Катя в восторге, – Лиза кивнула. Повисла неловкая пауза, и, чтобы немного разрядить ее, она спросила, – Почему Фирка?

Такер пожал плечами:

– Потому что Зефирка. Он же похож на зефирного человечка.

– Да, действительно похож, – Лиза натянуто улыбнулась.

– Я вижу, ты уже познакомилась с судовым врачом нашей бригады? – Такер указал подбородком на Василия Ивановича, проверяющего экспериментальную капсулу в дальнем конце отсека.

– Не только с ним, – чуя подвох в этом вопросе, Лизавета сразу вскинулась. – Еще с Мартой, Славой и Кириллом.

– Ах, со Славой и Кириллом, – Такер усмехнулся, показательно вскинув брови.

– Перестань, Майк, – Лиза нахмурилась. – Или ты собрался ревновать меня ко всем мужчинам в нашей смене? Тогда начни с Фирки, чего мелочиться?

И, не дожидаясь ответа супруга, Лиза вместе с дочерью вышла вон из криоотсека.

***

Старт «Утренней звезды» от орбиты Земли был назначен на шесть вечера по Московскому времени. Основная часть экипажа, кроме членов первой вахты, была погружена в сон, все системы корабля проверены и перепроверены множество раз системой искусственного интеллекта и вручную человеческими специалистами. Все лишние люди покинули корабль на больших челноках, а дежурная команда готовилась к запуску маневровых двигателей.

Личный передатчик комлинка, закрепленный на тыльной стороне ладони Лизаветы, залился мелодичной трелью.

– Алло, – она ответила по привычке, но тут же поправилась, – Лизавета Такер на связи.

– Лиза, тебе стоит сейчас подняться на мостик, – из комлинка донесся голос Такера. – Мне кажется, тебе должно быть интересно.

– А Катюша? – девушка с беспокойством покосилась на дочку, увлеченно раскрашивавшую замысловатую раскраску-развивайку.

– Катюше лучше остаться в каюте под присмотром Фирки.

– Но, может, я лучше сама за ней…

– Оставь ребенка и иди сюда, Лиза, – Майк проговорил, как всегда, нарочито спокойно, когда Лиза начинала упрямиться. – Поторопись, пожалуйста.

– Конечно, Майк, сейчас буду, – Лизавета сбросила канал связи и недовольно поджала губы.

Покосилась на дочку. Девочка выглядела спокойной и увлеченной. Золото, а не ребенок. Усидчивая и сообразительная не по годам, Катюша рано начала говорить и усваивала информацию с невероятной скоростью. Все учителя только руками разводили, радуясь ее успехам. Вот только теперь из всех учителей у нее остался один-единственный робот-нянька. Лиза вздохнула:

– Катюша, мне нужно сходить к папе помочь ему.

– Иди, мама. Мы с Фиркой дорисуем и тоже придем помогать, – от усердия девчушка высунула кончик языка, сосредоточенно водя яркими маркерами по раскраске.

– Присмотришь за ней, Фирка? – Лиза обратилась к роботу, словно к живому.

Тот сразу же развернулся в сторону старшей хозяйки:

– Разумеется, Лизавета Петровна. Не волнуйтесь, со мной Катюша в полной безопасности, – произнес дежурную фразу ровным голосом почти без эмоций.

Лизавета снова вздохнула, обреченно кивнула и, спешно оправив гражданскую корабельную форму, выскользнула из каюты. Она немного терялась в бесконечных переплетениях коридоров корабля. Все они казались ей одинаковыми и без провожатого Лизавета ожидаемо заплутала.

Под ногами загудело. Первая вибрация пола быстро улеглась, но дрожь все равно неприятно отдавалась где-то внутри груди. Девушка спешила, как могла, напуганная и потерянная. И уже собралась вызвать мужа по комлинку и попросить выслать кого-нибудь встретить ее, когда взгляд ее упал на указатель направления под потолком. Лиза обреченно вздохнула: все коридоры были помечены такими указателями, а она их, разумеется, не увидела, потому что в последние три года обзавелась дурацкой привычкой опускать глаза в пол.

Следуя указателям, девушка довольно быстро добралась до командной рубки.

Запыхавшаяся, она вбежала на мостик. Весь полетный экипаж был на местах. Марта Керн, программер, недружелюбно покосилась на нее из-за навигационного пульта, Лариса Попова, ксенобиолог, имплантолог и по совместительству супруга судового врача, недовольно поджала губы, оглядев растрепанную Лизу. Курсант Попов показательно осуждающе покачал головой, исподволь поглядывая на мать, Слава Марков приветственно поднял руку, Василий Иванович сдержанно улыбнулся. А Майк даже не повернул головы в ее сторону:

– Я просил тебя поторопиться, – он проговорил нарочито спокойно.

– Я… немного заблудилась, – Лиза машинально поправила волосы и привычно опустила глаза. – В чем дело?

Такер не стал ей отвечать. Вместо этого скомандовал Маркову:

– Владислав Сергеевич, ключ на старт, набор скорости по моей команде. Три… два… один… старт!

Лизавета обиженно поджала губы и хотела уже уйти, раз никто здесь не был ей рад, даже Василий Иванович. Но в этот момент корабль вздрогнул всей своей громадой, а Лиза подняла взгляд на обзорный экран. Огромный панорамный монитор занимал почти всю стену, и сейчас на его поверхности мерцало большое изображение Земли. Ее еще можно было разглядеть во всех мельчайших деталях, даже лучше, чем через иллюминатор. Рельеф гор, речные изгибы, рисунок побережий. И курящиеся над всем этим эфемерные завитки облаков. Теперь вся эта красота медленно удалялась, размер земного шарика уменьшался. На главный экран проецировалась картинка с камер заднего вида – «Утренняя звезда», постепенно набирая скорость, направлялась к краю Солнечной системы.

– Прощай, матушка-Земля, – Слава произнес торжественно.

– Типун тебе на язык, дурень, – Василий Иванович нахмурился. – Нужно говорить, до свидания, родная. До скорых встреч.

– Не таких уж и скорых, – юноша сконфуженно повел плечами.

– Скорых-скорых, – судовой врач продолжал добродушно ворчать. – Это в твоем возрасте полгода тянутся вечность, а в моем – глаза закрыл, глаза открыл – уже месяц прошел.

– Вам придется моргнуть шесть раз, Василий Иванович, – рыжеволосая Марта с улыбкой отвернулась от своего пульта.

– Буду моргать так много и так часто, как потребуется, – Попов улыбнулся девушке в ответ.

А Лиза все не могла отвести глаз от панорамы удаляющейся Земли. Сердце щемило от тоски, когда она представляла, насколько долгая разлука предстоит ей с любимым. Тут моргай – не моргай, но на шесть лет он остался в одиночестве в своем виртуальном мире. Впрочем, вряд ли Лучезар будет там скучать. В его распоряжении были такие информационные ресурсы, что впору было почувствовать себя Богом…

– Какая хрупкая красота, – она проговорила негромко, вспомнив разговор с Горским на эту тему.

Такер, услышав ее, все-таки поднялся с командирского кресла и подошел к супруге:

– Мне пришлось задержать старт, – в его холодных глазах Лиза видела отражение далеких звезд.

– Из-за чего? – девушка недоуменно повела плечами.

– Из-за тебя, – ледок в глазах Такера растаял, взгляд его стал теплее. – Я хотел, чтобы ты посмотрела…

Лиза подняла на мужа удивленный взгляд:

– Из-за меня? Спасибо… Это правда было очень красиво.

Такер улыбнулся и попытался приобнять Лизу за плечи, но она отшагнула от него, понимая, что сейчас он не будет настаивать. Как-то разом навалилась ватная неловкость – все члены экипажа старательно отводили глаза от командирской четы.

– Я, наверно, пойду, не буду вам мешать, – Лиза снова поправила растрепавшиеся волосы. – Там Катенька одна осталась.

И поспешила покинуть рубку корабля.

Глава 3

Для Лизы потянулись тоскливые однообразные дни полета. Она занималась с дочкой, читала, пыталась рисовать, по пятому разу наводила лоск и порядок в их небольшой каюте…

Майк почти все время проводил на службе, возвращаясь поздно вечером, когда Лиза с Катюшкой уже спали. В некоторые дни они не встречались даже во время приемов пищи, и уже привычным партнером по столовой для Лизы стал Василий Иванович, который приносил для нее новости и сплетни с мостика.

– Скажите, Василий Иванович, долго нам еще лететь? – Лиза тоскливо ковыряла ложкой утреннюю кашу, время от времени поглядывая, как Фирка справляется с кормлением ее дочки. Катя честно старалась кушать сама, но заботливый робот все равно норовил сунуть ей в рот дополнительную ложку, пока девочка отвлекалась на что-нибудь.

– Если до конечной точки, то три года, я уже говорил вам, – судовой врач выглядел уставшим и непривычно невеселым. – А если до момента ускорения на околосветовую… – он замялся, прикидывая в уме сроки, – что-то около двух недель. Чуть меньше, наверно уже.

– Это до орбиты Нептуна? – Лиза спросила, просто чтобы поддержать диалог и показать, что она не совсем глупенькая и слушает, что ей говорят старшие.

Попов покачал головой:

– Вы совсем тут заскучали, да? Если хотите, приходите завтра с Катенькой в медотсек. Я буду проводить плановый обход криокапсул. Поможете мне, – он вымученно улыбнулся, и Лиза с готовностью кивнула.

На том они и разошлись – Попов в медицинскую зону корабля, а Лиза по своим делам.

Так получилось, что в первой вахте Лизавета и Катюша оказались единственными гражданскими пассажирами. И в то время, пока остальные члены бригады были заняты исполнением служебных обязанностей, они были предоставлены самим себе.

Единственной отдушиной для Лизаветы оказалась корабельная оранжерея. Она до щемящей тоски в сердце напоминала ей ее личный маленький садик, и девушка с упоением погрузилась в ботанические хлопоты. Такер смотрел на ее увлечение сквозь пальцы, а Катенька с восторгом восприняла инициативу матери и с удовольствием ковырялась в почвенном субстрате или носилась по пластикотовым дорожкам между синевато-зелеными листьями космического сада.

Воздух в оранжерее был свежей, чем в других местах на корабле, и пах живыми листьями. Единственное, что расстраивало Лизавету, это отсутствие в оранжерее настоящей земли. На корабле почву заменял специальный питательный субстрат. Он прекрасно справлялся со всеми функциями природной почвы, кроме того что не пах землей. Да и вообще… был искусственным.

Сейчас Лиза стояла на коленках и осторожно руками прореживала плотные ряды молодой морковки.

– А что это вы тут делаете?

Увлекшись работой, Лиза не сразу заметила подошедшую Ларису Попову. Теперь женщина нависла над ней, уперев руки в бока и сердито глядя из-под насупленных бровей.

– Это кто вам разрешил тут хозяйничать? – Лариса сурово нахмурилась, а Лиза только рот открыла в замешательстве. Проговорила негромко:

– Но полковник Такер…

– Что? – Попова явно не расслышала ее тихое оправдание. – Вы не член экипажа, вам запрещено проводить здесь работы.

Она бросила взгляд на грядку, которую прореживала Лизавета, и только руками всплеснула:

– Вы что наделали? Вы зачем подергали мою морковь?

Тут уж Лиза не растерялась, заслуженно считая себя неплохим специалистом в области огородного хозяйства: