Заклятое притяжение

– Отличная мысль, – кивнул внук Кощея Бессмертного. – Вдруг там найдём ритуал, который поможет тебе быть рядом с Люминой, не боясь вспыхнуть как пергамент.

– Тогда в библиотеку, – решительно сказал внук Водяного, вставая с камня и поправляя на плече ремень с сумкой. – Пока солнце ещё не в зените, и коридоры не забиты студентами.

Элиас молча, кивнул, благодарно взглянув на ребят. Он и представить не мог, что кто-то станет помогать ему – вампиру – разобраться с чувствами. Обычно всё заканчивалось шепотом, предубеждением и страхом. Но не здесь. Не в этой академии.

Их путь лежал через ухоженные тропинки сада, по которым уже начали пробегать утренние лучи. Вампир слегка натянул капюшон на голову, чтобы смягчить свет, и шагал поодаль, стараясь не попадать под прямые солнечные лучи. Его тень была длинной, почти сливающейся с травой. Он казался тихим, сосредоточенным, но внутри бурлили мысли и надежда.

– Я представляю, как ты идёшь к ней, – мечтательно проговорил Костя, – в какой-нибудь магической мантии, в нейтрализующем сияние амулете, и спокойно разговариваешь, не шарахаясь под стол, как в прошлый раз.

– Спасибо, что напомнил, – буркнул Элиас, но уголки его губ всё же дрогнули. – Я просто… не ожидал. Я столько лет жил среди таких, кто боялся моего взгляда. И вдруг – она. Сияющая. Теплая. Настоящая.

– Идиот, ты влюбился, – усмехнулся Володя.

– Возможно, – признал вампир почти шепотом.

Они вошли в прохладный полумрак библиотеки. Высокие потолки, запах старой бумаги, скрип половицы под ногами. В воздухе плавала пыль, словно волшебная пыльца. В дальнем углу над книгами вздремывал кот-библиотекарь Мрак, лениво щурясь на пришедших.

– Вот, – Костя подмигнул. – Искать будем здесь. Раздел «Сложные союзы магий», «Свет и тьма: теория совместимости», «Амулеты межстихийной защиты»…

– А ещё есть «Любовь при полярности», – подал голос Ваня, держа том с обложкой, украшенной сердцем, наполовину чёрным, наполовину золотым.

– Блестяще, – выдохнул Элиас и, взяв книгу, аккуратно погладил обложку. – Возможно, сегодня я найду не только защиту… но и шанс.

Они выбрали уголок у витражного окна, через которое пробивался мягкий рассеянный свет. Здесь было особенно уютно – дубовый стол с резными ножками, мягкие кресла с бархатной обивкой, на стене – старинный барометр и часы с кукушкой, которая таинственно молчала. Мрак, лениво потянувшись, спрыгнул с полки и улёгся рядом, явно заинтересованный обществом.

Костя аккуратно перелистнул первую книгу – толстый том с выцветшими буквами и медной застёжкой.

– «Совместимость стихий. Свет и Тень»… Хм. Здесь пишется, что магическая защита может быть достигнута путём создания амулета с привязкой к личной энергии. Но для этого нужна… кровь вампира и перо феи.

Элиас тихо присвистнул:

– Учитывая, что я не хочу никого пугать кровью… звучит как вызов. Но возможно.

Ваня водил пальцем по страницам другой книги.

– Вот интересное: «Тьма и Свет не обязаны быть врагами. Часто они – просто разные стороны одной силы. Страх исчезает там, где возникает доверие».

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Элиаса:

– Может, всё проще? Может, тебе просто стоит поговорить с ней. По-настоящему. Без страха. Без бегства.

Элиас поднял на него взгляд. Глаза его были темны, но в них мелькнула лёгкая дрожь, искра смятения.

– Я… боюсь не только света. Я боюсь, что она почувствует мою тень. Всю ту древнюю, тяжёлую тьму, с которой я живу. Я ведь и сам до конца не уверен, кто я теперь. Сотни лет, десятки академий, но впервые… я хочу остаться.

Володя протянул ему книгу с кожаной обложкой.

– Тогда читай, брат. Мы не просто так сюда пришли. Может, и не найдём точного заклинания, но найдём понимание. А оно порой важнее магии.

Тишина библиотеки обволакивала их, прерываемая только шорохом страниц. Каждый из них был сосредоточен, но в воздухе чувствовалась особая решимость – они не просто изучали тексты, они искали путь к тому, чтобы соединить невозможное.

И в этот момент Элиас впервые за долгое время почувствовал не одиночество… а надежду.

Костя вдруг резко выпрямился в кресле, глаза его засияли.

– Нашёл! – воскликнул он, стуча пальцем по пожелтевшей странице. – Слушайте: «Эликсир гармонии стихий. Позволяет существам противоположных природ приблизиться, не нарушая баланса. Требуется: слеза феи света, капля крови вампира, лепесток лунного мака и серебряная чаша, закалённая в рассветной росе».

Элиас подошёл ближе, его дыхание сбилось.

– Это… возможно? Это работает?

Ваня прочитал вслух следующий абзац, нараспев:

– «При употреблении эликсира свет не ранит тьму, а тьма не затмевает свет. Действует при взаимной воле сторон. Сердце должно быть открыто, и чувства – искренни».

Володя пробормотал:

– Значит, без её согласия не получится. Но ты хотя бы получишь шанс быть рядом… не прячась.

Элиас провёл рукой по гладкой поверхности стола, будто осмысливая каждое слово.

– Лунный мак его только лешие могут раздобыть, – тихо заметил он. – Надо идти к Алисе.

– А серебряную чашу можно раздобыть у Марьи Петровны. Я видел, у неё есть всякие такие редкости, – сказал Ваня, вставая с места.

– Слезу феи… – задумчиво добавил Костя. – Это будет самое трудное.

– Я не могу просить Люмину плакать, – пробормотал Элиас. – Это… слишком.

Он замолчал, сжав пальцы в кулак.

Володя положил ему руку на плечо:

– Но ты можешь рассказать ей всё. И если она тебе доверится, если захочет помочь – она сама примет решение.

Элиас медленно кивнул. Его лицо оставалось сдержанным, но в глазах – вспыхнула тихая решимость.

– Значит, нам придётся добыть все ингредиенты. И тогда… тогда я попробую. Попробую быть с ней – не в страхе, а в свете.

В воздухе повисла особая тишина – как перед рассветом. Словно сама магия Академии на мгновение прислушалась к их решимости.

– Ну что ж, – сказал Ваня, захлопывая книгу. – Пора готовиться к приключению.

Вечер в Академии сгущался, лёгкая дымка опускалась на каменные дорожки, а звёзды медленно загорались на тёмно-синем небе. Ребята, полные решимости, вышли из библиотеки и направились к оранжерее – именно там обычно можно было найти Алису, внучку Лешего. Она часто приходила туда по вечерам, чтобы «поговорить с растениями», как она сама выражалась.

Алиса стояла у высоких зарослей мандаринового папоротника, нежно поглаживая листья. Её белокурые волосы были заплетены в косу с вплетёнными в неё травинками и цветами. Лиса Искра дремала неподалёку, свернувшись клубком.

– Алиса! – позвал Костя. – Нам очень нужна твоя помощь.

Девушка обернулась, вскинула бровь, но её лицо осветилось интересом.

– Помощь? Ночью? И от всех вас сразу? Звучит как начало приключения. Рассказывайте.

Элиас сделал шаг вперёд. Он всё ещё был немного напряжён, но уже чувствовал поддержку ребят.

– Нам нужен… лунный мак. Я… я хочу приготовить Эликсир гармонии стихий.

Алиса удивлённо приподняла бровь, потом взглянула на Элиаса внимательнее, чуть склонив голову.

– Лунный мак? – повторила она. – Это редкое растение, растёт в запретной роще, и только в тех местах, где свет луны касается земли, преломлённый росой. Его невозможно просто найти… но можно почувствовать.

– Ты сможешь? – с надеждой спросил Ваня.

– Если я сосредоточусь, Искра мне поможет. Лес знает меня, я – его часть, – спокойно ответила она, и в её голосе прозвучала сила, не подвластная времени.

Элиас смотрел на неё с почтением.

– Спасибо… я… я не привык просить, но…

Алиса мягко улыбнулась:

– Но ради света ты готов шагнуть в самую тьму? Знаешь, даже Леший бы это одобрил.

Искра подняла голову, издала короткий, почти по-человечески утвердительный звук и встала.

– Ладно, идём, пока луна высоко, – сказала Алиса. – Надо успеть до полуночи. Потом цветок закроется, и искать его придётся снова на следующей луне.

Четверо парней и девушка с лисой двинулись по извилистой тропе, ведущей к запретной роще. В воздухе пахло мхом, ночными цветами и магией, струящейся между деревьями, как почти слышимый шёпот.

Элиас чувствовал, как его сердце бьётся чуть быстрее. Где-то там, впереди, был цветок, способный изменить его судьбу.

И, возможно, приблизить его к той, кто сияет ярче всех.

Искра, лиса с глазами цвета янтаря, неслась вперёд, едва касаясь земли. Её рыжий мех мерцал в свете луны, словно охваченный пламенем. Ребята поспешили следом – Алиса уверенно вела их по узкой тропке, петляющей между деревьев.

Лес ночью казался совсем другим. Он дышал тишиной, влажной прохладой и чем-то древним – почти забытым. Лепестки ночных цветов раскрылись навстречу луне, светлячки порхали в воздухе, создавая ощущение волшебства.

– Мы почти у границы рощи, – сказала Алиса, не оборачиваясь. – Здесь начинается то, что нельзя увидеть глазами.

Элиас замедлил шаг. Его тонкое чутьё вампира уловило едва заметный шорох – не враждебный, но… настороженный.

– Ты чувствуешь? – тихо спросил он Костю, и тот кивнул.

– Лес знает, что мы здесь.

– Он не любит, когда чужие забирают его тайны, – добавил Володя, хмурясь. – Даже если с тобой внучка Лешего.

Алиса остановилась, подняла руки и закрыла глаза. Её голос стал почти шёпотом:

– Мы пришли с миром. Нам нужен цветок, что рождается при свете луны. Для сердца, что не знает, как любить без боли. Позволь нам войти.

Мягкий ветер прошелестел в ветвях. Казалось, деревья выдохнули, и дорога перед ними стала яснее.

– Лес открыл нам путь, – сказала она, улыбаясь. – Идём.

– Ты всегда так говоришь с деревьями? – удивлённо спросил Элиас.

– А ты всегда спрашиваешь разрешение, прежде чем взять то, что тебе нужно? – ответила она, но её голос не был резким – в нём звучала доброжелательная ирония.

– … Теперь буду, – тихо ответил он.

Они вошли глубже в рощу. Вокруг становилось всё темнее, но именно здесь, в самом сердце мрака, под высокой аркой ветвей, они увидели – лунный мак.

Он светился изнутри мягким серебряным светом. Его лепестки дрожали от малейшего движения воздуха, а в центре блестела роса, словно капля самой луны.

Искра остановилась и села, будто охраняя пространство вокруг цветка.

– Это он, – выдохнул Элиас.

Алиса кивнула:

– Но сорвать его можно только с чистым намерением. Иначе он исчезнет.

Элиас подошёл ближе. Он думал о Люмине – о её свете, её взгляде, её молчаливом упрёке. Он чувствовал страх… но и желание быть ближе.

– Я не знаю, чего больше во мне: тьмы или света… Но я хочу научиться не бояться, – прошептал он и осторожно потянулся к цветку.

Лунный мак мягко склонился к ее руке, как будто сам выбирал. Алиса сорвала цветок – и отдала его Элиасу, в тот же миг юноша почувствовал тепло, которое не обжигало, но согревало изнутри.

– Получилось, – сказал он. – Я… чувствую, как будто часть моей ночи вдруг узнала, что такое рассвет.

Алиса лишь мягко улыбнулась:

– Тогда поспешим. Осталось приготовить эликсир.

Они шли по лесной тропинке, озарённой мерцанием лунного мака, который Элиас осторожно нёс в стеклянной колбе. Каждый шаг казался важным, почти священным – будто лес благословил их миссию.

Возле мраморной арки, ведущей к заднему входу Академии, вдруг послышался шелест листвы и быстрые шаги.

– Эй! – раздался знакомый голос. Из тени вышли Кира и Дарина.

Кира, как всегда, двигалась бесшумно – её змея, свернувшаяся вокруг плеча, лениво покачивала головой. Дарина, с её пылающим взглядом и лёгким дымком, поднимающимся от плеч, выглядела взволнованной.

– Что вы делаете в лесу в такую ночь? – спросила Кира, сузив глаза. – Это же почти пограничная зона.

– Там бывает опасно, – добавила Дарина, сдвинув брови. – Особенно для тех, кто не умеет дышать огнём.

Алиса, не сбавляя шага, усмехнулась:

– Мы не дышали. Мы шептали. С деревьями. И они ответили.

– Да что происходит? – Кира вскинула бровь и посмотрела на Элиаса.

Тот вздохнул и остановился. Он почувствовал странную потребность быть с ними честным – может, потому что в их глазах не было страха, только любопытство.

– Я… – Элиас замялся, взгляд его упал на землю. – Мне нравится одна девушка. Люмина. Но её свет… он может быть опасен для меня. Я не хочу прятаться, не хочу бояться. Вот мы и пошли искать средство.

Дарина удивлённо округлила глаза, потом рассмеялась:

– Ну надо же. Вампир, бегущий за светом. Почти поэтично.

– Я бы сказала – опасно, – хмыкнула Кира. – Но… красиво. И глупо. А значит – точно любовь.

Костя хмыкнул:

– Мы нашли лунный мак. Скоро варим зелье, чтобы Элиас смог… ну, не сгореть от чувств в прямом смысле.

– Это не просто зелье, – добавил Володя, – это алхимия чувств. Смешать страх с доверием. Тьму – с теплом.

Кира прикоснулась к цветку, заключённому в стекло, и тихо прошептала:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ночной принц. Свет может не только обжечь, но и ослепить.

– Я знаю, – ответил Элиас. – Но если бояться света всю вечность… тогда зачем мне вечность?

Наступило короткое, но полное понимания молчание. Потом Дарина хлопнула в ладоши:

– Ну, если будет нужен огонь для котла – зови. У меня он всегда с собой.

– А у меня – галлюцинации, – добавила Кира с холодной усмешкой. – Если тебе вдруг нужно, чтобы Люмина увидела в тебе сияющего героя.

– Нет, – мягко ответил Элиас. – Я хочу, чтобы она увидела настоящего меня. Даже если сначала это её напугает.

Алиса кивнула:

– Тогда пошли. Время варить зелье.

И они, теперь уже впятером, вернулись в Академию. Их шаги звучали слаженно – как у команды, у которой есть цель. Над головой скользнула летучая мышь, а луна над куполом Академии будто подмигнула. Всё складывалось в правильную историю.

– Лунный мак у нас есть, – сказал Элиас, бережно покачивая стеклянную колбу в руках. Цветок внутри пульсировал бледным светом, словно дышал в такт ночи.

– Но нам не хватает главного… – Ваня замер, взглянув в старую страницу рецепта, – слеза Люмины.

Повисла тишина. Даже Искра, обычно оживлённая, присела у ног Алисы, чутко замерев.

Элиас сжал губы, в глазах его мелькнула тревога.

– Я не могу… Я не хочу причинить ей боль. Заставлять её плакать… Это неправильно.

– Да никто не говорит, что мы её будем расстраивать, – мягко заметил Володя. – Но без этой слезы зелье не получится. И ты сам говорил: не хочешь прятаться от света.

Кира подняла взгляд от книги и медленно сказала:

– Я знаю, как её достать. И не нужно никого обижать. Просто… предоставьте это мне.

Все повернулись к ней. В её голосе звучала уверенность, за которой стояло нечто большее, чем просто знание – интуиция, чутьё, хитрость.

– Что ты собираешься сделать? – с сомнением спросил Костя.

Кира прищурилась и усмехнулась:

– Я Кикиморина внучка, помните? Я умею находить трещины в людях… даже светлых. Но не бойтесь, её свет останется с ней. А слеза будет нашей. Это будет… нежно.

Глава 4. Касание света.

Элиас кивнул, хотя внутренне тревожился.

– Хорошо. Но будь осторожна. И… скажи ей потом, если захочешь. Что я не хотел ей зла.

Кира посмотрела на него с лёгкой насмешкой, но в её глазах теплилось понимание.

– Ты слишком благороден для вампира, Элиас. Не бойся, твоя тайна останется между нами.

Затем она повернулась к Дарине:

– Прикроешь, если что?

Дарина хмыкнула:

– Я могу развести дымовую завесу. Или расплавить пол. Что предпочтешь?

– Просто молчи и не мешай, – ответила Кира и растворилась в тени, словно часть самой ночи.

– А нам пора, – сказал Ваня. – К Марье Петровне, за остальными ингредиентами.

Они переглянулись – Элиас, Ваня, Костя, Володя и Алиса – и направились по коридору в сторону древнего кабинета, где Марья Петровна, хранительница алхимических знаний, ждала их… возможно, уже зная, зачем они придут.

Искра весело побежала вперед, хвостом задевая развешанные у потолка сухие травы.

Элиас оглянулся на дверь, за которой исчезла Кира.

Он шепнул:

– Пожалуйста, будь доброй с ней…

Сквозняк, будто в ответ, прошелестел по коридору, и пламя факелов чуть качнулось. А ночь тем временем продолжала плести свои тихие интриги.

Готовка зелья была делом не просто важным – это была почти священная обязанность. Лишь тот, в чьих венах текла кровь Бабы Яги, мог правильно истолковать древние рецепты, понять, в какой именно момент добавить лунный мак, сколько раз помешать зелье по солнцу, а сколько – против.

– Ну что, Иванушка, – проговорила Дарина, разглядывая его внимательным взглядом из-под густых бровей. – Справишься?

Иван стоял перед котлом, в руках держал пучок лунного мака. Его пальцы были крепкими, а взгляд – сосредоточенным. Он медленно кивнул, хотя сердце билось учащённо.

– Да. Я читал старые записи. Помню слова прабабушки. Сейчас всё получится.

Дарина и Костя, молча, переглянулись, а Володя с уважением кивнул. Даже Искра – лиса Алисы – устроилась у стены, свернувшись клубком, но, не сводя глаз с юного варевара. Это было больше, чем просто задание. Это был ритуал.

Кира шагала по мраморному коридору академии, её сапоги едва слышно касались холодного пола. Воздух был наполнен лёгким ароматом лаванды – где-то неподалёку расцвели ночные цветы. Полутень закутывала стены, и магические светильники вспыхивали один за другим, будто чувствовали её присутствие.

Она шла быстро, но не суетливо – с той уверенностью, что бывает у тех, кто точно знает свою цель. Внутри неё тихо клубилось напряжение. Не страх, нет – Кира редко чего-либо боялась. Но она понимала, что миссия деликатная. Добраться до Люмины, существа света, и взять у неё слезу – значило коснуться чего-то хрупкого, почти святого.

На каждом повороте Кира окидывала взглядом галереи, заглядывала в витражные проёмы, вслушивалась в тишину. Иногда ей казалось, что стены шепчутся, и среди этих звуков – лёгкий, почти музыкальный след от присутствия Люмины. Она всегда оставляла за собой что-то… сияющее.

Кира почувствовала, как воздух стал теплее, мягче. Взгляд её зацепился за приоткрытую дверь в зимний сад. Внутри серебрились растения с лунными листьями, среди них – проблеск света, будто солнечный зайчик затерялся среди теней. Это была она.

Кира остановилась. Сердце на мгновение отозвалось лёгким толчком. Она провела рукой по прядям волос, вдохнула глубоко, приглушая колебания внутри. Эта встреча должна была быть ни ловушкой, ни принуждением. Она должна была стать моментом доверия.

И Кира, как тень, вошла в сад, оставив за спиной тяжесть задач и шум ожиданий. Осталось лишь – придумать как.

Кира осторожно ступала по каменным плитам зимнего сада, скрытая густыми тенями, будто сама стала частью этого сумеречного пространства. В её глазах отражался слабый свет, исходящий от Люмины, сидящей на мраморной скамье у фонтана. Фея света казалась совершенно безмятежной: её длинные волосы струились по плечам, а тонкие пальцы скользили по лепесткам сияющего цветка, будто перебирая струны невидимой арфы. Её свет был мягким, не ослепляющим – тёплым, как луч в промозглое утро.

Но Кира знала: приближаться к ней без подготовки было бы ошибкой.

– Иллюзия должна быть легкой, почти воздушной… – прошептала она, вытянув перед собой ладони. Воздух вокруг начал искриться. Тени сгущались, закручивались тонкими нитями, а в них стали проявляться образы: воспоминания, чувства, желания.

Она выбрала нестрашное – мечту.

Иллюзия окутала Люмину медленно, как мягкое покрывало. В ней была сцена – золотистая поляна под лунным светом, вокруг феи, поющие хором мелодию звёзд. В центре – она сама, Люмина, смеющаяся, свободная, любимая. Иллюзия вызывала светлую грусть, тоску по беззаботному детству, по дому, где её ждали.

Слеза появилась на глазах феи, медленно скользнула по щеке, преломляя свет как кристалл. В этот момент Кира подошла ближе – без звука, почти не дыша. Она осторожно подставила стеклянную капсулу, и слеза, будто почувствовав зов, упала в неё с лёгким звоном, как капля росы в тишине.

Но в следующую секунду глаза Люмины прояснились. Она резко обернулась, заметив Киру.

– Ты… Что ты сделала?.. – её голос дрожал, как натянутая струна между светом и недоверием.

Кира вздохнула. Её лицо было серьёзным, но не злым.

– Прости. Это было необходимо. Не для зла… – она крепко зажала флакон со слезой, – …а чтобы помочь.

И прежде чем свет Люмины смог окутать её или задать ещё один вопрос, Кира растворилась в воздухе, оставив за собой лишь запах дождя и лунной пыльцы.

Пока Иван аккуратно складывал ингредиенты, Кира вернулась и передала ему тонкий кристальный флакон, в котором дрожала слеза света – прозрачная, как утренний иней, но внутри неё плясало мягкое сияние, как будто внутри заключён был кусочек рассвета.

– Осторожно, – сказала Кира тихо. – Она живая. Если почувствует страх – может испариться.

Иван глубоко вздохнул. Он знал, что зелье, которое они собираются сварить, должно соединить два мира – тьмы и света. Чтобы сердце вампира могло не бояться света, а сердце феи – не дрожать от тьмы.

– Время пришло, – прошептал он и начал варку.

Пар поднимался над котлом, воздух наполнился запахом трав, звездной пыли и чего-то неуловимого, как будто детскими воспоминаниями. Внук Бабы Яги подошел ближе и сдержанно кивала: всё идёт верно. В какой-то момент котёл засветился изнутри – будто отголосок тех чувств, которые зелье должно было передать. И тогда, дрожащей рукой, Иван капнул в центр зелья слезу Люмины.

Раздался едва слышный звон – как если бы капля упала не в жидкость, а в пространство самой магии. Котёл мигнул, и варево окрасилось в серебристо-фиолетовый свет, разливаясь мягкими бликами по стенам.

– Оно готово, – сказал Иван. – Мы сделали это.

Ваня первым нарушил тишину, взглянув на Киру с легкой настороженностью и надеждой:

– Пошли искать Люмину. Кира, ты не видела, куда она пошла?

Он говорил спокойно, но в его голосе слышался скрытый жар. Элиас, стоявший рядом, сжал пальцы на рукоятке чемоданчика – зелье внутри него уже начинало менять его ощущение мира, и теперь он чувствовал, как внутри растет странная, едва уловимая решимость. В его глазах, обычно настороженных, появилась живая искра.

Кира нахмурилась и на секунду задумалась. Ветер шелестел листвой над их головами, и будто повторял её мысли. Девушка провела рукой по своей длинной зеленой косе, вспоминая:

– После того, как я… ну, после того как я напустила на неё иллюзию, – Кира отвела взгляд, будто немного смутилась, – она пошла в сторону оранжереи. Я думаю, ей нужно было побыть одной. Возможно, она почувствовала тревогу… или смятение.

Дарина, стоявшая позади, обеспокоенно посмотрела на Киру:

– Ты уверена, что это была хорошая идея? Она ведь могла испугаться.

Кира пожала плечами, но в её глазах сквозило нечто большее, чем просто равнодушие.

– Я не хотела её напугать. Мне просто нужна была её слеза… А теперь мы можем всё исправить, если Элиас ей объяснит.

– Тогда не будем терять времени, – сказал Костя решительно, обратившись ко всем. – Пошли в оранжерею.

Элиас кивнул. Он чувствовал, как в груди сжимается лёгкая тревога. В голове звучал голос:

А если она не простит? Если подумает, что ты – чудовище?

Но он отогнал эти мысли.

Нет. Я должен. Я хотя бы попробую.

Они пошли быстрым шагом по мозаичному коридору академии, мимо витражных окон, где танцевал рассветный свет, и вниз по каменным ступеням, ведущим к оранжерее, укутанной в зелень и стекло.

А в груди Элиаса билось не сердце вампира. Там билось сердце юноши, который впервые шел за светом.

Оранжерея была окутана мягкой дымкой утреннего света, пробивающегося сквозь стеклянные купола и покрывающего влажные листья тропических растений золотым сиянием. Воздух здесь был тёплый, влажный, насыщенный ароматами жасмина и ванили, и казалось, что само пространство затаило дыхание в ожидании.