Заклятое притяжение

Погорельская Екатерина

Заклятое притяжение

Глава 1. Гость из Тьмы.

Холл магической академии был полон. Хрустальные люстры отбрасывали мягкие золотистые лучи, скользящие по мозаичному полу, по высокому потолку, усыпанному звёздами, и по лицам студентов и преподавателей, собравшихся в этот торжественный вечер.

Феи, богатыри, лесные духи, маги, русалки и существа, чьи имена давно канули в мифах, стояли плечом к плечу, провожая Листара – фея трав, который уезжал в академию магии в Англии по программе обмена.

Дарина, внучка Змея Горыныча, с ярко-огненными волосами и чуть подрагивающими ещё слабыми крыльями, стояла рядом с Кирой, внучкой Кикиморы, чьи глаза мерцали болотным светом.

– Он ведь вернётся, правда? – спросила Дарина, сжав в руке маленький свёрток с сушёными цветами, подарком для Листара.

– Конечно, – мягко ответила Кира, положив руку ей на плечо. – Травы в Англии, говорят, другие. Он будет писать, я уверена.

Алиса, внучка Лешего, тихо шепталась с Казимиром Евламповичем – братом её деда. Он держал в руках пучок редких корней, только что собранных в глубине леса.

– Это для него. Пусть не забудет, как пахнет родная чаща, – сказал Казимир, передавая ей подарок.

– Спасибо, дядюшка. Он будет скучать, – ответила Алиса, пряча глаза.

Володя, внук Водяного, стоял в тени колонны, глядя на Листара с чуть нахмуренным лицом. Рядом с ним его дядя, Водомир Водославович, мягко хмыкнул.

– Не грусти, племяш. Он не исчезает – он просто течёт дальше, как и любая река.

– Знаю, – буркнул Володя. – Просто непривычно. Без него тишина будет…

Иван, внук Бабы Яги, переминался с ноги на ногу. Рядом стояла его тётя – Марья Петровна, с баночкой зелья в руках.

– Подаришь от нас. Успокаивающее. В дороге пригодится, – сказала она.

Иван кивнул, не скрывая, что ему тяжело прощаться.

– Он всегда знал, какие травы успокоят меня. Теперь я должен учиться сам.

Константин, внук Кощея, стоял прямо, как будто держал на плечах небо. Он не был слишком разговорчив, но подойдя к Листару, протянул руку:

– Удачи. Пусть англичане поймут, с кем имеют дело.

Листар улыбнулся:

– И тебе – не замёрзни в своих облаках, Костя.

Люмина, фея света, сияла особенно ярко. Её голос звенел, как весенний ручей:

– Мы будем ждать писем, Листар. Пусть твой свет озаряет и чужие края!

– А ты тут не давай всем загрустить, хорошо? – подмигнул ей Листар.

Среди преподавателей стояла Аврора Вениаминовна – тёмная фея, но улыбка её была светлее любого заклинания.

– Пускай англичане не боятся твоих сорняков, Листар, – сказала она с нежной иронией. – Ты умеешь сделать их волшебными.

Смотритель академии, Леонид Лунный, стоял на возвышении, полуобратившись в волка. Его голос был твёрдым:

– Академия гордится тобой. Не подведи. И помни – ты всегда можешь вернуться.

В зале слышались всхлипы, фамильяры шуршали, переговаривались между собой. Лиса Искра тыкалась носом в ногу Алисы, ворон Тенебор каркал глухо, а саламандра Умбра тихонько тлела на плече Дарина.

– Ещё чуть-чуть – и он исчезнет за порталом, – прошептала Кира. – А новый студент всё не появляется…

Имя нового ученика уже витало в воздухе. Элиас Брукс. Вампир. Тайна. Легенда из другой страны.

– Интересно, каков он? – пробормотал Иван, глядя на вход.

– Главное – не кусается, – хихикнула Люмина.

– Ещё бы. Мы и так тут не сахар, – добавил Володя.

Но двери оставались закрыты.

А Листар, прижав к груди подарки и травы, повернулся к порталу. Он не плакал – травы не любят соль. Но в глазах его мерцала грусть.

– До свидания, родные. Пусть магия будет с вами. Пусть корни держат вас крепко, а листья – шепчут добрые сны, – прошептал он.

С лёгким звоном заклинаний портал вспыхнул зелёным светом, и Листар исчез, оставив за собой лишь аромат мяты и сухой ромашки.

Холл затих. И в этой тишине сердце каждого затаённо ждалo – кто же такой этот Элиас Брукс?..

Прошло лишь несколько томительных мгновений после того, как зеленый свет портала угас, и тишина вновь опустилась на холл академии, когда внезапно сквозняк пробежался по мозаичному полу, колыхнув шелка и мантии. Пламя на свечах замерцало. Стеклянные подвески на люстре задребезжали, издав почти музыкальный звон.

И тут, как тень, отделившаяся от самой ночи, в открытое высокое окно стремительно влетела летучая мышь. Она скользнула по воздуху между колонн, описала изящную дугу под потолком и зависла прямо под куполом, обдавая всех прохладой вечернего ветра.

– Что это было?! – вскрикнула Люмина, инстинктивно прикрывшись лучом света, который вырвался из её ладоней.

– Спокойно, – проговорила Аврора Вениаминовна, устремив взгляд ввысь. – Это… не простая мышь.

Мышь медленно начала снижаться, вращаясь в воздухе. Тонкий туман возник у её крыльев, и вдруг – в середине зала, на глазах у всех, она остановилась в воздухе и начала трансформироваться. Сначала появились длинные сапоги из чёрной кожи, затем лёгкий плащ, развевающийся, будто живой. Густые волосы цвета воронова крыла опустились на плечи. А затем – лицо: бледное, словно выточенное из лунного мрамора, с тёмными глазами, в которых светилось вековое знание и нечто неизъяснимо тревожное.

Перед собравшимися предстал Элиас Брукс.

– Извините за эффектный вход, – произнёс он глубоким, бархатистым голосом, который будто бы сразу наполнил всё пространство вокруг. – Я предпочитаю избегать порталов. Они… капризны.

Некоторые студенты переглянулись.

– Ну конечно, – пробормотала Кира, – влетел, как будто ему положено быть страшным.

– Он и есть страшный, – шепнул Иван. – Смотри, как на нас смотрит.

Дарина шагнула ближе, глаза горели от волнения:

– Вы – тот самый вампир?

– Один из них, – ответил Элиас с лёгкой полуулыбкой, которая заставила искру пробежать по позвоночнику у Володимира.

Леонид Лунный выступил вперёд, его волчьи глаза были настороженно внимательными.

– Элиас Брукс, добро пожаловать в Академию Звёздного Знания. Я – смотритель. Мы ждали вас.

– И я благодарен за приглашение, – кивнул вампир. Он оглядел зал. – Здесь пахнет травами и дождём. Кто-то уехал?

– Наш друг, Листар, фей трав, – ответила Кира. – Он отправился в вашу академию в Англии.

– Тогда… я надеюсь, мы встретимся, когда я вернусь домой, – произнёс Элиас почти шепотом, но каждый услышал.

Фамильяры притаились. Лиса Искра настороженно покосилась на вампира, ворон Тенебор опустил голову, будто бы признал нечто древнее. Саламандра Умбра испустила еле слышный треск.

Казимир Евлампович подошёл ближе, почесав подбородок.

– Интересный гость. Посмотрим, знает ли он, где искать цветущий окопник при ночной росе…

– Я не нуждаюсь в травах, чтобы выжить, – вежливо заметил Элиас, – но признаю их силу.

– Как мило, – буркнул Володя. – А мы вот нуждаемся в объяснении, почему с потолка теперь кто-то влетает.

Аврора Вениаминовна сделала шаг вперёд, и её плащ из чёрных перьев зашелестел.

– Элиас будет учиться с вами. Он особенный студент, как и вы. Вопрос не в том, кто он. Вопрос – каким он станет здесь.

И вдруг Элиас улыбнулся. На миг его черты стали почти человечными, тёплыми, и в его глазах мелькнуло что-то… одинокое.

– Я прибыл не за тьмой, – произнёс он. – Я прибыл за равновесием.

Тишина затянулась. А затем Алиса, внучка Лешего, сделала шаг вперёд, облокотившись на посох с резьбой в виде дубового листа.

– Добро пожаловать, Элиас. Только учти – здесь не Англия. Тут лес дышит, огонь шепчет, вода помнит, а воздух несёт сны. И ты – теперь часть этого.

Элиас посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на остальных.

– Тогда я остаюсь, – произнёс он. – По-настоящему.

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – произнёс Леонид Лунный, слегка тронув Элиаса за плечо. Его рука была тёплой, но в этом прикосновении чувствовалась сдержанная сила, как у лесного зверя, который хоть и приручён, но всё ещё дик. – А потом сможешь пообщаться с ребятами. Тут у нас всё по-настоящему: и дружба, и вызовы.

– Конечно, – кивнул Элиас, отрывая взгляд от сияющих глаз Алисы. – Я благодарен за столь тёплый приём.

Он провёл рукой по плащу, и тот затих в воздухе, приглушённым шелестом опустившись вдоль тела. Под ним скрывались тёмные одежды из тонкой ткани, будто сотканной из сумерек и звёздной пыли.

Когда они пошли вглубь академии, пол под ногами заглушённо звенел, как будто отголосками старой магии. Коридоры были увиты светящимися нитями плюща, стены украшали витражи с изображениями волшебных битв, чудесных зверей и древних героев.

Элиас шел, молча, вглядываясь в отражения на витражах, словно видел в них что-то большее, чем просто цветное стекло. Леонид Лунный шел рядом, в пол-обороте, внимательно следя за каждым шагом новоприбывшего.

– Ты не выглядишь… – начал было Леонид, – как те, кого я встречал прежде среди вампиров.

– Я и не такой, – тихо ответил Элиас. – Я не охочусь. Не пью кровь с тех пор, как… – он замолчал, глаза на мгновение потемнели. – Как осознал, что могу выбирать.

Леонид кивнул, не требуя продолжений.

– Здесь ты не один. У каждого своя история. У каждого – своя боль. Но вместе мы учимся быть чем-то большим, чем просто наследниками магии.

Подойдя к изогнутой лестнице, ведущей на восточную башню, они начали подниматься. Каменные ступени мягко подсвечивались флуоресцирующими рунами, реагируя на приближение студентов. На верхнем уровне коридор расширился, а в конце его стояла дубовая дверь с серебряной пластиной, на которой простыми, но изящными буквами было выгравировано:

– Твоя комната. С видом на озеро и на лес, где по утрам туман рисует картины, – сказал Леонид, открывая дверь.

Комната была просторной, но не вычурной. Высокие своды, мягкий ковер в оттенках ночного неба, витражное окно с изображением луны и тёмного дуба, а рядом – письменный стол, кровать, полки с книгами, некоторые из которых начали перелистываться сами от прикосновения магии нового жильца.

Элиас вошёл, провёл рукой по спинке кресла, сел, молча вглядываясь в витраж.

– Не думал, что когда-нибудь снова окажусь среди живых существ, которые… принимают, – произнёс он негромко, как бы больше себе. – Сколько лет я блуждал между мирами, ожидая… этого?

– Может, ты оказался здесь именно тогда, когда мы тебя больше всего и ждали, – отозвался Леонид, улыбнувшись.

Он уже собирался уйти, но на пороге остановился.

– Когда выйдешь, ребята будут ждать тебя в Большом Зале. Им, как и тебе, интересно узнать, кто ты. Будь собой, Элиас. Здесь это – не опасно.

Дверь закрылась, оставив Элиаса в тишине. Он медленно поднялся, подошёл к окну и открыл его. Ветер с озера ворвался внутрь, принося запах влажного мха, ночных трав и далёкого костра.

– "Быть собой…" – прошептал он. – А помнит ли кто я есть на самом деле?

Он посмотрел вниз: далеко внизу Алиса разговаривала с Кирой, Иван держал на плече ворона, а Дарина смеялась с Володей, показывая что-то в руках – возможно, огненное семя.

– Может… здесь я смогу вспомнить, зачем я вообще пришёл в этот мир.

Хоть свет солнца и плохо пробирался сквозь густые кроны деревьев, окутывающих башню академии, его тусклые лучи всё же проникали сквозь витражное окно. Они ложились на пол мозаичными пятнами – тёплыми, почти неощутимыми. Элиас стоял у окна, внимательно наблюдая, как золотистая полоска света, пробившись между листьями, коснулась края ковра.

Он вздрогнул.

Нет, не от боли – от воспоминания.

Когда-то, в ином месте, в ином доме, другой луч солнца оставил ожог на его коже. Тогда он слишком поздно заметил рассвет. С тех пор Элиас не испытывал к солнцу страха – лишь глубокое уважение, сродни тому, что путник испытывает к горной буре. Красота может убить, если слишком долго смотреть на неё без защиты.

Он протянул руку и аккуратно задвинул тяжёлые шторы. Ткань – бархат густого, как воронье крыло, цвета – с лёгким шелестом сомкнулась, будто прикрывая веки. Комната погрузилась в полумрак, а затем в глубокую тишину, которую нарушал лишь мерный шум листвы за окном.

Элиас провёл ладонью по оконной раме.

– Осторожность – не слабость, – пробормотал он себе под нос, – а память. И память… ещё не отпустила меня.

Он повернулся и медленно прошёл к креслу у стола. Огонь в камине вспыхнул сам собой – магия академии чутко реагировала на эмоции новых обитателей. Пламя в нём не было обычным – оно переливалось синим и серебром, не давая жара, но создавая ощущение уюта и неуловимой тишины, как будто комната слышала его мысли.

Элиас сел, положив руки на подлокотники.

– "Я мог бы просто позволить себе уснуть. Отдохнуть хотя бы раз без тревоги. Но разве я умею по-настоящему спать, не прячась?" – подумал он. – "Здесь безопасно, они так говорят… но я видел слишком много, чтобы верить словам сразу."

Его взгляд скользнул по полкам с книгами. Некоторые из них мерцали слабым светом, словно приветствуя его. Одна – с зелёным корешком, украшенным древними рунами – с тихим шорохом приоткрылась, будто зазывая.

– Любопытство, – усмехнулся он, – однажды оно меня чуть не сгубило. Но, видимо, и спасло тоже.

Он встал, подошёл к полке, вытянул книгу и открыл её. На первой странице каллиграфическим почерком было выведено: "Тайные свойства растений под светом луны."

– Интересно… – прошептал Элиас. – "Похоже, я и правда попал в месте, где даже библиотека живая."

Он ещё раз оглядел комнату. Здесь было всё, чего он давно не знал: тишина, порядок, отсутствие угрозы – по крайней мере, явной. И вдруг где-то глубоко внутри у него шевельнулось что-то почти забытое – надежда.

Он аккуратно положил книгу на стол, подошёл к кровати, сел на край и провёл пальцами по покрывалу – оно было мягким, сшитым вручную, с вышивкой в виде ночного неба.

– "Может быть, я смогу… начать сначала," – подумал он, глядя на дрожащие тени от камина. – "Хотя бы попытаться."

Он лёг, не раздеваясь, руки сложив на груди, и закрыл глаза. Комната осталась в полумраке, охраняемая тишиной, огнём и памятью, что, как старая рана, иногда болит сильнее в покое.

И пока внизу, в холле, продолжали звучать голоса учеников, в башне над академией вампир, уставший от прошлого, делал первый робкий шаг к будущему.

Элиас сидел на краю кровати, сжав в ладони холодный металлический подсвечник. Комната всё ещё оставалась в густом полумраке – огонь в камине угас, оставив лишь лёгкое, тлеющее дыхание пепла. Снаружи ветер потрескивал листвой, словно кто-то шептался у окна.

Он поднялся и подошёл к тумбе у изголовья. На ней стояли три свечи – тонкие, высокого воска, с вплетёнными в них травами. От них исходил слабый, почти неуловимый аромат мяты и полыни.

– Не электрический свет, не магические шары… свечи, – тихо прошептал Элиас, – как в старые времена. Как дома… если это место можно было назвать домом.

Он провёл пальцами по фитилю первой свечи, чувствуя его шероховатость. Затем щёлкнул пальцами – лёгкая искра, рожденная его собственной магией, вспыхнула в воздухе. Она повисла над ладонью, будто танцующая звездочка, и он осторожно поднёс её к свече. Фитиль вспыхнул, отбрасывая тёплый, дрожащий свет на его бледное лицо.

– Один… – пробормотал он, зажигая вторую, – …за тех, кого я оставил.

Огонёк дрогнул, словно отозвался на его слова.

Третью свечу он зажёг медленно, почти с благоговением.

– И один… за того, кем мне придётся стать.

Когда все три свечи горели, тумба озарилась мягким светом. Пламя отбрасывало на стены изломанные тени, создавая иллюзию, будто сама комната ожила – зашептала, задышала.

Элиас опустился обратно на кровать, глядя на пляшущие огоньки.

– "Здесь… иначе," – подумал он. – "Здесь нет тех, кто ждёт от меня ярости. Здесь не нужно быть хищником каждую секунду. Пока – нет."

Он вытянул ноги, откинулся назад, позволяя себе минуту отдыха. Тишина вокруг была особенная – не пугающая, а обволакивающая, как защитный плащ. Где-то вдалеке тихо стучали часы, и каждый их удар словно вёл отсчёт новому этапу его жизни.

Свечи горели спокойно. Их свет был не просто освещением – он был напоминанием: даже в темноте можно найти тепло, если не бояться его зажечь.

И в этом тёплом, мерцающем пространстве Элиас позволил себе впервые за долгое время – просто посидеть в покое. Не скрываться, не защищаться. Просто быть.

Элиас удобно устроился на кровати, подперев голову рукой. Тени от свечей продолжали плясать по стенам, как призрачные фигуры, ожившие воспоминания. Он устремил взгляд в потолок, где в полумраке едва угадывались балки и витиеватая лепнина.

– Век живи… век, учись, – тихо пробормотал он, усмехнувшись уголком губ. – И всё равно не перестаёшь удивляться. Столетия прошли, а академии всё ещё пахнут одинаково: книгами, травами и чьими-то страхами.

Он закрыл глаза. Перед внутренним взором одна за другой начали всплывать картины прошлого.

Первая академия… высокие шпили из чёрного камня, ледяной ветер, продувающий до костей. Тогда он был юн – не по годам, а по взгляду на мир. Ему казалось, что сила – вот что главное. Он учился не ради знаний, а ради превосходства.

– Глупый мальчишка… – прошептал он. – Хотел доказать, что может управлять кровью и тенями лучше, чем кто-либо до него.

Он вспомнил наставника – старого вампира в мантии, пропитанной дымом и пылью, с глазами, полными вековой усталости. Тот учил строго, без ласки, но однажды всё же сказал:

– Мудрость не в том, чтобы побеждать. Мудрость – в том, чтобы знать, когда не нужно драться.

И всё же он дрался. Снова и снова. В другой академии – в горах, где магия шептала прямо из камней – он учился контролю. Там он научился молчанию, когда хочется закричать. И принятию, когда легче оттолкнуть.

Сколько их было – академий, замков, городов, подземелий знаний… Он потерял счёт. Имена учеников, лиц преподавателей – все растворялись с годами, как вода сквозь пальцы.

– А мне ведь всего… – он замолчал, задумавшись, – …сто семьдесят пять. Кто-то скажет, молодой. Кто-то – древний. Я сам уже не знаю, где граница между возрастом и усталостью.

Он провёл рукой по гладкой ткани покрывала, чувствуя тонкую вышивку – мелочь, но она напоминала, что это место – не временное. Здесь было уютно. По-своему даже по-домашнему. А это уже многое значило.

– Интересно, какими будут эти ученики? – задумчиво продолжил он. – Внуки чудовищ и древних духов. Многообещающее собрание… Увидим, что из этого выйдет.

Он зевнул, прикрыв рот рукой. Не от усталости, а от насыщенности дня.

– Ещё одна академия. Ещё один шанс не только учиться, но и стать кем-то большим, чем просто сын теней.

Элиас посмотрел на огоньки свечей. Они мерцали, как звёзды в ночи – таинственно, но с надеждой. Он позволил себе слабую улыбку.

– Может, на этот раз я не просто буду учиться… может, научу кого-то сам.

Тишина снова заполнила комнату. Но теперь она была не одинокой, а наполненной воспоминаниями, мыслями и предвкушением.

Элиас медленно вышел из своей комнаты, дверь за его спиной мягко захлопнулась с тихим щелчком, отзываясь эхом в коридоре. Его шаги были бесшумны, словно сама тень скользила по холодному каменному полу. Мантия, тяжёлая и длинная, чуть шуршала, обволакивая его фигуру как ночное облако. В полумраке коридора свет факелов отражался в его глазах алыми отблесками.

Он шел неторопливо, осматривая своды академии, вдыхая запах старого дерева, воска и магии. Пальцы скользнули по перилам лестницы – гладкое дерево, словно живое, хранило в себе шепот столетий.

– Всё же, в каждой академии воздух свой. Здесь… он словно гуще, насыщеннее. – прошептал он, обращаясь больше к себе, чем к кому-либо. – Магия здесь дышит вместе со стенами.

Он прошёл мимо закрытых дверей классов, из-за одной из них доносился звонкий детский смех – феи, должно быть, репетировали иллюзии. Из другой – глухое бульканье, звуки бурлящего зелья и спор двух голосов, явно Ивана и Киры, которые снова не сошлись в рецептуре.

Глава 2. Заживо между мирами.

Элиас задержал дыхание и закрыл глаза. Внутри него что-то дрогнуло. Сердце, давно забывшее, как биться от волнения, вдруг ожило – не от страха, нет, от предчувствия. Академия была живой. И она наблюдала за ним. Оценивала. Взвешивала.

– Не время для пеших прогулок, – произнёс он с легкой иронией, подходя к широкому арочному окну, где лунный свет лился холодным серебром на мраморный подоконник.

Он приподнял край мантии, расстегнул пряжку у воротника – свободно, легко. Затем откинул голову назад, позволяя себе почувствовать старую, до боли знакомую трансформацию.

Кости, плоть, тень – всё сместилось в одно движение, как будто сама ночь вдохнула его в себя. В следующее мгновение его тело исчезло, оставив после себя лишь шорох воздуха.

Там, где стоял вампир, теперь с лёгким всплеском крыльев взмыла ввысь летучая мышь – чёрная, почти невидимая в темноте, как сама тьма, сотканная из шелеста.

Элиас в новом обличье описал дугу под потолком, уверенно минуя висящие канделябры, и юркнул в приоткрытое окно. Холодный ветер тут же коснулся его крыльев, но он не чувствовал холода. Он чувствовал свободу.

С высоты ночного неба академия казалась древней крепостью, уткнувшейся башнями в облака. Леса вокруг – тёмные, молчаливые, будто прислушивались. Где-то внизу пробежала лиса Искра, её хвост сверкнул огненной искрой, а на крыше кто-то из фамильяров – возможно, кот Мрак – лениво прищурился, наблюдая за ночным полётом новичка.

Элиас планировал не просто осмотреть территорию. Он хотел понять, почувствовать, как живёт эта земля, к которой теперь принадлежал. Хотел услышать её пульс – и сравнить с тем, что бился в его груди.

Ночь обнимала академию мягким, холодным покрывалом. Серебристая луна висела над лесом, как зачарованный фонарь, озаряющий путь одинокому страннику. Летучая мышь, чёрная как чернила, скользила по воздуху почти бесшумно. Это был Элиас. Он летел, ведомый любопытством, острым, как клык голода. Ему не давала покоя одна мысль: «Что они думают обо мне?»

Он подлетел к одному из высоких готических окон, за которым тускло мерцал свет ламп. Осторожно опустился на каменный карниз, свернулся и прижал уши. За тонким стеклом звучали голоса – звонкие, юные.

– Видел, как он вошёл в холл? Такой… мрачный. – прошептала девичья интонация. Голос, похоже, принадлежал Люмине. – Но в его глазах… что-то было. Как будто он помнит звёзды, которые мы ещё не видели.

– А может, он просто зануда, – хмыкнул Володя. – Или хочет казаться таинственным. Вампиры всегда такие – «ой, у нас вечность, мы выше всех».

– Он красивый, – тихо добавила Кира, – но в нём что-то… тянет, будто тень прикасается к сердцу.

Элиас едва заметно улыбнулся, вися на карнизе. Внутри него будто щёлкнуло – не от злобы, а от удивления. «Так вот вы какие… Молоды, шумны, открыты. Не бойтесь говорить вслух. И всё же… вы ощущаете мою суть».

Он оторвался от окна и перелетел к следующему, где был слышен хрипловатый голос – это Казимир Евлампович, похоже, беседовал с Авророй Вениаминовной за чашкой настоя.

– Он явно древний. Видишь, как держится? Спокойно, будто тысячу лет уже как сыт.

– Возможно, он просто одинок, – мягко ответила Аврора. – Иногда тьма – это не зло, а щит.

– Посмотрим, как поведёт себя в боевой магии. Внешность – не всё.

Элиас задумался. «Они не осуждают. Они наблюдают, взвешивают…, дают шанс. Интересно».

Он перелетел к узкому окну в башне, где в свете свечи Иван что-то строчил в блокноте.

– «И вот вошёл он – Элиас Брукс. Летучая тень в свете хрустальной люстры, взгляд как у старинного портрета… Мог бы быть героем трагедии, но стал студентом…» – пробормотал Иван, записывая. – Хм… надо будет с ним поговорить. Может, расскажет какую жуткую историю.

Элиас вздохнул. Его крылья задрожали от лёгкой усмешки. «Герой трагедии, значит? Ну что ж… может быть».

Он кружил ещё немного, слушая, как жизнь кипит внутри этих каменных стен. Кто-то спорил, кто-то шептался, кто-то уже спал, тихо посапывая в своей комнате, не ведая, что за их окнами летает сама ночь.

– «Интересно…» – подумал он. – «Эта академия жива. И, возможно, я тоже ещё способен жить, а не просто существовать. Послушать – это почти как прикоснуться к сердцу. А завтра… может, заговорю».

И он, не торопясь, взмыл вверх, растворяясь в лунном свете, словно мечта, увиденная накануне важного дня.

Академия постепенно засыпала. Каменные коридоры, ещё недавно наполненные голосами, смехом и шагами, теперь погружались в тишину, словно древний замок, охраняемый временем и тайной. Сквозь витражи струился лунный свет, заливая полы молочно-серебряным сиянием. Башни дремали, словно великаны, уставшие от вековых знаний.