Милфа

Маша Малиновская

Милфа

Глава 1

– В этой юбке ноги хер раздвинешь. В следующий раз просто порву её и домой поедешь с голой задницей.

Я крепко сжимаю зубы, когда чувствую, как ладонь мужа оглаживает мою ягодицу и ныряет вниз и глубже, к самой промежности. Комок тут же подкатывает к горлу, и всё, чего мне хочется, буквально до дрожи, это тут же смахнуть с себя невидимый след его прикосновений.

– Рома, – шиплю сквозь зубы, ощущая, как кончики пальцев немеют от напряжения. – Ну не здесь же.

– А в чём проблема, Лиль? – муж выгибает бровь, проходясь по моей груди собственническим взглядом. – Разве плохо, что я хочу свою жену?

– В том, что мы у тебя на работе, – отвечаю максимально ровно.

И в том, что ты час назад трахал на этом самом столе свою шлюху-секретаршу.

И да – мне это известно.

Сообщили сердобольные сочувствующие. И даже фото прислали.

Да только опоздали они. Я и так в курсе. Уже неделю как. И Роман тоже в курсе, что я знаю, только это его особо не заботит.

Он так и сказал, что на развод я могу не рассчитывать.

Его волнует репутация хорошего семьянина – примерного мужа и отца, потому что на том посту, который он занимает, это хороший тон. Благополучная картинка.

Поправляю платье и отхожу на пару шагов, наблюдая, как Роман застёгивает голубой китель и проходит в своё кресло, а потом разваливается в нём. Сердце бьётся глухо, будто ему тесно в груди. В горле першит горечь.

– Так что скажешь? – спрашиваю, внимательно глядя на него. Всё, чего я хочу – поскорее уйти отсюда.

– А что тут сказать? – пожимает плечами, равнодушно посмотрев на коробку. – Выбрала и выбрала. Оставляй.

– И это всё? Дома ты это сказать не мог? – складываю руки на груди, но это скорее попытка закрыться, спрятаться от него и его прожигающего взгляда. – Мне обязательно надо было заезжать сюда? Я в пробке минут сорок проторчала.

– А ты разве куда-то опаздывала? – прищуривается, и мне приходится вдохнуть глубже, чтобы не показать раздражение.

Через два дня мы едем к его матери на юбилей, и мне нужно было выбрать подарок. Я выбрала, сделала заказ, но Роме вдруг понадобилось взглянуть на него, чтобы одобрить.

– Да, мне нужно было заехать на работу, но теперь я не успеваю.

– А вот нехер тебе на той работе делать, Лиля. Я давно говорю, занимайся домом. Лишний раз мужу внимание сможешь уделить.

– Мой муж и так не обделён вниманием, – роняю, не сдержавшись, а он в ответ вскидывает на меня глаза и впивается взглядом, прожигая насквозь.

Вижу, как его лицо мрачнеет, а на скулах дёргаются желваки, но тут в дверь тихо стучат, и через секунду раздаётся сладкий голосок его секретарши, от которого меня передёргивает.

– Роман Сергеевич, там из следственного звонят. По делу Соломовского. Что ответить? – говорит, потом хлопает наращёнными ресницами и блядски облизывает накачанные губы.

– Переведи на меня через минуту, Таня.

Зачем я приезжала? Так и не поняла.

Чтобы встретиться нос к носу с его любовницей?

Чтобы он унизил меня ещё сильнее?

– До вечера, Лиль, – переводит глаза на меня, когда секретарша, мазнув по мне взглядом, прикрывает дверь. – И, будь добра, приготовь ужин. Ты же знаешь, как я не люблю покупную еду.

Поджимаю губы, сухо прощаюсь и иду к выходу. Когда прохожу через приёмную, в спину слышу слащавое «До свидания, Лилия Андреевна».

– До свидания, Татьяна, – холодно бросаю через плечо этой рисованной кукле и спешу скорее оказаться подальше отсюда.

Захожу в лифт и наконец выдыхаю, прикрыв глаза. Пальцы дрожат, и приходится сжать их, воткнув ногти в ладони до боли.

Хочется завыть от безысходности.

Но я не могу. Не могу и слова лишнего сказать. Сын поступает в этом году. Уже документы поданы. Если посмею дёрнуться, Рома сделает так, что Костя не только в Академию внутренних дел не поступит, но и в самое занюханное училище. И плевать Роману, что Костя его отцом считает.

На улице свежий прохладный воздух ударяет в лицо. Вдыхаю его полной грудью в надежде, что кислород поможет успокоиться. Быстро иду к своей машине и лишь в закрытом пространстве салона наконец немного расслабляюсь, положив ладони на руль.

В груди горит от боли и непонимания.

Почему всё так происходит?

Измена Романа в голове не укладывается…

Как он мог?

Почему он считает, что я должна заткнуться и терпеть его предательства?

Почему моя собственная мать думает, что жертвовать таким успешным браком с прокурором из-за глупостей (глупостей?!) – идиотизм?

Да даже мой сын и тот не на моей стороне – я это чувствую. Недавно я в сердцах высказалась, а он вяло ляпнул что-то вроде «не драматизируй, мам».

Делаю глубокий вдох и поворачиваю ключ зажигания. В офис я уже точно заехать не успею, к сожалению.

Выезжаю на дорогу и еду в ближайший супермаркет. В холодильнике продуктов почти нет – нужно купить и для ужина, и в запас кое-что. Но едва подъезжаю к парковке, звонит Рома.

– Лиля, ужин готовь на четверых. В город приехал мой брат, они с сыном придут на ужин и на ночь останутся.

Супер. Ещё и родственничков его обслужить надо. Делать вид, что я любящая жена в то время, как у самой нутро выворачивает.

– Я думала, твой племянник учится в Китае.

– Это старший, от его первой жены. Он закончил университет и решил переехать сюда, ближе к морю. Как раз и познакомишься.

Глава 2

Ставлю пакеты с продуктами на кухонный стол и прикидываю объём работы. У меня всего два часа.

Дом пуст, тихо, и эта тишина обрушивается и давит на плечи. Последнюю неделю, после того, как узнала, что Роман мне изменяет, я словно чужой себя в собственном доме чувствую. Лишней.

Раскидываю пакеты, сортирую покупки. Холодильник презрительно моргает светодиодной лампой, словно укоряя меня за то, что долго тянула.

Овощи – сюда, мясо – туда. Всё по строгому плану. Угодить, чтобы не было лишних поводов для скандала.

Режу овощи. Нож скользит по доске, ровные кусочки падают в миску. С каждой нарезанной морковкой, с каждым движением мои мысли возвращаются к тому, что творится в голове.

Почему я должна вот так?

Снова и снова терпеть…

Лицемерно улыбаться, обслуживать его родственников, пока внутри всё кричит от боли?

И почему я боюсь что-то изменить?

Я же не всегда была такой, не всегда…

Когда-то у меня была мечта. Я хотела рисовать, хотела преподавать, обучая других искусству, которое сама обожала. Теперь же мое великое «творчество» – идеально нарезанный салат и запечённое мясо.

Я звоню сыну, уточнить, как у него дела. Спрашиваю, когда он вернётся, а в ответ слышу лишь короткую отговорку, что он останется у друга. Даже попрощаться не успеваю, как сбрасывает.

Ещё один вечер без сына. Единственного, что меня держит, чтобы не сорваться и не послать всё к чёрту.

Я киваю, прощаюсь в пустоту и бросаю телефон на стол, а потом возвращаюсь к салату.

Через два часа, когда ужин почти готов, слышу, как к дому подъезжает машина.

Сердце в груди гулко отзывается на звук двигателя, хотя каждый раз я надеюсь, что встречу мужа спокойно.

Хлопает входная дверь, и через минуту мой муж заходит в кухню. От него пахнет дорогим парфюмом и чем-то чужим, едва уловимым, но я слышу. Я стараюсь не смотреть на него, притворяюсь занятой, но его шаги становятся всё ближе.

Роман бросает пальто на спинку стула и идет прямо ко мне. Его руки ложатся на мою талию.

– Всё успела? – Шепчет он, будто ничего не случилось. Словно буквально сегодня не прикасался к другой.

– Успела, – отвечаю спокойно, осторожно поворачиваясь под предлогом, что нужно посмотреть за духовкой. – Как у тебя дела?

– Всё по плану, – говорит он с таким самодовольным видом, что меня снова начинает подташнивать. – Молодец, что справилась. Еще раз доказываешь, что я прав.

– В чём именно? – спрашиваю, почти не глядя на него.

– В том, что тебе не стоит работать. Женщина должна быть дома. Заниматься семьёй и мужем, – его рука ложится на моё бедро и мягко сжимает, а потом медленно ползёт выше. Вздрогнув, я осторожно поворачиваюсь и иду к шкафу.

Кому уж, а точно не моему мужу произносить слово «семья». От него это звучит слишком грязно.

– Рома, пожалуйста, – говорю спокойно, стараясь скрыть раздражение, когда он не оставляет попыток облапать меня. – Гости скоро будут.

– И что? – Муж подходит поближе, его пальцы смыкаются на моём запястье. – Гости подождут.

Звонок в дверь раздаётся так неожиданно, что я вздрагиваю. Отдергиваю руку, поспешно вытираю ее полотенцем.

– Они уже здесь, – бросаю, двигаясь к двери.

– Открой, – командует муж, возвращаясь к столу.

Я открываю дверь, передо мной – высокий, широкоплечий мужчина. В нем сразу видно фамильное сходство с Романом. Те же уверенность и власть в каждом движении. Взгляд тоже похож, только у брата Романа он немного как будто теплее.

– Лиля, привет, – говорит Женя и пожимает мою руку.

– Добрый вечер, – вежливо улыбаюсь, пропуская гостей в дом.

Следом за ним входит другой мужчина. Молодой. Высокий, чуть выше Романа. С точёным лицом, словно вырезанным из камня. Широкие плечи, но не грузные, спортивные, движения плавные, почти ленивые.

– Познакомься, Лиля, это Илья, мой племянник, – голос Романа звучит где-то за моей спиной, и я ловлю себя на том, что застыла. Засмотрелась.

Этот Илья смотрит на меня всего секунду. Его глаза останавливаются на моих губах, на ключицах, чуть ниже. Я это кожей чувствую, которая внезапно вспыхивает, словно обожжённая.

Секунда эта кажется вечностью.

– Очень приятно, Лилия Андреевна, – говорит он и подает руку. Едва заметная улыбка трогает его губы. Она теплая, даже чуть дерзкая. С идеальными белыми зубами и ямочками на щеках. А рукопожатие крепкое, горячее.

Почему я вообще это замечаю?

– Лиля, – отвечаю, почему-то чувствуя, что голос звучит чуть тише, чем должен.

– Лиля, – повторяет он, и от этого кажется, что мое имя звучит совсем иначе.

Дыхание сбивается, и я быстро отворачиваюсь, делаю вид, что спешу проверить духовку. Накатывает странное ощущение, и я не могу его себе объяснить. Странная сухость во рту появляется.

– Лиля, что с ужином? – слышу голос Романа из гостиной.

– Всё готово, – бросаю, но руки предательски дрожат, когда перекладываю блюда на сервированный стол.

На кухне я одна, но ощущение странного напряжения сохраняется. Оно как будто заползло в дом вместе с гостями.

Или это я слишком перенапряжена?

Глава 3

Стол накрыт, всё расставлено идеально, как того требует Роман. Он любит, чтобы было красиво, чтобы «гости видели, как я умею». Его слова, не мои. Ещё один пункт в бесконечном списке правил, по которым я должна жить.

Мы садимся за стол. Брат Романа легко поддерживает разговор, шутит, рассказывает что-то о своей работе – он ведёт бизнес. Его голос громкий, уверенный, он заполняет собой всё пространство. Роман охотно отвечает, поддерживает, смеётся. Такой радушный хозяин, образец для подражания просто.

А Илья молчит. Он сидит напротив меня, немного откинувшись назад. Одной рукой вертит бокал с вином, другой без энтузиазма ковыряется в тарелке вилкой. Его взгляд кажется ленивым, как будто ему тут не особенно интересно находиться. Периодически он поднимает на меня глаза, и от его взгляда мне становится не по себе.

Я стараюсь не смотреть на него, пытаюсь сосредоточиться на разговоре мужа и его брата, хотя сама практически не лезу.

– Лиль, салат досоли, совсем безвкусный, – бросает муж бесцеремонно.

Можно было просто попросить соль вообще-то.

Встаю из-за стола, беру салатник и иду в кухню. Хочется просто вывалить туда всю солонку.

– Подогрей мясо, остыло, не будешь же гостя кормить холодным, – прилетает мне, едва я возвращаюсь. – И вина принеси. У нас же есть ещё? То полусладкое, которые мы из Крыма привезли два года назад.

– Есть, – стараюсь ответить ровно. Чувствую, как племянник мужа снова смотрит на меня.

Меня это начинает злить.

Сколько ему? Двадцать? Двадцать пять? Неужели к этому возрасту не научился хотя бы какому-то этикету?

Нельзя так пялиться на малознакомых людей в упор.

Я встаю и иду выполнять распоряжения мужа. Всё молча. Знаю, что если отвечу, Роман или передёрнет мои слова так, что я окажусь виноватой, или просто унизит при гостях.

– Спасибо, дорогая, – бросает он после очередного похода на кухню. Слова произносятся пусто, без реального смысла. Форма есть, содержания ноль.

Илья снова смотрит. Его глаза внимательно следят за каждым моим движением, будто он читает меня, видит больше, чем я хочу показать. Я чувствую, как под этим взглядом кожа начинает покалывать мелкими иголками.

Почему он так смотрит?

Почему я это замечаю?

Стараюсь убедить себя, что это всего лишь вежливое внимание. Он впервые в нашем доме.

Но внутри щекочет странное ощущение.

Роман громко смеётся над шуткой Евгения, потом переводит взгляд на меня.

– Лиля, присядь, наконец, а то скачешь туда-сюда.

Я сажусь, но чувствую себя неловко. Разговор снова скатывается в их дела, о чем-то, что мне неинтересно и непонятно. Я сижу молча, почти не трогая еду, мысленно перебирая, что ещё нужно сделать перед сном.

Илья что-то спрашивает у Романа, тихо и спокойно. Голос у него низкий, чуть хриплый. Я прослушала, о чём шла речь, но ощущения, что он сказал это специально, чтобы привлечь моё внимание. Я поднимаю глаза, и наши взгляды снова встречаются.

В этот раз я не отвожу глаза сразу. Дышать становится тяжело, воздух будто становится густым. Он наклоняет голову чуть вбок, как будто изучает, но это не кажется нахальным. Скорее… цепляющим.

– Я, пожалуй, пойду. Устала сегодня.

Роман только кивает, даже не смотрит. Я поднимаюсь и, наконец, ухожу.

В ванной раздеваюсь и встаю под душ. Горячая вода обжигает кожу. Прикрываю глаза, от боли шипеть хочется, но кажется, будто эти жалящие струи – единственное настоящее, единственно откровенное, что у меня осталось. Моя честная боль.

Выхожу из душа, закутываюсь в полотенце, потом быстро надеваю ночную сорочку и ложусь в постель. Пишу Косте, спрашиваю, как он, но в ответ получаю лишь короткое «Ок».

Ладно. Всем нам было восемнадцать. Хорошо вообще, что ответил.

Отложив телефон, беру книгу, но читать не получается. Буквы расплываются перед глазами, мысли скользят. Всё внутри словно натянутая струна.

Слышу шаги Романа в коридоре. Быстро захлопываю книгу, гашу ночник и сворачиваюсь под одеялом. Когда он входит в спальню, я уже лежу, закрыв глаза, делаю вид, что сплю.

Муж бросает что-то на стул, потом идет в ванную. Я чувствую, как напрягается каждая мышца. Но он возвращается и ничего не говорит. Просто ложится рядом.

Дышу медленно, ровно. От Романа несёт алкоголем, и я молюсь, чтобы он просто лёг и уснул.

Но, кажется, моим надеждам сбыться не суждено.

Глава 4

Он поворачивается ко мне, и я слышу въедливый запах алкоголя. К горлу комок подкатывает. Тихо лежу с закрытыми глазами, надеясь, что он увидит, что я сплю, и тоже уснёт.

Но спустя секунду ощущаю прикосновение его пальцев сразу к промежности.

Вспыхивает желание вот так и остаться лежать без движений, сцепив зубы, может, тогда он всё же отвалит.

Но Рома трогает меня под бельём и я рефлекторно сжимаюсь вся. Горло стягивает, в груди сдавливает.

– Лиль, ты чего такая холодная? – Шепчет и его вторая рука ложится мне на бедро, слишком тяжёлая и слишком властная.

– Я устала, Рома, – говорю тихо, не открывая глаз.

– Устала? – Он смеётся, низко и неприятно. – А что же ты такого делала, а, Лиль? Сервиз купила и утку пожарила в духовке? Что на меня времени и сил не хватит?

Я вздрагиваю, когда его ладонь медленно скользит вверх по моей ноге, задирая сорочку выше. Всё внутри сжимается от отвращения.

Не хочу его. Не могу.

Но слова застревают где-то в горле. Я просто лежу, не двигаясь, надеясь, что он остановится.

Но Рома не останавливается.

Он придвигается ближе и вжимается в меня всем телом. И речи никакой не идёт о прелюдии. Он просто отодвигает в стороны полоску моих трусиков и втискивается одним грубым толчком в моё тело.

Сжимаю зубы и зажмуриваюсь, вцепившись пальцами в подушку, пока Рома удовлетворяет свою похоть.

Отвратно. Противно. Мерзко мне.

Его член сегодня был в другой.

И от этого, мне кажется, меня вот-вот вырвет прямо во время процесса.

Лежу и считаю секунды в ожидании, когда всё кончится. Когда он перестанет вбиваться в моё тело, удовлетворяя свою пьяную похоть, и оставит меня в покое.

– Хоть бы немного задом пошевелила, – хрипло бормочет, застывая после несколько рваных болезненных толчков. – Лежишь, как бревно, Лиль. И сухая совсем. Купи смазку, что ли.

– Как скажешь, – отвечаю, не разжимая зубов.

После всё кажется как в тумане. Я лежу неподвижно, глядя в потолок, тяжело возвращая себе дыхание, а он уже уснул рядом, довольный. Я чувствую его запах, его прикосновения – всё это липнет ко мне, будто грязь, которую нельзя стереть.

Поднимаюсь с кровати. Ноги дрожат, но я заставляю себя выйти из комнаты и дойти до ванной. Не хочу в ту, которая в спальне, хочу оказаться как можно дальше. В тишине и одиночестве.

Включаю воду, горячую, почти обжигающую. Смываю с себя всё, что могу.

Вода с пеной стекает по телу, но ощущение чужой кожи, его прикосновений сохраняются. Мне противно до тошноты. Слёзы текут сами собой, их уже не остановить. Не знаю, сколько я стою там, под этими струями воды, но, кажется, что бесконечно.

Когда, наконец, выключаю душ, вытираюсь полотенцем и натягиваю халат, то выхожу в коридор и проваливаюсь в тишину дома. Она стоит недвижимая, окутывает вакуумом.

Здесь только я.

И… ещё он.

В полутьме коридора я замечаю силуэт.

Это Илья.

Он стоит, опершись на стену, и смотрит на меня. Его взгляд острый, как нож, он скользит по мне медленно, цепляясь за каждый изгиб.

Моё сердце замирает. Халат чуть сползает с плеча, и я торопливо поправляю его, чувствуя, как воздух вдруг становится тяжёлым и густым, словно туман наполняет коридор.

– Всё в порядке? – Его голос звучит низко, тихо, почти шёпотом.

Я не отвечаю. Просто киваю и отворачиваюсь.

Возвращаюсь в спальню, но пока иду, кажется, будто кожа воспламеняется. Маленькие волоски на шее встают дыбом. Я чувствую этот взгляд на себе, он провожает меня до самого поворота за угол.

Забираюсь под одеяло, сворачиваюсь в клубок, натягивая его до подбородка. Всё тело дрожит. Я не могу понять, что со мной.

Почему взгляд этого парня так ударил по нервам? Почему в этих глазах я увидела то, что расшевелило во мне странное, почти болезненное чувство?

Как будто он знает, что сейчас муж меня почти принудил.

Как будто знает, насколько мне тошно теперь.

Пытаюсь отогнать это от себя. Закрываю глаза, но передо мной снова этот взгляд, этот тёмный силуэт. Тишина дома больше не кажется мне безопасной. Она тянет, как омут, туда, в коридор, и я не знаю, как из этого странного ощущения теперь выбраться.

Глава 5

Кафе шумное, оживлённое, запах кофе и выпечки окутывает всё вокруг. Мы с девочками сидим за угловым столиком у окна. Зашли после работы ненадолго. Карина, как всегда, в центре внимания, её смех разлетается по залу, привлекая взгляды.

– Лиль, я не могу с тебя! – Восклицает она, указывая на мой аккуратный латте без сахара. – Ты же так всю жизнь проживёшь в режиме «минимум». Ты хоть что-то себе позволяешь?

Я улыбаюсь, но её слова неприятно царапают. Карина любит делать акценты на своей «свободе», своей «дерзости», и меня это иногда выбивает.

– У Лили есть семья, Карин, – отвечает за меня Ольга, пока Карина откидывается назад и закатывает глаза. – Не у всех же на уме только развлечения.

– А что плохого в развлечениях? – Мгновенно парирует Карина, поправляя яркую блузку. – Я что, не заслужила? Девочки, вот честно, мне плевать на возраст. Настоящая женщина должна уметь наслаждаться жизнью.

– Наслаждаться – это одно, а вести себя так, будто тебе снова двадцать, – совсем другое, – усмехается Оля, отпивая из своей чашки.

Карина делает вид, что не слышит, её взгляд уже устремлён на соседний столик. Там сидит группа молодых парней. Им не больше двадцати пяти, весёлые, раскованные. Громко смеются, обсуждают что-то, разбрызгивая вокруг свою беззаботную энергию.

Карина сразу начинает говорить громче, делая всё, чтобы привлечь внимание:

– Вот, девочки, скажите мне, разве я не настоящая милфа?

Оля прыскает в кофе, я смущённо отвожу глаза, а Карина продолжает:

– Ну, посмотрите на них! Молодёжь. Жизнерадостные, красивые, полные энергии! Вот с такими и надо!

– Карина, – смеётся Оля, качая головой. – Ты бы хоть притормозила. Муж у тебя дома, между прочим.

– Муж – это муж, – отмахивается Карина, демонстративно поправляя волосы, так что те красиво ложатся на плечи. – А я ещё хоть куда! Ты посмотри на меня! Я готова зажигать. Разве я не секси?

– Что вообще значит милфа? – спрашиваю, подперев подбородок рукой. – Это же что-то пошлое, да?

– Сама ты пошлая, – закатывает глаза Карина. – Это дословно расшифровывается как «Mother I'd like to fuck». Мамаша, которую я бы вдул.

– Я знаю английский, Карин, – качаю головой и смеюсь.

– Но вообще-то, сейчас это слово уже воспринимается иначе.

– И как? – вскидывает брови Галина.

– Сексапильная красоточка за тридцать, – манерно ведёт плечом Карина. – Как я, например. Ну и все мы, по сути.

Она обводит взглядом наш столик, будто ищет подтверждения, но не дожидается ответа.

– Настоящая женщина должна знать себе цену, девочки. Мы не только для кастрюль рождены.

– Карин, ну ты и актриса, – смеётся Оля, но её смех добрый, не насмешливый.

Все смеются. Даже официантка, проходя мимо, улыбается. Я улыбаюсь тоже, но внутри чувствую странное напряжение.

– Лиль, ты чего? – Карина вдруг замечает моё молчание. – Согласна со мной?

– С чем именно? – Стараюсь говорить ровно, отпивая кофе, чтобы скрыть смущение.

– Что быть женщиной – значит не только варить борщи, но и быть желанной. Слышишь? Желанной!

Слова Карины будто ударяют куда-то в самое уязвимое место. Я не знаю, что ответить. Всё, чего я хочу – чтобы этот разговор закончился.

Карина переключается на парней, бросает на них игривый взгляд, и я снова ощущаю странное беспокойство. Перед глазами вдруг всплывает другой образ. Другие глаза.

Илья.

Этот тёмный, обжигающий взгляд. Как тогда, в коридоре. Вспоминаю, как он скользил по мне, будто видел всё. Насквозь. Снова чувствую этот жар, этот странный ток, пробегающий по телу.

– Лиль, ты вообще нас слушаешь? – Карина хлопает меня по руке.

– Да-да, конечно, – отзываюсь быстро, но голос звучит чуть глуше, чем я бы хотела. Севший как будто.

– Ну с тобой всё ясно, – смеётся Карина. – Ты у нас самая правильная. Но когда-нибудь, Лиль, ты захочешь вырваться. И вспомнишь, что я была права. Что мир не заключён в твоём прокуроре.

Она шутит, но её слова снова цепляют неожиданно больно. Я отвожу взгляд, утыкаясь в пустую чашку.

– Девочки, я, пожалуй, пойду, – говорю через минуту, натягивая привычную улыбку. – Уже поздно, и мне нужно домой.

– Ну, конечно, – Карина громко вздыхает, но её тон тёплый. – Давай-давай, миссис Совершенство, не забудь, что у тебя есть подруги.

Я быстро выхожу из кафе, чувствуя, как вечерний воздух касается лица. Голова тяжёлая, как будто эти разговоры что-то разбудили внутри меня.

«Настоящая женщина должна быть желанной».

Карина смеётся над своими словами, но почему я не могу выкинуть их из головы? И почему перед глазами снова мелькает этот острый взгляд?

Иду быстрее, стараясь отогнать мысли. Но они цепляются за меня, как густая паутина, и я понимаю, что забыть их будет гораздо сложнее, чем мне кажется.

Глава 6

Дом встречает меня тишиной. Закрываю за собой дверь, скидываю пальто, ставлю сумки с продуктами на кухонный стол. Дома пусто и тихо. Хоть это радует.

Включаю свет, ставлю воду на плиту и начинаю разбирать пакет.

Евгений и Илья остались ещё на ночь. Это почему-то тяготит сильнее, чем сама мысль о том, что придется снова выслушивать саркастические замечания Романа.

Сегодняшние слова Карины улеглись внутри странным горчащим осадком. С одной стороны смешно было, как она перед молодыми парнями выпендривалась, но с другой…