Дервиш-паша – визирь Османской империи. Книга 1. «Молодой султан»

Дервиш, стоя впереди дворцовой стражи, чувствовал, как кровь бурлит в его венах. Он был готов броситься в бой, когда разъяренная толпа приблизилась к оставшимся на стороне дворца охранникам. Агу терзали мысли о том, что если они ворвутся в покои Ахмеда, то их не остановит даже дыхание повелителя. Они пришли не за встречей с султаном, а чтобы посадить на трон своего кандидата, согласованного с Сафие-султан. Дервиш лишь догадывался о планах, но он был близок к истине – всего несколько дней назад Сафие собрала пашей и предложила поставить султаном внука Мустафу, надеясь, стать регентом, убрав с дороги его мать, Халиме.

– Как вы смеете, неверные! – прогремел оглушающий голос, – наш повелитель жив. То, что вы пришли сюда противозаконно. Вы заплатите за это своими жизнями!

– Дервиш-ага, – раздался голос из толпы, – вы хотите запутать нас! Если бы повелитель был жив, он вышел бы к нам… А раз не вышел султан Ахмед, значит, мы зайдем и посадим своего султана на трон!

– Предатели, негодяи! – закричал хранитель покоев. – Вы не посмеете пройти во дворец… бостанджи, к оружию!

Дервиш сделал шаг вперед, как вдруг – крик сзади:

– Дорогу! Султан Ахмед-хан Хазрет Лери…

В дверях появился Ахмед I. Он выглядел бледным, как полотно, в одеянии султана, но, казалось, это был совсем другой человек. Болезнь измучила его, но он, собрав последние силы, вышел к народу.

– Это не султан… – раздались голоса, – это не повелитель… Нас пытаются обмануть…

Охрана дворца расступилась, и Дервиш увидел, что повелитель вот-вот рухнет. Внезапно кто-то из толпы поднял лук и выстрелил в Ахмеда. Дервиш, бросился наперерез, и словно стена, закрыл собой султана. Стрела попала в цель, и хранитель покоев упал.

Янычары, увидев своего повелителя, бросились на толпу, чтобы защитить его и вовремя подоспели на помощь страже. Народ же, теперь осознав, что слухи ложные, начал отступать. Охрана поспешила прогнать недовольных с площади и ворота вновь закрыли. К Ахмеду подскочили слуги, помогая ему вернуться во дворец – сил идти самому у правителя почти не осталось. Всего несколько минут назад он пришёл в себя и, узнав о надвигающейся толпе недовольных, приказал подать султанский кафтан и чалму. Несмотря на страх своей матери, которая боялась, что народ убьет правителя и посадит на трон его брата Мустафу, Ахмед вышел к толпе. Он не мог допустить мысли, что его народ посмеет так поступить. К тому же, он понимал, что янычары не будут сражаться, если не увидят своего султана, а значит, стража во главе с Дервишем обречена. Повелитель поспешил во двор Топкапы и появился как раз вовремя. Толпа была полна решимости. Когда же Ахмед увидел впереди своего наставника, он почувствовал спокойствие, а вот от криков, что он не султан, молодой падишах растерялся. Остальное было как в тумане – направленный на него лук, ноги, словно приросшие к земле и бостанджи, что рухнул перед ним без чувств. Охрана среагировала позже и загородила повелителя от толпы и, если бы не Дервиш, который вырос перед ним, Ахмед был бы мертв.

Глава 6. Смерть или жизнь.

Султан Ахмед, словно пробуждаясь от глубокого сна, отдал приказ отнести Дервиша в его покои и немедленно вызвать лекаря. Хандан, с сердцем, колотящимся, как молот, ждала возвращение сына. Когда он, наконец, появился, она, облегченно вздохнув, бросилась к нему. За Ахмедом несли Дервиша на носилках, и, увидев окровавленного хранителя покоев, Хандан отшатнулась к стене, а земля ушла из-под ног. «Сегодня последний день моей жизни, я иду на смерть…», – пролетела в её голове мысль, как тень страшного сна. – «Моя тайна умрет со мной».

Дервиша пронесли мимо неё, и она собрала все силы, чтобы не упасть в обморок. Хасеки металась по пустому коридору, а время тянулось, как горький мед, что не дает облегчения страдальцу. Наконец, из покоев Дервиша вышел повелитель. Хандан бросилась к нему, но вдруг испугалась своего порыва и остановилась. Ахмед, заметив мать, подошёл ближе.

– Госпожа, – произнёс он так, будто боялся нарушить тишину.

– Мой лев, Вы не ранены? – спросила она, стараясь скрыть тревогу, что её сердце сжимается от страха за Дервиша. – У Вас кровь…

– Это не моя кровь, – ответил он, а в его словах зазвучала нотка страха.

– Что там произошло? – её голос дрожал.

– Один из этих неверных выстрелил в меня из лука… – Ахмед замолчал, его взгляд потемнел. – Дервиш закрыл меня от стрелы…

Слова его, словно острые иглы, пронзили Хандан. Она видела, как на глазах сына появилась предательская слеза. Этот тринадцатилетний султан, повелитель мира, был, как никогда уязвим. Дервиш, его наставник, был для него ближе, чем отец – ведь его жестокий отец Мехмед III не пожалел бы Ахмеда, как и его старшего брата. Когда султан Мехмед был жив, Дервиш не отходил от Ахмеда ни на шаг, как верный страж, охранявший его покои от мрачных предзнаменований. Тогда он не мог сомкнуть глаз в ожидании палачей, а сейчас не задумался ни на секунду, чтобы закрыть воспитанника собой.

Из покоев Дервиша вышел лекарь, его лицо было мрачным.

– Мы сделали, что смогли… – произнёс он, и в воздухе повисло ожидание.

Ахмед и Хандан замерли.

– Нам остаётся только ждать, если Дервиш-ага переживёт эту ночь, появится надежда… – лекарь взглянул на Ахмеда. – Вы бледны, Вам нужно вернуться в свои покои, я осмотрю Вас.

– Дервиша нельзя оставлять одного в таком состоянии… – произнёс Ахмед, его голос осип от сухости во рту.

– Позже я пришлю к нему своего помощника, – ответил лекарь.

– Нет, – Ахмед огляделся, в коридоре не было никого. – Валиде, прошу Вас, побудьте с Дервишем, пока я не пришлю слуг.

Хандан молча кивнула, прикусив губу. Лекарь и повелитель ушли, а она, будто пленница своих мыслей, вошла в комнату к бостанджи.

Дервиш лежал без сознания, капельки пота блестели на его лбу, а женщина подошла ближе, прислушиваясь к его дыханию. В этот момент она уже не была госпожой, а стала матерью, благодарной за спасение сына.

– Ты не в первый раз спасал моего льва от смерти, Дервиш, но как ты мог отравить повелителя Мехмеда? – прошептала она. – Если мой лев узнает, он убьёт тебя. Как мне жить с этой тайной? Как я могу скрывать от сына твой грех?

У Дервиша начался жар, его лицо покрылось испариной. Хандан, не в силах сдержать слёзы, вытерла его лоб платком. Она села на край кровати и дрожащей рукой коснулась его груди – он был горячий, как раскалённый уголь. Ага, чуть слышно простонал, и в бреду начал метаться.

– Дервиш, ты весь горишь…

Вдруг Хандан услышала шум в коридоре и поспешила отойти от кровати, чтобы её не увидели рядом с раненым. В комнату вошёл помощник лекаря и поклонился.

– Госпожа…

– Осмотрите хранителя покоев. Мне кажется, у него жар…

– Да, госпожа, надо сбить температуру.

В покои вошёл главный евнух гарема Хаджи Мустафа-ага, запыхавшись.

– Госпожа, я Вас ищу, – сказал он, его голос был полон тревоги.

– Что случилось? – спросила Хандан, поворачиваясь к нему.

– Стража выпроводила толпу со двора Топкапы, угроза миновала. Я приказал девушкам возвращаться в гарем.

Она вдруг вспомнила о том, как ещё час назад боялась нападения на дворец, а теперь её заботило только здоровье спасителя сына.

– Хаджи-ага, пришлите слуг, чтоб помогли ухаживать за Дервишем-агой. Мы обязаны ему жизнью повелителя…

Главный евнух поклонился и немного замялся в дверях, ожидая, что она выйдет с ним, но Хандан вновь повернулась к постели. Ага не посмел тревожить госпожу и ушёл искать слуг.

Хасеки, вновь застывшая в ожидании, смотрела на Дервиша, не в силах оторвать взгляд от перевязки, через которую сочилась красная жидкость.

– У него кровь, – произнесла она в страхе.

– Госпожа, кровь не останавливается… это очень плохо. Он не протянет до утра.

– Сделайте что-нибудь…

Слуги вошли в комнату, и в воздухе повисло напряжение. Помощник лекаря, с неуверенностью в голосе, произнес: «Помогите мне… надо прижечь рану». Он протянул металлический прут, словно это был ключ к спасению. «Накалите его», – приказал он, и в этот момент Хандан замерла, как будто время остановилось.

Хаджи-ага, следуя за слугами, обратился к госпоже: «Хандан-султан, Вам лучше уйти…», но она не слышала его, её взгляд был прикован к помощникам, которые готовили ужасное. Когда прут раскалился, один из них зажал между зубами Дервиша кожаный ремень, чтобы тот не прикусил язык. Хранителя покоев усадили, сняли повязку, и он, словно пробуждаясь от долгого сна, чуть приоткрыл глаза. «Дервиш-ага», – произнес помощник лекаря, – «мы должны прижечь Вашу рану, приготовьтесь».

Слёзы катились по щекам Хандан, когда её взгляд встретился с глазами Дервиша. Он, как будто в последний раз, поднял взгляд на неё, но тут его пронзила жуткая боль от раскаленного железа. Хранитель покоев стиснул зубы, и его стон раздался в тишине. Его глаза закатились, и он потерял сознание. Хандан, словно очнулась от оцепенения, выбежала в коридор, и прикрыла рукой губы, как будто она сама ощутила это раскаленное железо.

– Госпожа, идите к себе, – сказал Хаджи-ага, но она, не в силах сдержать волнения, спросила:

– Вы были у повелителя? – женщина знала, что её поведение могут неправильно истолковать.

– Главный лекарь осмотрел повелителя, он идет на поправку, болезнь отступила, иншаллах*, – ответил Хаджи-ага.

– Иншаллах, – повторила она, и восклицание прозвучало как эхо её надежд.

Помощник лекаря вышел из покоев Дервиша-аги.

– Как он? – спросила Хандан-султан, а её голос задрожал от тревоги.

– Госпожа, остается только молиться, мы сделали всё, что в наших силах. Дервиш-ага очень слаб… Она не хотела слышать больше этих неутешительных слов и жестом велела слуге замолчать.

– Пусть придет главный лекарь и осмотрит Дервиша-агу, не отходите от него… – старалась она говорить спокойно, но волнение прорывалось сквозь её слова.

Эта ночь была тяжелой для всех. Повелитель просыпался от кошмара, где стрела летит в него, а он не может пошевелиться. Хандан долго не могла сомкнуть глаз, прокручивая в голове события дня, задавая одни и те же вопросы: «Что лучше сейчас? Чтобы Дервиш не пережил эту ночь, ведь он заслуживает смерти за то, что отравил падишаха, или, может, он искупил свой грех своим поступком?» Она ненавидела агу за то, что он лишил её мужа, но он не раз доказал свою верность и спас жизнь её ребенку.

Тем временем Дервиша-агу мучила горячка, бред и озноб. Слуги не оставляли его ни на секунду, и к рассвету валились с ног от усталости. К утру жар спал, и хранитель покоев уснул крепким сном, а ближе к обеду в гареме уже все знали: «Дервиш спас повелителя и теперь лежит раненый в своих покоях».

* – Иншаллах, ин ша’а Ллах (араб. إن شاء الله – если пожелает Аллах) – ритуальное молитвенное восклицание, междометное выражение, используемое в арабских и других мусульманских странах, как знак смирения мусульманина перед волей Аллаха

Глава 7. Кто ты Дервиш?

Халиме-султан, словно буревестник, почувствовавший приближение шторма, первой узнала о событиях той ночи. Её сердце стучало в унисон с тревогой – она должна была увидеть всё своими глазами. Эта женщина мало задумывалась о мнении окружающих, и её не пугало осуждение. Она была матерью шехзаде, и нерешительность могла бы стать уязвимым местом для врагов, готовых напасть на неё и любимого сына. Защита шехзаде – вот что было для неё важнее всего.

Сбросив с себя заботы служанок и оставшись одна, Халиме быстро направилась к покоям Дервиша. Но, едва приблизившись к двери, она остановилась – разговор, доносящийся изнутри, заставил её замереть. Лекарь и его помощник вышли, не замечая её.

– Сходи на кухню, – сказал один, – Дервишу-аге нужен бульон, когда он проснется, ему надо восстановить силы.

– Но нам велено не оставлять агу одного, – возразил помощник, но его слова были быстро отвергнуты.

– Опасность миновала. Ничего не случится. Позови других слуг, пусть сменят тебя. Ты тоже не спал этой ночью. Иди, отдыхай. Я тоже пойду к себе…

Они ушли, а Халиме, как тень, незамеченная, скользнула в комнату Дервиша.

Бостанджи спал, его лицо было спокойным. Сейчас признаки ночных мучений ушли, а закрытые веки оберегали Халиме от черных, пронзительных, завораживающих глаз. Глядя на него, она почувствовала, как желание к этому мужчине разгорается с неистовой силой. Она не боялась – наклонившись, прикоснулась губами к его губам. И тут Дервиш открыл глаза.

– О, – вырвалось у неё, когда он схватил её за руку, не позволяя отстраниться. Время словно остановилось, оба замерли в ожидании. Но в этот момент дверь робко приоткрылась, и Хандан-султан, увидела эту сцену. Хасеки испугалась, что её заметят, и быстро прикрыла дверь.

Халиме дернулась и поняла, что ей не вырваться из рук бостанджи. Она перестала сопротивляться, а Дервиш хотел что-то сказать, но в коридоре послышались шаги и приглушенные фразы.

– Госпожа, – произнес помощник лекаря, вернувшийся с подносом.

– Вы оставили Дервиша-агу без присмотра? – возмутилась Хандан, её гнев был направлен не только на слуг, но и на Халиме. В её голове роились вопросы: «Что Халиме делает у Дервиша? Сколько времени они провели наедине? Что между ними происходит? Дервиш ещё вчера говорил о своей любви к ней…, а его встреча с Халиме на балконе и сейчас она у него. Они выглядят, как любовники и, как понять, где Дервиш настоящий? Может это какая-то игра? Здесь замешана Халиме? Они заодно?.. Нет-нет Дервишу нельзя верить, прошлое его неизвестно, он убийца и сны, события связанные с ним, пугают. С кем он? А может Сафие-султан им управляет, ведь не зря она делает попытки повлиять на его судьбу и сделать так, чтобы её дочь и Дервиш-ага поженились».

– Госпожа, – прервал поток мыслей помощник, – я ходил за бульоном для больного…

Хандан не могла больше ждать и жестом велела слуге открыть дверь в покои Дервиша.

Халиме успела отойти к двери, когда бостанджи ослабил хватку, услышав голоса. Она стояла на почтительном расстоянии, но Хандан не могла сдержать свой гнев.

– Госпожа, я вижу, и Вы тоже пришли проведать Дервиша-агу, – произнесла Халиме, опережая возмущения матери султана.

Словно играя, она подчеркнула, что и сама Хандан здесь, так зачем же упрекать ее в излишнем беспокойстве. Взгляд Хандан был полон недовольства, и она лишь грозно посмотрела на Дервиша, будто упрекая его в очередной неуместной встрече, которая ему не прибавляет доверия.

– Дервиш-ага, я принес Вам бульон, – словно рассекая молнии, произнес помощник и поставил поднос на маленький столик. – Вы должны поесть.

– Госпожа, я пойду к себе, – сказала Халиме, склонившись и поспешно выходя из комнаты.

– Выйдите все, – скомандовала Хандан, а её слова прозвучали как удар топора для осужденного.

Слуга поклонился и вышел в коридор.

– Я благодарна Вам, Дервиш, за то, что Вы уберегли моего льва от смерти, – произнесла она со стальным холодом. – Но как только Вы поправитесь, Вы должны попросить у Ахмеда отставку и уехать из столицы.

Она развернулась, но её окликнул встревоженный голос.

– Султанша…

Хандан резко обернулась, её взгляд снова обжигал бостанджи.

– А чего Вы ожидали, Дервиш, после того, что Вы мне сказали? Я повторяю, я возьму на себя грех и скрою Ваш поступок от повелителя, но Вы уедете, как только встанете на ноги…

– Повелитель не примет моей отставки, султанша.

– Не забывайте, что Вы мне рассказали ещё кое-что… Если об этом станет известно, то могут подумать, что это я дала Вам надежду, и тогда пострадаю я.

– Султанша, – Дервишу хотелось упрекнуть её, – Вы жалеете, что меня не убили этой ночью?

– Лучше бы Вы погибли вчера, чем ждать каждый день и бояться, что Ахмед обо всём узнает… – прервала Хандан, словно в её словах пряталась вся ненависть мира.

Дервиш, стиснув зубы, чувствовал, как тьма охватывает его глаза – гнев, который кипел внутри, заставлял его немедленно вскочить с кровати, но тут же, как молния, его тело пронзила невыносимая боль. Бостанджи застонал, как будто его душа вырывалась наружу, а Хандан, словно инстинктивно, подскочила к нему, не позволяя ему встать. Её рука коснулась его груди, и в тот миг, когда она осознала, что поддалась этому мимолетному порыву, время замерло.

Дервиш, удивлённо подняв взгляд, увидел, что Хандан как никогда близко, а дыхание двоих смешалось. Она, глядя в его глаза, словно провалилась в бездну. Они застыли в этом мгновении, забыв о боли и ненависти. Раненый не чувствовал, как его тело пылает огнем, а султанша, смирилась с гневом, и почти простила его – в этот момент всё, что было между ними до этого, казалось неважным. Если бы она только подалась вперёд, то коснулась бы его губ, ощутила бы тепло его тела – как же ей хотелось снова быть в объятиях сильного мужчины, снова любить и быть любимой.

Но Дервиш, смог справиться со сладким сном и прервать это мгновение. Он не осмелился бы поцеловать её – нет, не Хандан. Другую – без колебаний, но не её.

– Султанша, – произнёс он, опустив голову, и Хандан, очнувшись от забвения, почувствовала, как его слова вырывают её из оцепенения. – Я не могу просить об отставке, султан не примет этого, и такая просьба лишь вызовет у него подозрения…

Хасеки встала с кровати, не произнеся ни звука, и направилась к двери, словно пересекая туман. Хандан стукнула кулачком в дверь, и слуга, как по команде, тут же открыл её. Госпожа, не говоря ни слова, вышла и побрела к себе, оставив слуг, которые направились к хранителю покоев.

Глава 8. Кто проиграет.

… прошло несколько дней

Дервиш, несмотря на тяготы раны, не мог больше оставаться в постели. Хранитель покоев, занятый своими привычными делами, чувствовал, как его тело наполняется силой – султан, хоть и настойчиво просил наставника отлежаться, был счастлив видеть его на ногах. В его присутствии повелитель словно обретал уверенность…

На верхнем балконе дворца Топкапы, Дервиш стоял, погруженный в размышления. Вопрос терзал его: «Что же значил тот взгляд, что он поймал в своих покоях?» Он помнил её запах, её черты, но Хандан, словно играя, не поднималась к повелителю и не выходила вечером на балкон. В гарем же войти, ему было не суждено.

И вот, как будто по волшебству, она появилась – Хандан-султан, печальная и прекрасная, словно картина, от которой невозможно оторвать взгляд. Она подняла глаза и, увидев бостанджи, чуть не потеряла равновесие. Упрек в её взгляде заставил сердце Дервиша сжаться. Момент, как бывало, прервали суетливые служанки, старающиеся угодить госпоже и после стука в дверь, они прошли в покои, нарушая уединение. Дервиш же скользнул с балкона словно призрак, исчез в темноте коридора, терзаемый мыслями о Хандан.

Вернувшись в свои покои, он не ожидал увидеть её – Халиме, с едва заметной улыбкой на губах.

– Госпожа, – произнес он, не скрывая своей грубости. – Вам не кажется, что Вы зачастили ко мне?

– Дервиш, – её голос прозвучал как мелодия, – Я так и не поблагодарила Вас за то, что Вы спасли нас от трагедии.

– Вас? – он резко подошел к ней практически вплотную, не веря её словам, ведь ей была выгодна смерть повелителя, это её сын единственный наследник османов.

– Дервиш, Вы отважны, как лев, – прошептала она, приближаясь к его губам.

Мужчина не стал сопротивляться, их губы были так близко, что она могла ощущать его дыхание… О, как же она хотела провалиться в блаженное состояние поцелуя, но не могла уступить первой. Они с полминуты стояли неподвижно, а в воздухе витал напряженный момент… Дервиш не отпускал её черные глаза, и госпожа чуть не издала стон желания мучавшего её.

Вдруг, как будто опасаясь за последствия, Дервиш отстранился. Халиме стиснула зубы от досады, её глаза закрылись от разочарования.

– Не стоит притворяться, госпожа. Вы действительно думаете, что я поддамся на Вашу игру?

– Кто же Вам нужен? Айше-султан? – её слова звучали как вызов. – Сафие-султан просила разрешения Ахмеда на Ваш брак…

– О да, Айше-султан, – с вожделением ответил он, – повелитель возвысит меня браком с членом династии.

– Не забывай, чья она дочь, – напомнила женщина. – Сафие-султан хочет вернуть влияние, и этот брак – лишь её игра. Ты будешь хвостиком ходить за ней и выполнять все, что им вздумается…

– Неужели Вы думаете, что кто-то может управлять мной? – его взгляд был диким, и он снова приблизился.

Дервиш схватил её руку и завернул за спину султанши. Женщина всем телом прижалась к горячей груди, а бостанджи лишь напрягся, как струна, сильнее прижимая султаншу к себе. Халиме поняла, что ей не вырваться, она попалась. Кричать бесполезно, это было не в её пользу, её не должно быть здесь, а наставнику правителя проститься всё. Дервиш увидел в глазах Халиме страх и был доволен своей победой. Он ещё раз сильно сжал госпожу, а губы султанши чуть коснулись его губ.

В её глазах был страх, который пересилил желание. Но все вмиг прервалось. Наставник повелителя отпустил Халиме, и она чуть не упала, потеряв опору.

– Госпожа, Вам не стоит приходить ко мне, – произнес он с язвительной улыбкой, – в следующий раз Вы легко не отделаетесь.

Халиме кипела от злости, а он, зная о её желаниях, лишь смеялся, наблюдая за реакциями. Она вышла из его покоев, быстрым шагом направляясь в гарем, оставляя за собой лишь шлейф эмоций и недосказанности…

Глава 9. Поднявшись высоко.

Дервиш проснулся с легкой улыбкой на лице – как же его веселила ситуация с Халиме. Завтрак был простым, но сытным, и, покинув стол, он направился к покоям повелителя. На входе его встретила надменная султанша Айше, стоявшая, как статуя, с гордо поднятой головой.

– Султанша? – произнес он, чуть наклонившись.

– Я жду Вас, Дервиш, – ответила она, как будто он был всего лишь очередным слугой.

Советник Ахмеда бросил на нее вопросительный взгляд, но не удостоил её надменного повествования лишними вопросами. Айше-султан, привыкшая к тому, что вокруг нее все вертятся, словно пчелы над цветком, была возмущена.

– Я хотела поговорить с повелителем, но мне сказали, что он никого не принимает. Так что… я скажу Вам то, что хотела сказать ему. Я не собираюсь выходить за Вас замуж. Я уже была замужем, и мои мужья были старыми, а браки несчастными…

– Неужели Вы, госпожа, – произнес Дервиш, с легким презрением в голосе, – думаете, что в этом вопросе повелитель послушает Вас? Вы хотите указать ему, что делать? Воля нашего повелителя – это воля всевышнего. Поверьте, госпожа, если смиритесь с судьбой, то сможете получить плоды…

Айше-султан не могла понять, что скрывается за безразличным лицом хранителя покоев. Его слова звучали правильно, но он говорил так, будто этот союз не касался его.

– Вы хотите лишь возвыситься благодаря этому браку, стать ближе к правящей династии…

– О, что Вы, госпожа, я просто хочу обрести счастье с Вами… – произнес он, как будто это было самым естественным делом на свете.

Это умение Дервиша оставаться безэмоциональным выводило её из себя. Несмотря на неудачные браки, она все еще жаждала любви, мечтала о полете, а этот брак разбивал её стремление найти единственного достойного человека.

– Я сделаю всё, Дервиш, – злобно прошипела Айше-султан, – чтобы этот брак не состоялся.

С этими словами она резко развернулась и направилась в дворцовый сад. Дервиш же, не теряя времени, вошел в покои повелителя.

– Дервиш, – произнес Ахмед, увидев своего наставника. – Я хотел бы переговорить с тобой, прежде чем приму решение.

– Султан? – вопросительно произнес хранитель покоев, приготовившись слушать.