Тарантелла

Он молча кивнул, но в его глазах читалась смесь уважения и тревоги. Он действительно верил мне. И это радовало. Значит, Фарид не играл против нас. Он был на нашей стороне. И это была лучшая новость за день.

Разговор с Фаридом помог мне настроиться на рабочий лад. На главную цель вечера – проведение аукциона.

Я вернулась в зал, где уже собрались основные участники торгов. Воздух был наполнен приглушенным гулом разговоров и звоном бокалов. Та самая атмосфера, которая всегда предвещала большие деньги и еще большие решения. Я встала за трибуной, на мгновение окинув взглядом зал. Все были на местах: коллекционеры, представители влиятельных семей, несколько наших людей, расставленных по периметру. И среди них – Деметрио. Он стоял у колонны, скрестив руки на груди, его взгляд был пристальным, но в нем читалась легкая насмешка. Я понимала, у него подобная борьба за красивое оружие вызывает смех.

Аукцион начался. Я выдержала паузу, позволяя гостям осознать важность момента, затем произнесла короткую вступительную речь. Голос звучал уверенно, без единой дрожи, хотя внутри я все еще чувствовала волнение от встречи с Деметрио. Лоты шли один за другим: древние артефакты, церемониальное оружие, которыми мог бы гордиться любой музей. Каждый новый лот вызывал волны азарта среди участников. Ставки росли, как и ожидалось.

Когда последний лот был продан, я позволила себе легкую улыбку. Аукцион прошел идеально. Никаких срывов, никаких неожиданностей. Я знала, что это была победа не только для меня, но и для всей семьи Амати.

Спустившись с трибуны, я сразу заметила Деметрио. Он продолжал наблюдать за мной, его насмешливый взгляд будто говорил: «Ну и дурь». Я направилась к нему, чтобы сообщить о Фариде и поставить точку в разговоре, пока вокруг нас много людей.

Оставаться с ним сегодня вновь наедине я точно не решусь.

– Фарид чист, – сказала я, подходя ближе. – Он передал твою информацию, – продолжила и пересказала разговор с Фаридом.

Деметрио слегка приподнял бровь.

– Значит, одной проблемой меньше, – сухо произнес он.

Прежде чем я успела ответить, к нам подошла Сандра. Ее появление было, как всегда, эффектным: она двигалась легко, ее улыбка была одновременно искренней и немного игривой. Платье цвета слоновой кости разлеталось при движении.

– Поздравляю, дорогая, – сказала она, обращаясь ко мне, но ее взгляд на мгновение метнулся к Деметрио. Если Паоло еще мог что-то не заметить, то она явно видела все. И здесь, чтобы нанести удар. – Очередной успех. Твой отец будет доволен. Мы с Винсенте только что закончили все необходимые светские разговоры. Он предложил отметить это дело. Паоло с нами. Они сейчас организуют нам машины, и поедем.

Она улыбнулась еще шире, затем взяла меня под руку и ожидающе посмотрела на Деметрио. Сандра была слишком вежлива, чтобы прямо сказать ему уйти, но ее взгляд был красноречивее любых слов.

И она была достаточно жестока, чтобы не просто дать понять, что ему пора уйти, но и подчеркнуть, что приглашения он не дождется.

Я почувствовала, как напряжение между Деметрио и Сандрой становится почти осязаемым. Его взгляд на мгновение стал холоднее, но он быстро взял себя в руки. Он знал правила этой игры так же хорошо, как и все мы. И все же, видеть его сейчас, стоящим перед нами с выражением лица, которое он так тщательно контролировал, было для меня невыносимо.

– Хорошего вечера, – произнес он, чуть склонив голову, словно размышляя над ее словами. В его голосе не было ни капли эмоций, но я знала: каждое ее слово било точно в цель.

Сандра улыбнулась еще шире, будто его ответ был именно тем, чего она ожидала.

– Спасибо, – сказала она и обернулась ко мне. – Такие прекрасные моменты нужно отмечать в узком кругу. Семейные традиции и все такое.

Семейные традиции.

Это был контрольный выстрел. Сегодня она была не просто жестока, а беспощадна, ткнув Деметрио лицом в эти планы на вечер.

Ее маленькая игра, ее способ показать ему место, которого он никогда не займет. И проверка моей реакции. Я почувствовала, как ее пальцы слегка сжали мою руку, словно она хотела подчеркнуть свою власть в этот момент. Но я также видела, как Деметрио смотрел на ее руку, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

И я искренне любила Сандру. Но сейчас ненавидела ее за эту демонстрацию. Но и не могла принять решение, как лучше отреагировать, чтобы не подставить Деметрио и себя. Его прикосновения, его запах на мне все еще казались всеобщим достоянием.

Боже. Даже сейчас я чувствую себя в огне.

– Мы выяснили, что Фарид чист, – сообщила я.

– Ооо, прекрасная новость! – радостно произнесла Сандра. – Давай уже пойдем? Хочу снять эти туфли. Ноги ужасно затекли.

– Да, конечно, – ответила я и извиняющимся взглядом посмотрела на Деметрио. – Держи меня в курсе касательно расследования.

– Конечно.

Деметрио кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. Но я знала – он понял. Понял не только мои слова, но и то, что сейчас произошло между мной, Сандрой и этим невидимым барьером, который она выстроила между нами. Барьер, который я не могла разрушить прямо здесь. Не сейчас.

– Тогда до встречи, – сказал он коротко, его голос был твердым, но в нем чувствовалась легкая горечь. Он сделал шаг назад, затем еще один, словно отступая с поля боя, где ему не позволили драться. Его взгляд все еще был прикован ко мне, и я почувствовала, как что-то внутри меня сжимается. Я хотела сказать что-то еще. Что-то, что заставило бы его остаться. Что-то, что изменило бы ситуацию. Но вместо этого я просто стояла. Деметрио развернулся и медленно растворился в толпе гостей.

Сандра, очевидно, довольная собой, слегка улыбнулась, продолжая держать меня под руку, как глупую девочку. Впрочем, я сегодня действительно не блистала благоразумием.

– Ну что, дорогая? – спросила она, ее голос звучал мягко, почти ласково. – Идем? Машины наверняка уже ждут.

Я кивнула, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри все кипело. Мысли путались. С одной стороны, я знала, что должна была поступить именно так. Это был правильный выбор. Единственный выбор. Но почему же тогда каждый шаг, который мы делали прочь от Деметрио, казался таким тяжелым? Почему каждый шаг, который нас разделял, будто увеличивал трещину между тем, чего я хотела, и тем, что должна была делать?

Когда мы вышли на улицу, вечерний воздух показался прохладным и свежим по сравнению с духотой зала. Но даже это не помогло мне успокоиться. Впереди действительно ждали две машины. Паоло уже стоял рядом с одной из них, беседуя с Винсенте. Они оба повернулись, когда услышали наши шаги.

– Ты поедешь с Паоло. Не тесниться же нам в машине вчетвером, – объявила Сандра. – Водители все в курсе, – обернулась к Винсенте. – Да, дорогой?

Винсенте кивнул, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась та же холодная решимость, которую я так часто замечала у него. Он явно одобрял этот план – разделение машин, «семейный» круг. И хотя он не сказал ни слова напрямую, его взгляд говорил достаточно: никаких отклонений от правил. Паоло подошел ко мне и легонько коснулся моей руки.

– Давайте поедем уже. Я проголодался.

Я заставила себя улыбнуться, стараясь, чтобы это выглядело естественно. Но внутри все сжималось. Каждое его прикосновение, каждое слово будто подчеркивало ту пропасть, которая только что разверзлась между мной и Деметрио. Это было невыносимо. Словно меня разрывало на части: одна половина требовала остаться верной себе, а другая – следовать правилам, которые были придуманы еще до моего рождения.

– Да, конечно, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие. – Я тоже.

Сандра, все еще держа меня под руку, слегка наклонилась ко мне, словно хотела сказать что-то личное.

– Дай ему шанс, – прошептала она с теплотой в голосе.

Я кивнула, не в силах сказать что-то в ответ. Напомнила сама себе про обещание.

– Поехали, – произнесла я коротко, делая шаг в сторону машины. Паоло открыл дверцу.

Когда я села в машину, Паоло занял место рядом со мной, а Сандра с Винсенте направились к другой. Машина тронулась, и я посмотрела в окно, наблюдая, как огни города проносятся мимо. Но вместо того чтобы сосредоточиться на разговоре с Паоло мои мысли снова и снова возвращались к Деметрио. К тому моменту, когда наши взгляды встретились в последний раз.

Паоло начал говорить, его голос был мягким и размеренным. Он рассказывал о толстосуме, который внезапно начал строить из себя ценителя искусств. И в другой день я бы поддержала тему, но сейчас каждое его слово будто растворялось в воздухе, оставляя после себя лишь чувство пустоты.

– Велия? – позвал он, заметив, что я отвлеклась. Его голос стал чуть более настойчивым. – Ты меня слушаешь?

Я повернулась к нему, заставляя себя сфокусироваться.

– Конечно, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Просто немного устала. День был долгим.

Он кивнул, принимая мой ответ, но в его глазах читалась легкое недовольство. Он хотел большего. Хотел, чтобы я была рядом не просто физически, но и эмоционально. Но я не могла. Не сейчас. Не тогда, когда все во мне кричало о том, что я совершаю ошибку.

Машина продолжала движение, и я снова посмотрела в окно, чувствуя, как тяжесть этого дня наваливается на меня всей своей массой. Этот вечер должен был стать триумфом. И он им стал. Но почему же тогда я чувствовала себя так, словно проиграла самое важное сражение?

7.

Деметрио

Кровь на шее. Горячая. Липкая. Я чувствовал ее и знал: боль придет позже. Сейчас нужно двигаться. Ползти. Выбираться. Никаких мыслей о том, что будет, если остановлюсь. Только шаг вперед.

Граната. Последний шанс. Крики, выстрелы, предательство – все смешалось в адский коктейль. И я полз, черт возьми, полз прочь от этого кошмара. За спиной – тела товарищей. Впереди – холодный воздух и темнота. Но внутри… Черт, внутри гнев и отчаяние разрывали меня на части. Каждая клеточка горела этим огнем. Я выжил, но что теперь?

И вот эти же чувства накрыли меня снова. На этом чертовом аукционе. Сначала Винсенте со своими намеками. Теперь Сандра, которая так «вежливо» напомнила, кто здесь лишний. Они пока действовали мягко. Предупреждали. Но я знал: стоит переступить черту – они не задумываясь, меня уберут.

И все равно переступил.

Только теперь я уже не тот парень, который беспрекословно подчиняется приказам. Кандагар научил меня слишком многому.

Мысли снова вернулись к поцелую. Ее тело было так близко. Ее дыхание обжигало. Желание захлестывало. Опасное сочетание с моей жаждой жизни после того, что я пережил в Кандагаре. Уверен: стоит Винсенте узнать – он не станет ждать. Он ударит. И ударит жестко.

Но сейчас я ловил себя на мысли, что мне плевать. Плевать на их угрозы. Плевать на последствия. После всего, через что я прошел, такая пустая жизнь не кажется такой уж ценной. Лучше получить свое и поплатиться за это, чем следовать правилам и все равно подохнуть за чужие интересы. Тем более Велия ответила взаимностью.

Я сжал стакан с виски, чувствуя, как под кожей пульсировал гнев. Сейчас я сидел за барной стойкой, в этом роскошном зале, среди расходившихся людей в дорогих костюмах и платьях, которые даже не интересовались, какой ценой достаются исторические игрушки, за которые они борются.

Идиотизм.

Жизнь в Палермо казалась мне теперь каким-то фарсом. Это место, где все улыбаются друг другу, пьют дорогой виски и играют в свои игры за закрытыми дверями, управляя людьми, как марионетками.

Будто за них не проливают кровь на улицах Палермо.

Не проливают кровь в забытых Богом уголках Земли.

Я смотрел на них и видел этот зал, залитый кровью, на которой построена их жизнь. На эти лица, искусно скрывающие страх под маской спокойствия. Большинство даже не понимали, насколько хрупка их «роскошная» жизнь. Один выстрел, один взрыв – и все это рухнет. Их мир держится на тонкой паутине лжи и договоренностей, которые могут порваться в любой момент. Им кажется, что они в безопасности. Что их деньги, власть и связи защитят их от всего. Решат все их проблемы.

Палермо, конечно, был монстром с обманчивой внешностью. За фасадом красивых зданий, блестящих машин и роскошных платьев пряталось безжалостное существо, которое разорвет на куски, если ты сделаешь хотя бы один неверный шаг. Но этот монстр ничто по сравнению с тем, что я видел в Афганистане. Там были настоящие демоны. Здесь же… были просто люди, играющие в богов.

Как Винсенте.

– Не спешите домой? – вдруг поинтересовался Фарид, садясь на соседний стул.

Я медленно повернул голову, встречаясь с ним взглядом. Его лицо было спокойным, почти доброжелательным, но в глазах читалась настороженность. Он что-то знал. Или, по крайней мере, подозревал. И, кажется, тоже присматривался ко мне весь аукцион. Этот человек не был дураком. Как и все, кто работал с Амати.

– Нет, – ответил я коротко, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – Просто не люблю шумные компании.

– И когда все стали расходиться, наконец, стали получать удовольствие от вечера? – усмехнулся Фарид.

– Вроде того, – хмыкнул я, внимательнее разглядывая его лицо. Человек без возраста. Он мог быть как моим ровесником, так и годиться мне в отцы.

– Если у вас нет приглашений на вечеринки после аукциона, и вы не спешите домой, то как смотрите на то, чтобы немного поработать? – предложил Фарид.

Я кивнул, медленно отпивая из стакана.

– Велия сообщила вам о проблеме? – продолжил он.

– Да, – тут же отозвался я и небрежно продолжил, чтобы Фарид успокоился и не лез в это. – Шииты порой наглеют. Это легко решается. Я разберусь. Не переживайте. Я здесь как раз для этого…

Фарид кивнул, попросил себе воду с газом.

– После сделок с Эмиратами все чаще, – заметил он, откидываясь на спинку стула. Его голос звучал нейтрально, но в нем чувствовался намек на что-то большее. – Они считают, что могут играть в свои игры прямо у нас под носом.

Придумал я все точно. Лучшая ложь всегда с опорой на реальность.

Я сделал глоток виски, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, и лениво проследил, как бармен поставил стакан с водой. Эти слова будто подчеркивали то, о чем я уже догадывался: шииты действительно стали слишком уверенными. А когда кто-то начинает думать, что может играть по своим правилам, это всегда заканчивается плохо. Особенно для них.

– Возможно, придется их навестить, – заметил я, хотя внутренне этому сопротивлялся. Но проблема есть. Пусть «игрушки» никто и не придерживал, исходя из материалов Велии, мне тоже не нравилось, что происходило там.

Фарид удивленно взглянул на меня.

– Смотрю, вы не боитесь грязной работы, – с уважением заметил он.

– Только ею и занимаюсь.

– Не против моей компании в командировке?

Я отпил виски и скептически осмотрел его костюм с иголочки.

– Пусть мой внешний вид и мои познания в искусстве вас не смущают, Деметрио, – словно прочитав мои мысли, ровно произнес Фарид. – Я могу не только разговаривать об оружии, но и применять его. Мое детство прошло в провинции Гильменд. Лашкаргах постоянно переходил из рук в руки. То боевики, то войска. И всех больше интересовал опиум, а не люди.

– Звучит, будто у вас есть опыт выживания в дерьме, – произнес я, изучая его лицо. Его слова звучали искренне, но что-то в его тоне заставляло меня держать ухо востро. Люди, которые слишком гладко говорят о войне, часто скрывают больше, чем показывают.

Фарид усмехнулся, словно услышал мои мысли.

– Опыт? – переспросил он, делая глоток воды. – Опыт – это когда ты видишь, как соседский мальчишка превращается в смертника, потому что ему пообещали денег для семьи. Когда понимаешь, что твои родители не доживут до следующего года, потому что их дом окажется на линии огня. А потом ты сам начинаешь выбирать: стать жертвой или стрелять первым. Так что да, Деметрио, у меня есть опыт. И если бы я мог выбирать, я бы предпочел никогда его не получать.

Его голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась горечь. Он говорил не просто так. Это была история, которую он редко рассказывал. Интересно.

– Но вы выбрали другой путь, – заметил я, откидываясь на спинку стула. – Сейчас вы здесь. В Палермо. Среди тех, кто играет в богов. Как мальчишка из Лашкаргаха стал искусствоведом на черном рынке?

Фарид задумчиво покрутил стакан в руках, словно размышляя над моими словами.

– Я выбрал путь выживания, – ответил он наконец. – Иногда, чтобы остаться человеком, нужно делать то, что другие называют грязной работой. Но знаете что? Я умею отличать тех, кто действительно хочет мира, от тех, кто просто играет в него. И пока я могу выбирать сторону, я выбираю ту, которая позволяет мне спать по ночам. А как я оказался тут, с Амати… Позвольте пока оставить эту историю при себе.

Я усмехнулся. Но понимающе кивнул. Пока и этого было достаточно. Кроме одного «но». Я уже давно научился читать между строк.

– И какую сторону вы выбрали сегодня? – спросил я, встречая его взгляд.

Фарид слегка прищурился, словно оценивая, насколько далеко он может зайти в разговоре со мной.

– Сегодня я на стороне тех, кто хочет сохранить баланс, – произнес он. – Велия доверяет вам. Я доверяю ей. И хочу оставить все как есть. Поставлять древности, продавать их, заботиться о своей семье. Без лишней крови. Ее и так пролито уже слишком много за мою не такую долгую жизнь.

Его слова осели на меня тяжелой пылью. Мы оба знали, о чем идет речь. Шииты, сделки, «Гюрза» … Это все было лишь верхушкой айсберга. Реальная игра шла глубже. Гораздо глубже. И вряд ли опасность исходила от другого клана. Это становилось все яснее.

– Значит, баланс, – повторил я. Его слова звучали убедительно, почти искренне. Но я не мог позволить себе полностью расслабиться. В этом городе, в этой игре, искренность была редкостью. Гораздо чаще ее заменяли ложь, маски и расставленные сети. – А что, если кто-то другой решит этот баланс нарушить? Что тогда?

Фарид задумчиво посмотрел на меня, словно взвешивая каждое мое слово. Его пальцы медленно крутили стакан с водой, но движения стали более напряженными, будто он тоже чувствовал, что разговор движется к чему-то важному.

– Тогда, – произнес он наконец, его голос стал тише, почти доверительным, – мы сделаем то, что всегда делаем. Устраним проблему. Но это зависит от того, кто именно попытается нарушить правила. И почему.

Между нами повисла тишина. Я понимал, о чем он говорит. Это был не просто разговор о шиитах или «Гюрзе». Это был вопрос о том, где проходит граница между тем, что можно простить, и тем, за что приходится платить. И совпадаем ли мы в этом. Сработаемся ли.

И, кажется, эта проверка не просто так.

– Вы говорите так, будто знаете, больше чем говорите, – заметил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Фарид слегка усмехнулся, но в этой улыбке было больше усталости, чем радости. Он поставил стакан на стойку и повернулся ко мне, его глаза теперь казались еще более пронзительными.

– Деметрио, – начал он, наклоняясь чуть ближе, – вы когда-нибудь задумывались о том, почему старые семьи, такие как Амати, все еще держатся на плаву? Почему их власть кажется вечной, даже когда вокруг все рушится?

Я молчал, позволяя ему продолжать. Его слова были похожи на загадку, но я уже понял, что Фарид не станет играть в игры без причины. Он хотел что-то сказать. Что-то важное.

– Потому что они умеют видеть дальше других, – ответил он сам себе, словно не ожидал от меня ответа. – Они знают, что настоящая сила не в деньгах, не в оружии и даже не в крови. Она в информации. В знании того, что происходит за кулисами. Кто, где, когда и почему. И иногда… иногда эта информация становится опаснее любой пули. Информация – ценный ресурс. И нужно осторожно к нему относиться.

Его взгляд стал жестче, словно он намекал на что-то конкретное. Я чувствовал, как каждое его слово давит на меня, заставляя связывать точки, которые раньше казались разрозненными.

– И сейчас, – продолжил Фарид. Его голос теперь звучал почти шепотом, – этой информации как раз недостаточно. И это делает наше настоящее опасным. Я пытаюсь найти больше, как и Велия. Но, скажу за себя, мне нужна помощь. И вы, Деметрио, кажетесь мне очень полезным.

Информация. Здесь я был согласен с каждым словом. И, чем дольше говорил с Фаридом, тем больше проникался ходом его мыслей. У меня было похожее настроение по отношению к нему: больше доверие, чем недоверие. И понимание пользы.

– Я не буду против вашей компании, – наконец, ответил я. – Будьте готовы покинуть Сицилию в ближайшее время. И показать мне все, что у вас есть.

Фарид поднял бокал с водой, словно собирался произнести тост. И его взгляд блеснул решимостью, которую я видел на войне.

– За сотрудничество, – произнес он тихо, но с ноткой уверенности в голосе, словно это был не просто тост, а обещание. Его глаза, пронзительные и острые, все еще держали мой взгляд. В них больше не было настороженности – только холодная решимость. Фарид знал, что я тоже понимаю правила игры: доверие здесь строилось не на словах, а на действиях.

Я кивнул в ответ, принимая его жест, хотя внутри все еще оставалась легкая тень сомнения. Не потому, что я не верил ему, а потому, что за годы, проведенные в этом мире, я научился никогда полностью не верить никому. Даже тем, кто казался надежным. Особенно тем, кто казался надежным.

Фарид поставил бокал обратно на стойку и слегка откинулся на спинку стула, словно давая себе мгновение передышки. Но даже в этой расслабленной позе он оставался собран и готов к действию. Такие люди, как он, всегда были начеку. Это качество я уважал.

– Есть одна вещь, которую вам стоит знать, прежде чем мы двинемся дальше, – сказал он, снова переходя на более серьезный тон. Его лицо стало напряженным, а в глазах появилась тень беспокойства. – То, что происходит сейчас – это не просто шииты или «Гюрза». Кто-то намеренно подталкивает события, чтобы выбить нас из равновесия. И этот кто-то хорошо осведомлен.

Чутье не подвело. Он что-то знал.

Я прищурился, чувствуя, как внутри закипает знакомый гнев. Эти слова лишь подтвердили мои собственные догадки. Мы оба знали, что игра вышла за рамки обычных разборок. Теперь речь шла о чем-то большем.

– Вы говорите так, будто уже знаете, кто это, – заметил я, внимательно наблюдая за каждым его движением.

Фарид помедлил секунду, осмотрелся.

– Я не могу быть полностью уверен, – произнес он, его взгляд стал еще более пронзительным. – Но есть один человек, который недавно появился в Палермо. Кое-то из наших старых… знакомых. Точнее, из тех, кого мы считали давно пропавшими. Его имя – Камран. Он работал с нами в прошлом. Как посредник между Палермо и Багланом. И если он здесь, значит, что-то грядет. Пропавшие без вести просто так не возвращаются.

Мои мысли завертелись быстрее. Камран. Имя звучало знакомо, но я не мог сразу вспомнить, где именно встречал его раньше.

– Когда вы узнали?

– Недавно, – ответил Фарид, его голос звучал напряженно. – Мои люди заметили его на окраине города. Он встречался с кем-то. Мы устанавливаем личность. Пока что это все, что я знаю. Но этого достаточно, чтобы понять: он здесь не просто так. Я расскажу подробнее. Но не здесь.

– Хорошо, – произнес я, поднимаясь со стула. Мой голос звучал холодно и уверенно. – У нас есть два варианта. Первый: мы ждем, пока он сделает свой ход. Второй: мы делаем ход первыми. Что выбираете?

Фарид тоже встал, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалась решимость.

– Я предпочитаю второй вариант, – ответил он, протягивая руку для рукопожатия. – Но только если вы согласны идти до конца.

Я ответил на рукопожатие, чувствуя, как наши планы начинают складываться в единую картину. Это был момент, когда я окончательно решил довериться Фариду. Если не полностью, то максимально возможно.

8.

Велия

Насколько же странное это состояние – внушать самой себе, что тебе должно быть весело. Понимать, что получать удовольствие здесь и сейчас – правильно. И с тобой что-то не так, раз ты хочешь сбежать из хорошего клуба.

Играла приятная музыка: достаточно мелодичная, при этом не нудная.

Мы сидели в вип-зоне, и нас не беспокоила толпа.

Я была с приятными людьми.

Но…

Я просто цедила мартини и чувствовала на себе пронзительный взгляд Сандры. Она будто бы проверяла меня после того выпада на Деметрио. Следила за моим настроением и состоянием.

И я остерегалась лишний раз что-то сказать.

Паоло, видимо, заметив мое молчание и, возможно, даже уловив тот момент, когда я чуть скривилась от очередного глотка мартини, мягко улыбнулся. Обычно его присутствие казалось почти уютным, но сегодня тень Деметрио продолжала маячить где-то на задворках сознания.